* * *
Эрик не мог пошевелиться. Он стоял на коленях перед алтарём и не мог двинуться ни в одну из сторон, он не мог поднять руку и даже повернуть голову – не мог. Леншерр чувствовал, как по его щекам бегут слёзы, но не делал ни одной попытки их стереть, потому что даже не осознавал, что плачет. Он смотрел на Чарльза, на своего лучшего друга, на того, кого полюбил всем сердцем – и не мог поверить, что потерял его. Всё те же тёмно-русые слегка вьющиеся волосы, укладывающиеся небольшими волнами, на вид они всегда были такими мягкими, и вот только совсем недавно Эрик смог в этом убедиться, прикоснувшись. Всё те же тёмные губы, чуть приоткрытые, Леншерр теперь знал их вкус и готов был отдать жизнь за один лишний поцелуй. Всё те же голубые глаза, напоминающие Эрику об океане, о небе, о бесконечной синеве двух этих чудес вселенной, вот только… Вот только из уголка губ Чарльза бежала струйка крови, зрачки расширились и замерли, как и его грудная клетка, из которой торчал нож. Ксавье не дышал. И Эрик не мог в это поверить. Он всё-таки повернулся – медленно, чувствуя себя так, словно плавает в густом киселе, преодолевая сопротивление собственных мышц. Леншерр упёрся взглядом в пятившуюся фигуру, узнавая в ней главу секты. Мужчина всё ещё держал руку перед собой, должно быть, именно ей он вонзал нож и так и не опустил после того, как сделал это. Эрик смутно почувствовал, как внутри него вскипает чёрная ярость, мгновенно заполняющая его душу и сознание. Леншерр сорвался с места, бросаясь на сектанта, намереваясь прикончить его на месте – и только Хэнк со своей молниеносной реакцией предотвратил ещё одно убийство в этом месте. МакКой успел перехватить друга до того, как тот доберётся до мужчины, внезапно выяснилось, что он далеко не такой хрупкий, каким казался на первый взгляд, силы дока хватало, чтобы удержать Эрика на месте, пусть и сбив его с ног. - Это его вина! Он поплатится! – Леншерр вырывался, как мог, не понимая, почему Хэнк мешает ему. – Это сделали они! Он готов был врезать доку, лишь бы освободиться, лишь бы добраться до этой твари, которая додумалась совершить ритуал, чтобы попытаться открыть Врата и призвать Его. Этот урод просто не имел права даже притрагиваться к Чарльзу, если бы не их совершенно безумная затея, ничего бы этого не было, так с чего этот сектант решил, что может сделать то, что сделал? Кто дал ему право решать? Остатки разума говорили Эрику, что этот человек только что спас их мир от вторжения существа, против которого у них не было ни одного шанса. Что он просто сделал то, чего не смог сделать сам Леншерр, но вся вселенная меркла для Эрика, когда он смотрел на бездыханное тело друга. Мир не имел значения, у него не было той силы, которой обладал Ксавье, чтобы наступать себе на горло и спасать всех, несмотря ни на что. Без Чарльза всё было бессмысленным, пустым, нелепым. Эрик перестал вырываться, замерев на полу, он смотрел на руку Ксавье, безвольно свисающую с алтаря, и машинально тянулся к ней в безумном желании сжать эти пальцы в своих и вдруг ощутить тепло. Тепло, которого в этом теле нет и больше никогда не будет. Тепло, которое он потерял. Он обещал самому себе сделать всё, что потребуется, чтобы защитить Чарльза – и опоздал, не удержал его в нужный момент, не смог заставить его послушаться. Он потерял своего лучшего друга и единственную настоящую любовь всей своей жизни.* * *
- Доброго утра, Эрик, - один из двух мужчин за столом улыбался, несмотря на то, что лицо его было покрыто порезами, сейчас совсем немного воспалёнными. Эрик стоял в дверях столовой, держась за косяк, он очнулся в чужом доме, в незнакомой комнате, чего сначала даже испугался, подрываясь с кровати и не зная, куда бежать. Потом мозг постепенно стал подкидывать ему воспоминания – порционно, отрывками, так что полная картина случившегося пока не складывалась, только какие-то размытые кадры, как будто он смотрел кино, снятое на очень старую и пережившую не меньше полувека плёнку. Дом был огромным, но найти в нём людей оказалось не так уж и сложно – и вот Леншерр уже стоит в дверях столовой, смотря на сидящих за завтраком. Их было двое, высокий молодой человек в очках был Эрику не знаком, а вот второй… Кажется, это он вытащил его из той тьмы? Или это всё Леншерру только привиделось? При попытке вспомнить голова загудела сильнее, и мужчина невольно поднял руку, прижимая ладонь к виску, словно это могло унять боль. - Тебе надо позавтракать и выпить несколько таблеток, - пожелавший доброго утра поднялся из-за стола, подходя ближе. – Ты восстановишься, не волнуйся, но нужно время. - Кто ты? – только и мог проговорить Эрик в ответ, смотря в голубые глаза собеседника. - Ксавье, Чарльз Ксавье, - он улыбнулся, протягивая руку. – Немного помог тебе справиться с трудностями. Они провели утро за разговорами, Эрик познакомился с Хэнком, но большую часть времени он расспрашивал о случившимся. Поверить в то, что рассказывал Чарльз, было непросто, потому что всё, что помнил сам Леншерр – это странный внутренний голос, который, в принципе, можно объяснить психическим расстройством, и потом лицо мужчины совсем близко, когда он сам уже лежал в ванне. Правда, многочисленные порезы на лице и руках Ксавье говорили о том, что Эрик и правда был одержим, иначе как бы он мог нанести их в таком количестве и за такое короткое время? И та тьма… - То есть, - Леншерр закинул в рот таблетки, запивая их чаем, игнорируя слова Хэнка о том, что надо запивать только водой, - это были демоны? - Демон, - Чарльз сделал глоток из своей чашки с кофе. – Один, но очень жаждущий заполучить твою душу. - Демон, значит… Эрик смотрел прямо на Ксавье и думал о том, кто из них псих. Наука и здоровый природный скептицизм говорили о том, что Чарльз, но память и наглядные доказательства… Впрочем, был этот чудак психом или нет, это не отменяло главного: он абсолютно точно спас Эрику жизнь. - Спасибо, - Леншерр отвёл взгляд. – Не уверен, что говорил бы сейчас хоть с кем-нибудь, если бы не ты. - Самоубийство – грех, а рядом был тот, кто хотел сожрать твою душу, так что ты спасся от кое-чего пострашнее смерти, - Чарльз покачал головой и тут же улыбнулся уголками губ. – Прошу тебя побыть здесь, пока ты не восстановишься. Хочу убедиться, что избавился от него. Эрик согласился тогда, не слишком долго раздумывая. Он не знал, что за три месяца своей реабилитации поверит во всё потустороннее целиком и полностью, поверит во всё, что рассказывал Чарльз, поверит каждому его слову. Он не знал, что захочет остаться рядом с этим человеком, захочет помогать ему, что найдёт в нём смысл своей жизни. Эрик не знал, что однажды полюбит Чарльза всем сердцем. И уж тем более не догадывался, что потеряет его.* * *
Со всех сторон тянуло холодом, обжигающим холодом, от которого коже становится больно и хочется поскорее спрятаться в тепло, укутаться и больше никогда не высовывать носа из своего убежища. Эрик почувствовал, что буквально леденеет, с губ сорвалось облачко пара – неужели похолодало настолько? Хэнк тоже почувствовал это и отпустил друга, садясь рядом и ёжась от ледяного воздуха, забирающегося под одежду, окутывающего с ног до головы. Он огляделся, чтобы убедиться, что это чувствуют все – и действительно, каждый из присутствующих среагировал на резкое изменение температуры. Алекс, Шон и Энжел стояли совсем рядом с Эриком и Хэнком, все трое с ужасом смотрели на алтарь, кажется, они тоже не могли сдвинуться с места, поражённые произошедшим. В глазах девушки стояли слёзы, молодые люди же просто уставились на Чарльза, не моргая, никто не мог поверить в то, что случилось. Леншерр перевёл взгляд на них, и острая боль пронзила его сердце снова – только он поверил, что теперь его другу есть кому помочь, кроме них с Хэнком, и… - Спас-с-сибо… Все резко повернулись на голос, раздавшийся из-за спин, и большая часть присутствующих отпрянула, даже МакКой вздрогнул, распахнув глаза шире. Эрик сглотнул, не понимая, снится ему это или нет. Врата были открыты. Здесь и сейчас, они зияли чёрным проёмом, из которого вырастала, словно в фильме ужасов, фигура. Зловещая, чужеродная, пронизанная насквозь смертельной опасностью. Леншерр медленно встал на ноги, не отрывая взгляда от Врат, и подал руку Хэнку, помогая ему подняться. - Что происходит? – МакКой нервно поправил очки. – Если Чарльз… - Я не знаю, - оборвал его на полуслове Эрик. Он не хотел слышать о друге «мёртв», как будто это могло что-то изменить. - Глупцы… - фигура расхохоталась, и этот смех был страшнее всего, что Леншерр слышал в своей жизни. В звуке этого смеха слились тысячи стонов боли и страдания, которых эхом отражались в его голове, впрочем, кажется, как и в голове каждого здесь. Это был смех не человека и даже не просто демона. Это был Его смех. Он выглядел почти как человек, но даже при такой внешности чувствовалось, что в Нём нет совершенно ничего человеческого. Чёрная аура, окутывающая всё тело, и чёрные глаза – ни радужки, ни белков, сплошная тьма в глазницах. И Он улыбался. - Как легко было вас обмануть… - Астарот размял шею и костяшки с громким хрустом. – Стоило сказать, что нужно убить этого юношу – и вы охотно это сделали, уничтожив последнее, что держало Врата запертыми. - Но… - глава секты попятился сильнее, качая головой. – Но я слышал… - Глупые люди, - демон склонил голову набок, прищуриваясь. – Доверчивые, как обычно. Мистер Ксавье был вашей единственной надеждой в случае прорыва, но… - Он снова улыбнулся. – Спасибо, что облегчили мне задачу. Эрик смотрел на демона, понимая, насколько ошибаются разные писания на его счёт. Никакого дракона, никакой гадюки, правда, крылья за спиной всё-таки угадывались, но Леншерр не был уверен, не мерещится ли это ему. Голос Астарота звучал жутко, от него пронзало холодом до самых костей, и это Он ещё ничего не сделал… Кажется, Ему было весело - одному из трёх верховных демонов Ада, наконец, добравшемуся до вожделенного мира людей. И Он не торопился, Он смаковал каждую секунду своего триумфа. - Именем Бога единого и богов всего мира – сколько бы их ни было, именем духов светлых и именем силы светлой… - начал быстро проговаривать Эрик, сжимая в кулаке крест на своей груди, не отрывая взгляда от демона, но Астарот только рассмеялся в ответ. - Это работает с мелкой шушерой, но не со мной, мистер Леншерр, - Он ухмыльнулся. – Мои братья у всех на слуху, обо мне же почти никто не слышал, но теперь все будут знать и бояться Астарота, великого герцога Ада… Хэнк плеснул в него святой водой из фляги, он незаметно снял крышку – и теперь нужно было только подловить момент, но капли даже не долетели до демона, словно встретив на пути невидимую стену. МакКой сглотнул, потому что пришелец рассмеялся снова – и снова всем стало жутко. - Никто из вас не в силах меня остановить, но я окажу вам честь, - Астарот прищурился. - Вы умрёте в этом мире первыми… - Никто сегодня не умрёт. Эрик не просто резко обернулся, он сделал это буквально за доли секунды, не веря своим ушам. Обернулись все, кто здесь был, и даже демон вскинул брови, смотря за спины людей, в сторону алтаря, на котором сейчас сидел Чарльз. Леншерр был готов поклясться, что спит. Спит так крепко, что просто не может проснуться, с реальностью увиденное не соотносилось никак и ни в коей мере, каким бы уверовавшим в сверхъестественное он ни был. Эрик по сути забыл, как люди дышат, во все глаза глядя на друга, медленно вытаскивающего ритуальный нож из своей груди, рвано выдохнув, когда лезвие выскользнуло полностью. Эрик краем глаза видел, как Хэнк делает шаг назад, кажется, он тоже не верил. Никто не верил, что подобное возможно, несмотря на то, сколько всякой чертовщины уже произошло на их веку. И тем не менее – Ксавье опустил ноги на пол, выпрямляясь в полный рост, и в этот момент Леншерр подумал, что, наверное, сошёл с ума. Чарльзу тоже казалось, что он спятил, по крайней мере, мир вокруг казался совсем другим, он осознавал, откуда только что вернулся, равно как и осознавал тот факт, что его возвращение противоречит всем открытым и не открытым законам физики, биологии и прочих точных и не очень наук человечества. Он был жив, он дышал, он чувствовал, как в его груди бьётся сердце, зажившее за пару секунд, едва Ксавье вытащил из себя нож, на который сейчас смотрел, сжимая его в своей руке. Чарльз перевёл взгляд на свои пальцы, покрытые чёрными узорами до самых кончиков, и чуть усмехнулся. Вот, значит, как… - То есть, они настолько напуганы, что послали против меня… мальчишку? Даже вернув с того света по такому случаю? – демон хохотнул, снова хрустнув шеей. - Не совсем по такому случаю, но рад, что даты совпали, - Ксавье положил нож на алтарь и сделал шаг вперёд.* * *
Он видел Ад. Видел его полностью, от края до края, пропустил через себя боль и страдания сотен, тысяч, миллионов душ. Он вдохнул гарь и огонь преисподней, и этот жар мог бы сжечь ему лёгкие дотла, но Чарльз был не один, он буквально чувствовал на своих плечах ладони всех тех, кого он вытащил отсюда. Бесконечные белые нити, которые держали его, соединяли с миром Земли, не давая потеряться его собственной душе в этой тьме. Ксавье ринулся сюда за душой этого юноши, принесённого в жертву. Он знал, что жизнь Дарвина, а именно так звали молодого человека, уже не спасти, что его убили – ради ужасной цели, что им пожертвовали, чтобы призвать нечто настолько тёмное и злое, что для него из столетия в столетие придумывали новые имена. Но душу можно было спасти, и ради одной души Чарльз готов был спуститься в Ад. Он знал, что в этом и есть его предназначение. Он двигался среди развалин, смотря прямо перед собой, зная, что у него есть только один шанс, какой бы сильной ни была его защита. Живой, он ринулся в мир мёртвых – да ещё с целью забрать лишнюю душу, логично, что ему тут были не рады. Ксавье шёл на мерцание, инстинктивно ощущая, что это и есть Дарвин, и вдруг… И вдруг нити начали рваться, одна за другой, Чарльз почувствовал, как резко покидают его силы, как тьма проникает прямо под кожу, всё-таки, он был человеком, сильным, особенным, но всего лишь человеком в царстве демонов. Ксавье успел добраться до Дарвина, успел схватить его за руку и потащить за собой, выводя отсюда. Он подволакивал ноги, за которые его хватали демоны, отбивался от них, преграждающих путь, с каждым шагом слабея всё больше, пока, наконец, не рухнул на колени, успев только указать спасённой душе на свет. И в этот момент резкая боль пронзила его грудь, Чарльз почувствовал, что не может вдохнуть, что сердце его вот-вот перестанет биться, что… Что всё кончено. Тысячи чёрных ладоней потянулись к нему, те самые, из которых он раз за разом вырывал души, не давая утянуть их в Ад. Ксавье стоял на коленях среди огня, прижимая руку к груди, там, где было сердце, вторую отчаянно протягивая к свету, но чувствуя, что не в силах подняться и идти к нему. Он почти смирился с тем, что не выберется, последние нити разрывались, и Чарльз всё больше опускался на землю, теряя связь с миром, где он был жив. И в момент, когда он уже почти отчаялся, яркий луч света пронзил тьму, устремившись к Ксавье, все нити сплелись в одну, и она, словно спасательная верёвка, обвила его запястье, Чарльз схватился пальцами за неё – и в следующий миг уже вдохнул, резко, больно, но вдохнул, чувствуя, что вернулся.* * *
Дело было за малым – вытащить нож из своей груди, и Ксавье справился с этим довольно быстро. И так же быстро понял, что вернулся очень вовремя. Что-то горело внутри, но это пламя не обжигало, оно согревало, оно придавало сил, и Чарльз словно не замечал, как каждая линия на его теле, каждый виток чёрного узора начинает светиться, рисунки наполнялись белым, ослепляющим светом, от которого хотелось щуриться, от которого закрывали глаза ладонью все – и только Эрик не мог отвести взгляда. И Ксавье смотрел на него, чувствуя, что теперь они связаны навеки. Тысячная душа. Должно быть, Чарльз ошибся в расчётах, где-то что-то упустил, не учёл каких-то деталей, потому что до заветной тысячи было ещё не меньше двух десятков, но сейчас он чувствовал, что пересёк этот рубеж. И последней душой была душа Эрика, который отказался стать убийцей, даже если это значило гибель мира. Вселенная крайне выборочна в действии своих законов, она непостоянна, как ребёнок, который воспринимает всё точно так, как ему нужно это воспринимать – и вот один из её капризов. Стоило сказать ей спасибо за него. - Так ты и есть тот самый дурачок, бегающий за душами ради спасения сестры? – Астарот усмехнулся. – Чарльз, кажется? В Аду только и разговоров, что о тебе. - Уходи туда, откуда пришёл, - Ксавье двигался прямо на него, он прошёл мимо своих друзей, мимо Эрика, разорвав зрительный контакт со своим другом и теперь смотря только на демона. - Так заставь меня, - пришелец оскалился, снова щурясь, ему было даже интересно, что предпримет этот мальчишка. Чарльз начал читать. Он повторял одну и ту же молитву раз за разом, и, если вокруг Астарота пульсировала чёрная аура, Ксавье буквально светился своими узорами, теперь оплетающими его руки до кончиков пальцев, поднимающимися по шее до самого подбородка, и демон попятился, пытаясь закрыться ладонью от этого света. Его уверенность таяла, как и тьма вокруг, Хэнку пришлось хватать Эрика за плечи, потому что Леншерр попытался броситься Чарльзу на помощь, но тот справлялся и сам. Он оттеснил демона обратно к Вратам, наступая на него, идя уверенно и как будто причиняя боль злу каждым своим шагом. Астарот нырнул во тьму – и Чарльз вдруг скрылся во Вратах за ним, и свет погас, окутанный чернотой. - Чарльз! – Эрик рванул за ним, на этот раз так резко, что МакКой его не удержал, но не успел он сделать и пары шагов, как пришлось отпрянуть от Врат, закрывая глаза. На этот раз свет слепил всех, это была вспышка, напоминающая молнию, такая же быстрая и яркая, мир вокруг на несколько секунд буквально утонул в белом цвете, и в этот момент глаза закрыли все, пряча их. Врата захлопнулись так, что людей буквально снесло с ног, они оказались на полу, как будто рядом случился взрыв – и это была мощная волна от него. Эрик с трудом приподнялся, в ушах звенело, но ему было плевать. Прямо перед ним стоял Чарльз, держащий на руках прекрасную девушку с белокурыми волосами.* * *
Эрик улыбался. Улыбался тепло и мягко, и это было первым, что увидел Чарльз, открывая глаза. Он разлепил веки титаническим усилием, чувствуя адскую боль во всём теле, кажется, ныла даже сама кожа, но… Но Эрик улыбался – и Чарльз улыбнулся в ответ, садясь в кровати с его помощью. - Я почти ничего не помню, - он держался за голову, чуть морщась, потому что внутри черепной коробки взрывались фейерверки от каждого движения и даже от звука собственного голоса. - Ты должен помнить главное, - Эрик снова приподнял уголки губ. – Ты её вернул. Леншерр наблюдал за тем, как меняется лицо друга, и от того счастья, которым оно в итоге засветилось, хотелось и смеяться, и плакать самому. Семь лет, тысяча душ и одна смерть, которая едва не лишила разума практически всех её свидетелей. Эрика захлестнули эмоции, всё то, что он старался сдерживать, пока Чарльз не придёт в себя, потому что кто-то должен был приглядывать за всеми в доме. Хэнк занимался Рейвен, говоря о том, что она в коме, но шансы на то, что она скоро вернётся к ним, очень велики. Леншерру же приходилось возиться с детсадом, который они собрали, а ещё – сдать Себастьяна Шоу с его подопечными полиции, потому как тело Дарвина никуда не делось: увы, но юноша погиб после ритуала. И всё это время Чарльз был без сознания, заставляя их волноваться, сейчас Эрик привычно проводил у его кровати всё свободное время – и Леншерру повезло застать пробуждение друга. Такой красивый, такой родной, такой… живой. Эрик сглотнул, вспоминая момент, когда увидел нож в груди Чарльза, и невольно протянул руку, касаясь его кожи в этом месте, сейчас там был шрам – он выделялся на фоне всех остальных, которые, вопреки ожиданиям Леншерра, не исчезли. Не исчезли и узоры, только побледнели, больше не чернея, как только что сделанные татуировки, и Эрик мягко провёл пальцами по ним тоже, справляясь с приступом паники. Он действительно боялся того, что сейчас очнётся снова в тех руинах – рядом с трупом Чарльза, этот кошмар преследовал его теперь каждую ночь. - Я здесь, - Ксавье накрыл его ладонь своей, чуть сжимая, понимая по выражению лица Эрика всё, что тот чувствовал в этот момент. – Я с тобой и никуда не денусь. Леншерр резко подался вперёд, прихватывая губы Чарльза своими, вкладывая в этот поцелуй всю свою боль, испытанную в те мучительные минуты, когда он думал, что друг мёртв, весь свой страх потерять его и всё своё счастье видеть его сейчас – живым и в сознании. Эрик целовал его отчаянно, запуская пальцы в тёмные спутавшиеся волосы на затылке, снова теряясь в волнах страха и снова едва не задыхаясь от радости. Он чувствовал, что эмоции вот-вот завладеют им целиком и полностью – и так и случилось, когда Чарльз сам прижался ближе, порывисто обнимая его за шею. - Никогда, никогда так больше не делай, - Леншерр обхватил его руками, прижимая к себе, наплевав на всю монументальность своего друга, на всю его внутреннюю силу и на весь неприступный облик, характерный для Ксавье. Всё было неважно, всё, кроме того, что он жив. Эрик уткнулся куда-то в шею друга, под ухом, судорожно выдыхая, успокаиваясь только тогда, когда Чарльз начал мягко поглаживать его по волосам. - Хочу увидеть её, - Ксавье шептал, крепко обнимая друга. – Но я правда почти ничего не помню. - Хэнк сказал, что память вернётся, - Эрик чуть отстранился, смотря в голубые-голубые глаза, вмещающие в себя всё небо этого мира, который он так легко и просто спас. – К нам всем постепенно возвращается, мы все всё плохо помнили. - Хорошо, - Чарльз неловко улыбнулся, кажется, ему снова было стыдно за то, что он ослаб и что пришлось подниматься на ноги с помощью друга. - Совсем-совсем ничего не помнишь? – Эрик мягко поддерживал его, пока Ксавье завязывал пояс халата. - Помню твой голос, - Чарльз посмотрел в глаза Леншерра, улыбаясь шире тому, как вытягивается его лицо от этого заявления. – Он всё время повторял: «Иди ко мне».