Play Hard

Довольно странно существовать в наше время. Да и вообще в любое время. Ты стоишь, а мир идет дальше, не замечая, игнорируя отстающих и опоздавших. Ты — лишь маленькая капля в огромном океане жизни. Уйдешь, и не заметят, верно? Горестно осознавать, что сейчас все мое окружение состоит из этого океана. Никому не нужен, никем не замечен. Сигареты, алкоголь, кутеж и случайные связи. Откровенные фотосессии, люди — однодневки, наркотики — очень много наркотиков. Если это и способно хоть как-то сломать и притупить волю, то я беру это в двойном размере. Пока изо рта пена не потечет, и я не сдохну. Раньше было как? А как было? Напомни мне, если не трудно. Семья, друзья, ты и я — наша маленькая империя, наша крепость, где все друг за друга горой. Ты защищал меня от моих же кошмаров, как сторожевой пес кидался на любого обидчика, ты, блять, пытался предотвратить каждую из моих панических атак. Ты просто ушел. Тебе внезапно все надоело. Надоел этот тощий хлюпик, который прячется за черно-белой маской и полотном татуировок. Ты хотел защиты, такой же, которую ты давал сам — мне непосильной. Я пытался быть таким, как ты. Пытался стать сильнее, увереннее, но ни черта не вышло. Бэк-эмси, неотличимого от серой массы... Я слился с этой массой. Теперь я тоже — сама серость. Унылый, заурядный человечек, мечтающий о счастье, которое никогда не наступит, если сидеть на жопе ровно. А я сижу. В итоге я здесь, а ты — за миллионы километров от меня. Ты идешь дальше, стремишься, летишь. А я так и остался стоять на месте, не зная, в какую сторону сделать очередной шаг. Я вспоминаю тебя уже без той ноющей боли. Серьезно. С глаз долой — из сердца вон, так ведь говорят, да? Вроде мне это помогло. Ты — всего лишь осадок на дне моей чашки жизни. Осадок, который не оттереть ни одним моющим средством. Даже хлорка или кислота не поможет. Я пробовал. Не вышло. Я знаю, что все мои слова — глупый блеф. Жалкие оправдания собственной гнусной слабости, которую я никак не могу выбить из себя, как ни пытался. Ты — осадок, который медленно выедает днище моей гребаной чашки. Медленно, почти незаметно, я даже этого не чувствую. И не почувствую, когда ты прожжешь основание. И я жду. Чего угодно. Упоминания, случайного звонка (да с чего бы!), внезапной встречи глаза в глаза, лицом к лицу. И знаешь, что произойдет в этом случае? Все начнется по новой. Всего самоконтроля и всей выдержки, которые появились у меня за все эти годы, я просто лишусь. Я лишусь всей защиты, всего хитинового покрова, если ты будешь маячить где-то рядом. Ведь ты, блять, будешь рядом! Рядом, а не где-то за тысячу километров. И я буду в очередной раз думать «а, может...», вот только этого «может» больше никогда не случится! Ты и я — мы взрослые мальчики, у обоих котелки варят как надо. Не случится. Ты не наступишь на эти же грабли. На грабли по имени «Иван Евстигнеев — полный неудачник без Мирона Федорова». Поэтому все идет дальше. А я остаюсь на месте. Ведь ты — гребаный осадок, который плотно припечатал меня к земле и не дает сдвинуться.