Катастрофически

Раннее утро, буквально за несколько минут до долгожданного рассвета, – не лучшее время, когда стоит доверять своим глазам. Жорж знал это, как никто другой. И Жорж никогда не доверял никому полностью, кроме собственного разума и еще одного, – одного-единственного во Вселенной родственного, дорого ему существа, – того, чье письмо, скомканное, написанное круглым детским почерком, он сжимал в своей руке; того, кто погиб всего несколько недель назад; того, кто сейчас стоял прямо перед ним. - Александр!.. Здравый смысл твердил, что это невозможно; чувства приказывали сейчас же подойти к нему, обнять, крепко-крепко, и никогда не отпускать больше от себя, никогда больше его не потерять… Он улыбается, словно прочитав мысли Жоржа, чему, впрочем, последний совсем не удивился бы: оба мальчика всегда знали, что между ними существует связь. Незримая, особенно для посторонних людей, но ощутимая для них самих, а это – самое главное. Сильная, крепкая, гораздо крепче всех жизненных неприятностей и передряг, тянущаяся через все время и пространство. - Александр… Его кожа загорела, светло-русые волосы взлохмачены, а губы обветрились, но сквозь эту погрубевшую внешнюю оболочку еще проглядывается прежний Александр – светлый, чистый, понимающий с полувзгляда, донельзя родной, донельзя манящий, улыбчивый Александр. Катастрофически любимый – до боли, до безумия, до губ, искусанных в кровь – ту самую кровь, которой они обменялись уже, казалось бы, давным давно. - Александр… На какое-то мгновение чувства берут верх, и Жоржу уже все равно, что это – его собственное безумие, призрак или настоящий, чудом спасший Александр из плоти и крови. Все равно. Главное, что это он, что он стоит сейчас в нескольких шагах от Жоржа, и он не может отпустить Александра второй раз подряд из своей жизни. Пусть мир думает, что хочет, пусть он вообще катится к черту со всеми его физическими законами, но он не отпустит Александра. Никогда больше. - Александр… - Ты скучал? - Катастрофически… Жорж делает шаг вперед