Взгляд

Когда пришёл Палач, волосы Глеба приобрели неестественно белый цвет. Мучитель свихнулся, когда с ним делали так же, как и он со многими…, но только Глеб выжил… и смог сохранить голову незатуманенной. Шаги Палача были тяжёлыми и отдавались в низко опущенной голове Глеба глухими шлепками. — Глеб, — пропел мужчина, — позволь мне тебя сожрать! — Ха-ха. — седоволосый десятилетний мальчик слишком резко поднял голову, его лицо обезобразила улыбка хищника. Улыбка, как у мужчины, который пришёл без маски. — Смехотворно. — вместо улыбки появился оскал. — Ты никчёмен. Засмеявшись на всю комнату, Палач проорал, что «Из тех кто был здесь, Глеб лучше всех». Специально освободил парня из наручников, которые были связаны с громоздкими цепями. Дёрнув её, Глеб оторвал цепь сантиметров 50 и ринулся на Палача. Бросив цепь на шею огромному мужчине, прыгнув, схватился за концы цепи и со всей силы стал душить громилу. Тот сопротивлялся не долго. Упав на живот, мужчина сделал вид, что не сопротивляется, вот только Глеб это прекрасно понимал. Сев на огромного мужчину, он схватил того за подбородок, а другую руку положил на лоб. Резкое, быстрое, точное движение и глаза Палача потухли навсегда. Для отдушины Глеб ещё пару раз ударил по спине своего мучителя, отрезал уже у мёртвого человека оставшиеся пальцы и только потом подумал, что: «Надо было у живого резать, крови и боли было бы больше»… Страшные мысли в голове десятилетнего мальчика, у которого могло быть счастливое детство. Глаза Глеба больше не выражали эмоций. В нём что-то переклинило, он перестал чувствовать боль. Стал холодным, жестоким, бесчувственным. Красноволосый стал марионеткой. Ангел Смерти стал тем, кем хотел видеть его приёмный отец. *Соревнование* — Мило, правда? — спросил Глеб, смотря в глаза Кобре. — Тебе реально повезло. Надеюсь, они больше таким не занимаются, не хотелось бы попасть туда снова, ни в каком качестве. Ни в качестве жертвы, ни в качестве палача. У большинства присутствующих при этом разговоре навернулись слёзы, сложно поверить, что десятилетний мальчик способен был выдержать эту боль и убить взрослого человека. А Дарен, очнувшись при фразе «…отрезали пальцы на ногах, и перешли к рукам…», снова упал в обморок. — Как ты сохранил ясный рассудок? — медленно, растягивая слова, спросил Александр. — Никак, с ума сошёл… раздвоение личности, потом полное уничтожение моей первой личности…, а потом уже кровь, без боли, без эмоций. Только после встречи с Дареном что-то щёлкнуло, будто рычаг, отвечающий за эмоции, снова подняли вверх. Даже не знаю, что меня так зацепило в нём. Шумно вздохнув, Глеб убрал мечи обратно под кожу, продолжая смотреть на свои руки, секунд через 5 на запястьях, откуда прорезаются мечи, не осталось и следа. — А это больно? — спросил самый молодой из команды Александра, рассматривая запястья Глеба. — Мне — нет, а тебе будет больно, потому что эти мечи прорезают не только кожу, но и сухожилия, все ткани. Это нестерпимая боль, но я её не чувствую, — спокойно объяснял Глеб молодняку. После долгого взгляда золотисто-карих глаз, которые отвели взор, стоило встретиться с металлически-серыми, у Глеба что-то кольнуло в районе сердца. Это и есть любовь? Именно поэтому так больно? Немного погодя, Глеб, проходя мимо Александра, посмотрел на парня взглядом потерянного щенка, было странно видеть столь красноречивый взгляд от того, кто несколько минут назад говорил, что лишился всех эмоций. Глеб снова пропал, ничего никому не сказав. Дарен, как всегда, паниковал, залил весь дом слезами и стал действовать на нервы всем, не только Уолтеру и Алену, но и Близнецам, команде России по СЗК. В общем, делал всё то же самое, что и обычно, только в крупном масштабе. А плохо было не только Глебу, Александра тоже плющило, будь здоров. Засыпая, он видел только Глеба, через неделю он видел уже по пояс обнажённого Глеба и нервы сдавали… Постоянные звонки Дарену, попытки его успокоить, потому что Александр считал всю команду семьёй, а шестёрка странных людей уже стала ему семьёй. Месяц болезненного возбуждения и тихие стоны в подушку при дрочке… ужасный месяц, одним словом. И неожиданный звонок в три часа ночи. Не доделав свои «важные» дела, Саша пошёл открывать дверь. В звонок давил столь красивый, столь нужный Глеб. — Я недавно был у Дарена, он сказал, что ты переживаешь и попросил показаться тебе, чтобы всё успокоилось. — Глеб почёсывал затылок. — Недавно? Это когда? — Час назад. — Ммм, да уж. Мне хватило бы звонка или сообщения. Ты мог остаться с семьёй. — Саша старался выглядеть беззаботно, но затуманенный взгляд и румянец выдавали его с головой. — Я не знаю, что со мной происходит. — Глеб положил голову на грудь Саше. — Тебе плохо? Болит что-то? Может врача? — паниковал Саша. — Дарен сказал, я влюбился…, но мне сложно судить, не было такого ещё. Когда ты рядом меня бросает в жар, хочу чтобы ты меня касался, блин я хочу тебя… впервые такое сильное желание… да я вообще кого-либо впервые хочу… и мне плохо, потому что на пределе уже… — Такая же ситуация. — хмыкнул Саша. — Папа, к нам кто-то пришёл? — прошептал детский голосок за спиной парней. Парней будто волной друг от друга откинуло. Глеб вылупил свои зенки на девочку. Малютке было около шести лет, похожа на Сашу, цветом волос, глаза золотисто-карие. Девочка женская копия Александра. Глеба будто холодной водой облили. — Извини, я был глуп, ясно ведь, что ты по девушкам. — поддельно радостно улыбнулся Глеб. — Эм, Глеб, посиди пока с моей дочкой, я скоро приду, — крикнул Саша, хватая деньги и куртку, в пижамных штанах побежал неизвестно куда. Глеб осторожно, даже со страхом (впервые чувствовал этот спектр эмоций, и Глебу было непривычно) переступил через порог дома. — Здравствуй, меня Глеб зовут. — с огромными от удивления глазами красноволосый смотрел на девочку. — Я Алина. Девочка любопытно рассматривала Глеба. Мальчик привлёк внимание девочки своей реакцией, и Алина была ребёнком, а дети любят яркие цвета. Не боясь, девочка подошла к смущённому, жмущемуся на пороге, мальчику, взяла его за руку и повела на кухню. Девочка была очень самостоятельной и умной, наверное, благодаря отцу военному. Малютка налила чая гостю и себе. — А где твоя мама? — решил поинтересоваться Глеб. — Она нас оставила после моего рождения. Нашла себе кого-то другого. Мы видимся с ней очень редко, только когда папа бывает очень занят — девочка даже не картавила, что нравилось Глебу. — А твоя мама где? — Она меня продала, когда мне было шесть лет. — А… за деньги? Продала? — получив утвердительный кивок. — Ужас, бедный мальчик. Алина пересела на стул, стоящий рядом с Глебом, дотянулась до головы Глеба, и выжидающе посмотрела на красноволосого. Девочка понимала, что Глеб не тот, кем кажется на первый взгляд. Отец всегда учил её, что нельзя судить о книге по обложке. Получив неуверенный кивок, Алина зарыла свои пальчики в яркие красные волосы. — Всё будет хорошо. — заулыбалась девочка. — Уже не будет. Глеб впервые оказался в такой ситуации, ведь до сегодняшнего дня он не разговаривал с детьми, они от него всегда убегали как от монстра, которым он и являлся Александр застал их в детской, полной игрушек. Сейчас Глеб был так прекрасен, так по-детски наивен с голубым зайцем в руках. Они с Алиной увлечённо спорили, приводя свои доводы, которые не всегда подходили к ситуации и были понятны лишь им двоим. Саша стоял в дверном проёме, облокотившись на косяк и, улыбаясь, смотрел на своих малышей. Расхаживая по магазину, Саша думал, обо всём, много думал и решил для себя, что никогда и ни за что не отпустит Глеба. Просто Саша влюбился. Сейчас, наблюдая за их игрой, Александр чувствовал, как от них исходит счастье. Алина в последнее время ходила грустная. На время отбытия и соревнований между команд по СЗК Саша попросил мать девочки посидеть с ней. После приезда Алина как-то замкнулась в себе, ходила опечаленная, а сейчас они вместе с Глебом (что удивительно) смеялись. Счастье для любящего отца. — Всё малыши, пора спать, — нежно позвал Саша. — Мы не малыши! — прикрикнула Алина. — Пойдём баиньки. — мило улыбнулся Глеб. Противореча своим словам, Алина зевала и сама пошла в комнату, а парни на кухню продолжать пить чай. — Милая девочка, — признался Глеб. — Да, я знаю. Она у меня одна, так что я держусь за нее. До определённого момента она была моим единственным смыслом жизни, но теперь таких два. — заулыбался Саша. — Это… круто, — еле выдавил Глеб. — Вторым смыслом стал ты, — признался Александр. — Я?! Столько удивления и радости никто бы не смог увидеть на лице у Ангела Смерти. Ничто сейчас не смогло бы остановить порыв убийцы. Преодолев расстояние между ними, Глеб наклонился к опешившему на стуле Саше и прикоснулся своими губами его губ. С самой первой секунды поцелуй не был нежным, каждый хотел показать, что он — доминант и сдаваться не собирается. Только страсть, да большего и не надо. Кружки с тортом полетели на пол. Глухой звук посаженного тела на стол. Саша удобно устроился между приветливо разведённых ног Глеба.