a product of a broken home.

*** Внутри мы грустны, словно Пикассо, Снаружи — армагеддон. Так что все, что мы можем сделать — Это бежать, бежать, бежать, бежать ради наших жизней. — Я бы никогда не подумал, что на наши концерты будут приходить столько народа, — хлопаю Стефана по плечу и подхожу к зеркалу в гримерке, чтобы снять потекший макияж. — Правда? А вот я воображал, — Стефан довольно улыбнулся и сел на подоконник, доставая сигарету из пачки. — И часто ты летаешь в облаках? — я вскинул бровями, не отрывая взгляд от своего отражения. — С того момента, как мы у тебя в комнате дописали песню. Я перевел взгляд на блондина и удивился. — Но ведь прошло уже почти… — Четыре года, — дополнил Стефан. Я томно выдохнул. — Быстро время летит, — я подошел к нему и достал последнюю сигарету из пачки, которая лежала на подоконнике. — Это стоило того, правда? — спросил он и стряхнул пепел в открытое окно, через несколько секунд туда же отправилась и сама сигарета. — Безусловно! — я чуть было не обнял его, но мы услышали приближающиеся шаги. В гримерную залетел радостный Стив. Стефан расплылся в безупречной улыбке. — Ты сейчас солнечных зайчиков пускать начнешь, — отшутился блондин, — от чего такое счастье? — Мы опять играем здесь, через неделю, — Стив подошел ближе. Мы соскочили с подоконника и я с разбегу от радости налетел на Стива. — Идем, — высвобождаясь из крепких объятий, продолжил Стив, — выпьем где-нибудь? Мы оделись и вышли из концертного зала, по пути перекинувшись словами с парой фанатов, которые как раз кстати подкинули нам пачку сигарет. Кто смеялся над всем, что у меня есть? Кто сказал, что гонка окончена? *** Словно голый ведёт слепого. Знаю, я эгоистичен, я зол. Детская любовь… Я всегда найду, Кого обидеть и оставить в прошлом. Совершенно один во времени и пространстве. Здесь ничего нет, но то, что здесь — всё моё, Только я и ты. Стив с парой парней из команды выпили больше всех, и Билл тащил Стива буквально на себе в номер отеля. Мы со Стефом попрощались с ними на пороге, а сами решили прогуляться в парке, который находился неподалеку. Мы всегда очень ждали концертов во Франции, чувствуя себя здесь будто в уютной постели с утра, потягивая горячее какао с зефиром из чашки. Был, кажется, четвертый час ночи, но в это время летом уже начинало светать. Бледные серо-фиолетовые лучи мутно озаряли пустые лавки в сквере. Птицы, которым сон словно не предназначен, метались туда-сюда по кронам деревьев, громко переговариваясь между собой. Мы подошли к небольшому искусственному пруду; вода в нем играла мерцающими серебряными волнами, которые слегка накатывались от теплого ночного ветерка. Стефан сел на сухой газон, я сел рядом. Мы закурили. Блондин бросил что-то в пруд, от чего утки сразу кучно сплылись в одну стайку. Он слегка усмехнулся, вкусив победу, что обманул их. — Может купим батон? — выпустив дым изо рта, я развернулся к Стефану. — В три часа ночи и в парке? — он расплылся в широкой улыбке, после чего неаккуратно растрепал и без того небрежно уложенные волосы. — Вечером, в гримерке, — продолжил Стеф, — время быстро летит, правда? — он посмотрел на меня, покачав головой и прищурив глаза. — Кажется, что все это было неделю назад, или вовсе вчера, — я грустно усмехнулся и затушил окурок об подошву кеда. — А если б я не вернулся тогда, или мы бы не дописали песню? Если бы я не пришел на твой концерт, потеряв где-нибудь обрывок бумажки с твоим номером? — Ты даже помнишь, что я оставил тебе номер? — я удивленно округлил глаза, одновременно убирая завитые пряди волос за уши. Стеф что-то принялся искать в кармане джинсов. — Вот, — он сунул мне какой-то клочок бумаги и улыбнулся. Это был тот самый номер. По телу пробежались мурашки и на глаза невольно накатились слезы. — Что? Ты хранишь его? — я уставился в обрывок с номером, — ну и почерк у меня. — Храню, — он довольно улыбнулся и поджал ноги под себя, — у тебя от слез глаза становятся еще зеленее, ты знал? Я вернул ему бумажку, он аккуратно свернул её и спрятал обратно в карман. Стеф пододвинулся ближе и я положил голову ему на плечо. — Оставайся сегодня у меня? — худыми пальцами он приобнял меня за талию, водя ими по косточкам ребер. Вода в пруду уже переливалась бронзовым утренним светом, и весь сквер вокруг приобрел более теплые, бежевые оттенки. Забудь про правила хотя бы раз. И побудь со мной, побудь со мной, побудь. Возвращаясь в номер, мы вспоминали, как дописывали песню, а Стеф подшучивал над тем случаем на Дне рождения Мэтта. Потом мы удивлялись тому, как непредсказуема жизнь, и что мы оба никогда не смогли бы мечтать о том, что есть у нас сейчас. — Главное, что мы наивно верим, — усмехнулся блондин. Верь, Дыши, Верь, Дыши. *** Казалось, это место для нас сон. Раздавлен и рассыпаюсь под твоей защитой. Бардовая занавеска волнами развевалась в порывах теплого летнего ветра из приоткрытого французского балкончика. На комоде смято лежала наша одежда, а обувь попуталась у входа в номер. Рядом, в широкой мягкой кровати с белым постельным бельем еще спал Стефан, которого, видимо, не тревожили громкие возгласы из номера сверху и шум машин из окна. Всегда завидовал его не чуткому сну. Он равномерно поднимал торс, плавно дыша. Лежа на животе, прикрыв одеялом только ноги, он по-детски уткнулся лицом в подушку, наверное, таким образом прячась от света. Я тихо встал с кровати и, достав нам чистые футболки из чемодана Стефа, вернулся в постель. — Утра, — я провел пальцем вдоль его белоснежного позвоночника. Блондин что-то промычал, прибывая еще в полусне, — доброе утро, засоня, — повторил я. Стефан недовольно простонал. — Ну чего? Рано что ли? Мы и так уже обед проспали, — я нагло стащил с него одеяло. — Зачем ты убрал руку, — он нахмурил брови, — мне приятно, — блондин покорно выгнулся в спине, подставляя её под прикосновения, — продолжай. С довольным лицом он наконец-то перевернулся на спину и приподнявшись на локтях, коротко поцеловал меня. *** Мы вышли на балкон, с которого открывался вид на узенькую уютную улочку с кофейнями и бакалеями, расположенными в первых этажах резных парижских домиков. — У нас сегодня день свободный? — поинтересовался Стефан, закурив. — В девять самолет обратно, вроде, — я неуверенно пожал плечами, — ты не знаешь, где все? Странно, что нас никто не пытался разбудить, позвать на обед. — Билл же говорил, что улетел утренним самолетом с ребятами из команды. — А Стив? — я опустил голову вниз, и, прислонившись к перилам, стал рассматривать прохожих. — А Стива после вчерашнего нам нужно еще постараться разбудить, чтобы успел хотя бы собрать чемоданы, — рассмеялся Стеф, — пусть отсыпается пока что. — Проведем день вместе, или у тебя планы? — я поинтересовался, закрывая балкон. Стефан только улыбнулся. Я понял его без слов. *** Я бы хотел стать свободным опять, Почувствовать ближнего боль, Правду в глубинах души отыскать, Чтоб мне не играть больше роль. — Я голоден, — я недовольно выпятил нижнюю губу, — ну ты опять в постель? Вставай и пойдем в кафе! — Я тоже изголодался, — хриплым голосом сказал блондин и подполз к краю кровати, и, схватив меня за ноги, завалил под себя. Я рассмеялся, наигранно отталкиваясь от него. — Да я не в этом смысле голоден, Стефан! — он только сжал меня крепче, уткнувшись носом в шею. — Я кушать хочу, Стеф! — А я тебя. Чтобы видеть рождение всего, что было до тебя, Ты можешь представить, что любовь так величава?