My boss

      День понедельника прошел гладко и даже, я бы сказала, спокойно. Я справлялась со своей работой быстро, и, кажется, Гарри гордился мной, что было видно по его взгляду. На самом деле, я не плакала ночью, потому что все прекрасно понимала. Я исчезла из его жизни как раз в тот самый момент, когда с ним произошли все несчастья, а Лиззи, вероятно, была рядом с ним, чтобы поддержать, за что я ей благодарна.       Я не пытаюсь оправдать его или винить только лишь себя. Здесь мы были виноваты оба, но прошлого не вернуть — то, что я твердила себе на протяжении трех последних лет. Как бы мне не хотелось, я никогда не смогу вернуться в то злополучное Рождество; не выйду из машины, чтобы поцеловать; не скажу о том, как сильно я люблю его. Сейчас мне остается лишь принять сам факт того, что я сама оттолкнула его.       Гарри боится сделать шаг сейчас, потому что итак многое пережил, и я понимаю его, не виню ни в коем случаи. Сегодняшняя ночь дала мне понять, что никогда не стоит винить того, кто всего лишь боится сделать шаг из-за покоробившей его жизни.       Я думаю, что этого следовало ожидать — моих чувств. Мне понятно, почему они так неожиданно появились: они просто никогда не уходили, а ждали в укромном уголке, чтобы выйти наружу. И позавчерашний поцелуй дал им толчок, который заставил меня чувствовать ту нестерпимую боль, когда я смотрю на него и понимаю, что не могу поцеловать.       Нет, я не виню его.       Гарри обещал меня забрать сегодня в восемь и даже отпустил пораньше, чтобы я успела подготовиться. Вчера вечером Гарри подписал важный контракт для нашей фирмы с Французами, а сегодня он устраивал для всех вечеринку в элитном загородном районе, где полностью арендовал клуб.       Я сначала отказывалась, потому что чувствовала бы себя не в своей тарелке, но Гарри все-таки уговорил меня. Он думает, что так я быстрее вольюсь в коллектив.       — Предохраняйтесь, — кричит Джоди вдогонку, когда Гарри приобнимает меня за талию и ведет к выходу.       Я краснею от глупости своей подруги, а Гарри ухмыляется, сильнее сжимая мою талию. Я позволяю ему играть самому, потому что понимаю, что ему нужно пространство. Гарри думал, что, скорее всего, больше никогда не встретится со мной, а тут я устраиваюсь на стажировку к нему в компанию, да еще и спустя так мало времени.       Не думаю, что его чувства забыты. Джоди говорит, он боится их вновь выпускать наружу, так как в тот раз все закончилось его приступами и моими слезами.       — Прости ее, — я смущенно шепчу, когда Гарри помогает мне сесть в машину.       — Ты все еще краснеешь, малыш, — Гарри улыбается, а я становлюсь еще краснее с его слов.       До клуба мы доезжаем спустя тридцать минут, все это время увлеченно болтая о Джеймсе и свадьбе моего брата. Я с дурости приглашаю его на свадьбу, на что Гарри лишь усмехается.       — Твой брат ненавидит меня, в тот раз он чуть не убил меня, — Гарри сжимает руль, видимо, вспоминая тот разговор, а я вспоминаю инцидент в машине.       — Я была тогда слишком мала, чтобы иметь голову на плечах, так он говорил, — я качаю головой и внимательно смотрю на него. — Я рассказала ему все, Гарри, до мельчайших подробностей.       — Даже то, как оставила меня в Рождество? — тихо шепчет он и поджимает губы, понимая, что сболтнул лишнего.       И я молчу в ответ. Его слова задевают меня, и я понимаю, что в нем все еще живет обида с тех самых дней, как мы расстались. И я вдруг понимаю, что именно поэтому он не подпускает меня к себе близко: он боится, что я вновь поступлю не разумно.       — Идем, — Гарри помогает мне выбраться и направляется вместе со мной в клуб.       Как только мы заходим, я теряю его из виду. Прохожу к бару и заказываю вина, чтобы хотя бы расслабиться на мгновение. Тем более, мне это нужно после того, как мы вчера с Джоди выпили две бутылки шампанского и одну вина.       В Нью-Йорке я все еще не совершеннолетняя, мне остался год. И мы могли бы быть с Гарри вместе по закону всех штатов Америки, но, кажется, я слишком тороплю события. Это знаете, скорее всего, из разряда «увидела красивого парня — представила уже с ним свадьбу и на кого будут похожи ваши дети».       Делаю глоток и прикрываю глаза: на самом деле, я пиздецки сильно люблю этого мужчину. По-моему, мои чувства были известны мне уже давным-давно, только я не собиралась принимать их.        Я не хочу больше захламлять свою голову всем этим. Я просто устала жить в ожидании, что все как-то само решиться: либо отпусти, либо возьми. И я собираюсь взять это, давая ему немного свободы, чтобы принять решение.       Следующий час, я лишь попиваю вино и танцую на танцполе. Я успела познакомиться с некоторыми девушками из кредитного и бухгалтерского отдела, так что на работе в перерыв мне будет с кем поболтать. Кейси рассказала мне, что некоторое время Дани командовала компанией, но Гарри это быстро надоело, и он поставил ее на место. Дейзи рассказала мне, что когда-то Гарри работал учителем физкультуры.       Здорово, не правда ли?       Под конец вечера, я действительно оказываюсь пьяна, и мне становится нечем дышать. Я пробираюсь к выходу и в скором времени оказываюсь на улице. Холодный осенний Нью-Йоркский ветер окутывает меня, а я даже не взяла пальто, чтобы накрыться.       Набираю как можно больше воздуха и расслабляюсь. Сейчас я чувствую легкость, но Гарри не хочет покидать меня даже в таком состоянии. Я все еще хотела получить его, но не могу, потому что давление на него — худшее, что я могу сейчас сделать.       — Мы вновь в этом дурацком положении, — слышу хриплый голос позади себя и оборачиваюсь. Он выглядел как ангел сейчас.       — В каком? — нервно шепчу я и сглатываю. Он невероятный.       — Ты пьяна, вечеринка, кому-то придется тебя вновь везти домой, — он улыбается и засовывает руки в карманы.       — Я не хочу домой, — тихо говорю я и смотрю на его губы.       — Видишь, повторяешься, моя маленькая Анна.       В какую игру он играет, сукин сын?       Он приобнимает меня вновь за талию и ведет к машине, помогая забраться. А затем через пять минут я осознаю, что мы едем в совершенно противоположную от моей квартиры сторону. Пытаюсь промолчать, потому что это может быть иная дорога, и уставляюсь на ночной Нью-Йорк. Мы переезжаем мост и движемся в центральном направлении. Тогда до меня доходит: он вновь везет меня домой.       — А говоришь, я повторяюсь, — хмыкаю и закидываю ноги на панель, скидывая каблуки. Они жутко ноют.       — Кому-то же надо позаботиться о тебе, пока ты будешь вытаскивать наизнанку свой желудок, — он усмехается, а я кривлюсь.       — Фу, я блевала всего лишь один раз в своей жизни после алкоголя, не пизди, — я выражаюсь, за что получаю в следующую секунду удар по губам. — Сучка, — мои глаза округляются, когда он вновь делает это.       — Будешь каждый раз получать, поняла? — он останавливается на светофоре и строго смотрит на меня.       — Да, папочка, — закатываю глаза и отворачиваюсь к окну.       Пентхаус с видом на статую свободы. Да ты оригинален, чертов Стайлс!       Гарри не дает мне идти босиком, поэтому подхватывает на руки и несет в свадебном стиле к лифту. Здоровается с охранником, который косится на нас, а я хихикаю Гарри в плечо, на что мужчина улыбается.        Его длинные пальцы набирают комбинацию на циферблате, и мы резко дергаемся вверх. Я чувствую, как голова начинает тяжелеть, а видеть начинаю неразборчиво. Наклоняюсь вперед и оставляю слабый поцелуй на его шее, спускаясь вниз.       — Анна, — тихо шепчет он и опускает меня на ноги.       Я поднимаюсь на носочки и обхватываю его шею руками, а он мою талию, и зарываюсь свободной рукой в его короткие волосы. Они стали короче. Слишком короче с тех пор, как я видела его. Это расстраивает меня, но его губы неожиданно обрушиваются на мою кожу, заставляя негромко ахнуть от покалывания.       Его правая рука спускается ниже, и неожиданно для меня сжимает ягодицу, выбивая из меня стон отчаяния. Я слишком пьяна, а он под властью ночи, чтобы остановиться.       — Гарри, тише, — шепчу я, когда он со всей страстью оставляет поцелуи на моих оголенных ключицах.       Двери лифта сзади меня открываются, и он просто подхватывает меня, чтобы занести. Я обвиваю ногами его талию, соприкасаясь промежностями, что заставляет меня задохнуться.       — Дыши, — говорит он и движется в темноте, как я поняла к спальне.       Мы падаем на постель, а я ощущаю благодаря открытой спине всю мягкостью постельного белья. Руки Гарри скользят вдоль моего тела, задирая платье по бедра, чтобы было, где разгуляться.        Внутри меня все переворачивается, когда он делает сильный толчок и прижимается своим членом, который был скрыт нижним бельем и брюками. Такого прикосновения хватает, чтобы громкий стон вырвался из меня.       — Анна, тише, — Гарри сексуально улыбается, а затем приспускает платье снизу на бедра, припадая губами к груди. — Есть множество причин, по которым ты можешь остановить меня сейчас, малыш, — Гарри захватывает губами мой сосок, теребя его.       — Мгм, — бурчу я невнятно и притягиваю ногами его бедра ближе.       Глухой стон вырывается из меня, когда Гарри свободной рукой мучает второй сосок, и зарываюсь в его коротких волосах руками, выгибаясь ему навстречу. Непроизвольно начинаю двигать бедрами вперед каждый раз, когда Гарри заставляет меня выгибаться от удовольствия. Он открывается от моей груди и обхватывает руками мою задницу, заставляя толкаться жестче и быстрее, а затем резко останавливается, отстраняясь от меня.       Быстро дышу, приоткрывая глаза, замечая, как он старается снять рубашку, но в порыве злости и желания, просто срывает все пуговицы. Я прикусываю губу, наблюдая, как он раздевается. Мы так давно не были близки, что я уже и забыла какого это. Мое тело дрожит, оно все еще помнит его прошлые поцелуи, а уже сейчас содрогается от новых.       Гарри полностью избавляется от одежды и нагибается ко мне. Я прикасаюсь своей грудью к его, когда он стонет мне в ухо, снимая мои трусики, делая нас еще ближе друг другу. Платье остается на моей талии полностью скомканное, но это прекращает меня тревожить, когда Гарри входит в меня.       — Гарри, — он останавливается, давая мне привыкнуть к его размеру, а затем вновь начинает двигаться мучительно медленно.       Его руки исследуют мое тело, которое, как и всегда, отзывалось слишком быстро и страстно. Здесь было два варианта: я слишком сильно люблю его и каждое его прикосновение, либо он просто на просто был моим единственным.       Наше положение забавляло меня, ведь еще недавно я думала о том, чтобы дать ему свободы, а сейчас он занимается со мной любовью. Но каждый его новый толчок заставлял меня забывать обо всех проблемах на свете, и я пытаюсь сконцентрироваться только на чувствах, которые с каждым разом захватывают меня все больше и больше.       — Я так скучал по этой тесноте, — Гарри тихо бормочет, кажется, пытаясь сдерживаться настолько, насколько он может. Я касаюсь его груди, а затем веду рукой внизу туда, где мы были едины. — Черт, — он все-таки сдается и стонет мне на ухо.       Его руки подхватывают меня за талию, поднимая под нужным углом, что помогает ему входить глубже обычного. Громкий стон вновь вырывается из его наипрекраснейших губ, а я лишь задумываюсь, насколько он прекрасен для меня.       Меня пугает страх перед неизведанностью, потому что я не хочу остаться около разбитого корыта после этой ночи. Что, если он выгонит меня сразу же, как только мы закончим? Но единственное, чего я хочу сейчас — чтобы он оставался во мне как можно дольше. Пытаюсь отвечать ему взаимными толчками, поддаваясь вперед именно так, как он учил меня когда-то в наш первый раз.       Гарри является тем человеком, который заставляет меня дрожать лишь одним прикосновением, поэтому сейчас, когда он заходит в меня так глубоко, я чувствую, как мое сердце начинает предательски болеть.        Его красивая и накачанная грудь покрывается капельками пота, и я провожу по ней рукой вновь, смахивая их. Я хочу всегда находиться рядом с ним. Я хочу получить его вновь полностью, и никогда не отпускать по собственной дурости.       Чувствую, как в глазах начинает рябить, и я ощущаю знакомое чувство возвышенности, которое быстро опускает меня на землю.       — О, Господи, Анна, — Гарри говорит между стонами и в последний раз толкается в меня, проваливаясь в наслаждении.       Прикрываю глаза, пытаясь сдержать слезы. Что я наделала? Я переспала с ним, когда пыталась держаться на расстоянии. Вздыхаю, а затем чувствую его губы на своих. Он впервые целует меня так… Нежно? Нет, это не то.        Я не знаю, что могу сказать об этом, но действительно чувствую, что это иное, нежели простой благодарный поцелуй. Гарри отрывается от меня, а затем покидает меня, заставляя чувствовать опустошение. Он помогает мне снять платье, а затем вытаскивает из-под меня одеяло, накрывая меня им и ложась рядом. Его рука находит мой живот и притягивает к своей груди близко.       — Ты всегда будешь моей маленькой девочкой, Анна.

***

      Поднимаю руки вверх лишь для того, чтобы потянуться, когда ощущаю большую руку на своей талии, которая крепко прижимает меня к крепкой груди мужчины. Впервые с утра чувствую себя по-настоящему счастливой: он находится рядом со мной, и я не собираюсь провести оставшийся день, сожалея о своих поступках.       Аккуратно поворачиваюсь на другой бок, сталкиваясь с зелеными глазами, чувствуя, как сердце вновь начинает отбивать бешеный ритм. Гарри смотрел на меня с любовью, и я просто надеюсь, что он простил меня и мои проступки.       — Привет, — тихо шепчет он, а я слабо улыбаюсь, чувствуя дрожь по всему телу: я вновь сдаюсь перед чарами этого мужчины. Я лишь хочу забыть все ужасные слова, которые были произнесены мною вслух, предназначенные для него когда-либо.       — Доброе утро, — говорю я, действительно понимая, что сегодня доброе утро.       — Выспалась? — Гарри убирает руку с моей талии, но лишь для того, чтобы поправить волосы, заправив их за мое ухо. Мне так хорошо с ним. Просто хорошо быть с ним сейчас рядом.       — Не очень, — я улыбаюсь искренне. — Голова немного кружится, а … — я вмиг замолкаю, а щеки наливаются краской. Я не могу ему этого сказать.       — Что такое, малыш? — Гарри ухмыляется, но не думаю, что он догадывается. Качаю головой и утыкаюсь носом ему в грудь. — Давай, ты можешь поделиться со мной перед тем, как я схожу за таблеткой для твоей умной головы.       — Внизу немного … Саднит, — я шепчу ему в грудь смущенно, а потом его грудь слегка подрагивает от смеха, а затем он вмиг становиться серьезным, и я решаюсь посмотреть на него. — Ты чего?       — Что-то серьезное? Стоит отправиться сегодня к врачу? — он заботливо смотрит на меня.       — Нет, просто, я думаю, это … Как бы сказать, — я вздыхаю и уставляюсь на бабочку. Оглядываю взглядом его левую руку, замечая, что татуировок стало больше. — С непривычки, — Гарри поднимает вопросительно бровь, а я смотрю ему прямо в глаза. — Ты был моим первым и последним.       — Лишь моя, — тихо-тихо шепчет он, а его рука находит мой затылок и подталкивает голову к нему ближе.       Мягкие губы обрушиваются на мои, и я чувствую, как начинаю задыхаться от счастья, которое переполняет мое сердце. Гарри здесь, рядом и целует меня так нежно и с любовью, что ты взлетаешь.       Его вторая свободная рука находит мою талию, заставляя оказаться сверху мужчины. Я чувствую, как румянец не покидает мои щеки, как только я думаю о том, что мы оба нагие. Чувствовать его так близко в раннее утро — невероятно. Я будто попала в один из тех сказочных снов, которые мне снились в течении трех лет, где мы были счастливы.       — Анна, я … — Гарри хочет что-то сказать мне, но он не успевает.       Я оборачиваюсь, когда дверь сзади нас открывается, и молюсь, чтобы это был не Джеймс. И, кажется, меня впервые услышали. Лиззи, няня мальчугана, стояла в проходе с широченной улыбкой, которая вмиг пропадает с ее симпатичного лица, когда она замечает меня, сидящую на Гарри. Я замечаю, как ее нижняя губа начинает дрожать, а слезы появляться в глазах.       — Лиззи, подожди меня в гостиной, — спокойно проговаривает Гарри, а я слезаю с него, прикрываясь одеялом, совершенно пораженная. Что твориться здесь сейчас?       — Г-Гарри, что о-она делает з-здесь … С тобой в одной постели? — она шипит, ее голос дрожит, а затем со злостью смотрит на меня, отчего я ежусь.       Она выглядела сейчас не лучшим образом, и я вспоминаю себя, когда провела первую неделю после рождества в постели, совершенно ничего не желая делать или знать. Я помню, как безумно болело сердце от мысли, что любимый больше не будет рядом. Я вспоминаю слова Джеймс в парке и вмиг замираю, уставляясь на конец кровати.       У них роман.       Я чувствую, как боль расходится по всему телу, поражая конечности, словно вирус. Я оказалась обманутой человеком, которого люблю всей душой. Я оказалась третьей в треугольнике любви, но сейчас он распадется. Не позволю манипулировать моими чувствами, после которых я оправилась совсем недавно, но вновь меня окунули с головой в них, заставляя задыхаться.       — Лиззи, — Гарри говорит более строго. — Подожди меня в гостиной. Проверь Джеймса.       — Пока ты трахаешь тут всяких шлюх? — гневно бросает она, а я чувствую, как глаза жгут слезы.       Шлюха.       Я стягиваю полностью одеяло с Гарри и слезаю с кровати, схватив свои вещи с пола. Это утро было сказкой, которая превратилась во что-то ужасное и отвратное. Это утро не могло быть реальностью. Мы не можем быть уже счастливы вместе, верно?       — Анна, стой, — я лишь мотаю головой и закрываюсь в ванне, скатываясь по двери.       Я слышу крики за дверью, но мне плевать. Боль заставляет меня сходить с ума. Я еще никогда не была так растоптана. Даже наше первое расставание не сравниться с тем, что я трахалась со Стайлсом в то время, когда у него была девушка. Я так сильно люблю этого человека, что просто не переживу этот ужас во второй раз.        Я не переживу сейчас это. Боль захватывает сердце, и мне нечем дышать. Я задыхаюсь от боли и даю волю слезам, которые лихорадочно скатываются по моим щекам. Закутываюсь в одеяло сильнее, когда крики становятся громче. Я хочу испариться отсюда, оказаться в своей маленькой и уютной комнате у родителей в Лос-Анджелесе.       Я не хочу знать Гарри Стайлса.       — Анна, — я не замечаю, как крики стихают, а из комнаты меня зовет родной голос, который причиняет столько боли. — Это не является тем, о чем ты подумала.       Я всхлипываю и вытираю ладошками слезы, замечая разводы от туши. Видимо, макияж размазался по всему лицу, пока я спала, а сейчас его добили мои слезы. Что ж, Гарри не испугался меня с утра, что похвально для него. Я улыбаюсь сама себе, а затем вновь меня охватывает истерика. Ох, мама, я хочу оказаться в твоих объятиях.       — Ты использовал меня, — произношу я, набравшись сил.       — Нет, это не так, — оглядываюсь в поисках раковины. — Я не использовал тебя.       — Лиззи думает иначе, Гарри. Думаю, ты должен вымаливать прощение у своей девушки, — я поднимаюсь с пола, чувствуя, как мои ноги дрожат.       — Девушки? — я слышу волнение в его голосе. — У меня не было девушки после тебя. Я имею в виду, — он запинается, и я понимаю его. Конечно же, он не воздерживался с Дани или кем-то еще. — Девушки, которую бы я любил так, как люблю тебя, Анна, — я хватаюсь за края раковины и учащенно дышу. — Я переспал с Лиззи несколько недель назад, когда напился в баре до ужаса. Затем я пытался что-то с ней построить. Джеймсу нужна мама, а ты… Я потерял надежду когда-нибудь вернуть тебя из-за своей слабости, — я направляюсь к двери, внимательно слушая его. — Но, когда я увидел твое досье среди документов… Клянусь, я думал, что схожу с ума, но это было для меня будто вторым шансом. Но я испугался, как мальчишка. Тебя. Испугался, что ты вновь уйдешь, оставив после себя немыслимую боль. Но сегодняшнее утро … И ночь … Это самые лучшие утро и ночь в моей гребанной жизни. Потому что ты была рядом. Я безумно, чертовски сильно и до невыносимой боли в сердце люблю тебя, Аннабель. Ты и Джеймс — единственные, кто остались в моей жизни, кого бы я так сильно любил. Вы — все для меня в этом мире, — он практически шепчет, когда я стою около двери и до боли кусаю губы.       Рука тянется к ручке двери и замирает на ней. Правильно ли то, что происходит сейчас? Если его слова — полная правда, то я не хочу больше чувствовать боль, находясь на расстоянии от него. Все, чего я хочу сейчас, — любить его безумно сильно.        Дарить ему любовь и заботу, чтобы показать, что он больше не один в этом мире. Что есть кто-то, кто готов быть с ним в трудную минуту, заботиться и оберегать его. Он мне нужен, как глоток воздуха. Сейчас мои чувства стали намного сильнее, чем несколько лет назад, когда я была совсем глупой и неуверенной в себе. Может быть поэтому я ушла тогда в Рождественскую ночь? Потому что думала, как он мог полюбить кого-то, вроде меня?       Маленькая девочка испугалась взрослого мужчину, который любил ее всем сердцем.       Но сейчас я не хочу совершить ошибку. Я хочу быть с тем, кого люблю, поэтому я позволяю двери открыться и посмотреть любви в глаза. Гарри сгребает меня в охапку и прижимает меня невыносимо близко. Я утыкаюсь ему в шею в то время, как он зарывается носом в мои волосы, вдыхая аромат ванили.       — Я не переживу, если вновь потеряю тебя, — шепчет он, а я хватаюсь за него руками, пытаясь унять дрожь во всем теле.       — Не оставляй меня, — прошу я его.       — Больше никогда, — Гарри вновь целует меня, и я чувствую его заботу и любовь.       И в один миг я понимаю, что сделала правильный выбор: никто так не умеет любить меня, как Гарри. Мне так хорошо быть рядом с ним, так почему я должна бежать от этого каждый раз? Почему я не могу просто сдаться и наслаждаться проведенным временем с ним?       Сейчас я сдаюсь.       — Папа! — я отрываюсь от Гарри и замечаю маленького Джеймса в пижаме с персонажами из Marvel, который с широко раскрытыми глазами смотрит на меня. Кажется, Гарри забыл нацепить боксеры. Он до сих пор обнажен. — Анна! — он радостно кричит и бежит в мою сторону, а я присаживаюсь, крепко держа одеяло на груди. Его маленькие ручки обхватывают меня за шею, а я придерживаю его одной рукой и поднимаю на руки, когда он обхватывает меня ногами. — Ты пришла. Я так рад! Ты давно у нас? — Гарри использует момент отвлечения сына и натягивает домашние штаны. — Почему ты не поздоровалась вчера со мной? Я бы показал тебе своих людей Х и мстителей! Папа привез мне их из Торонто, — парень кое-как выговаривает название города, а я глупо улыбаюсь. — Ну, это не так важно. Ты будешь сегодня здесь, когда я вернусь с садика? Да, верно? Скажи, что да? — Джеймс улыбается широко, а я чмокаю его в щеку.       — Да, я не буду обещать, но постараюсь. Если, конечно, мой начальник не задержит меня на работе, — я мельком смотрю на Гарри, который наблюдает за нами со стороны, о чем-то задумавшись.       — Папа надерет ему зад, если он обидит тебя, — Джеймс говорит серьезно, а я смеюсь.       — Конечно, папа сделает, — Гарри смотрит мне в глаза, а на его губах растет ухмылка. — Даже разрешу тебе ударить его по попе, но только не сильно. А теперь, мой Асгардец, нам пора завтракать и собираться в садик. Дадим Анне время привести себя в порядок, а мы пока приготовим ей самую лучшую в мире яичницу, — Гарри забирает у меня Джеймса и оставляет небольшой поцелуй в уголке губ.       — Да, папа, готовит лучше всех завтраки! — Джеймс подпрыгивает на руках у своего папы, поднимая руки вверх.       Гарри улыбается мне в последний раз и скрывается за дверьми спальни с мальчиком, который оживленно ему рассказывал о последнем фильме мстителей, который он посмотрел вчера вечером. Я прикрываю свои губы рукой и издаю смешок. Это действительно похоже на сказку.       Мое плохое настроение улетучивается, но я все еще чувствую осадок и вину по отношению к Лиззи. Она надеялась на что-то с мужчиной, а Гарри лишь дал ей ложные надежды. Но я ведь не виновата, верно? Или все же виновата? Я виновата лишь в том, что безумно сильно люблю Гарри. Виновата, что оставила его, что послужило причиной данной проблемы.       Мотаю головой, чтобы откинуть ненужные мысли и умываюсь. Делаю необходимые процедуры и выхожу из ванны, обмотанная полотенцем. Обращаю внимание на телефон и нажимаю на кнопку «домой», чтобы проверить время. Отлично, у нас хватит времени, чтобы даже заехать ко мне и переодеться.        Натягиваю белье и вчерашнее платье, выдыхая. Мне не комфортно быть в нем сейчас, но ничего не поделаешь. Взъерошиваю пальцами волосы, которые слегка влажные из-за пара в душе. Смотрю на себя в зеркало и понимаю, что не так уж и плохо выгляжу сейчас, но боль в голове заставляет нахмуриться. Гарри обещал мне таблетку, но из-за всей этой шумихи я так и не получила ее.       — Нет, пап, Анне понравится больше яблочный, чем ананасовый! — слышу голос Джеймса, когда спускаюсь по лестнице. Нахожу кухню благодаря им и улыбаюсь, когда замечаю Гарри, который стоит с двумя пакетами сока перед сыном, а тот тычет пальцем в один из них.       — Думаешь, ей больше понравится яблочный сок? — Гарри неуверенно смотрит на сына, а я качаю головой и продолжаю счастливо улыбаться.       — Я думаю, ей понравится яблочный, — говорю я, а их головы синхронно поворачиваются в мою сторону.       — Анна! — Джеймс спрыгивает со своего места и подбегает ко мне, чтобы взять меня за руку. — Идем, ты сядешь рядом со мной, — малыш тянет меня в сторону стола и усаживает на стул.       — Ну, тогда яблочный, — Гарри вздыхает и наливает в стакан сок, а затем протягивает мне.       — Спасибо, — я благодарю его и хочу выпить сок, но Гарри протягивает мне таблетку.       — Папа приготовил нам завтрак, тебе понравится, — Джеймс берет вилку в руку и смотрит на меня с нетерпением.       — Да, я очень надеюсь, — тереблю его кудряшки и обращаю внимание на Гарри, который раскладывает наш завтрак по тарелкам.       Яичница действительно оказывается вкусной, может быть, это лишь потому, что ее готовил для меня именно Гарри? Но я могу сказать, что именно ее он готовит отлично. Можно он будет мне готовить ежедневно? Говорю Гарри о своих мыслях, а он лишь смущенно улыбается. Это мужчина делает меня слабой, а я заставляю его смущаться.       Что ж, нам определенно по пути.