Отравитель

Улица, на которой проживал Виктор, была тихой и малолюдной, как это всегда бывает в пригороде, поэтому, едва завидев показавшуюся из-за угла машину, у него не возникло сомнений, что это она отцовская. Джессика как раз вошла в дом, потому, что глупая Мишель опять залезла, куда не следует, и теперь громко кричала на своем языке об этом из окна третьего этажа. Мишель была его кошкой. Машина все надвигалась, а ветер нес сбившиеся на обочине дороги листья ей навстречу. Уже загорались фонари. Сердце колотилось. Виктор хоть и был человеком сдержанным и спокойным, но чувство предвкушения громко ерзало по его нутру, начиная от горла и спускаясь вниз, где-то до поджелудочной, а потом все начиналось вновь, под гулкую дробь сердца. Три. Два. Один. Машина припарковалась под его домом. Виктор набрал воздуха, насыщая легкие. Первым из машины вышел отец. Он был высоким сорокасемилетним мужчиной, ранее русоволосым, а теперь — успевшим словить седину. С ним Виктор не виделся года два, последняя их встреча состоялась, когда отец приезжал в город по какому-то делу, связанному с бизнесом. Уже тогда старший сын заметил, как нещадно время меняет его внешний вид. Завидев стоящего на террасе мужчину, отец приветливо помахал ему рукой. Взяв себя в руки и улыбаясь самой приветливой из своих улыбок, Виктор спустился вниз по ступенькам, к отцу, уже стоящему с распростертыми объятьями. — Витя… Они обнялись, и Виктор почувствовал, что действительно очень сильно по нему соскучился. — Рад тебя видеть, пап. Отец положил руки ему на плечи и искренне улыбаясь, посмотрел в глаза. — А я как рад, с этой чертовой работой хрен куда вырвешься. Каждый месяц собираюсь купить билет, приехать к тебе погостить хоть на пару дней и каждый раз у кого-то из партнеров начинаются неотложные сделки, уникальные возможности и прочие ЧП, ну ты знаешь их, — он подмигнул. — Черт бы их побрал, этих бизнесменов, — отец широко улыбнулся, открывая ряд ровных, когда-то белоснежных, зубов. — Эх, как повзрослел ты все-таки, Витя. Сбоку от них послышался хлопок от закрывающей салон двери. На лужайку к ним направлялся смуглый юноша, катящий за собой небольшой чемодан. Увидев, что мужчины обернулись, паренек заулыбался. — А вот и наш бандит! Что, Дениска, не забыл еще брата своего? — шутливо спросил отец, приобняв подошедшего к ним подростка. — Привет, Вить, — он протянул ему руку, но тот, не замечая, заключил его в крепкие объятья. Вышло это довольно неожиданно для них двоих. Виктор действительно скучал за своей семьей, все это время давя это чувство в зачатке, не позволял ему занимать свои мысли. — Я безумно соскучился по вам. Он отпустил брата, а чувство облегчения расползлось по телу, одновременно со свалившейся с плеч горой. — А я погляжу, вы к нашему приезду подготовились! — Произнес отец, глядя на празднично украшенный дом. — Молодцы, — добавил и, увидев шагающую к ним девушку, тактично перешел на английский, — зайдем в дом, расскажешь, как живется, и чаем нас с дороги угостишь. — Конечно, пошли. Дениска, давай, я потащу, — Виктор потянул руку к чемодану, но брат загородил его своим телом. — Та ладно, я сам уже. — Как знаешь. Они направились к дому, а болтливый отец по дороге успел раззнакомиться с Джессикой, девушкой не менее коммуникабельной и приветливой. Тем временем Виктор в тихую поглядывал на Дениса изучающим взглядом, а тот, в свою очередь, поглядывал на него. Что сразу бросалось в глаза в образе новоприбывшего, так это аккуратность, которая прослеживалась буквально во всем. Рубашка выглядела, словно только надетая, будто это не он ехал только что сначала в машине, а до этого — летел в самолете. То же самое можно было отметить, глядя на остальную одежду. Но больше всего удивляла плавность и размеренность движений, казалось, парень в ответе за каждое свое действие, начиная шагом, заканчивая колыханием волос под ветром. Игра в гляделки продолжилась и после захода в дом. Виктор ставил на газ чайник, одновременно отвечая на частые вопросы отца и поглядывая на Дениса. Парень умостился на диване, беседуя с Джессикой. Последняя много жестикулировала, по видимому, увлеченно о чем-то рассказывая. Денис сначала отвечал ей, улыбаясь, но через пять минут уже, хватаясь за живот и разрываясь от смеха, просил девушку прекратить, так как та была еще тем рассказчиком, с огромным арсеналом нелепых жизненных историй. Виктор довольно усмехнулся про себя и стал заваривать чай. — Вкуснейшее у вас печенье! — хвалил отец, уминая уже пятое овсяное, а рука уже на автомате тянулась к шестому. — Я помню, как ты их любишь, — сказал Виктор, доставая из шкафа вторую партию, — вот и напек немного. — Какой молодец! А раньше ведь только хлопьев себе насыпать мог, да и то, пролив половину молока мимо тарелки. Отцовские усы украшали маленькие крошки, что того нисколько не смущало, он лишь довольно принял протянутую ему корзинку с душистой выпечкой. Денис сидел тихо и, следуя примеру отца, лакомился печеньем, правда, не в таких количествах, но тоже весьма охотно. Джессика неустанно предлагала ему съесть и это, и то, но парень лишь скромно жевал коричневые. — Слышь, Вить, ты знаешь, что у нас в семье вундеркинд растет? — подмигивая Дениске спросил отец, — ученый! Денис улыбнулся так, словно услышал самую большую в своей жизни несуразицу, но не находил слов, чтобы ответить. — Кто же это мог бы быть?.. — подыгрывал папе Виктор, одновременно глядя исподлобья на брата. Джессика тоже заулыбалась, повернувшись лицом к подростку. Не выдержав столько внимания к своей скромной персоне, Денис, глотнув чая, заговорил: — Эх, папа, опять ты из мухи слона раздуваешь. Я уже говорил тебе, что все эти олимпиады не имеют значения, так как учителя посылают тебя туда, абы было, — заметив, открывающийся отцовский рот, он быстро продолжил, — да, мне нравится это все, но с моей стороны это не более чем аматорство. У всех есть свои увлечения. — Не прибедняйся, ты же будущий физик! — Химик, — сказал он, но осекся, исправляясь — я занимаюсь химией, пап. — Еще лучше, — отец довольно хлопнул сына по спине. — Всем тобой хвастаюсь! «Ты таким хвастовством людям уже столько лапши наплел, наверное…» — подумал Виктор. При хорошем расположении духа, отец был человеком весьма сангвиничным, говорил без устали, при этом успевая обращаться одновременно ко всем и каждому. Видя, что Денис напрягся, Виктор попытался перевести разговор на другую тему. — Ну что, пап, ночевать же у нас останешься? — Ой, Вить, никак не получается, договорился уже с знакомым, что к нему заеду, ничего не могу поделать. — Как так, пап? Ты и так наведываешься раз в два года. — Ой, Витек, ты бы и сам прилетать к нам домой мог, хоть по праздникам. — И каждый раз не заставать тебя там? Дениска, — он повернулся к брату, — когда наш папаня последний раз был дома на Рождество? — Ладно, сдаюсь, проехали, — отец активно замахал руками. — Виновен. Но работу я бросить не могу, вы понимаете. И они действительно понимали. Дело тут было вовсе не в деньгах, Артур Дмитриевич был просто одержим ею, все эти контракты, знакомства с новыми людьми ему были, как коту молоко. А еще это было способом отвлечься от произошедшего. Побегом от реальности, если можно так сказать. Они ведь все бежали. Отец бежал под предлогом работы, Виктор — учебы, а Денис…, а Денис поддался навалившимся тогда на него навязчивым мыслям, находя в них утешение. Каждый из них бежал своим изощренным способом, нашел себе уютную раковину и обустроил ее по своему вкусу, избегая травмирующих тем и воспоминаний, словно маленький одинокий рак-отшельник. Виктор вздохнул и поглядел на часы. — Ох мы с вами заболтались, уже десятый час пошел! Ты же устал наверное с дороги, Дениска. Давай покажу тебе твою комнату и небольшую экскурсию проведу, — Виктор начал подниматься, но Джессика его осадила. — Я могу это сделать, Вик, а ты сиди с отцом время проводи, — девушка встала и начала подниматься по лестнице, уволакивая за собой Дениса, мертвой хваткой вцепившегося в свой чемодан. «Что же он там носит?» — промелькнула мысль в голове у старшего — «Не одежду же». Чемодан и правда был маловат, чтобы вместить хотя бы небольшую, минимальную часть гардероба. Виктор глядел на удаляющийся силуэт брата, отмечая всю ту же плавность движений. «Он что, танцами какими-то занимался?» Громкий «чпок» отвлек мужчину от мыслей и тот, повернувшись к предполагаемому источнику, увидел отца из ниоткуда выудившего бутылку коньяка. Хитро подмигнув, он поставил ее на стол. — Не против составить компанию? По виду отца было видно, что отказы не принимаются. — Хорошо, сейчас возьму стаканы. Наливая, отец спросил: — Не сильно я тебя напрягаю всем этим? Ты прости, что так неожиданно, — он потупил взгляд, уставившись на стол. — Знаешь, у них были фотографии. Я тогда очень испугался. — Какие фотографии? — Виктор удивленно поднял брови. — Ты о чем? Отец посмотрел на Виктора выразительным взглядом так, что тот даже поежился. Артур Дмитриевич отпил из стакана немного пьянящей жидкости. — Фотографии… — он кашлянул в руку, и неловко продолжил, — фотографии Дениски, Витя. Они фотографировали его, когда он гулял с тем мальчиком, думали меня ими шантажировать. Наверное, те мрази из фирмы, с которой я сотрудничал полгода назад. Никак не успокоятся. Уловив внимание собеседника, он продолжил. — Ты не подумай, там ничего такого уж. Но этого вполне достаточно, чтобы найти Дениса с пробитой головой лежащего где-то по дороге из школы, — еще глоток. — Не хочу, чтобы он там находился больше. Хотя бы до восемнадцати, пусть поживет у тебя, Вить. Настала очередь Виктора глотать коньяк. — Вообще не вопрос, пап, — голос его сделался хмурым, — пусть живет, сколько потребуется. И не беспокойся, в школу я его устрою, обо всем позабочусь. Только ты там сам… осторожней, ладно? Отец улыбнулся, потрепав светлую шевелюру сына. — Конечно, Вить, не боись, — и шепотом добавил, — прорвемся! Артур как-то совсем грустно посмотрел на сына. — Вы ведь с Дениской, все, что у меня осталось, бандиты! Эх, вот поработаю еще пару годиков и брошу это все, сюда перееду, дом большущий построим и жить там будем, — его улыбка стала еще грустнее. Им двоим было понятно, что эти слова так и останутся словами. Виктору от этого было невыносимо, и он решил перевести тему: — Кстати, пап, к вопросу о безопасности… — он глянул на пустеющую бутылку, — ты как ехать собираешься вообще? Отец ухмыльнулся. — Так ведь я машину ту напрокат взял, завтра заберут ее. А сейчас такси вызову, — он потянулся. Тут на стол вскочила Мишель. Кошка, чувствуя себя полноправной хозяйкой сей обители, гордо и лениво переставляла лапы, пересекая стол и успевая понюхивать все на своем пути. Красивое животное, не найдя ничего съестного или хотя бы интересного, дошло до края и спрыгнуло, скрывшись за диваном под удивленные взгляды мужчин. — И что это было только что? — отец с наигранным возмущением повернулся к сыну. — Вы ей такое всегда позволяете? — А она будто спрашивает, — пожал плечами сын. — Чья? — Моя. Давно хотел завести кошку, — он провел рукой по штанине, стряхнув приставшую белую шерсть, — но кто же знал, что все вокруг станет кошкой. Артур Дмитриевич улыбнулся. — А что за знакомый? — решил спросить Виктор, но наткнулся на непонимающий взгляд отца, — ну тот, с которым ты встретиться должен. — А, та это приятель мой давний. Третий год обещаю к нему заехать, — он засмеялся, — обещанного три года ждут. Отец меланхолично уставился в окно. Опустевшая уже полностью бутылка, стала ему неинтересна. Виктор, нехотя задал еще один вопрос: — А как там… мама? — отец с полминуты продолжал все так же смотреть в окно, словно не слышал вопроса, но по его потускневшему взгляду было ясно, что это не так. — А как она может быть? Все так же, — хрипло выдохнул он, — болеет. Ненадолго повисла тишина. — Но они нашли его, черт знает как. Эта падла, слава богу, ничего больше не сотворила, — его голос звучал злорадно, — но они нашли его. — Кто-то приволок эту мразоту ночью под городскую больницу, нам сказали, что он еще жив тогда был. Его траванули, как псину паршивую чем-то, своей собственной блевотиной захлебнулся в итоге, — руки говорившего невольно сжались в кулак. Голос звучал жестко, а глаза блестели упоением. Виктор поежился. Он слышал и раньше, как на людей действует месть, какую радость можно испытывать глядя или хотя бы представляя агонию ненавистного человека. Он видел это в отце и, что хуже, он видел это в себе. Мысль об отмщении приятной волной пронеслась по его телу, ублажая разум. Отмщение. Ему вдруг стало абсолютно спокойно. Словно вся горечь мира в одночасье исчезла вместе со смертью этой гниды. Они с отцом переглянулись, и он увидел в его глазах отображение своих собственных мыслей. — Ну, Витек, пойду я уже, — он выудил из кармана телефон, чтобы набрать такси. — Вы тут не скучайте. Я на счет Денискин денег кинул и периодически добавлять буду, вы не стесняйтесь, используйте, сколько нужно. Виктор кивнул и мужчины пошли к выходу. Такси подъехало через пять минут и, обнявшись на прощанье с сыном, Артур Дмитриевич уехал. Холодало, ветер беспардонно лез под рубашку глядящего на удаляющиеся фары мужчины, отчего кожа того покрывалась маленькими бугорками, а волоски вставали дыбом. Вечер, переходящий в ночь, пах надвигающимся дождем.