Свалка

      — Крис, — встретившийся на пути пустынника пепельный зеленоглазый блондин прищурился, — рад видеть.       — Взаимно, Альмир, — Крису показалось, что от его оскала, который он тщетно пытался замаскировать под улыбку, у него сведет скулы, — приехал поддержать бойца? Раньше ты редко появлялся на соревнованиях.       — Стало скучно, — на пару секунд сжав пальцы Криса своими сильнее, Альмир разжал хватку и затянувшееся рукопожатие прекратилось, — а ты, надо полагать, тренер нашумевшего юного бойцовского дарования?       Крис хмыкнул.       — Не делай вид, что впервые слышишь о том, что я тренирую Стайлза. В конце концов, он дерется с твоим подопечным.       Крис помнил, как тогда, в самом начале боев, они насторожились, увидев бойца Альмира на второй строчке турнирной таблицы. Но повлиять ни на что не могли, а все предположения о допинге не получили подтверждения, и потому пришлось временно отодвинуть на второй план и самого бойца, и его жестокого тренера. И сейчас оба напомнили о себе как жестоким методом ведения боя, так и прочно занятой первой строчкой в турнирной таблице. Шествие по трупам продолжалось, пока Стайлз с трудом отвоевывал себе место в финале боев.       — Как тебе удалось натаскать мальчишку? Я смотрел его бои, — Альмир дернул уголком губ в ухмылке, — и хоть в половине случаев ему повезло, не отметить навыки боя я не могу. К тому же, он украл у тебя ледяного принца Лафейсона? Надо сказать, об этом все только и говорят. Никто не предполагал, что наследник клана Лафейсонов свяжется с мужчиной в очередной раз. Не переживаешь, Крисси? — Альмир растянул губы в сладкой улыбочке.       — Рассчитываешь предложить свою жилетку на «поплакать»? — Крис сложил руки на груди и наклонил голову набок, — или все еще переживаешь по поводу того, что у меня и школа лучше, и Том был со мной, а не с тобой, и сейчас боец наступает твоему на пятки?       Крис попал в точку. Холодный и надменный взгляд Альмира, которым он до этого сверлил пустынника, стал злобным.       — Мой боец твоего просто размажет, слышишь? — Альмир схватил Криса за воротник рубашки, сжимая ткань в пальцах, — а потом и мы с тобой встретимся.       — О чем болтаете? — в разговор вмешалась Мария, неслышно подойдя к пустынникам, — Альмир, давно не виделись. Ты так рад встрече с Крисом, что решил его обнять? Очень мило с твоей стороны.       — Эмоции зашкаливают, — ехидно добавил Крис, не спеша скидывать руки Альмира с себя и ожидая шага назад от него, — правда? — он пристально смотрел на пустынника.       — Мы же не хотим привлекать много внимания? — голос Марии был тихим, даже ласковым, но только глупец мог недооценить ту угрозу, которая скрывалась за этими мягкими на первый взгляд интонациями.       — Увидимся после моей победы, — Альмир, толкнув Криса, резко развернулся и направился в сторону выделенной для него ложи.       — Что творишь? — Мария пихнула Криса в бок, — все уже на местах. Стайлз и его соперник ждут начала, а вы тут петушиные бои устроили?       — Ладно тебе, — Крис шутливо закинул Марии на плечи руку, — пошли в ложу.       — Ты уверен в Стайлзе? — Мария посмотрела на Криса, пытаясь спрятать панику в собственном взгляде.       — Да, — тот кивнул, — на все сто процентов. ***       Стайлз смотрел на своего противника. Парень, выше его ростом, явно мускулистее и уж точно сильнее. Со злыми, холодными глазами, которые, кажется, были разного цвета. Хотя, это как раз волновало на данный момент меньше всего. Где-то там, на краю сознания, были слышны крики зрителей. На финал боев собралось много народа, все что-то скандировали. Кажется, Стайлз слышал свое имя и, наверное, еще чье-то, но слух не улавливал ничего. Просто громкий и надоедливый гул, который раздражал барабанные перепонки. Хотелось банально почесать внутри головы, настолько это мешало сосредоточиться.       Ведущий тоже что-то кричал и размахивал руками — Стайлз не слушал. Он смотрел в разноцветные глаза напротив и думал о том, что сегодня он обязан убить соперника. Плевать, что он выше и сильнее, плевать, что у него опыта больше.       — У тебя есть ловкость, ускоренная регенерация и злость, — говорил Крис, пытаясь заставить Стайлза запомнить новые приемы, — ты должен помогать себе, чем угодно. Если это плохие воспоминания — пусть так. Если это мысли о чем-то другом, неважно. Ты обязан настроить себя на убийство, как бы сейчас страшно это для тебя ни звучало.       — Но что если я не смогу? — Стайлз тяжело дышал и пытался не упасть на пол тренажерного зала от усталости.       — С этого момента ты не знаешь этого слова, — Крис был зол. — Нет для тебя «не могу», понимаешь? Ты идешь и убиваешь, плевать, каким способом. Я покажу тебе как.       И Стайлз учился. Запоминал и пытался отложить в памяти каждое движение своего тренера. Который из солнечного пустынника, порой требовательного и сурового, превратился в жуткую смертоносную машину. Стайлз до дрожи в коленках боялся такого Криса, хоть и понимал, что тот пытается учить его, а не горит желанием убить.       Противник, который стоял напротив, убивал десятки раз. Стайлз видел это в его глазах. Это был тот, кто убивает не потому, что оказался в безвыходной ситуации и пытается спасти не только себя, но и всех близких. Это был тот, кто любит убивать. Кто получает от этого настоящее удовольствие.       Но даже в их прогнившем мире нельзя было убивать просто так, ради забавы. И тот, кто стоял напротив Стайлза, нашел идеальный вариант. Он стал практически серийным маньяком, на каждом бою доставляя себе удовольствие чьей-то смертью, но в то же время зная, что никаких последствий за собой это не понесет.       Стайлз сошелся с противником, и они пожали друг другу руки. От холодных, сильных пальцев по спине пробежал холодок. Стайлз тут же мотнул головой, отгоняя ненужный сейчас страх.       У него есть десять секунд.       Всего десять, чтобы не дать достать себя и успеть нанести один удар, который дезориентирует соперника, потому что потом оставшиеся три секунды его уже не спасут. За три гребаные секунды этот человек обычно вырывал своим соперникам глотки, делая это голыми руками. Или придумывал что-то еще. Видимо, способ смерти зависел от его настроения.       Десять секунд.       Один.       Противник ринулся вперед — но Стайлз знал, что он сделает это. Быстрый ритм боя вынуждал нападать первым, ведь не было времени на кружение по рингу. Стайлз увернулся, чувствуя, как кулак задевает его плечо. Даже касательный удар ощущался так, будто плечо облили лавой — настолько много силы было в него вложено.       Стайлз извернулся, но сразу же ощутил, как его руки мертвой хваткой обвивают руки соперника. Он чувствовал, как локти касаются друг друга за спиной, и это было больно. Вырываться неудобно. Но шанс выпутаться всего один.       Что можно использовать против соперника, который сильнее и выше?       — Стайлз, всегда думай. Не отключай голову ни на секунду, — Крис, держа Стайлза за подбородок, выговаривал ему это в лицо, будто хотел вплавить в голову собственные слова. — Когда он тебя схватит, ты должен продумать все последующие удары, иначе тебе конец. Ты должен знать, что повлечет за собой тот или иной удар, и потому каждое твое действие должно быть продуманным. Обоснованным. Не отключай голову.       Уйти из захвата.       Два.       Резко дернуться вниз, чтобы потом, прогнувшись назад и почти вставая на мостик, напрячь пресс и рывком выпрямиться, ударяя лбом в подбородок противника и тут же с силой разводя руки, чтобы получить возможность ударить.       — Оглуши его. Выведи из равновесия. Сделай что-то, что заставит его потерять ориентиры хотя бы на две секунды.       Стайлз, развернувшись, вскинул руки и со всей силы хлопнул ладонями по ушам противника. Он вложил в удар всю свою силу, и не прогадал. Соперник моргнул, замирая на месте буквально на мгновение. Он мотнул головой, потому что удар такой силы равносилен удару головой об асфальт.        Три.       — Всегда, когда ты хочешь убить кого-то, нужно его обездвижить, — Крис дергал Стайлза за и без того едва шевелящиеся конечности, показывая, куда бить и как, — место вот тут, — он указал пальцем на бицепс на руке Стайлза и провел ниже, туда, где мышца только начиналась, — точка, если попасть в которую, рука отнимается на какое-то время. Смотри, — он легко, почти без замаха, ударил Стайлза, — чувствуешь?       Стайлз удивленно кивнул. Даже такой, совершенно безболезненный для него удар ощущался покалыванием и противным ноющим ощущением, которое бывает, если удариться локтем обо что-то твердое. И если представить удар большой силы…       Стайлз понял, что рука отнимется точно.       Метнувшись к сопернику, Стайлз нанес первый удар в правую руку. Вскрикнув, противник поставил блок, но в его глазах мелькнуло удивление — Стайлз попал в нужную точку.       Четыре.       — Злись. Накручивай себя. Приводи в бешенство. Вспомни свалку. Голод. Боль. Предательство. Что угодно. Сделай так, чтобы ты был в ярости, — Крис смотрел, казалось, прямо в душу своими голубыми глазами.       Перед глазами стояли полиэтиленовые палатки. Умирающие внутри дети. Порой без рук или ног. Загибающиеся от голода и зовущие на помощь. Вспоминалось собственное бессилие. Вой, заглушенный ладонью, ребро которой Стайлз закусывал зубами, лишь бы не орать дурниной.       Потому что от этого ужаса некуда было деться.       Нельзя было выйти или выключить звук.       Нельзя было позвать на помощь.       Просто потому, что звать было некого.       Были лишь другие дети, более сильные и здоровые. Ждущие смерти тех, кто оказался слабее. И ждали они не только потому, что хотели быстрее отнести трупы в ту часть свалки, куда скидывали все тела или то, что от них осталось.       Они просто очень хотели есть.       Стайлз, когда осознал все то, что происходило вокруг, впервые — убежал со свалки и долго сидел около трассы, обхватив колени руками и трясясь в ужасе. Он даже хотел броситься под машину, но та успела затормозить и водитель, вышедший из нее, избил оборванца со свалки. Его девушка, Стайлз видел, сидела в салоне и морщила нос.       Господи, как Стайлз ненавидел тогда их всех.       И как он ненавидел своего соперника сейчас.       Спасибо, Крис.       Стайлз, закричав, кинулся вперед и, пробив блок из одной руки ногой, нанес второй удар, отбивая сопернику и вторую руку.       Пять.       — Стайлз, ноги — что руки. Там те же мышцы, — Крис указал пальцами на бицепс бедра, проведя по нему, — смотри, тебе нужно попасть вот сюда. Это даже проще, чем на руках, тут площадь больше. Пробуй на мне.       Стайлз оказался хорошим учеником.       Шесть.       Семь.       — Солнечное сплетение. Твой коронный удар ногой, который пробьет слабое место, заставив противника согнуться, а удар в поясницу локтем поможет тебе уронить его на землю. Переверни и добей. Никогда не оставляй дело незаконченным, ты ведь помнишь, что стало с отцом Дерека? Не повторяй чужих ошибок, понял?       Стайлз часто-часто кивал головой, запоминая на манекене, который притащил Крис, строение человеческого тела. Точнее, все его слабые места.       То ли противник был слишком сильно уверен в успехе, то ли Стайлз был слишком зол. Скорее всего и то, и другое. Гордыня может погубить, особенно, если она основана на том страхе, которым до этого удавалось парализовать жертвы. Стайлз уже ничего не боялся. Кажется, все самое страшное в его жизни случилось.       Смерть не пугала.       Пугало то, что он может подвести своих наставников. И Дерека.       Стайлз будто со стороны смотрел, как его нога, обутая в красную тренировочную обувь, врезается сопернику в грудь. Тот издает странный хрип и Стайлз готов поклясться, что он слышит хруст.       Восемь.       Стайлз подскочил ближе и, пригнувшись, резко вскинул вверх руку, согнутую в локте. Удар обрушился на поясницу, затем еще и еще один, пока противник не повалился на землю.       Девять.       Стайлз пинком перевернул его и, сам до конца не понимая, что делает, прыгнул на грудь едва живого соперника.       Десять.       Он, будто безумный, пытался проломить грудную клетку противнику. Ему казалось, не раздроби он сейчас все кости — соперник встанет и настигнет его. Он отскочил в сторону, а затем снова с силой прыгнул тому на грудь, снова слыша хруст. И видя, наконец, остекленевшие глаза и неестественно вывернутые руки. Кровь, струйкой стекающую из уголка приоткрытых губ.       Стайлз, тяжело дыша, отошел в сторону.       Он огляделся, не видя ни орущую толпу, ни судью, который подскочил к нему и, схватив за запястье, вздернул его руку вверх. Стайлз отстраненно осознавал происходящее, глядя только на труп, который был у его ног.       Внезапно лопатки что-то обожгло, а затем по телу разлилась боль. Ведущий почему-то отпустил его руку и куда-то побежал. Стайлз, будто в замедленном действии, повернул голову. Он увидел Альмира, который, тяжело дыша, сжимал что-то в руке, явно готовясь к броску.       Нож.       Стайлз зачем-то попытался посмотреть себе за спину, но увидел только мелькнувшую там рукоять.       Затем пришла боль.       Кажется, нож вошел в его спину как в теплое масло.       Стайлз начал падать, оседая сначала на колени, а потом все же падая на настил арены. Он видел, что с трибун, почти по головам, несутся его наставники. Он понимал, что те что-то кричат. Он видел, как на арену выскочила Мария, на ходу скидывая пиджак и несясь на Альмира, как разъяренная фурия.       Кажется, к нему самому бежал Джексон.       А потом Стайлз отключился.       Последнее, что он увидел — стекленеющие разноцветные глаза его последнего на этих боях противника.       — Тварь! — Мария хотела вырвать Альмиру глаза. Вырвать руку, в которой был зажат второй нож. — Я пришибу тебя! — она, первой добежав до пустынника, кинулась на него.       Она сидела ближе всех к арене, и потому первая прибежала на помощь Стайлзу. То, как он расправился со страшным соперником, поразило до глубины души. Мария не знала, что говорил ему Крис, но то, как дрался Стайлз… Это даже нельзя было назвать боем. Просто поток ненависти ко всему, и в первую очередь — к сопернику. Стайлз был как метеор: быстрый, смертельный. На него засмотрелись все. В тот момент, когда он прыгал на груди уже поверженного врага, даже у бывалого, видавшего многое ведущего приоткрылся от шока рот. Они все: Дерек, Том, сам Крис и она, переглядывались, понимая, что Стайлз просто не сможет проиграть.       Они добились того, чего хотели.       Потом и кровью, слезами, нервами и бессонными ночами. Собственным здоровьем, ссорами, бесконечными лечениями и тренировками — но они смогли. И теперь Альмир решил, что может нападать на Стайлза, на их пацана, со спины.       Подло.       Мерзко.       Мария вспоминала тот момент, когда также упал отец Дерека. Конечно, там был далеко не нож, но похожие события всколыхнули ту, почти забытую боль, и от злости у Марии потемнело в глазах. Альмир, кажется, не ожидал такого нападения, да и Том с Крисом, почти добежавшие до него, давали понять, что живым с арены ему просто не уйти.       Альмиру удалось скинуть с себя Марию, при этом почти вывернув себе руку. Он хотел уже полоснуть несносной девке по лицу, как его руку перехватили, и уже в следующий момент он летел носом в настил арены.       — Отойдите! — Дерек, рывком вздергивая опешившего от атаки со спины Альмира, орал на Тома, Марию и Криса, — назад!       Глаза мужа были дикими. Мария поежилась, но послушно сделала шаг в сторону, придерживая готовых кинуться вперед ледяного великана и пустынника. Она поняла, почему Дерек хочет сделать это сам: если уж ее накрыли воспоминания о том жутком дне, то страшно было подумать, что ощутил Дерек, видя, как в спину Стайлза летит нож.       Дерек, почти рыча, бил Альмира так быстро, что у того не оставалось шансов защититься. Он выбил у него из рук нож так, что хрустнули пальцы. Отлетев в сторону, оружие тихо звякнуло, замирая на настиле арены.       Джексон, матеря кого-то, уносил Стайлза, фиксируя нож в его спине, который никак нельзя было вытаскивать. Нея пыталась помогать, придерживая его, и крепко прижимая рукоять, чтобы лезвие не шевелилось в ране.       Всем же остальным было плевать. Нелегальные бои на то такими и были: зрители видели новое зрелище и наслаждались им. О почти мертвом пацане и уже мертвом его противнике все забыли.       Члены клана Сири спешно покидали места — проигравшим спор необходимо было подготовиться к тому, что Дерек затребует свое.       Бойд, прищурившись, смотрел, как его ребята темными силуэтами мелькают там, где в ложах сидели члены клана Сири. Он знал, что после боя, когда все оправятся, Дерек обязательно возьмет свое. Его взгляд вернулся к арене, туда, где Дерек бился с Альмиром.       — Надо помочь, — шипел Том, не в силах сдерживаться.       — Нет, — Мария напряженно следила за мужем, — для всех Стайлз твой жених, но также подопечный Хейла. Тот, кто стоял на кону. Никто не удивится тому, что он взбесился. Мы не имеем права лезть, это бой Дерека.       — Все гораздо глубже, — Крису хотелось успокоить Тома, но он сдержался от лишних движений, помня, что на них направлены сотни и даже тысячи взглядов.       Дерек же ничего не видел от ярости.       Альмир для него был как сгусток крови для оголодавшего вампира. Хотелось вцепиться в него зубами и мотать головой до тех пор, пока он не перекусит тело пополам. Дерек даже забыл, что пустынники были его слабым местом, он никогда не любил с ними биться.       Сейчас ничего не имело значения.       Дерек думал, что поседеет, когда Стайлз падал на арену. В то мгновение он понял, что готов убить хоть весь мир, вырезать всех до единого, лишь бы его найденыш со свалки, самый красивый в мире пацан, почему-то считавший себя уродом, остался жив.       Дерек понял, как был глуп, цепляясь за уже мертвое тело отца.       Он понял, о чем говорила Мария.       Что хотели донести до него Том и Крис, пытаясь вывести на откровенный разговор.       Принял в одно мгновение все медицинские доводы Джексона, который несколько лет пытался доказать то, что отец Дерека уже на самом деле мертв и его не спасет ничего.       Все это не имело значения. Прошлое должно оставаться в прошлом, а не становиться камнем, тянущим на дно, для будущего. На мгновение перед глазами показался образ мертвого Стайлза. С карими, остекленевшими глазами. С замершим выражением лица, которое похоже на жуткую маску.       Дерек чуть не умер на месте.       Он бил и бил Альмира, не замечая, что почти загнал того в угол.       Дерек вымещал на пустыннике все, что накопилось за эти годы. Этот возомнивший себя вершителем судеб тренер покусился на самое дорогое. На Стайлза, который вытащил, сам того не осознавая, Дерека из отчаяния и боли.       Мария не могла сделать этого долгие годы, потому что прошла все это вместе с Дереком. А Стайлз смог. Дерек, пожалуй, и сам провел половину жизни в полиэтиленовой палатке. Только в случае со Стайлзом она была настоящей, а у него где-то там, в подсознании, образовался плотный кокон. Через него смутно виднелись события, за его пределами текла жизнь, а вот внутри Дерек кричал и загибался от боли, которую никто не мог облегчить.       И теперь хотелось оторвать Альмиру голову за то, что едва не лишил его Стайлза.       — Дерек! — Мария что-то кричала, но он не хотел осознавать, — Хейл!       Чьи-то руки пытались его поднять на ноги и куда-то увести.       — Оставьте меня, я должен его убить! — орал Дерек, нанося удары один за другим, — должен!       — Хейл! — это уже был Том, — он уже мертв! Хейл! — ледяной великан завопил так, что Дерека передернуло, а в голове зазвенело.       Он мотнул головой.       Сфокусировался на том, что было перед ним.       Кровавое месиво вместо лица Альмира, свернутая шея, алые разводы на арене и ее стене там, где он настиг Альмира. Кажется, брызги крови на всех, кто стоял рядом: Томе, Марии, Крисе, все еще пытавшемся поднять Дерека на ноги. Его собственные руки со сбитыми костяшками и сорванными ногтями. Пальцы пульсировали, а руки ныли.       — Где Стайлз? — хрипло спросил Дерек, поднимаясь на ноги.       Он пошатнулся, но Крис его придержал.       — Джексон и Нея забрали его в лазарет, — Мария видела, как Стайлза унесли их друзья.       Дерек молча направился прочь с арены, над которой повисла мертвая тишина.       Том, помотав головой, нашел ложу, в которой сидели члены клана Сири. Там как раз стоял ледяной великан, который, судя по всему, тоже был одним из клана. Том поднял руку и провел пальцами по глазам, затем коснулся виска, а потом приложил руку к груди.       Он знал, что ледяной великан поймет. Языком жестов, принятом в их секторе, владели все ледяные великаны с начальных классов школы.       Мы придем за своим призом. ***       Стайлз открыл глаза.       Рядом с лицом было что-то мягкое и теплое. Скосив глаза, Стайлз увидел черную шерсть и дернул уголком губ: Локо смотрел на него желтыми глазищами и дергал одним ухом. Видимо, пытался понять, стоит ли менять место дислокации, или пока Стайлз не собирается двигаться куда-то с нагретой ими обоими подушки.       Прикрыв глаза, Стайлз пытался понять, что у него болит.       По ощущениям грудь была перемотана бинтами. Сгиб правой руки ныл и Стайлз уже по опыту знал: там, наверняка, долгое время стоял катетер. Еще почему-то болели ноги и голова. Хотя, после боя на арене боль — вполне ожидаемо.       Перед глазами пронеслись кадры финального сражения, и Стайлз вздрогнул. Это движение тут же отозвалось тупой болью в спине, и он выдохнул сквозь стиснутые зубы, пережидая болезненную вспышку. Локо, замурчав громче, встал на лапы и, потоптавшись, снова улегся рядом, устроив голову у Стайлза на лбу.       Как ни странно, давить на мозги стало меньше. Урчание успокаивало, а противные ноющие ощущение уходили. Хотя, может быть, это всего лишь эффект плацебо.       Стайлз вспомнил, как он убил противника. Наверное, со стороны это смотрелось дико. Но, вроде как, он сделал все, как говорил Крис. Стайлз был уверен на сто процентов, что, если вдруг кто-то попросит его повторить бой или как-то его воспроизвести по памяти, — он не сможет. Действуя на одних лишь инстинктах, отключив голову от реальности и думая лишь о том, как и с какой силой ударить, Стайлз провел бой за рекордное количество времени, оставаясь после победителем. Но тут играло роль не только его умение драться, важным было все: и реакция соперника, и его шок из-за неожиданного агрессивного нападения Стайлза, который не выглядел внушительно, и гордыня, которая не позволила трезво оценить возможности выскочки со свалки, как прозвали Стайлза, и даже доли секунд, которые уходили на удары или защиту от них.       Любой другой соперник и иное проведение могли дать совершенно иной результат. Любой сбой факторов и последовательности действий мог привести к проигрышу и смерти.       Но случилось так, как случилось.       Только вот то, что было дальше, помнилось смутно. Стайлз видел Альмира и понимал, что тот метнул ему в спину нож. Боль и падение, после которого все оставалось в подсознании лишь вспышками, пока Джексон и Нея несли его в лазарет.       Кажется, Стайлз был в сознании достаточно долго. Все же, регенерация и состав крови не дали ему сразу же провалиться в бессознательное состояние, позволяя какое-то время хоть и отстраненно, но все же воспринимать происходящее. Вроде бы, Джексон едва ли не пинками выгнал из палаты весь медперсонал, оставив рядом с собой только Нею, которая держала Стайлза, ласково ему что-то говоря и поглаживая по мокрым от пота коротким волосам. Они слиплись и казались острыми колючками. В сравнении со стремительно бледнеющим лицом волосы выглядели черными, как и глаза. Стайлз был жутким, от потери крови его трясло и знобило, нож в спине причинял дикую боль, но Джексон не вытаскивал его до тех пор, пока не срезал олимпийку и тренировочную футболку, проводя тщательный осмотр раны.       Только потом, под едва начавшими действовать обезболивающими, нож начали извлекать из раны и Стайлз, распахнув глаза от накатившей боли, все же потерял сознание, уплывая в мутную темноту.       Дверь хлопнула, пропуская в комнату гостя.       — Как ты? — Дерек присел на край кровати Стайлза.       — Навещаем друг друга в странных условиях, — хмыкнул тот, прокашлявшись, — долго я был в отключке?       — Неделю, — сообщил Дерек и улыбнулся, видя, как распахнулись глаза Стайлза, — помнишь прекрасные уколы, погружающие в целебный сон? Ты уже в своей комнате, а не на медицинском этаже, так что делай выводы.       Стайлз только кивнул, понимая, что через день-другой после ножевого ранения его вряд ли бы отнесли в собственную комнату, да еще и кота бы пустили. Немного пошевелившись, Стайлз осознал, что спина, хоть и сильно болит, но все же не так, как ему запомнилось тогда, сразу после боя, и снова посмотрел на Дерека.       — Что было на арене?       — Я убил Альмира, — Дерек решил не делиться пока подробностями самой смерти пустынника, — достаточно жестоко.       — Ясно, — Стайлз посмотрел в потолок.       — И все?       — А что ты хотел услышать? Что мне жаль? — Стайлз приподнял бровь, — извини, но нет. Не жаль.       — Пожалуй, да, — Дерек сжал пальцами переносицу, — глупый вопрос.       В комнате воцарилась тишина. Дерек почему-то не знал, что сказать. Как объяснить все то, что происходило в его голове все это время. Как описать то состояние, ту панику, которая накрыла его, стоило только подумать о том, что Стайлз может умереть.       Тогда, когда только начинались бои, он не испытывал к найденышу со свалки никаких особенных эмоций. Лишь чувство легкой вины за то, что подвергает того опасности, но и оно смывалось пониманием, что Дерек мог отсрочить своим предложением и без того неминуемую смерть жителя пятого сектора.       Позже, когда зародилась симпатия, Дерек злился скорее на себя за спор, который затеял, но и это лежало на весах напротив понимания, что Стайлз тут только из-за него. Чаши этих весов колебались, перевеса в какую-либо сторону не было, и потому Дерек был относительно спокоен. Лишь неопределенность в собственных чувствах тормозила общение с подопечным.       Потом закружили эмоции, негатив окончательно склонил весы в одну сторону, но смерти от чужих рук Дерек не желал Стайлзу все равно. Да, жуткие мысли мелькали, но и они быстро исчезали, смываемые просто болью и отчаянием от осознания того, чьим родственником является Стайлз.       Отравление, принесшее с собой туман в мысли, спутало карты, из-за чего последний бой стал чем-то стремительно надвигающимся. Дерек осознал, что Стайлз на арене, только когда занял свое место в ложе, осматриваясь по сторонам. Он понял, что все участники спора из клана Сири здесь, а вот те, чьи бойцы проиграли, отсутствовали.       И Дерек понял, что в случае проигрыша Стайлза не сильно-то жалко будет умереть. Он переживал за Марию, Нею, которая тоже стала родной, за едва помирившихся Тома и Криса и все планы, которые их общими усилиями удалось построить. Жалко было Джексона и его карьеру врача, которая оборвется из-за спора с Сири.       Но Стайлз выиграл.       И желание его обнять вытеснило желание убивать, когда Дерек увидел то, что сделал Альмир.       Странно, но после той расправы над пустынником ему даже кошмары не снились.       — Дерек, — вдруг позвал Стайлз.       Вздрогнув, тот опустил глаза, выплывая из собственных мыслей и вглядываясь в лежащего на кровати Стайлза.       — М? — слов как-то не было, тишина, которая царила до этого в комнате, не давила. Она была какой-то спокойной, даже комфортной.       — В моей голове слишком много вопросов, но я хочу сейчас узнать ответ лишь на один, — Стайлз, облизав пересохшие губы, вновь требовательно посмотрел на Дерека.       — Спрашивай, — Дерек выдохнул, собираясь с мыслями, — и после ты ответишь мне на один вопрос, хорошо?       Стайлз легко улыбнулся и кивнул. Локо, недовольный тем, что голова Стайлза, на которой он с удобством устроился, шевелится, махнул хвостами и спрыгнул с кровати, бодро потопав к двери, которую Дерек оставил приоткрытой.       — Вместе? — Стайлз казался невозмутимым, но Дерек видел панику и неуверенность в его глазах.       Страх снова быть отвергнутым, даже злость из-за того, что приходится снова показывать свою слабость перед Дереком, который и без того знает слишком много его уязвимых мест.       — Я хочу отключить своего отца от аппаратов, — тихо сказал вместо ответа Дерек, наклоняясь к самому лицу Стайлза, обдавая его губы своим дыханием, — ты будешь рядом? — закончил он шепотом.       Стайлз зажмурился, весь сжался, будто зверек, которого впервые, вместо того, чтобы ударить, погладили по шерстке. Он тихо выдохнул, а затем открыл глаза, слишком блестящие для того, кто совершенно не собирается глупо разреветься.       — Да, — он улыбнулся.       — И у меня да, — Дерек, чуть помедлив, поцеловал Стайлза.       А затем еще раз и еще. Так, чтобы они оба поняли, что большая часть их непростой истории закончилась. Их ждет еще очень многое, но теперь оба были уверены, что все препятствия будут преодолевать вместе.       — Эй! — в комнату зашла Мария, а за ней и все остальные, — как ты? Хейл, ну слезь с больного ребенка! — шутливо погрозила она пальцем, — у него дырка в спине!       — Там так, небольшое отверстие, — Стайлз тихо засмеялся и довольно зажмурился, когда Мария, примостившись рядом с ним, поцеловала его в щеку, — приятно.       — Еще бы, — Нея села рядом с Марией и, дотянувшись до руки Стайлза, погладила кисть, — как ты?       — Да в норме он, — Крис плюхнулся Стайлзу в ноги. Благо, размер кровати позволял уместиться там без стеснения, — видишь, мы их прервали на самом интересном.       — Изменяешь мне, засранец? — ехидно спросил Том, обнимая своего пустынника и садясь рядом, — а мы еще даже не поженились, ай-ай-ай, — он рассмеялся, видя, как Крис и Дерек одновременно завздыхали.       Джексон, пришедший следом, ворчал по поводу того, что больному вредно столько внимания сразу.       — Он ерзает, как вы не понимаете! — он пытался смерить давление, — успокойтесь! — прикрикнул он, заставляя всех помолчать пару минут.       Стайлз послушно лежал, глядя на наставников, которые давно перестали быть просто тренерами. Это была семья. Может быть, не в привычном всем понимании этого слова — но семья.       Такая, которая убьет любого, посмевшего обидеть или сделать больно.       Без кровного родства те, кто сидели на кровати Стайлза, подбадривая его и подкалывая друг друга, стали ближе, чем отец, проводивший над сыном эксперименты. Возможно, Джон и любил Стайлза, которого на самом деле зовут Дженимом, как-то по-своему, но он уже никогда этого не узнает.       Зато Стайлз знает, что Мария любит Нею, свой байк и фрукты.       Том обожает ледяное вино, белый цвет и Криса, на которого смотрит так, что все вокруг будто начинает плавиться.       Сам пустынник жить не может без Тома, солнца и боксерской груши.       Нея искренне улыбается каждый раз, когда видит Марию и сама не замечает, что замирает, прикрывая глаза, когда та касается ее хотя бы просто кончиками пальцев. Она пахнет сладким дымом и кофе, а в ее картинах, Стайлз видел, живут совершенно странные миры. Стайлз очень надеялся, что из ее глаз уйдет та тоска, которая поселилась там с недавних пор и намеревался вытянуть из Неи все, что можно по этому поводу.       Джексон взгляд не отводит от своей помощницы и думает, что никто этого не видит.       А Дерек…       Стайлз очень надеется, что Дерек влюблен в него так же, как и он сам в этого бизнесмена, который, когда-то давно остановившись на трассе около оборванца с надписью из гирлянды в руках, полностью изменил его жизнь.       Стайлз вдруг поднял глаза и замер, заметив то, на что не обратил внимание раньше, только очнувшись. На высокой спинке его кровати мерцала лампочками та самая гирлянда. Он думал, что Дерек забыл о ней сразу же, как только кинул ее на заднее сиденье машины, а оказалось, что нет.       Надпись светилась ярким напоминанием о тайном, но самом сильном желании Стайлза. Все остальные, заметив, куда он смотрит, прекратили переговариваться, начиная вдруг улыбаться. Кажется, все понимали, о чем думает Стайлз.       — Вот, держи, — Дерек, достав что-то из кармана, протянул это Стайлзу, — не теряй больше.       Стайлз все же позволил себе заплакать, видя, как Дерек цепляет ту самую брошку-лисичку на его футболку. Он думал, что потерял ее в ворохе вещей, с постоянными тренировками и переездами то в ледяной сектор, то обратно. Он поднял руку и провел пальцами по брошке, прикрывая глаза и улыбаясь все увереннее.       — Спасибо, — сказал он, обводя всех взглядом, а затем смотря на Дерека, — спасибо.       Дерек погладил его по щеке и снова поцеловал. Спокойно, при всех. Давая понять, что решение быть вместе на этот раз целиком и полностью обдумано.       Бойд не мог дозвониться ни до кого из тренеров. Мария, Дерек и даже Джексон молчали, будто все разом потеряли мобильные телефоны. Камеры показывали, что последний раз все заходили в комнату Стайлза, и оттуда уже не выходили.       Бойд направился туда и действительно нашел их там. На кровати Стайлза, вокруг него, как стая возле раненого волчонка, лежали все те, с кем он пытался связаться. Судя по всему, напряжение последних месяцев и стресс дали о себе знать: никто не проснулся от звонящих мобильников. Только Локо приоткрыл желтые глазищи и, поняв, что все свои, снова улегся досыпать.       Хмыкнув, Бойд тихонько достал телефон и включил камеру, быстро делая снимок.       В полумраке комнаты, на кровати, действительно спала одна команда. Мария, лежа на боку, аккуратно положила руку поперек груди Стайлза, а сзади к ней прижималась Нея. Том и Крис уютно устроились поперек кровати, и пустынник крепко обнимал ледяного великана, который уткнулся носом в широкую грудь и мирно сопел. Дерек лежал с другого бока от Стайлза и закинул на него ногу, положив свою руку поверх руки Марии.       Над спинкой кровати мерцало сложенное из гирлянд слово.       «Дом».       Бойд улыбнулся и тихо вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. ______________________________________________________________       Стайлз успешно поступил в университет, который выбрал ему Том. Единственное, что он изменил – второй факультет. Вместо бухгалтерского учета и аудита Стайлз выбрал в дополнение к финансам программирование, чего сам от себя не ожидал.       Более того, не ожидал он и тех успехов, которые пришли к нему после того, как он погрузился в изучение новых предметов. Но никто и не думал жалеть об этом, а новые сотрудники отличались честностью и преданностью семье Хейл.       Предателей в доме Дерека нашли, и пришлось менять почти половину штата, всех тех, на кого пала даже малейшая тень подозрения.       Стайлз с Томом поженились, сыграв пышную свадьбу. После которой Стайлза тайно вывозили в дом Дерека, а Крис карабкался без страховки на третий этаж огромного особняка Тома, чтобы брачная ночь была действительно такой, которую хотели все.       Стайлз был прекрасен в темно-синем свадебном костюме, а Том в белом, с неизменной черной косой, в которой поблескивали кристаллики льда.       Крис открыл еще одну школу, сделав ее межсекторной. В нее поступить мог каждый, если проходил общий экзамен на выносливость. Мария вернулась к преподаванию и вела старшую группу в школе Криса, одинаково занимаясь и с пустынниками, и с жителями ледяного сектора, и с остальными.       Клан Сири долгое время оспаривал право Стайлза на наследие. Пришлось проходить детектор лжи и сдавать несколько анализов ДНК. От быстрой смерти от руки тех, кто был недоволен внезапным правителем, спасла лишь поддержка официального супруга и внезапное для всех сотрудничество с корпорацией Хейлов, которая оказала Тому и Стайлзу поддержку.       Стайлз со временем полностью укрепил власть и стал одним из самых ярких лидеров клана Сири. Его никогда не сравнивали с Джоном Стилински, ведь действия и манера поведения сына разительно отличались от отца.       У Стайлза и Тома были тысячи врагов, но союзников все же оказывалось больше.       Нея набралась смелости и рассказала все Джексону. Позднее узнали и остальные, поддержав обеих и пытаясь оказать помощь. Лекарство искали все, но удалось лишь разработать вакцину, основанную на крови Стайлза, которая немного продлевала жизнь полукровке. Нее удалось прожить еще пять счастливых лет рядом с Марией, которая ни на секунду не оставляла ее, поддерживая даже на выставках, куда раньше Нея ездила одна.       Слухов было много – но брак Дерека и Марии Хейл так и остался одним из самых крепких в их мире. Не считая набиравшего обороты яркого союза Лафейсона и Стилински.       Йоло не оставил Марию, предложив дружбу. Он поддерживал ее и всегда был рядом, сумев преодолеть влечение и сохранив то ценное, что может быть между близкими людьми. Позднее, спустя годы, Мария все же попробует исполнить обещание, данное когда-то Нее. И Йоло сделает так, что она ни на секунду не пожалеет об этом.       Джексон полностью переквалифицировался в генетика, после случая с Неей начав розыск полукровок, которые, возможно, могли выжить. Он начал множество легальных экспериментов по совмещению видов и добился некоторых успехов. Также он провел множество исследований с кровью Стайлза, разрабатывая все новые и новые лекарства.       Через какое-то время Стайлз в сопровождении супруга приехал на свалку. Тот бургерный ларек, в котором ему подарили лампочки, был разграблен. Внутри никого не оказалось, только поломанный гриль черным пятном маячил в углу.       Скотта встретить тоже не удалось.       Его палатку занимала какая-то девчушка, больная лихорадкой. Стайлз забрал ее со свалки в тот же день и отдал Джексону на реабилитацию, но спасти ребенка не удалось. На свалке распространялся какой-то вирус, выкашивающий живущих на ней детей. Случайное появление там Стайлза, возможно, спасло их мир от заражения, но сам сектор пришлось закрывать на карантин и зачищать.       Всем больно говорить об этом.       Зато после никто не препятствовал планам Стайлза и постепенно удалось начать перестройку сектора для того, чтобы воздвигнуть там новый город.       Они все так и остались одной большой семьей.       Клан Сири, клан Лафейсонов, в котором внезапно тоже сменился глава после того, как отца Тома подкосил тот самый вирус со свалки, все же пробравшийся в основные сектора, и корпорация Хейл – три больших слона, на которых теперь держалось все.       Триада, изменившая систему.       И Стайлз, в один момент изменивший жизнь Дерека и всех остальных. Ко­нец. ©