Осознание

      Хао сидел на земле, скрестив ноги и чуть согнувшись, с упоением слушая потрескивание в ненасытном пламени сырых от росы деревянных колышков. Казалось бы, подобные дрова совсем не годятся для костра, они неспособны дать огню разгореться, бесполезны… Но пламя перед взором шамана бушевало, взметалось вверх, отбрасывая искры, заставляло дерево «кричать», разламывая его изнутри и обращая в черный прах. Огонь был живым, требующим пищи для продолжения своей жизни и неистово поглощавшим все, что предлагал хозяин, даже то, что раньше принять не мог. Он получил силу, способную преодолеть законы природы. Силу, которой обладал Хао Асакура.       Таким видел себя и шаман, в чьих черных глазах сейчас плясали языки пламени: тот, кто способен изменить привычный и омерзительный ход вещей, тот, кто способен разрушить все, что будет стоять на пути к цели. Он был как этот огонь, совершающий невозможное, но с одной лишь разницей: для Хао разрушение установившегося порядка было лишь одной из ступеней, далее следовало великое созидание; для огня разрушение было всей жизнью: началом и одновременно концом пути, его содержанием и смыслом.       Хао подчинял природу. Даже в таких мелочах. Он контролировал огонь, почти не затрачивая сил, лишь краешком сознания, делал это легко, интуитивно. И это было великолепное чувство.       Услышав решительные шаги за спиной, Хао выпрямился, и его длинные темные волосы соскользнули с широких плеч, почти полностью скрыв под собой обнаженную спину.       Анна уверенной походкой обошла кострище и, остановившись напротив шамана, опустилась на землю. Чуть утихомирившиеся пламя ярко освещало лицо девушки, и Хао, наконец, внимательно осмотрел ее. Анна была бледна, впрочем, как и всегда. Ни тени страха или смущения. Карамельные глаза, полные решимости и достоинства, смотрели прямо на шамана. Светлые волосы цвета пшеницы, кое-где чуть спутавшиеся, сейчас едва скрывали белые плечи. Черное платье, не обтягивающее, но четко обрисовывающее контуры ее уже не детской, а вполне женственной фигуры. Длинная нить синих бусин, дважды обвившая шею. На коленях девушки лежала небольшая сумка на металлической цепочке, тянувшейся к правому плечу Анны.       Хао отвел взгляд, устремив его на пламя. — Ты уверена, что 1080 бусин — единственное, что может тебе понадобиться в моем лагере? — еле заметно усмехнувшись, спросил он. Девушка слегка сощурила глаза, стараясь разглядеть сквозь языки пламени лицо собеседника, и саркастично улыбнулась, когда шаман поднял глаза на нее, желая прервать затянувшееся молчание. — Да, — коротко бросила она. Пламя стало совсем тихим и опустилось к земле, теперь ничто не мешало шаманам без труда разглядеть лица друг друга. Хао подпер подбородок рукой, чуть наклонившись вперед. — Удивительно, Анна, что тебе пришелся по вкусу наш аскетический быт, — рассмеялся Хао, указав свободной рукой на палаточный лагерь поблизости. Девушка лишь снисходительно посмотрела на него и с притворным удивлением повела бровью. — Не думаешь же ты, что я останусь в этом убожестве дольше, чем это необходимо для удовлетворения твоего сомнительного интереса?       Услышав слова девушки, Хао нахмурился, и его взгляд стал серьезным. — Что ты имеешь в виду? — ровным голосом спросил он. Анна чуть наклонила голову вправо и опустила глаза. — Раз уж мы заключаем договор, то необходимо обсудить его условия более детально, — на одном дыхании четко проговорила девушка, словно эта фраза была заранее заготовлена и отрепетирована. Серьезное выражение мгновенно стерлось с лица Хао, уступив место привычной расслабленной улыбке. — Ясно, — отозвался шаман, закрыв глаза и сделав глубокий вдох. Анна удивилась. Что означал этот короткий и совершенно безэмоциональный ответ? Согласие? Но ведь она еще ничего не сказала! Девушка подалась вперед, опершись ладонями о землю. — Что? — произнесла она, стараясь говорить также спокойно, как и Хао. Шаман отнял руку от лица, выпрямился и протянул ладони к слабо мерцающим в кострище робким язычкам пламени. — Анна, ты полагаешь, что в сложившихся обстоятельствах можешь выдвигать условия? — отрешенно спросил он, глядя на девушку. Анна поежилась от неожиданной и ощутимой холодности, повеявшей от шамана. — Это не противоречит твоему замыслу, — собравшись с силами, ответила она. — Разве? — шаман поднял глаза на нее и ехидно улыбнулся краешком рта. — Абсолютно, — утвердительно кивнула Анна. — Хочешь смотреть — смотри. Полагаю, что ты собираешься делать это не круглыми сутками.       Хао усмехнулся. — То есть… — начал он, жестом предлагая девушке закончить. Анна вздохнула. — Я буду приходить в твой лагерь, когда тебе потребуется. Или в любое другое место. И уходить, как только ты закончишь…       Хао снова усмехнулся, всем видом показывая, что это предложение звучит смешно, и оно будет отвергнуто. Однако через мгновение шаман улыбнулся иначе, словно в его разуме родилась новая идея. Анна нахмурилась, опасаясь, что та может ей не понравится. — Если ты будешь способна делать некоторые вещи, я приму твое условие.       Анна почувствовала, как ее сердце ускорило свой ритм. — Какие? — чуть слышно спросила она. Хао потянулся, разведя руки в сторону и задев сережки, в которых отразился почти уже исчезнувший огонек в кострище. Анна нервно сглотнула. — Не беспокойся. Это в рамках нашего соглашения. А теперь, — Хао посмотрел на уже встающее солнце, распустившее пышный оранжевый хвост от линии горизонта вверх, словно веер, — пора начинать.       Шаман поднялся на ноги, Анна тоже встала. — Что будем делать? — спросила она. — Следуй за мной, — коротко ответил Хао, направившись по уже знакомому пути, по которому он прошел уже дважды за эту ночь. Огонек в черном кострище потух: его жизнь была окончена.       До поляны шаманы дошли молча. Хао остановился, снова дойдя до середины, и опустился на уже примятую ранее траву — свое недавнее ложе. Анна села напротив него.       Хао ничего не говорил, просто смотрел на нее, скрестив ноги и сцепив руки в замок. Девушка чувствовала себя некомфортно под его долгим взглядом. Он не рассматривал ее, не блуждал взглядом по ее лицу и телу. Он просто смотрел в ее глаза, не отрываясь и лишь изредка моргая.       Анна несколько раз порывалась спросить, что происходит, но Хао всякий раз останавливал ее, поднимая правую ладонь.       «Что происходит? Что он делает? Как таким образом можно что-то „изучить“?!» — эти мысли крутились в голове Анны, сменяя друг друга. Девушка то принималась смотреть на Хао в ответ, то отводила взгляд и рассматривала собственные руки. Она даже собиралась отвернуться от него, чтобы прервать этот длительный контакт, но где-то в глубине сознания почувствовала, что делать этого не следует, поскольку Хао так сосредоточен неспроста. Его лицо было в целом спокойным, но взгляд был напряжен. Он был занят, но чем? Этот вопрос не давал Анне покоя. Ощущение беспомощности и непонимание чего-то, во что она была напрямую вовлечена, раздражало и сводило с ума.       Прошло около получаса, прежде чем Хао, наконец, закрыл глаза и расслабил плечи. Анна облегченно вздохнула, почувствовав свободу от его взгляда. — Что… это было? — спросила девушка, действительно ощущая, что что-то закончилось и растворилось в воздухе. — Только что.       Хао сделал несколько движений плечами, желая их размять. — То, о чем мы и договаривались, — ответил он, не глядя на девушку. Казалось, закрой он глаза, ее образ все равно будет стоять перед ним. Слишком долго шаман наблюдал.       Анна нахмурилась и придвинулась к нему поближе. — Я бы хотела быть в курсе происходящего, — проговорила она. Хао усмехнулся. — Разумеется. — Так что это было только что? — повторила свой вопрос Анна. Шаман снова не ответил, он вытянул ноги и откинулся на спину. На лице Хао заиграла довольная улыбка, буквально выводившая и так взвинченную девушку из себя. Анна легонько ткнула его указательным пальцем правой руки в бедро, как бы напоминая, что все еще ждет ответа на свой вопрос, но шаман лишь тихо засмеялся.       Поняв, что Хао ее дразнит, Анна оставила попытки достучаться до него и отодвинулась. В конце концов, он прекратит молчать или отвечать уклончиво. Однако девушка уже выяснила, что терпение этого шамана почти безгранично.       Тем не менее, пока Хао нежился на утреннем солнце и слушал переклички здешних птиц, Анна не сводила с него глаз. Она ясно чувствовала: что-то происходило. — Ну, что скажешь? — вдруг спросил шаман. Анна вздрогнула от неожиданности. Среди внешнего объективного спокойствия, нарушаемого лишь тревожными трелями трясогузок, и внутреннего субъективного немого смятения в душе девушки, его глубокий бархатный голос прозвучал словно гром. — А ты? — мгновенно среагировала Анна. Хао сел, снова скрестив ноги и оперевшись локтями о разведенные в стороны колени. — Что-нибудь почувствовала? — спросил шаман, заправив мешающую прядь волос за ухо. Анна пожала плечами. — Ничего конкретного. Просто я видела, что ты что-то делаешь…       Хао кивнул. — Это было очевидно.       Анна нахмурилась, задумавшись на несколько секунд. — Твое внимание на меня давило. Ощутимо. А потом, — произнесла девушка, слегка прищурившись, словно вспоминая ощущения, — когда ты перестал таращиться, мне стало легче. Но, скорее всего, это естественная реакции на подобную ситуацию, — закончила она, сложив руки в замок и опустив их на колени. Хао потер подбородок. — Это все? — уточнил он. Девушка кивнула. — Может, объяснишься? — требовательно проговорила она. Хао усмехнулся, его забавлял ее тон, самоуверенный, но вместе тем с едва уловимыми истерическими нотками. Сделав несколько вдохов и выдохов, Хао произнес: — В данный момент меня, прежде всего, интересует причина, по которой я не могу слышать твоих мыслей.       Анна удивленно вскинула брови, сердце в мгновение затрепетало, словно бабочка в крохотном стеклянном колпаке, прижатом бездонной стороной к глухой стене. — И… что? — еле слышно выдохнула девушка, стараясь унять дрожь в голосе, сжав руки. — Ты знаешь, Анна, существует три случая, когда от моего дара нет толку. Во-первых, когда связанных мыслей нет как таковых. — Такое возможно? — спросила девушка. Хао снисходительно улыбнулся, глядя на нее. — Возможно. Например, при наличии физических недостатков, вследствие которых человек в принципе не способен связно мыслить. Или когда просто спит. — Даже во сне? — удивилась Анна. — Сны не являются осознанными. Они бесполезны, — шаман подавил в себе приступ зевоты. — Во-вторых, шаманы посильнее способны закрывать свой разум. Трюков много: заклинания, транс, энергетические завесы. Стойкость зависит от силы шамана. Какие-то ломаются, стоит мне лишь начать, для других нужно время. — Так ты пытался… — начала девушка. — Да, я поставил тебя в такие обстоятельства, когда ты должна была думать. Думать постоянно и не хаотично. Ты пыталась понять, что происходит. Это желание доминировало над всем. И если бы ты использовала что-то, что могло бы заблокировать твой разум от меня, я бы почувствовал. Но… — Ты… ничего не почувствовал? — осторожно спросила Анна, прекрасно зная ответ на этот вопрос. Хао посмотрел на нее и хитро улыбнулся. — Нет. Совсем. Ни заклинаний, ни завес, ни чего-либо другого… И что более удивительно, ни единой мысли. Ни слова, Анна.       Девушка нервно сглотнула и немного отодвинулась от него. — Это… третий случай? — Именно, — кивнул шаман, придвигаясь к ней. — Знаешь, что представляет собой третий случай?       Анна отрицательно помотала головой, снова пытаясь отодвинуться. Хао пресек это, ухватив ее правой рукой за талию. — Я не слышу ни одной мысли ни при каких обстоятельствах, Анна, когда напротив меня шаман, обладающий той же силой, что и я, — шаман приблизился к ее лицу, и девушка почувствовала на щеке его горячее дыхание. — А теперь поведай же мне, Анна, как ты получила эту силу, называемую Рейши?