My boss

      Гарри очнулся через четыре дня после того, как сжал мою руку. Нет, меня не было рядом, потому что Джоди все-таки заставила меня отправиться домой, чтобы отмыть себя до блеска, переодеться в то, что нравилось мне и привести свои волосы в порядок.       — Динамика пошла вверх, мисс Линкольн. Езжайте и не беспокойтесь — все с вашим женихом будет в порядке.       Мистер Салова убедил меня в том, что с Гарри будет все в порядке, даже если я позволю себе покинуть здание больницы даже на секунду. Хмурюсь и смотрю на дверь, за которой находилась любовь всей моей жизни. Неужели это будет конец, который приведёт нас к счастливом будущему? Теперь все будет хорошо, верно? Всю ту неделю безысходности я не рассчитывала, что когда-либо смогу быть счастливой ещё.       Но рождественское чудо произошло, и Гарри смог вернуться ко мне, чтобы прожить всю оставшуюся жизнь вместе. Да, я верила в сказки по типу 'долго и счастливо'. По крайне мере, мне хотелось бы знать, что в конце жизни я буду иметь ещё один шанс, чтобы снова полюбить этого человека.       Тяжело вздыхаю и медленно подхожу к двери, хватаясь за ручку. Что мне ему сказать сейчас? Наверное, что люблю его больше жизни? Или о том, что мне жаль? Возможно, он сам сможет что-то рассказать мне? Чувствую, как дыхание сбивается, а ноги подкашивают. Неужели я увижу его в сознании прямо сейчас?       Толкаю дверь вперёд и нерешительно захожу в палату. В нос бьёт запах цветов, которые решил притащить Найл для придатия хорошей атмосферы в палате. Кажется, последние события заставили его забыть о том, что произошло между ним и Гарри совсем недавно. Я так и не смогла подробно узнать о всех нюансах их жизни, но это и не было так важно сейчас, как те самые родные зелёные глаза, смотрящие на меня самым тёплым и нежным взглядом, на который только способен человек.       — Господи, — тихо шепчу я и на моем лице появляется счастливая улыбка. — Мне так жаль, Гарри, — вырывается из меня прежде, чем я могу подумать. Я продолжаю стоять около входа, не решаясь подойти ближе. Все кажется мне сном, от которого я боюсь проснуться.       — Дерьмово выгляжу, верно? — я вижу, как ему тяжело говорить, но он старается. Он прикрывает глаза, будто бы боль пронзает его тело, и я хочу было выйти из палаты, чтобы попросить у кого-нибудь обезболивающее для него, но Гарри останавливает меня. — Нет… Стой, все хорошо.       Нервно оттягиваю рукава на свитере и неуверенно делаю шаг в его сторону. Что, если он не захочет меня видеть после всего этого? Нет, я допускала шанс, что мы могли бы прервать наши отношения после всего того, что случилось. Но его взгляд заставлял моё сердце сжаться, потому что я ещё никогда не видела в них столько тепла и ласки. Гарри выглядел прекрасно, и даже несмотря на то, что только утром он вышел из комы, давал полную уверенность в том, что все будет хорошо.       — Привет, — мягко произносит он, когда я сажусь рядом с ним.       — Привет, — нежно улыбаюсь и тереблю свои пальцы. — Как ты себя чувствуешь?       — Точно так же, как и выгляжу. Но это сходит на нет, когда я понимаю, что ты жива и находишься в полном здравии, дорогая, — Гарри раскрывает свою ладошку для того, чтобы я могла взять его за руку, и я делаю это. — Будущая миссис Стайлс, — Гарри говорит это с едва уловимой ухмылкой, и я понимаю, что если бы не его положение, то он бы съязвил ещё пару шуточек.       — Ты запомнил, — продолжаю улыбаться, все ещё не веря в собственное счастье.       — Думаю, осознание того, что ты согласилась стать моей женой, помогло мне выкарабкаться. Ведь я ничего не помню толком. Знаешь, темнота. Странное чувство, — Гарри прикрывает глаза, видимо, чтобы перевести дух, а я не давлю на него. — Ну, это так странно. Будто бы вот лежу на твоих коленях и говорю о том, чего бы мне хотелось, а в другую секунду открываю глаза и оказываюсь здесь… Без тебя. Я слишком сильно испугался, что смог потерять тебя, — Гарри слабо сжимает мою руку, будто бы его собственные слова причиняют ему огромную боль.       — Я здесь, Гарри, — поднимаю его руку и оставляю на тыльной стороне едва уловимый поцелуй, боясь доставить ему ещё больше неудобств.       — Как Зейн?       Вопрос обескураживает меня. На минуту я замолкаю и внимательно смотрю в его глаза, теперь наполненные страхом. Что мне сказать ему? Как преподнести эту информацию? Что, если ему станет хуже, когда он узнает, что его друг отдал жизнь за него?       — Он погиб, — Гарри делает выводы за меня, а я лишь киваю в ответ. — Что ж, я… — мужчина замолкает, видимо, совсем теряя дар речи.       Я понимала его. Ведь потерять человека, который вытащил тебя из большого дерьма и прошёл с тобой такой большой путь, став близким для тебя человеком, — большая трагедия. Я даже не могла представить, насколько больно понимать, что Зейн отдал за тебя свою жизнь. Хотя он это сделал для меня. Ведь именно меня он пытался вытащить из той передряги. Именно из-за меня он схлопотал пулю в самое сердце.       — Ты не виновата, — Гарри будто читает мои мысли, а я утираю слезы.        — Я люблю тебя.       — Я люблю тебя больше всего на свете, миссис Стайлс, — держу пари, Гарри хотел поцеловать меня в этот самый момент. И сейчас будто все переживания рассеялись — остались только я и Гарри. Я знала, что это было не правильно, но я жила им.       Так что я незамедлительно наклоняюсь в сторону его губ, но неожиданно открывшаяся дверь в палату заставляет меня поменять все свои планы. Аккуратно сажусь обратно и оглядываюсь, все ещё держа Гарри за руку. Чувствую как комок в горле сжимается от чувства, что я так и не коснулась сладких губ моего жениха. Ощущаю, как большой палец руки Гарри поглаживает мой безымянный, на котором красовалось обручальное кольцо. Я не снимала его с тех самых пор, как Гарри отдал мне бархатную коробочку на свадьбе у Джексона.       — Мистер Стайлс, мисс Линкольн, — лечащий доктор Гарри стоял около входной двери, а с ним тот самый гинеколог, к которому я приходила несколько дней назад и неизвестный мне мужчина. — Это мистер Ротчестр, следователь, ему необходимо поговорить с вами, мистер Стайлс.       — Он ещё слишком слаб… — начинаю было я, но Гарри перебивает меня.       — Всё нормально, Анна, я в порядке, солнце, — Гарри выдаёт подобие улыбки, и я расслабляюсь.       — Аннабелль, я бы тоже хотела с тобой побеседовать, — женщина показывает рукой в сторону коридора, и я смотрю на Гарри, ища одобрения.       — Я справлюсь, милая.       — Кроме шуток, Гарри, будь осторожен. Не говори слишком много, прошу тебя, ты только пришёл в себя, — я слишком сильно волнуюсь за него, так что ему придётся ещё терпеть меня с моей невыносимой заботой и опекой, пока он полностью не поправиться.       — Мам, иди, — Гарри отпускает мою руку и пытается ободряюще улыбнуться. — Ты достала из кармана моего пиджака все необходимое?       Щеки вспыхивают огнем, когда я вспоминаю, что нашла ту самую флешку в кармане пиджака, куда её собственно и убрал Гарри. Лезу в задний карман брюк, и благодарю вселённую, что решила носить её всегда с собой на такой случай. Это должно дать Гарри шанс на избежание наказания. Всё было самообороной, а разрешение на оружие имеется. Эндрю мёртв, и Гарри больше не связан со всем этим дерьмом, которое преследует его бесконечно. Это могло означать, что мы могли зажить долго и счастливо теперь.       — Держи, — оставляю маленькую флешку в его руке и направляюсь в коридор за Холли Эрихштейн.       Женщина сжимает какие-то бумаги в своих руках, когда дверь позади меня закрывается. Тяжело вздыхаю и смотрю ей прямо в глаза: мне бы не хотелось сейчас расставаться с Гарри надолго, когда он только пришёл в себя. Боюсь, теперь мне будет мало и всей жизни. Холли мнется, а я совершенно не знаю куда деть свои руки: сейчас они мне мешают больше всего на свете. Я не знала, что такое важное могло бы заставить женщину прийти сюда, поэтому решаю, что анализы были не такими хорошими, как я предполагала. Возможно, теперь мне назначат курс лечения или что-то вроде того. В любом случаи, мне ещё долго находится в этих стенах вместе с Гарри, а до гинеколога я смогу дойти всегда.       — Аннабелль, детка, скажи, с мистером Стайлсом незащищённые половые акты были? — миссис Эрихштейн начинает издалека, на что я нервно прикусываю губу. Пусть она и является доктором, но мне совершенно не хочется говорить о своей интимной жизни с кем-то, кроме Гарри.       — Да, — я мнусь, не зная, что сказать. — у Гарри бесплодие и… Он лечится, но, кажется, это бесполезно, так что мы просто… Любим друг друга.       — Когда последний раз был незащищённый секс? — она продолжает нападать на меня с вопросами.       — Ну, недели три назад, я думаю. Позапрошлую пятницу, если быть точной, за две недели до рождества, — я прокручиваю наш первый день в Лос-Анджелес и невольно улыбаюсь: Гарри в ту ночь был особенно нежен со мной.       — Твой цикл начался четыре недели назад?       — Да, я же все вам рассказала, что происходит? — я начинаю нервничать. — Что-то серьёзное? Если я умираю, то скажите сразу.       — Я думаю, от беременности пока ещё никто не умирал.       Мои ноги подкашивает, так что мисисс Эрихштейн приходится меня ловить. Как назло, диван убрали из коридора в это Рождество, потому что все дни я проводила около кровати Гарри с тех самых пор, как он сжал мою руку. Ладно, я, кажется, перестала дышать. Она, что шутит? Этого не может быть. Я не могла быть беременна, по крайне мере от Гарри, а с кем-либо ещё я не спала. Что скажет Гарри? Поверит ли он, что ребенок может быть от него?       Хмурюсь и смотрю на доктора, облокачиваясь спиной о стену. Перевожу дыхание и набираю как можно больше воздуха в лёгкие. Вот тот самый момент, которого я так сильно ждала с той самой минуты, как Гарри сказал мне, что больше не может иметь детей. Нет, признаюсь, я не имела планов с самого начала на то, чтобы затащить его в постель. Но вполне милую, симпатичную и до ужаса невероятную девочку я бы родила от него. Что, я уже рожаю?       — Беременность? — я тихо шепчу и пытаюсь сконцентрироваться на лице Холли.       — Да, милая, бывают погрешности и лечение… — женщина начинает все объяснять, но я не слышу её. Я беременна! От Гарри! От чёртова Гарри Стайлса!       — Твою мать, у нас будет ребёнок! — кажется я произношу это в слух слишком радостно, чем это казалось мне в голове. Мисисс Эрихштейн с удивлением смотрит на меня, а затем улыбается.       — Да, милая. Зайди ко мне завтра. Я осмотрю тебя, соберём анализы и отправлю тебя на УЗИ, — она позволяет себе меня обнять, а я не сопротивляюсь. — Поздравляю.       Она разворачивается на каблуках, все ещё держа в руках бумаги с чем-то, и направляется в сторону лифта. А я остаюсь на том же самом месте, глупо улыбаясь и не веря своему счастью. Да! Я стану мамой самого невероятного в моей жизни ребёнка. И этот ребёнок будет от Гарри, поэтому это делает его таким желанным для меня. У меня будет ребёнок от самого прекрасного человека в мире, которого я люблю всем своим телом и душой. Я так счастлива иметь эту возможность сейчас.       Мной движет порыв эмоций, когда я, совершенно забыв о следователе, врываюсь в палату, практически закричав о своем счастье. Встречаюсь с встревоженный взглядом Гарри и расслабляюсь, запихивая все свои эмоции далеко в уголок. Мистер Ротчестр продолжает улыбаться Гарри, а я тихонько встаю рядом с мистером Салова.       — Тогда, Гарри, желаю тебе скорейшего выздоровления. Думаю, твоё присутствие на заседание будет необходима, но об этом позже, — мужчина поднимается со стула и хмурит брови, а затем внимательно смотрит на моего жениха. — Спишем на самозащиту. Все будет в порядке, парень. Поправляйся.       — Я зайду позже, — мистер Салова предупреждает.       Когда мужчины скрываются за дверью, я практически уговариваю себя не прыгать до потолка от радости. Я практически уже прорисовала всю жизнь для этого ребёнка в плоть до старости, пока мужчины прощались. Знаю, это глупо, потому что сейчас во мне маленькая клеточка, не больше зернышка, но это так невероятно чувствовать себя настолько полноценной и полной сил и энергии. Я давлю широкую улыбку и тихонько сажусь рядом с Гарри. Он подозрительно смотрит на меня, пока в моём воображение уже мелькают все детали свадьбы, которую я устрою для своей повзрослевшей дочери.       — Как думаешь, Джеймс мог бы принять кого-нибудь, вроде новорожденного? Кого-то, кто будет постоянно с ним вместе расти? — я начинаю рассуждать вслух, совершенно не замечая этого.       — Он мне все уши прожжужал на счёт брата или сестры, — Гарри закатывает глаза и ерзает на месте, показывая, что ему порядком надоело лежать в этой кровати. — Ему просто скучно, Анна. Когда мы с тобой поженимся, то ты сможешь проводить с ним время, и тогда ему не будет скучно. Если, ты конечно, не возражаешь и не хочешь вернуться на работу.       — Гарри?       — Что, милая?       — Ты бы хотел ребёнка? Я имею ввиду, своего, собственного? — конечно я знала ответ. Этот разговор был бессмысленным, но я упорно продолжала гнуть свою линию.       — Всем сердцем, Анна, ты же знаешь, — Гарри уже не так болезненно реагировал на это все. — Я прохожу лучшее лечение во всем мире, дорогая.       — Думаю, оно помогло тебе, — я прикусываю губу, понимая, что могла бы сказать об этом как-то иначе, но у меня больше нет сил скрывать это от него.       — В каком смысле? — Гарри недоверчиво смотрит на меня и уже ерзает на месте от любопытства, которое съедает его.       — Я беременна.       — Аннабелль, если это твой новый вид шуток, то он совершенно не смешон, — Гарри закатывает глаза и внимательно смотрит на меня. — Лучше прекращай и поцелуй меня.       — Я беременна, — жёстче повторяю я и ярко улыбаюсь. — Самым правдивы способом. Гарри, я беременна.       В миг мы оказываемся в тишине которая съедает меня потихоньку. Весь спектр эмоций отображается на лице Гарри: радость, счастье, боль, тоска, умиротворение, благодарность, любовь. Приборы рядом запищали, а Гарри даже не шелохнулся. Он будто бы заморозился и не собирался таять. Мягко касаюсь его руки и нежно сжимаю её. Я хотела бы, чтобы он сказал мне, что все в порядке, он безгранично счастлив. Что это то, о чем мы вместе мечтали. Но он молчит, а я продолжаю перебирать его пальцы, стараясь не смотреть ему в глаза.       Мне не понятна такая реакция, потому что он всегда ждал этого момента. И вот он настал, а Гарри молчит. Может быть, он не так себе представлял это? Или его устраивало то, что он бесплоден в последнее время? Нет, Гарри не был тем, кто радовался такому повороту событий. Он всегда мне твердил о том, что ребенок, который будет зачат от него, — будет самым большим подарков и прощением от судьбы.       — Господи, — на выдохе произносит он, и я замечаю, как слезы заполняют его глаза. — Как в чёртовом фильме, где все невероятно счастливы, — Гарри смеётся сквозь слезы и поднимает руку, чтобы коснуться моей щеки. — Спасибо, Господи, Анна, спасибо. Я так сильно благодарен тебе. Это просто самый большой подарок, который ты могла бы сделать мне. Я так счастлив, что готов прямо сейчас, несмотря на боль, встать и танцевать, хотя и совершенно не умею делать этого. Я так чертовски сильно люблю тебя. Господи, девочка моя, — из Гарри льются слова рекой. Он улыбается сквозь слезы, и я вижу, как он счастлив в эту секунду.       — Я люблю тебя, мой учитель физкультуры.