Отравитель

Кофе, сэндвичи, тосты с джемом. Утро пахло солнцем и кухней. Пылинки целовали с солнцем, струнами просачивающимся в помещение сквозь неплотно закрытые шторы. Джессика с ногами сидела на высоком стуле около кухонного стола, привычно игнорируя тот, который стоял специально для этого в гостиной. Девушка с угрюмым видом потягивала сок, одновременно листая что-то в телефоне. Опять не выспалась. Сидит за ноутбуком ночь напролет, за ним же и засыпает. На просьбы и уговоры Виктора не мучить свое здоровье, с усмешкой отвечает, что ей это нипочем. Хотя сама на человека становится похожа лишь после кофе. Виктор поставил на стол три тарелки, выкладывая на них аккуратно поджаренные яйца. Оставив одну возле Джесс, мужчина поставил на поднос остальные и понес в гостиную, к большому обеденному столу. — Будешь тосты? Есть абрикосовый джем и вишневый. Денис отрывает взгляд от картины, висящей на стене. Кивает. — Все еще рисуешь, — он мотнул головой в сторону. Движения его были также грациозны, как и предыдущим вечером. — Не совсем. Скорее нет, чем да. Но картина моя, если ты об этом, — Виктор задерживает взгляд на работе. На ней изображена стройная девушка с корзинкой цветов. Незабудки. — Давно не рисую. Года три, думаю. Денис всматривается внимательней, сканируя зелеными глазами холст. Виктор удивляется этому скрупулезному взгляду, даже вилка в его руках застывает где-то на полпути ко рту. — Понимаю почему. Денис повернул голову к нему, уверенно заглядывая в глаза. От неожиданности сказанного Виктор и вовсе кладет вилку обратно на тарелку. Что он имел ввиду? — Эта картина… — Денис запинается, очевидно, пытаясь подобрать правильные слова. — Она выглядит так, словно ты хотел ее поскорее закончить. Словно дорисовывал через силу. Виктор удивленно поднимает брови и улыбается. — Что же, ты прав, — их взгляды синхронно устремились на картину. — А как понял? Если честно, я очень удивлен. Брат вертит в руках сэндвич, словно решая, с какой стороны было бы вернее укусить и, видимо, не найдя верного ответа на свой вопрос, кладет его обратно на тарелку. — Мазки. Особенно фоновые. Огромные, массивные. Однотонные, скучные. Можно было бы списать на стиль, но я видел другие твои картины, — он отрывает взгляд от собственных рук, — зачем ты ее повесил? Виктор подпирает лицо рукой, задумчиво глядя на предмет беседы. — Ну, знаешь, я столько труда в нее вложил… Черт только помнит, сколько там слоев погребено, — он вздыхает, — оставить ее пылиться где-то было бы кощунством и неуважение собственного труда. Рисунок был откровенно скучным. Виктор знал об этом, поэтому его нисколько не задело замечание мальчика. Сегодня они должны пойти в школу, чтобы устроить туда подростка. Он уже предварительно порешал все со знакомыми, работающими там, так что все должно будет пройти без проблем. Раньше он сам там работал. Точнее, подрабатывал после пар. Ничего серьезного — вел факультатив для желающих попрактиковаться в искусстве черчения. В основном туда сходились те, кто хотел связать свое будущее с архитектурой, так сказать, приходили посмотреть, каково оно. Большинство разочарованно уходило. Романтизированное представление о профессии было далеко от реальности. А реальность — точно выверенные чертежи и макеты. Приходили туда такие же, как он когда-то — ищущие себя художники, но, в отличие от него, им повезло снять розовые очки раньше. Он сам когда-то попался на эту удочку. Виктор не любил свою профессию. Он искренне завидовал школьникам, которые приходили и оставались. Им нравилось это. Им нравился процесс создания проекта, сначала — в своей голове, потом — воплощение его в расчетах. Их глаза, глядящие на него с интересом, их голоса, обращенные к нему за помощью. Они чертовки одержимы этим. Виктор завидовал этим детям, но не давал себе права на жалость. Он сам ткнул пальцем в небо и получил, что заслужил. Проще говоря, ему казалось, что работа архитектора будет приносить ему удовольствие, и прогадал. Главной причиной, по которой он не предпринял попытки что-то поменять, было чувство долга перед отцом, что обеспечивал его. Оно не дало покинуть университет, ведь вложено в его обучение было уже немало. По этой причине Виктор решил просто плыть по течению. Так — проще. Все так делают. Все закрывают глаза и ищут пути наименьшего сопротивления. После университета он устроился на полную ставку в компанию, разрабатывающей местные арт-проекты. Город расширялся, закидывая свои когти все дальше, а на пригород, куда переехал жить Виктор, надвигалась постоянная неумолимая урбанизация. «Скоро все станет городом» Эта мысль заставляла мужчину поежиться, так как город был тем, от чего многие бегут и неважно, правильно это или нет. А в будущем уже просто не будет выбора. Главной задачей организации было приведение города «в порядок», что, в понимании заказывающих их работу агентств, значило сделать это место более привлекательным для туристов. Он слышал, что когда-то их компания начинала, как некоммерческая, помогающая начинающим в любом виде искусства людям показать свои таланты, путем украшения улиц. А потом, как в таких случаях всегда бывает, пришел какой-то влиятельный человек и, взяв организацию под свое крыло, сделал ее очередным рудником собственного капитала. Так художники, флористы, дизайнеры и прочие люди творческой работы, превратились в работников, а их творчество — в заказы. Некоторые были рады такому повороту, не имея нужды больше листать сайты по трудоустройству, другие ушли. Когда он устроился на полноценную работу, то подработку пришлось бросить, о чем он несильно жалел. Сейчас он вообще мало о чем сильно жалел. Или хотя бы чуть-чуть. А вот что насчет картины… она была единственная, нарисованная после переезда. О чем он думал, садясь за холст спустя два года с последнего момента прикосновения к кисточке? Неужели я настолько плох? Мазки злые, огромные, неуклюжие, но не от того, что он не знает, как правильно рисовать. Почему-то не получалось. Он рисовал ее, словно пытаясь что-то доказать себе, словно закончить ее было делом чести. Он садился за нее до чертиков уставший после пар, пялился томным взглядом на очередной закрашенный слой. Он хватался за рисование, как за последнюю ниточку, что вела в прошлое, в котором он не заставлял себя работать, не заставлял себя прикидываться, не закрашивал раз за разом эту чертову ни на что не годную мазню. Виктор дорисовал картину, выиграл собственный спор, но победителем себя не чувствовал. Он не чувствовал себя вообще ничем. Ему все было скучно, отвратительно, навязчиво. От злости он даже повесил ее на одном из самых заметных мест в доме. Со временем буря в его мыслях угасла, уступив место равнодушию. И вот сейчас он сидел, разглядывая собственноручно нанесенные когда-то мазки. — Что, каракулю эту обсуждаете? — Джессика подошла и неожиданно выдернула Виктора из размышлений. Ей картина тоже не очень нравилась, но она никогда не могла внятно объяснить почему. Бывало, начнет говорить и запнется, что ей вовсе не свойственно. — Ну, она такая… не твоя совсем. Ты бы такое не нарисовал, — задумчиво произносила она обычно в ответ. Подойдя к столу, девушка поднесла кофе Виктору и чай Денису. — Тебе тоже не нравится? — спросил последний. Девушка кивнула. В отличие от Виктора, Джессика обожала свою работу. Она работала риелторкой и отдавала ремеслу всю себя. Для такого дружелюбного и общительно человека как она, эта профессия была просто милостью божьей. Одним из отличительных умений Джесс, была ее способность втюхать людям даже совсем задрыпаный домик. Девушка начинала красочно расписывать то, как прекрасно там станет после небольшого косметического ремонта, активно жестикулируя и заражая азартом покупателей. Однажды Виктор сам стал свидетелем подобной сцены. Глаза его девушки блестели, она не могла перестать говорить, ее грудь вздымалась настолько высоко, насколько много только могли вместить воздуха легкие перед очередной тирадой. Девушка хоть и говорила быстро, но не тараторила, а от ее рассказов сложно было оторваться. Виктор любил это в ней, ее преданность своему делу поражала его, он пытался найти в ней то, что заставляло так искренне и безотказно отдаваться работе Он пытался найти в ней то, чего не имел сам. Джессика подсела поближе к Денису и уже активно расспрашивала его. Ее интересовали увлечения, любимые блюда, фильмы — буквально все, что можно только спросить у едва знакомого человека. Через пять минут они уже вовсю щебетали о делах житейских, а Виктор лишь наблюдал за ними с улыбкой, изредка вставляя пару фраз. Виктор подумал о том, что внешне Денис с Джессикой были немного похожи, пожалуй, даже больше чем он с братом. Как и его брат, она имела черный волос и темный тон кожи, но обязана этим была не загару, как Денис. Как рассказала ему однажды Джесс, ее мать была индийской иммигранткой. Виктор взглянул на часы — было уже полдевятого, а значит, пора заканчивать с завтраком. — Джесс, если не хочешь опоздать на работу, то пора бы уже пошевеливаться, — сказал ей Виктор, поднимаясь со стула и ставя на поднос всю грязную посуду. Денис тоже встал, помогая ему. — Да… да, только кофе допью и буду уже выходить. Виктор удивленно обернулся на ее голос. Ему показалось, что он уловил в нем что-то несвойственное. Виктор хотел спросить, все ли в порядке, но девушка уже скрылась за дверью ванной комнаты. — Мне нужно будет сдавать какие-то экзамены? — спросил Денис, привлекая его внимание. Парень уже закончил складывать на поднос посуду и уже даже протер обеденный стол. — Нет, всего-то собеседование, да и то — формальность. Денис настоял на том, чтобы помыть посуду, а Виктор отметил, что его брат практически не изменился характером… словно тогда, перед его отъездом, ничего не произошло. От этого стало как-то легче дышать. Он позволил себе облегченно вздохнуть. Колупать старые раны отчаянно не хотелось. Вымытые тарелки одна за другой отправлялись на сушку. Плавные движения, легкие, воздушные. — Ты занимался какими-то танцами? — вопрос вырвался у Виктора невольно, а Денис удивленно обернулся. На три секунды между ними установился зрительный контакт, и Виктор увидел, что застал его врасплох. — Нет… — он обратно повернулся к раковине. — Танцами — нет. — Чем-то другим? — Виктор удивился своей настойчивости, но ему очень уж хотелось узнать. Денис поставил последнюю вымытую тарелку и, вытирая полотенцем руки, повернулся лицом к брату, а Виктор отметил, какие зеленющие глаза у того при дневном свете. — Не то, чтобы это было чем-то серьезным, — он зажмурился от падающих прямо в глаза лучей и отошел подальше от окна, к кухонному столику, за которым сидел Виктор. — Я занимался этим самостоятельно, хотя больше изучал, чем практиковался. Восточные боевые искусства. Они и правда очень похожи на танец. Помогают расслабиться. Если честно, даже мысли проясняются, — он широко улыбнулся, — звучит, наверное, как какая-то дешевая рекла… — Денис не договорил, устремив широко раскрывшиеся глаза на стоящий недалеко от окна аквариум. — Ва-а-у, — только и смог проговорить мальчик, уже подходя к нему. В аквариуме плавала одна единственная рыбка. — Боже, Вить, какая она красивая, — от искренней улыбки в уголках его глаз появились морщинки, на щеках — ямочки. — Невероятно синяя! Паренек выглядел так, словно впервые в жизни увидел рыбу. Виктора это позабавило. — Сиамский петушок называется. Виктор поймал себя на том, что ему нравится наблюдать за такими честными эмоциями Дениса. Он подумал, что рад приезду брата. Словно вернул что-то давно утерянное и практически забытое. Семье и правда проще держаться вместе. Все-таки, он никогда не мог говорить с кем-то так же честно и искренне, как получалось у него с отцом или с братом. Ему наконец-то стало спокойно. Из ванной выбежала Джессика. Промчав мимо Виктора, девушка поцеловала его, а он отметил, что она опять бодра и полна сил. — Удачи на собеседовании, Дэн, я куплю после работы торт! Нет, два торта! — бросила она на прощание и скрылась за входной дверью, оставив за собой шлейф приятно пахнущих духов. — Ладно, ребенок, давай уже устроим тебя в школу. Приблизительно через полчаса они тоже вышли. Виктор хотел проехаться на машине, но Дениска настоял, чтобы они прошлись пешком. «Ну и ладно, — подумал Виктор. — Тут идти пешком минут пятнадцать». Пока они шли, Денис глазел по сторонам, но в большей мере его взгляд был обращен в сторону леса. Когда наблюдать за деревьями стало невозможно, мальчик как-то совсем уныло уставился себе под ноги. — Чего грустишь, ребенок? — Виктор как-то неожиданно для себя начал использовать это обращение, оно казалось ему каким-то совершенно домашним, уютным. — А? Да я и не грущу, — улыбается, но улыбка другая, совершенно не похожая на ту, которой светилось его лицо, когда он увидел аквариум. А взгляд вновь устремляется под ноги. Школа была небольшой, учащихся — менее чем триста человек. С директором он был знаком, когда устраивался сюда на подработку, а его знакомый из учительского состава, пообещал договориться с ним насчет Дениски. Когда они подошли к школе, видимо, было время перемены и дети повыходили из здания и прогуливались на улице. Кто-то ходил один, некоторые — кучками. Они уже подходили к входной двери, как кто-то из группы старшеклассников окликнул: — Мистер Соколов! Виктор обернулся и увидел своих бывших учеников из кружка по черчению. Девушка, позвавшая его, Миранда, приветливо махнув рукой, направлялась в их сторону, а за ней шагали остальные. — Здравствуйте, дети, — с улыбкой поздоровался Виктор. — Давно не виделись. Ребята окружили их, начав поочередно интересоваться как его дела, чем он сейчас занимается. — Ох, как жаль, что вы ушли, — все разочарованно повторяла Миранда. — Нам ведь так и не нашли нового преподавателя. — Ничего страшного, вы талантливые дети. — Виктор краем глаза следил за опершимся о входную дверь Денисом. — Вы можете творить и самостоятельно, а всему остальному вас научат в колледжах. — Все равно жаль, — внимание Миранды привлек стоящий за спиной Виктора Денис. Заметив это, Виктор представил его, а дети радушно поздоровались. Заслышав звонок, группа окруживших неохотно рассосалась, а братья пошли к кабинету директора. Тот принял их практически сразу. Задав пару формальных вопросов и приняв основные документы, мужчина поздравил мальчика с поступлением и выдал ему заранее распечатанное расписание. По дороге домой Виктору позвонили с работы, попросив срочно приехать. — Ты точно сам дойдешь? — спросил он у брата, а тот уже в пятый раз кивнул головой. — Вить, мы же почти не сворачивали, как тут заблудиться? — Ну, смотри, ребенок, — мужчина протянул ему связку ключей. — Твои. Прости, что так вышло. Ты там дома не стесняйся, можешь пользоваться моим ноутом, холодильник штурмуй, сколько понадобится. — Не сомневайся — я последую твоему совету, — ответил тот ему с угрожающим оскалом и братья засмеялись. Подъехал автобус. Виктор, попрощавшись, сел в него, а Денис остался смотреть ему вслед, пока тот не скрылся за углом.