Красная линия.

Белла *** Я все еще чувствую ледяные капли дождя, стекающие по моей груди, в то время как моя спина постоянно изгибалась вверх. А еще струйки воды, стекающие вниз по лицу, в то время, как он снова и снова входил в меня. Словно по сигналу какой-то замысловатой постановки, вспыхивали молнии, освещая своим призрачным светом город, и гром гремел прямо над нами, как будто злясь на нас за то, какой мы путь выбрали, вот так вот трахаясь на крыше моего дома и совершенно этого не стыдясь. Я чувствовала, как одежда слетает с моего тела. Дикие, грубые движения. И все это было делом рук моего темного и мокрого насильника. Господи, сколько же позиций мы перепробовали? Я до сих пор не могу их сосчитать, я знаю только одно, что когда он нес меня на плече вниз по лестнице, я уже даже не беспокоилась о том, что была абсолютно обнаженной и кто-то мог увидеть меня. Даже не смотря на то, что было около 4 утра, когда мы, наконец, насытились друг другом. По крайней мере, на тот момент. Он позаботился обо мне: вытер меня полотенцем и одел в удобную футболку и пижамные фланелевые штаны, а сам натянул майку, которую я ему подарила, и шорты. Забравшись под одеяла, мы удобно устроились на кровати, в этот раз он меня обнял, а я положила лицо на его вздымающуюся от дыхания грудь. Я снова хотела сказать ему, что люблю его, но к тому времени протрезвела еще больше и осознала, какая проблема теперь возникла перед нами, после того, как мы оба произнесли эти три заветных слова. Какая-то часть меня, просто боялась уснуть, потому что, возможно, утром, когда я открою глаза, его уже не будет рядом. А меня будет ждать какая-то записка, объясняющая существование правил и то, как он их нарушил, позволяя себе ответить взаимностью на мои чувства. Просто позволяя себе что-то чувствовать ко мне, тогда как это совершенно невозможно. Но его прикосновения для моего тела были такими нежными и успокаивающими. Особенно после тех часов удовольствия, которое оно испытало. И, несмотря ни на что, я уснула, ощущая прикосновения его губ к волосам. Мне понадобилось всего около 4-ех часов, чтобы проснувшись, подскочить на кровати, в страхе, что все мои подозрения были оправданны. Солнце сияло на изножье постели, и я с радостью обнаружила там 4 холмика, вместо ожидаемых всего двух. Он все еще тут. Тело расслабилось, и дыхание сбилось в один протяжный облегченный вздох. Я думала, что он погружен в глубокий сон, но вдруг прямо у моего уха раздался голос – Тебе приснился плохой сон? – даже обеспокоенно, его голос звучал просто божественно. Забавно, но теперь мне совсем не хотелось спать… и, кажется, ему тоже. В его голосе не было и следа от усталости или даже сонливости. Так и не отважившись посмотреть ему в глаза, я прокручивала в памяти события вчерашнего вечера, и все те ошибки, что я совершила. То как напилась, а потом карабкалась по сходам вверх, к кабинету Виктории пока мои подруги пытались остановить и оттащить меня прочь, как я била кулаком в ее дверь, то, как я запрыгнула на ее стол и схватила ее за волосы… и самая большая глупость из всех совершенных - «Я люблю тебя» слова, сказанные под дождем. Как я могу быть уставшей, когда я наломала столько дров, и нужно сделать что-то, чтобы загладить свою вину. - Нет, - произнесла я голоском, так напоминающим голос маленькой девочки –Плохие воспоминания. Его палец двинулся по контуру моей нижней губы, прикосновение было таким нежным и мягким, даже несмотря на то, что сейчас он должен быть в ярости, за все то, что я вчера натворила. - Поспи еще, Белла-прекрасная – его голос был глубоким и убаюкивающим – Сегодня суббота, и ты можешь выспаться. Суббота – день 6. Осталось всего 8 дней… Ненавижу то, как быстро летит время. Проклятое время. Я заставила себя сесть и попытаться хотя бы извиниться перед ним за то, что я натворила. Я просто должна это сделать. - Эдвард… - я почувствовала наворачивающиеся на глаза слезы, но не позволила им вырваться наружу. Он лежал рядом, позади меня, но я все еще не набралась мужества, чтобы посмотреть ему в лицо. И именно из-за этого мое сердце наполнялось болью. Он ничего не сказал, и это тоже меня пугало, но я, все же, заставила себя говорить. - Эдвард, я такая глупая – начать решила с очевидного – Я напилась… а я никогда не напиваюсь… и Виктория… я так злилась на неё… ревновала, наверно. Я потеряла над собой контроль, и подвергла нас всех опасности. Мы могли пострадать, она могла ранить кого-то… и это все из-за меня, теперь она точно ПРИЧИНИТ тебе боль. Ладно, ну вот теперь я плачу… я знала, что не смогу долго продержаться. Он сел и обнял меня сзади, его губы прикасались к моему обнаженному плечу. - Это я виноват, - тихо проговорил он, - Я попросил тебя пойти вместе со мной туда, снова, совершенно не подумав, каково тебе будет. Я просто… я не хотел быть один прошлой ночью… впервые. Было так приятно чувствовать, что у меня кто-то есть. Но я забыл… У меня никого не может быть. Ты не можешь принадлежать мне Белла, как бы я этого не хотел. Я напряглась и дала волю слезам. Я собиралась возразить ему что-то, но он только еще крепче обнял меня. - Пожалуйста, не надо… просто… послушай… - умолял он, - Не оборачивайся. Я не смогу сказать это, глядя тебе в глаза, Белла. Я расслабилась и больше не двигалась. Заставив себя произнести одно единственное – Говори. Он перевел вздох и сказал – Я знаю, что мы сказали друг другу прошлой ночью и, Белла, я никогда не возьму эти слова назад. Кажется, прошла целая вечность, с тех пор как я хотел сказать их кому-то, кроме моей дочери. Но… Ну, вот и оно… Я не хотела, пыталась сдержаться, но громкий всхлип все равно вырвался из моего горла. А потом я почувствовала его губы, целующие мою шею, и его идеальный нос, который зарылся в мои волосы, пока я не успокоилась и не прекратила плакать. - Тшшшш…. тшшшш … - и это немного помогло, но я все равно знала, что слова, которые еще будут произнесены, просто раздавят меня. Я ждала и он перестал целовать меня, а затем продолжил говорить. - Я хочу любить тебя, Белла, – сказал он. Но я не могу это сделать. Это неправильно для нас, любить друг друга. Даже если это правда. У нас есть еще восемь дней… и я хочу быть с тобой, Белла. Но нам больше нельзя говорить друг другу, что мы любим. Это слишком жестоко… для каждого из нас. Представлять, обманываться, делать вид, что для нас существует какое-то совместное будущее. У нас его нет. Мне жаль Белла. Мне так жаль. Его голос сорвался на последних словах. Мое сердце разбилось быстрее, чем я могла себе даже представить. Я знала, что он скажет что-то на подобии этого, но я никогда не думала, что это будет настолько больно – услышать. - Я думала, ты говорил, что для нас не существует ничего неправильного, - мой голос дрожал, и слёзы снова катились из глаз. Он не ответил, но я слишком боялась слушать, боялась услышать в его голосе слезы, если он тоже плакал. Через минуту он снова заговорил, его голос звучал немного увереннее, и он всё еще обнимал меня. - Сегодня ты немного развлечешься с подругами, – проговорил Эдвард, - Я подготовил это для тебя. Отвлекись на день от меня, расслабься. Вечером я поведу тебя ужинать, мы можем устроить свидание. А потом ты скажешь мне, хочешь ли чтобы я остался. В любом случая, я не буду доставлять тебе хлопот. Все что ты захочешь Белла, это все, чего хочу я. Ты просто можешь сказать мне, либо – «да», либо – «нет». Я хотела провести с ним сеанс терапии прямо сейчас, но не знала, смогу ли выдержать это в данный момент. У меня так много вопросов к нему, так много всего, что я хочу узнать… но в то же время… я не хочу знать. Может он прав? Может мне просто нужно наслаждаться этими восьмью днями с ним, проводить свои занятия и потом просто отпустить его. Может, я не могу по-настоящему любить его спустя всего 5 дней. В фильме «Мосты Округа Мэдисон» они полюбили друг друга меньше чем за 4 дня…О, Господи-Исусе, теперь я ищу помощи в фильмах… отлично. Если и дальше следовать этому маршруту, мне лучше снова пересмотреть «Красотку» и сделать несколько заметок. Думаю, спасти Джулию Робертс было гораздо легче, чем Эдварда. Всё, что ей нужно было сделать, это поцеловать Ричарда Гира и сесть в его лимузин. Мне придётся разбираться с сукой-Викторией, родителями Эдварда и со всей его психически повернутой клиентурой. И если мне удастся пройти через всё это, и все еще остаться в живых, тогда останется только маленькая проблемка – позаботиться о дочери Эдварда. А эта ситуация все еще оставалась для меня тайной покрытой мраком. . А после всего этого, мне придётся иметь дело с разбитым сердцем Эдварда, с его пошатнувшейся самооценкой, его отвращением к себе… Не говоря уже обо всех его воспоминаниях. И, при этом при всем, пытаться строить будущее и наслаждаться настоящим. Невозможно. Но я всё равно люблю его. Кажется, у нас с Эдвардом есть что-то общее. Я тоже люблю наказывать себя. - А теперь… - проговорил Эдвард, все еще держа меня перед собой в объятиях, он поднялся, вытягивая нас из постели и двинулся по направлению к ванной, – Ты снова запрешь себя в ванной, так как тогда, и я снова приду тебе на помощь. И мы начнем с этого момента, ладно? Я все еще не видела его лица, когда он слегка подтолкнул меня в ванную и запер за мной дверь. Если бы я только могла вернуться во времени… единственная проблема в том… Я любила его уже тогда. Я пыталась подыграть ему, но мой голос звучал совсем неубедительно. - Эдвард, - позвала я. - Да, Белла? - он стоял прямо за дверью. - Ты мне нужен, - ничего лучше я придумать не могла и мой голос слегка дрогнул. Я не говорила о проклятой двери. Я знала, что он все равно поймет меня. После небольшой паузы, он произнес глубоким голосом, - Отойди от двери, Белла, - вся радость и игривость разом исчезли из его голоса. Я отступила назад, но не зашла в душевую кабинку, в то время, как дверь распахнулась, но на этот раз не ударилась о стену. И тогда я увидела его лицо. Интересно мое тоже выглядит настолько грустным и опустошенным, как и его. Прежде чем я успела даже всхлипнуть или заплакать, он уже был рядом, и сжимал в объятиях, шепча одну единственную фразу – Прости меня. А я буквально вцепилась в него. Я просто ненавидела себя, за такое поведение. Интересно, сколько других девушек позволили себе вот так вот влюбиться в него. Я уверена, что не была первой, кто угнетал его просто до чертиков, в то время, как он всеми силами пытался поддерживать беззаботную, легкую и не напрягающую атмосферу. Наконец я немного успокоилась и потерла глаза, а Эдвард, приподняв мое лицо, запечатлел на губах чудесный и глубокий поцелуй. - Пойдем кушать, - предложил он, пытаясь придать своему голосу игривые нотки. Закинув меня на свое плечо, он понес меня на кухню и усадил на стул. Сняв подаренную мной майку, он аккуратно сложил ее и положил неподалеку. - Как насчет яичницы с беконом и сырного сэндвича? - Эдвард снова нацепил свое счастливое лицо, я попыталась сделать тоже самое, но уверена, что вышло как-то бедновато. - Хорошо – пожав плечами, ответила я. Эдвард посмотрел на меня, словно знал, что моей дар убеждения и актерское мастерство, были далеки от совершенства. Но он простил меня за это и, налив стакан апельсинового сока, поставил его передо мной. - Так… - начал Эдвард, доставая продукты из холодильника, - Может быть вечером, если ты все еще захочешь, чтобы я остался, мы снова проведем сеанс терапии? - Я хочу, чтобы ты остался, - прежде всего, проинформировала я. - И… теперь тебе нравится терапия? Это второй раз, когда ты просишь об этом. - Мне понравилась твоя идея… с завязанными глазами, и все такое… - он сделал глоток сока со своего стакана – Это заставляет меня чувствовать себя свободнее. И раз уж ты и так уже знаешь большую часть моей истории, я могу рассказать ее тебе до конца. Я действительно хочу, чтобы ты это знала. Теперь я доверяю тебе, Белла. Ты на самом деле вляпалась со мной. Я увидел это, когда ты поехала со мной на съемки фильма. Это действительно для меня много значило. Он разбил пару яиц и покачал головой, так словно сказал слишком много, или что-то неправильное, но теперь кое-что еще пришло и мне в голову. - Есть кое-что, что я хотела бы сказать тебе, - ухмыльнулась я, - И я не думаю, что ты даже осознаешь это… но… прошлой ночью… когда Виктория хотела… порезать меня… - О, Господи, Белла, - Эдвард повернулся и строго посмотрел на меня, - Это напомнило мне, что если ты когда-нибудь близко подойдешь к Виктории или даже пройдешь рядом с клубом, я клянусь, ты накличешь такие проблемы на свою задницу с моей стороны, что даже не будешь знать, чего ожидать. А теперь пообещай мне, что ты этого не сделаешь. - Я пообещаю тебе, что и близко не подойду к Виктории, как насчет этого? – предложила я. - В любом случае, твои обещания совсем не надежны, и, как результат, ни к чему хорошему не приводят, - пошутил он, - Ты уже обещала, не влюбляться в меня, и не сдержала слово. - Ну так вот… - продолжила я, слегка раздраженно, - Прошлой ночью ты противостоял ей. Ты сказал, что если она попытается сделать это, тебе придется остановить её. И она отступила. Ты, видел, ты понял это? У него было немного странное выражение лица, я не могла прочитать его мысли, но затем он сказал – Я не думаю, что она предполагала, что все зайдет так далеко. Она могла схватить нож чисто инстинктивно. Она всегда держит его там, на случай, если кто-то вломится внутрь. Ты для неё клиент, на самом деле она не хотела порезать тебя, Белла. Она была злая. Думаю, я просто успокоил её. - Не преуменьшай, Эдвард - сказала я, глядя на его удивительную спину, после того как он повернулся лицом к плите, продолжая готовить яичницу с беконом. - Суть в том, что ты противопоставил себя ей. И она… послушала тебя. Разве ты не видишь, насколько это важно? - Да, это очень важно, - сказал он голосом, в котором не звучало никаких эмоций, - Я всё еще её раб, и у тебя всё еще есть твоё лицо… это чудо. - Ох, иногда ты такой придурок! - нахмурилась я, сверля взглядом его спину, в то время как он просто усмехнулся, - И это еще одна вещь, о которой я хотела сказать. Все эти разговоры о рабстве. Ты не можешь быть её рабом, Эдвард. Линкольн освободил рабов в 1800-ых. - Белла… ты многого не знаешь, - повернувшись, Эдвард посмотрел мне в глаза – Но она действительно… владеет мной. Для Виктории это что-то гораздо большее. - Ну, тогда расскажи мне об этом, - я отпила немного сока, - Ты рассказал мне о кредиторных акулах, и что Виктория заплатила им за тебя, и сказала, что теперь ты принадлежишь ей. Но это ведь не значит, что так и есть, ее слова не делают это правдой, так ведь? - Есть что-то большее, чем это, - повернувшись ко мне, Эдвард поставил передо мной тарелку с сандвичем и сел напротив меня. - Если бы все дело было только в том, что я должен ей, все было бы иначе. Я уже давным-давно отдал ей те деньги, которые она заплатила за меня этим ребятам, но.. в ночь после того как я это сделал… расплатился с ней, эти мужчины пришли в клуб с Викторией. Они заставили меня пройти через этот странный ритуал. Сперва я думал, что это была какая-то очередная сексуальная игра, в которую Виктория играла со мной. Есть контракт, который я подписал. Они порезали меня и взяли немного крови. Это было странно. Но я сделал это. Просто сделал и все. - Это все еще ничего не означает… - Семья Виктории – эти мужчины – они сказали мне, что если я попытаюсь уйти или затею что-то, они могут использовать мою кровь, чтобы повесить на меня любое убийство или изнасилование. Семья Виктории огромна, что-то на подобии клана. Я не знаю, почему для них имеет такое значение то, чтобы я остался с Викторией, но они были настроены очень серьезно. Они даже угрожали моей дочери. Так что я ее раб. В любом случае, я не могу уйти. - Почему ты согласился на всё это? - я была обескуражена и сбита с толку. - Или так, или те бандиты убили бы меня еще тогда, - он сел напротив меня, через стол и взяв свой сандвич откусил кусок. – Это было не лучшее время и место для разговоров. Моей дочери нужны деньги. Моей дочери нужно очень много денег. Вот почем я остался с Викторией. Ничто другое не смогло бы меня там удержать. Они точно знали, что делают. И теперь я в их руках. Пока он так буднично рассказывал об этом, меня затошнило, и какая-то часть меня сказала, что я должна забыть об этом, что это все безнадежно, но оставшиеся 99% меня решили продолжать бороться за него, не важно, насколько нереальным и невозможным это казалось. - Почем эти мужчины так поступили? - спросила я, пребывая в недоумении. - Я не знаю, - Эдвард пожал плечами, продолжая есть. - Эммет не принадлежит им, так же как и Джаспер. Джаспер просто танцор, он не спит с клиентами. Но Эммет спит. Хотя он и не принадлежит Виктории и может покинуть клуб, если захочет. Насколько я знаю, я единственный, кто принадлежит ей. - Эдвард… - вздохнула я, откусывая кусочек от своего сандвича, – Ты действительно прочно запер себя в этом мире. Но я обязательно найду для тебя выход. Он улыбнулся, почти смеясь со ртом набитым едой. - Ох, ну конечно, не так ли? – усмехнулся он. - Да, конечно, - заявила я, сурово посмотрев на него, и откусила огромный кусок от своего сандвича. - Ну, тогда это должно озадачить тебя на следующие 8 дней, - продолжал хихикать парень, - Половина наших дней всё ёще занята умопомрачительными сексуальными играми, так что на самом деле у тебя всего лишь четыре дня. - Я серьёзно, Эдвард, - нахмурилась я, - Я твой друг, я найду для тебя выход. - Белла… - его лицо вдруг стало очень серьезным, - Не предпринимай ничего. Если что-то случится и моя дочь пострадает… мы больше не будем друзьями. - Я не дура, Эдвард, - сказала я, стараясь игнорировать его последние слова и тот страх, который они вызвали в моем сердце. - Я никогда не сделаю ничего, что может подвергнуть твою дочь опасности. Я просто собираюсь найти способ освободить тебя, вот и все. И ты не можешь остановить меня. - Ладно, - Эдвард слегка расслабился, - Но, что бы там ни было, не связывайся с Викторией. Я серьезно. - Я не буду, - согласилась я. - Эй, Эдвард, а этот сандвич просто обалденно вкусный. Может ты бы смог работать поваром в ресторане быстрого питания. Я шутила и хотела увидеть как он смеется или, хотя бы, улыбается. И мне это удалось. Он засмеялся, качая головой и бормоча себе под нос что-то насчет сумасшествия. Эй, я студентка колледжа. И я могу что-нибудь придумать. Ага, точно. Когда мы заканчивали завтракать, я спросила, что он будет сегодня делать, пока меня не будет. - Мне нужно заняться уборкой в клубе, - сказал он, не моргнув, - Ничего особенного, я буду там один весь день, там нужно кое-что покрасить и отремонтировать внизу. - В темнице? – не подумав, спросила я. - Да, - проговорил он, с усмешкой, - Нужно смазать и подготовить оснащение. - А твоя комната тоже там, внизу, рядом с темницей? – продолжала я. Он с прищуром посмотрел на меня и я добавила, - Эммет сказал… что у тебя есть комната там. - Это хорошая комната, - сказал он, и это прозвучало так, словно он защищался, - И нет, она отдельно от темницы. Хотя, я много ночей провел там, в темнице, если это то, что ты хотела знать. - Эдвард… - я закрыла глаза, но потом снова посмотрела ему в лицо, – Если я найду выход, который будет приемлем для тебя и твоей дочери… ты уйдешь от нее? Он улыбнулся сперва себе, а потом и мне. - Если каким-то чудом, кто-то найдет выход для моей дочери… тогда – да, я уйду, - признался он, но потом добавил. - Но Белла. … выходы нет. Я позволю подумать тебе над этим, если уж ты так хочешь, но… я думал об этом миллиарды раз, прокручивая разные ситуации. И я сделала вывод. Выхода нет. Точка. Поверь мне. Не трать свое время понапрасну. Давай просто наслаждаться нашим временем. Я не часто провожу две недели с ангелом. Возможно, я эгоистичен, но мне нужна каждая секунда, которую я могу провести с тобой. Потому что это все, что у нас есть. Ты понимаешь? Я просто кивнула, не желая слышать, как будет дрожать мой голос, если я попытаюсь произнести хоть слово. Я снова думала о «Мостах Округа Мэдисон», когда у них было всего четыре дня, и она больше никогда не слышала о нем, пока он не умер, и она получила все его вещи в ящике. Я могла представить себя 90-летней старушкой, достающей из коробки его майку, которую купила ему я, и умирая внутри. - Я помою посуду… - он подался вперед и с улыбкой поцеловал меня, - А ты пойдешь в душ, и соберешься, чтобы пойти на шопинг. Я захныкала, - Я ненавижу шоппинг. - Иди, - сказал он… - и я пошла, определенно не получая от этого никакого удовольствия. Эдвард *** Когда я услышал, что Белла уже в душе, я мог спокойно позвонить. Я закрыл глаза, слушая гудки, их было две, а затем трубку подняли, и его голос ответил, -Алло? - Привет Бен, - я пытался сделать так, чтоб мой голос звучал радостно, мне на самом деле было приятно слышать старика. - Эдвард! - он был рад слышать меня, - Как дела, парень? - Хорошо, хорошо, - сказал я, забрав сковородку с плиты, и положил ее в раковину, - Я вас не разбудил? - Нет, нет, ты что шутишь? - фыркнул Бен, - Этот маленький сгусток энергии каждый день просыпается на рассвете! Я улыбнулся, представив её, и немного посмеялся с Беном. - Хочешь поговорить с ней? - спросил он. - Не сейчас, Бен, - сказал я, - Я просто хотел сказать, что не смогу сегодня позвонить в 3. У меня важная встреча. Так что… может вечером, или завтра? - Подожди, Эдвард, - голос Бена зазвучал более серьёзно, и я услышал, как где-то рядом с ним закрылась дверь, когда он зашел в комнату. Вот черт. Потом он снова заговорил. - Эдвард… сынок, что происходит? - в его голосе было беспокойство, но не осуждение, - Ты всё еще… работаешь в том месте? - Да, а что? - спросил я и в моем голосе проскользнули панические нотки, - Больница всё еще получает деньги, верно? - О, да-да, Эдвард, успокойся, - заверил он, - Все всегда уплачено в срок, и ты знаешь я благодарен тебе больше, чем могу это выразить… но… Мне так плохо из-за этого сынок. Не работай больше в этом месте. Слушай, я пошлю тебе билет. Ты приедешь сюда и будешь жить с нами. Мы найдем другой выход. Есть много видов кредитов или помощи, которыми мы могли бы воспользоваться… и… - Нет, Бен… - проговорил я, и меня просто убивали эти слова. Я бы был счастлив жить рядом с дочерью, но уже слишком поздно для этого. Я не могу уйти от Виктории. Они причинят вред Кэти, и я лучше умру, чем буду постоянно переживать, что такое может случиться. И, кроме того, Виктория точно знает, где живет Кэти. - Послушай Эдвард, поговори со мной, - сказал он, - Ты зовешь меня Бен, но я также и твой отец. Ты и Кэти – это единственная семья, которая у нас теперь осталась. Мы не хотим, чтобы ты занимался всем этим дерьмом. Возвращайся домой. Кэти скучает по тебе, сынок. Я больше не мог это слушать. Он убивал меня. Было так больно, словно с меня по живому сдирали кожу. - Мне нужно идти, Бен, - я старался, чтобы мой голос звучал уверенно, - Я позвоню тебе завтра. Пока. Я нажал кнопку отбоя прежде чем снова услышал его голос и моргнул, пытаясь прогнать проклятые слезы. Я загремел посудой в раковине, пытаясь избавиться от мыслей о том, как моя малышка скучает по мне и плачет. Слава Богу, Белла долго торчит в душе. К тому времени, как она оттуда вышла, я уже взял себя в руки, а вся посуда была помыта и стояла на сушке. Я направился в душ следующий, сожалея, что разговор с Беном так расстроил меня. Иначе я мог бы проскользнуть в душ к Белле и позабавляться там немного. Но потом мои мысли вернулись к прошлой ночи, на самом деле к тем нескольким часам, что мы провели на крыше. И я подумал, что лучше будет дать ей какое-то время отдохнуть. Я ненавидел необходимость держать дистанцию с Беллой, и пока что мне не приходилось этого делать. Но она сказала, что любит меня. И я ей поверил. Гигантская часть меня, хотела кричать об этом с крыши каждого дома и ликовать. Но это еще больше усложняло мою проблему. Одно дело, когда больно только мне, но теперь ей тоже будет больно. Любовь такая жестокая. И теперь, каким-то образом, она хочет найти для меня выход из той жизни, которой я сейчас живу. Удачи. Я причиняю боль всем, кто любит меня. Таня, Кэти, а теперь Белла. Наверно мне надо было уже отдать себя Рэйвен, в любом случае, меня ждёт это в недалеком будущем. Может однажды мне повезёт, и она наконец убьёт меня. Сладкая, спокойная смерть… Мне было позволено надеть майку и джинсы, когда пришли подруги Беллы. Они обе тепло поздоровались и обняли меня, когда я впустил их в квартиру. Я тихонько отдал Розали конверт с деньгами для шоппинга, пока Белла разговаривала с Элис. Эллис также отдала Белле её блокнот, и сообщила ей, что больше никогда не позволить пить с ними в общественных местах. Мне действительно начинала нравиться Элис. Эммет и Джаспер согласились встретиться с ними, для того чтобы просто прогуляться и пройтись по магазинам, это было что-то на подобии непреднамеренного группового свидания для всех них. Я подумал, что даже если они на пару дней станут друзьями, это будет хорошо. Нечасто Эммету и Джасперу выпадает шанс потусоваться с девчонками, без временных ограничений, просто, для веселья. Я не получал от них никаких гневных звонков в ответ на то, что дал их номера девочкам, так что думаю, я был прав. Как бы я хотел пойти с ними, но сегодня я подписался на настоящую пытку. Кажется Элис собиралась отвезти их в торговый центр и они сказали, что вернутся в районе 7-ми вечера. Белле это было явно не по душе, но она все равно согласилась. Перед тем как они ушли, я спросил, могу ли я минутку поговорить с Беллой наедине, до того как они уедут. Розалии и Элис только усмехнулись, переглянувшись, и сказали, что подождут ее в машине. - Белла… - начал я, взяв ее за руки, - Я хочу тебе кое-что сказать. Прошлой ночью я очень сильно испугался за тебя. И многое из того, что я сказал. Это не правильно. Прости, что я назвал тебя глупой. Вступиться за меня перед Викторией, так как это сделала ты… для этого необходима смелость, и я знаю, ты поступила так, потому что заботишься обо мне. Ты не знаешь, насколько это важно для меня, Белла, так что… спасибо за это. Никогда больше так не делай, но всё равно, спасибо. Она улыбнулась, а в глазах блестели слёзы, и ответила, - Без проблем. - И еще прости меня за сегодняшнее, когда я сказал, что мы не будем друзьями, если твои действия причинят боль моей дочери. Это было паршиво, говорить такое. Я просто… переживаю обо всем, что касается её. Мы всегда будем друзьями, Белла. Даже когда наше время закончится, я всегда буду считать тебя своим другом. Я знаю, ты не сделаешь ничего, что может причинить нам боль. - Спасибо, - в ее глазах заблестело еще больше непролитых слез, и я улыбнулся, глядя на ее идеальное лицо. - У нас все в порядке? - спросил я. Она кивнула и улыбнулась, быстро вытирая слезу, - Ага, мы в порядке. - Прости, - я взял в ладони её лицо и поцеловал мокрую дорожку, там, где скатилась слеза, а потом прикоснулся губами к каждому сантиметру её лица, - Я не хочу заставлять тебя плакать. Кажется, кто-то из нас постоянно плачет. Нам нужно сконцентрироваться на том, чтобы в следующие дни получить максимальное количество положительных эмоций. Хорошо? Это заставило её улыбнуться, и она произнесла, - Хорошо. Но я всё равно найду выход для тебя. - Ладно, - улыбнулся я, восхищаясь её стойкостью, - Думаю, мы сможем совместить всё это. Иди, повеселись, и увидимся вечером, когда ты вернешься. - Хорошо. - Можно мне получить поцелуй? – спросил я, прикасаясь кончиком своего носа к ее. Она кивнула, и я шире улыбнулся, приоткрыв губы и накрыл ее восхитительные блестящие губы, поцелуем, втягивая их слегка в рот, прикасаясь к ним языком, пробуя ее на вкус. Мы вцепились друг в друга так крепко, на протяжении всего поцелуя, и хоть я и не мог этого сказать, я знал, что люблю её… всегда буду любить, даже если никогда больше не увижу ее. Она слегка захныкала, словно хотела, но не могла поцеловать меня достаточно сильно. Мы еще даже не закончили целоваться, но уже это было настолько сильным и мощным, что теперь я мог смело встретить то, что ждет меня сегодня. Мне нужна сила… и теперь она у меня есть. У меня есть любовь, даже не смотря на то, что ее не должно быть. Было такое ощущение, что я нарастил очень толстую кожу, от одного лишь прикосновения ее губ. Наконец, она разорвала поцелуй и потерлась своим маленьким носом о мой, пока я в исступлении смотрел на неё, словно только что принял наркотик. - Купи много развратных штучек, - я сильно шлепнул её по попке, вырвав ее из тумана, и она вскрикнула, потирая ее, пока я придерживал для нее дверь. - Пока, Дьявол, - обозвала она меня, медленно выходя за дверь, в то время как я внимательно наблюдал за ней. - Пока, Богиня Крыш, - в ответ заявил я, заставляя ее залиться ярким румянцем. - Эй, тшшшшш! - она игриво ударила меня по руке и пошла к лестнице, смеясь, и, наконец, исчезая из виду. Теперь время увидеться с Рэйвен. Дерьмо. *** Когда ты приезжаешь к особняку Рейвен, то сначала попадаешь к воротам. Всякий раз, когда бы я ни приехал, они были широко распахнуты, но уверен, что когда Папочка Рейвен находится дома, все с точностью до наоборот – ворота всегда закрыты и для того, чтобы попасть внутрь, тебе нужно сначала позвонить и представиться. Я заехал внутрь. Да, чтобы добраться до дома Рейвен, тебе нужна машина, потому что находится он очень далеко в самой чаще леса. Я уже привык бывать тут, снаружи, вне дома. Неплохо было бы и сегодня оказаться на улице, погода отличная, тепло и солнечно. Но, скорее всего, так не будет. Рейвен любила выводить меня на улицу по дождю, холоду и слякоти. Так можно причинить больше мучений. Я вёл машину по извилистой цементной дороге с западной стороны дома, проезжая пустынные теннисные корты и бассейны. Я никогда не видел здесь никого – не важно, когда я приезжал, – кроме охранника-помощника Рэйвен. Он был вышибалой в каком-то нью-йоркском клубе, понравился Рэйвен, и она наняла его на работу. У парня были короткие русые волосы. Он любил носить дорогие костюмы от Армани, которые скрывали его мускулы, но пару раз, когда Рэйвен просила его помочь, пока играла со мной, он всегда был в шортах и с обнаженным торсом. Он никогда не проявлял по отношению ко мне никаких гомосексуальных порывов и ничего такого не сделал бы со мной, он просто бил меня в живот, держал мою голову под водой, поднимал, чтобы дать мне возможность вдохнуть, или снова погружал мою голову под воду и так далее в том же духе. Он всегда вел себя так, словно являлся моим другом, улыбался, говоря: «Извини, она босс». Его зовут Дилан, и это всегда заставляло меня смеяться, напоминая о сериале «Беверли-Хиллз 90210» Я припарковался на своем обычном месте рядом с входом на кухню. Положив ключи от машины в карман джинсов, направился к двери. Картина повторялась снова и снова: каждый раз, еще до того, как я постучусь, Дилан был уже на месте, открывая мне дверь. - Эдвард. Он широко улыбнулся, глядя на меня, и я ответил ему тем же, в то время как он пожимал мою руку. - Рад тебя снова видеть. Давай, заходи. - Спасибо, Дилан, – продолжая улыбаться, но уже не так широко, я вошел на кухню, держа руки за спиной, в ожидании инструкций. - Она хочет увидеть тебя, прежде чем мы спустимся вниз, впрочем, как обычно, – небрежно сказал Дилан так, словно он рассказывал водопроводчику, что и как делать. - Обычная поза, рядом с лестницей в ее спальню. Может, мы с тобой еще увидимся позже, если она прикажет, но, насколько мне известно, сегодня в основном, только ты и она. Иногда Рэйвен разрешала своим подружкам поиграть со мной, но, видимо, не сегодня. Думаю, сегодня в некотором роде особенный день, раз уж прошло шесть месяцев с тех пор, как мы виделись в последний раз. И так же, с тех пор, как она чуть не убила меня собственными руками. - Спасибо, Дилан, – снова сказал я, глядя ему в глаза, он кивнул и вышел из кухни. Я снял майку, бросил её на стол, не позаботившись о том, чтобы сложить, затем кеды, носки, джинсы и нижнее бельё – всё это отправилось туда же, на стол, к майке. И вот я медленно вышел из кухни, двинувшись вниз по коридору, точно зная, куда идти. Наконец, я дошел до места, где у начала белой лестницы начинался черный мраморный пол, и опустился на колени: руки сзади, спина прямая. Расхлябанность и сутулость запрещены. Но мои глаза должны смотреть вниз. Зрительный контакт был непозволителен, если только не было такого приказа. Я сидел довольно долго, не двигаясь, моё лицо было расслабленным, абсолютно лишенным эмоций так, словно я был вещью, а не человеком… игрушкой, ожидающей того момента, когда ее используют. В моей голове, словно кадры из кинофильма, всплывали воспоминания о нашей последней встрече с Рейвен. Я пытался блокировать их, искренне сожалея, что не в моих силах просто стереть это все из памяти. Виктория сказала, что позвонит в пять, чтобы убедиться, освободился ли я уже, и если этого не случится к тому времени, она свяжется с Рейвен. Но это было до того, как Белла напала на нее. В прошлый раз она оставила меня тут на три дня, а ведь тогда она совсем на меня не злилась. Не то что сейчас. Я в полной жопе. Дверь в ее комнату открылась и я моментально напрягся, но потом сразу же расслабился. Мое тело было достаточно умным, а инстинкт самосохранения был достаточно развитым, чтобы напрячься, но умом я все понимал, потому приказал своему телу расслабиться. На самом деле мне даже не нужно было смотреть вверх, я и так видел ее в своих мыслях. Рейвен женщина приблизительно одного со мной возраста, возможно около 28-ми лет, внешне потрясающе красива. Светлая кремовая кожа, длинные черные волосы, которые она никогда в жизни не обрезала, шелковистые и блестящие, они обычно собраны в тугую косу, почти достигающую бедер, чёлка на лбу. Яркие голубые глаза, почти бирюзового цвета, настолько необычные и притягательные, что она, определенно, могла легко привлечь и удержать взглядом любого мужчину. Её губы всегда были ярко-красными, блестящими, полными, словно лепестки розы. Её тело – стройное и подтянутое, не слишком накачанное, но сильное, хотя и, при всем при этом, очень женственное. Она никогда не появлялась передо мной полностью обнаженной. Для наших игр она обычно облачалась в латекс или кожу. Так было и сегодня. На ней был надет черный кожаный корсет, её обнаженная грудь слегка выпирала над ним, на шее плотно сидел кожаный ошейник, на котором не было колец – это значит, что она владелец, а не раб. Между её бедер был маленький треугольник кожи – стринги, не скрывающие задницу; доминирующий образ довершали кожаные ботфорты. Рейвен медленно спустилась по ступенькам, не издавая при этом ни малейшего шума. В ее руках был наполовину пустой бокал вина, который она сразу же поставил на закругленные плоские перила у основания лестницы. Она улыбалась мне, когда ее руки скользнули вниз, под подбородок, приподнимая мое лицо. Однажды я лоханулся на таком моменте. Посмотрел ей в глаза, когда она сделала так, и был за это строго наказан. В этот раз я просто закрыл глаза. - Хороший мальчик, – нежно проворковала она, поглаживая пальцами мой лоб, щеки и губы. Я не ответил. У меня пока не было разрешения говорить. С Рейвен все было очень строго и четко. - Ммм… Эдвард… Я так по тебе скучала… – Ее голос был глубоким и искренним. – Никто не страдает так сладко, как это делаешь ты. - Ты очень красивый… – сказала она, мое лицо было все так же неподвижным, а глаза закрытыми, хотя она и отпустила меня, теперь расхаживая вокруг и осматривая. - Даже твоя задница выглядит более мускулистой, чем раньше, – отметила Рейвен, снова остановившись напротив меня, проводя ногтем по моему подбородку. - И ты всё еще помнишь мои правила…какой хороший мальчик. - Открой глаза, – приказала она, и я подчинился, глядя на её фарфоровое лицо, находившееся прямо напротив меня. - О, Боже… – улыбнулась она, проводя пальцами по моим бровям, – я и забыла, насколько они роскошны… такие печальные и невинные… прямо-таки цвета райского леса. - Ты скучал по мне? – Она запустила руки в мои волосы, уточнив: - Ты можешь ответить без слов. Я медленно кивнул, глядя ей в глаза. - Тогда почему ты не улыбаешься? – провела она пальцами по моим губам и добавила: - Ты можешь. Я улыбнулся своей лучшей улыбкой, и она улыбнулась мне в ответ. - Мой милый домашний любимец… – прошептала Рейвен, наклонившись ко мне, – ты можешь продемонстрировать. Это означало, что я могу продемонстрировать ей свою любовь или привязанность, как бы она это ни называла. Так, словно я не мог дышать, не целуя ее, я приоткрыл губы и грубо набросился на нее, прижимаясь ртом к ее блестящим губам, сразу же пуская в ход свой язык и издавая стон, в это время мои руки все еще были за спиной. Я был, как ее собака, которая давно не видела хозяйку и теперь накинулась на нее, изголодавшись по любви. Это было именно тем, что ей нравилось. Какое-то время она целовала меня в ответ, а затем, наконец, простонала: «Ммммм…», – и отстранилась от меня. Я не мог остановиться до тех пор, пока мне ни прикажут, так что, когда она выпрямилась, я продолжал целовать её талию, затянутую в кожаный корсет, с той же настойчивостью, с которой я целовал ее губы. - Перестань, – Рейвен оттолкнула мое лицо, и я снова опустил глаза, слегка задыхаясь. Она снова подошла к перилам и, взяв свой стакан, сделала небольшой глоток, в то же время неотрывно глядя на меня. Затем, подойдя ко мне, она постучала по моему подбородку, поднимая его, и поднесла бокал к моим губам. - Пей, – сказала она. Я сделал глоток, но Рейвен убрала стакан и выплеснула остаток вина прямо мне в лицо. - Плохой мальчик, посмотри, что ты наделал, – улыбнулась она. – И ты еще и разлил его на пол. Это очень дорогое вино. Приберись тут. Я наклонился и слизал вино с мраморного пола, пока он не стал абсолютно чистым, не пропустив ни единой капли. Затем я снова сел на колени, руки за спиной, глаза смотрят вниз. - Говори, – потребовала она, переместившись назад, за мою спину. - Мне очень жаль, Рейвен. Пожалуйста, прости меня. – Я заставил свой голос звучать действительно виновато, она не любила, когда я говорил словно робот. Ей нравилось слышать в голосе страх, мольбу, сожаление. - Я подумаю об этом. – Она схватила меня за волосы на затылке. – Но знаю, что ты не хочешь быть прощен прежде, чем понесешь наказание, так ведь? - Да, Рэйвен. – мягко ответил я. - Мой сладкий восхитительный звереныш… – отпустила она мои волосы, – у меня для тебя есть новые игрушки, с которыми ты можешь поиграть. Ты помнишь, как… ползти. Я встал на четвереньки и пополз к её подвалу, слыша стук её каблуков прямо за мной. Спустившись по сходам в тускло освещенный подвал, я снова сел на колени и опустил глаза. Дилан, одетый в джинсы и майку, уже был здесь, я же терпеливо ждал, пока он закончит со всеми необходимыми приготовлениями. - Я запланировала много забавных занятий на сегодня для нас, Эдвард, – начала Рейвен довольным голосом, – но сперва Виктория заставила меня пообещать две вещи: первое, убедиться в том, что в этот раз воды у тебя будет достаточно. Думаю, в прошлый раз я давала тебе ее не совсем достаточно. Так что, для начала, открывай рот. Когда я открыл рот, Дилан что-то передал ей. Он наклонил назад мою голову, придерживая рукой лоб, а она ввела маленькую короткую трубку мне в рот и запихнула её так, что она почти касалась моего горла. Я начал инстинктивно дергаться, пытаясь вырваться, закрывая рот, когда труба все же коснулась моего горла. - Шшш, шшш, шшшш… расслабься… вот именно так, остановись, Дилан, – сказала она мне, а потом и Дилану. Трубка была твёрдой, пластиковой, лежала на основании языка, в это же время Рэйвен начала заклеивать мой рот скотчем, чтобы закрепить её, и Дилан сильнее наклонил назад мою голову. Я закрыл глаза и прекратил всякие попытки сопротивляться, и спустя примерно десять минут, мой рот был полностью заклеен, а на другом конце трубки находилась среднего размера воронка. - Хороший мальчик. – Рэйвен погладила меня по голове в то время, как Дилан отпустил и отошел. – Давай испытаем это. Она держала воронку поднятой, и та возвышалась над моей головой на несколько дюймов, Дилан открыл и передал ей бутылку воды, мои глаза слегка расширились, наблюдая за этой картиной. - Мы попробуем начать с небольшого количества, пока ты к этому ни привыкнешь, – проинформировала она, заливая немного воды в воронку. Вода полилась по трубке и прежде, чем я успел понять, что, собственно, происходит, уже была в моем горле, которое отказалось ее глотать, и я зажмурил глаза. - Глотай, Эдвард. – Рэйвен погладила мою шею, и я проглотил против воли, слегка захлебнувшись, пытаясь вдохнуть. - Тебе придется попрактиковаться с этим, – сказала Рэйвен и налила еще воды. После восьмой или девятой попытки, я научился сглатывать по чуть-чуть быстрыми глотками, открывая горло и закрывая, открывая, закрывая. Это было ужасно: я не мог дышать или даже ощутить вкус воды, но я мог вынести это. Это было так, словно я тонул, и единственным способом получить хоть каплю воздуха была необходимость глотать воду … а потом Рэйвен снова наливала воду, еще больше. После того, как она влила в меня пару бутылок, она продолжала держать воронку у моих губ и заявила: - Вторая вещь, которую я пообещала Виктории… держать тебя охлажденным. Были кое-какие жалобы по поводу того, что бедному малышу в прошлый раз было тут слишком жарко. Дилан начал двигать длинную прямоугольную штуку, и я увидел, что это была гигантская глыба льда, под которой лежали веревки. - Ложись, Эдвард, – приказала Рейвен, – пока на спину. Я сделал все так, как она сказала, воронка над моей головой была пристегнута цепочкой к стене. Когда моя задница и спина прикоснулись к глыбе льда, я услышал собственный приглушенный стон от испытанного дискомфорта, но она это, естественно, проигнорировали. Дилан и Рейвен стояли по обе стороны от меня и начали ловко связывать веревками мне запястья под глыбой льда так, что мои руки полностью соприкасались с его гладкой и холодной поверхностью. - Я могу гарантировать, что сегодня тебе не будет жарко, – прокомментировала Рейвен, в то время, как мое тело уже начало дрожать. После этого они занялись моими лодыжками, колени согнули в том месте, где заканчивался лед, но ноги не были настолько длинными, чтобы ступни достигали поверхности пола. - До меня дошли слухи, что ты был плохим мальчиком, Эдвард, – Рейвен скользнула взглядом по мне, в то время как я уже был абсолютно беспомощным и дрожащим. - Виктория сказала мне заездить тебя сегодня. Я старался издавать как можно меньше шума, насколько это было возможно в данной ситуации, но мое дыхание было сильно затрудненным, а тело постоянно дрожало от холода. - Больше воды, Дилан, – сказала она, и он открыл еще одну бутылку и начал заливать воду в воронку над моей головой. Все, что я мог сказать, это: «Ммм – ннннннннффффффффф…» – перед тем, как вода снова оказалась у меня горле. Это было еще страшнее и еще невозможнее, когда ты лежишь на спине. В это время Рэйвен продолжала говорить: - Вся эта чудесная плоть… – она гладила мою грудь и шею, пока я глотал, снова и снова, надеясь, что следующий глоток окажется воздухом, а не очередной порцией воды. - Давай, Эдвард, поднимай свой член, – потребовала она, и я вздрогнула, стараясь в одно и то же время глотать всю поступающую воду и заставить себя возбудиться, чтобы мой член встал. Слава Богу, у меня получилось, он затвердел, и я слышал, как Рейвен опустилась на колени рядом с глыбой льда прямо у моих ног. - О, да вы только посмотрите на этот великолепный твердый член… – похвалила она прежде, чем полностью взяла его в рот; она грубо сосала и подергивала его в руке, а другой рукой резко схватила меня за яйца. И в этот самый момент я все же вдохнул воздух и издал громкий стон, мой взгляд сфокусировался на ней, и я смотрел, как она лизала, дёргала и сосала мой член с закрытыми глазами, явно наслаждаясь тем, что делает. Затем я снова ощутил воду в своем горле и чуть не захлебнулся, резко переведя взгляд на Дилана, который заливал еще больше воды в воронку. - Нннннннннннннннн, – протестующе замычал я, снова глотая воду, моля о воздухе и передышке. Через несколько минут мой член был влажным и твердым, как камень, а Рэйвен сказала, что купила для меня подарок. - Это клетка для члена, – объявила она, показывая мне длинную металлическую штуку с множеством тоненьких прутьев. – Тебе приходилось когда-нибудь такое видеть? Я видел, но всё равно отрицательно помотал головой. Дилан пока что прекратил лить воду, у меня сильно дрожали руки и ноги. Мое тело было переполнено холодной водой, а сам я лежал на глыбе льда. Ничего хорошего в этом не было. Но я знал, что это было просто ничто, Рейвен еще даже не начала. Клетки для члена были очень маленькими и тесными и буквально заключали твой пенис в это крошечное пространство. И когда ты возбужден… Что же, это превращалось просто в чистый ад. - Такой невинный… – Рэйвен покачала головой, глядя на меня, а затем открыла клетку и начала засовывать в неё мой налитый кровью член, в то время как я начал рычать и стонать от боли. – Бедный маленький звереныш… Мне казалось, что прошла целая вечность, пока она завершила. Когда она закончила и закрыла это хитроумное устройство, я закричал. Головка члена была зажата между двумя твердыми зубцами в то время, как вся оставшаяся плоть пульсировала, будучи заключенной в чрезвычайно маленькой темнице. - Вот так хорошо, мой сладкий… – Рейвен облизала головку через прутья, что заставило меня снова закричать. - Дилан, принеси мне мои иглы, пожалуйста, – буднично проговорила она, а я закрыл глаза, стараясь подготовиться к предстоящему. Рэйвен любит иглы. Они были стерилизованными, три или четыре сантиметра длиной, с зелеными пластиковыми наконечниками, чтобы доминант мог воткнуть их до самого конца. Мой ум работал чрезвычайно быстро, находя и воскрешая в мыслях образ Тани. Она плакала из-за тех жестоких слов, что я ей наговорил, и именно в этот момент я почувствовал, как острый кончик иглы вонзается в головку члена и медленно проходит сквозь нее, пока острие иглы не выходит с обратной стороны. Мой голос вырвался наружу, и я зарычал, пока грудь вздымалась и опускалась в агонии. Мне хотелось прокричать: «Пожалуйста, хватит, не нужно больше этого делать!» – но я не мог этого сделать. Не до того момента, пока мне ни разрешат умолять…и это время придет нескоро. - Такой храбрый… – Рэйвен взяла еще одну иголку из футляра, который держал Дилан, и проделала с ней то же самое, что и с предыдущей. Я рычал и задыхался, зажмурив глаза, так, что все еще мог видеть лицо Тани в своих мыслях, то, как снова и снова причинял ей боль. Так мне было легче переносить иглы, зная, что за каждый раз, когда я причинил боль Тане, ее в ответ причинили мне. С иглами мы только начали, и я знал это, когда третья игра вошла в головку члена. Рейвен любила колоть меня повсюду: грудь, соски, лицо, задница. Однажды она зашила мой рот, тогда Виктория была зла, как сам дьявол, потому что мои губы болели и были ни на что не годны еще дня три после этого. - Тебе не жарко, любовь моя? – спросила Рейвен сладким, как сахар, голосом. Я энергично закивал и почувствовал, как игла пронзила насквозь мои яйца, но все же не до конца, не показываясь на обратной стороне. Мои ладони были сжаты в кулаки, а сами руки вытянут по бокам, пока Рейвн продолжала свое занятие, беспокоясь за меня не больше, чем мастер по маникюру за своего клиента. Она делала все медленно, сполна наслаждаясь процессом, и уже совсем скоро мои соски были проколоты по всей окружности, член и яйца тоже были «заботливо» утыканы сквозь прутья клетки иглами. Теперь она сидела на моей груди и я чувствовал ее теплую обнаженную задницу на своей холодной коже, в то время как в руках у нее была очередная игла и, судя по тому, как она на него уставилась, примерялась она на этот раз к моему лицу. - Наслаждаешься, Эдвард? – улыбнулась она. Я кивнул. - Тебе еще не нужно пописать? Я помотал головой, не желая даже думать о том, как это будет унизительно. - Еще воды, Дилан, – сказала она, и я чуть не заорал. Вместо этого я протестующее застонал, когда Дилан ушел за очередной бутылкой. - Ты же хотел воды, любовь моя, – напомнила мне Рэйвен, отвечая на мои стоны, и как только вода полилась в воронку, Рэйвен воткнула иглу мне в щеку. **** УДАР!! УДАР!!!! ШЛЕПОК!!! Хлыст с одним хвостиком – настоящая сука. Я могу перенести большинство хлыстов, но этот – самое хреновое, что только могло быть. Теперь я стоял на коленях на куске льда, руки над головой были связаны веревкой. Воронку пока убрали из моего рта, а мой живот болезненно раздулся от такого количества воды, которая плескалась внутри меня все то время, пока меня избивали. Моя спина была влажной и саднила, а задница просто пульсировала от нанесенных ударов. Обычно, если я работал еще и на другого клиента, на мне нельзя было оставлять никаких отметин. Но я думаю, что после того как Белла напала на Викторию, той было абсолютно все равно, увидит ли Белла все это, когда я сегодня вернусь домой. Возможно, это было даже сообщение от Виктории Белле: вот что бывает, когда ты борешься со мной. Твою мать… И как я теперь объясню все это Белле? Белла, когда я шел домой из клуба на меня напал гризли. УДАР!!! Я слегка выгнулся вверх и тихо заныл, будучи слишком слабым для того, чтобы даже закричать. Во время таких игр Рейвен не заклеивала мне рот, наоборот, она хотела слышать мои крики. И я кричал. А теперь я был просто куском отбитого мяса, принимая происходящее без особого сопротивления. - Повернись, – потребовала она, и я застонал, поворачиваясь к ней на коленях. - Все еще не хочешь писать? – спросила она, глядя на иглы в моей плоти. Я солгал, отрицательно покачав головой. - Ты не сможешь терпеть вечно, щенок, – ухмыльнулась она, – и тебе лучше не обделаться… иначе я очень сильно на тебя разозлюсь. Оша хлестнула меня по груди, оставляя отметину теперь и спереди, и я закричал, задыхаясь и потея, теперь, когда она добралась уже и до свежей плоти. Когда с хлыстом было покончено, Рэйвен сказала Дилану привести меня в чувства. Я был измотанным и слабым, а потом услышал, как где-то за спиной он поворачивает кран. Брандспойт… через несколько секунд я заорал, когда холодная вода из садового шланга под большим напором буквально ударила меня спереди по израненной коже, кричал я от ощущения невероятной боли, не говоря уже о том, что сильно хотел в туалет. Дилан продолжал поливать меня всего со шланга, и уже через несколько минут я снова был в этой реальности, мог сконцентрироваться на происходящем и стал более собранным. А еще мне срочно нужно было пописать. - Рейвен, – я заговорил без разрешения и мне оставалось только надеяться, что не буду наказан за это слишком сильно. Дилан перекрыл воду, и Рейвен проговорила: - Да, мой звереныш? Я закрыл глаза и заставил себя произнести: - Можно мне пописать, пожалуйста? Никто из них не засмеялся и не стал глумиться надо мной. - Хороший мальчик, – похвалила она. – Дай мне свой член. Я вздрогнул и заставил себя повернуться к ней; она шла ко мне, держа в руках длинный пластиковый контейнер. Взяв в руку мой член, она засунула его в контейнер и сказала: - Можешь писать, милый. Я взглянул на Дилана, он не смотрел в мою сторону, а делал что-то с небольшой собачьей будкой прямо в углу подвала. Я проглотил свою гордость и позволил себе расслабиться и пописать, ненавидя эту часть больше всего. Рейвен не дает мне даже пописать по-человечески, чтобы я сам держал себя. Это было бесконечно унизительно. - Очень хорошо, любимый, – сказала она, когда я закончил, и убрала контейнер. - Ты можешь показать свою любовь и благодарность. Она встала на лёд рядом со мной и наклонилась, снова позволяя мне неистово поцеловать её. Когда она выпрямилась, я продолжал целовать её тело везде, куда только мог дотянуться. На этот раз она меня не останавливала, а наоборот, запустила пальцы в мои волосы. - Я думаю, что малышу нужно немного отдохнуть, – сказала она Дилану, но я это проигнорировал, продолжая целовать внутреннюю поверхность ее бедра. - Прошло уже несколько часов, – дружелюбно сказал Дилан. - Да. – Рейвен показала пальцем на второе бедро, и я сразу же начал целовать его. - Пойдем в постель, мой хороший, – проговорила она, и Дилан тут же разрезал веревки, стоя за моей спиной, руки сразу безвольно упали вниз. Рейвен помогла мне подняться со льда и подвела меня к черному деревянному ящику, который стоял рядом со стеной. Она открыла его, в передней части там лежал только тонкий плед. Вот это и была моя постель. - Заползай и ложись, малыш. – Рейвен снова погладила меня по волосам, а я тем временем заполз в ящик и свернулся клубочком, чтобы все же поместиться там. - Хороший мальчик, – она положила ладонь мне на глаза, закрывая их, – поспи немного. Она закрыла крышку, оставляя меня в темном деревянном ящике, и я услышал щелчок замкà. Над головой открылось крошечное окошко в правом верхнем углу. Блядь, как же болит все тело. Оно постоянно дрожит, и я никак не могу остановить это. Так холодно. Успокойся, дыши, закрой глаза. Забудь, где ты. Сейчас ты с Беллой. Она обнимает меня. Нам тепло вместе под одеялами в ее постели. Да. Хорошо. Рейвен была еще довольно милой сегодня. Возможно, она чувствовала вину из-за того, что случилось в прошлый раз, и таким образом пыталась как-то загладить ее. Но ее настроение могло измениться в любой момент. А у меня еще есть три часа. Как минимум.