Осознание

      Полуденное солнце висело уже довольно высоко над горизонтом, но в затянутом тучами небе выделялось лишь круглым светлым пятном, похожим на матовую фарфоровую тарелку. На берегу никогда не бывало тихо. Всюду были слышны крики чаек и шум разбивающихся о камни волн, шипящей пеной возвращающихся обратно в океан. Но все эти звуки словно сливались в один гул, к которому со временем привыкаешь и почти перестаешь обращать внимание.       Сегодня было необычайно ветрено. Было видно издалека, как бирюзовая поверхность воды то и дело искажалась рытвинами, которые стремительно приближались к суше, чуть раскачивая пришвартованное к берегу массивное судно. Редкие, но мощные порывы ветра, разбиваясь об обшивку корабля, разносили по округе неприятный металлический скрежет, заставляющий каждый раз нервно вздрагивать. — Ты исполнил мое поручение? — на фоне почти физически раздирающих душу звуков ее мелодичный голос кажется единственным спасением от нарастающего напряжения. Даже пройдя сквозь стены железного саркофага, изнутри до краев наполненного физическими и душевными страданиями, кровью и слезами, ее слова излучают свет глубокой веры, ведущий за собой несмотря ни на что.       Высокий мужчина, облаченный в белый костюм с отличительным знаком Икс-судей на левом плече, делает шаг вперед, опускается на одно колено перед громоздким средневековым орудием пыток и склоняет голову. — Что тебе удалось выяснить, Марко? — Госпожа Железная Дева, я узнал причину, по которой Совет Патчей отозвал своих наблюдателей из лагеря Хао, — мужчина поднял глаза вверх прямо на маску, скрывающую лицо святой девы. Новый порыв ветра заставил его сощурить глаза и поправить гуляющие по переносице очки в тонкой оправе. — И какова же она? — Протест о нарушении беспристрастности Патчей, поданный лицом, не участвующим в турнире. — Кем? — снова звучит голос Железной Девы Жанны, в котором в равной степени едва уловимо сплелись удивление и возмущение. Марко глубоко вдохнул. — Протест подала вчера днем некая Анна Киояма, приехавшая в Деревню в качестве зрителя в группе других шаманов. До недавнего времени считалась спутницей Асакуры Йо, — на одном дыхании доложил он. — Считалась? Ее статус изменился? — Я выяснил, что она была уполномочена Советом Патчей вести переговоры с Хао относительно тайной сделки, предметом которой и был отзыв всех наблюдателей в обмен на его воздержание от чудовищных убийств, — договорил шаман, едва уловимо усмехнувшись.       Из железного саркофага послышался короткий стон. Услышав его, Марко поморщился, словно он причинил ему физическую боль, и сжал руки в кулаки. — Как только мог Совет Патчей опуститься до подобного… — дыхание Девы было тяжелым, а голос был едва уловим среди шума волн и ветра. — Идти на уступки этому грешнику… Во всем этом позоре есть лишь одно обстоятельство, дающее нам надежду… Если наблюдателей отозвали, то, следовательно, Хао принял это предложение? Больше не будет бессмысленных смертей, тешащих его?       Марко закрыл глаза и виновато опустил голову. — Не совсем так. Я выяснил, что такое предложение делалось ему и ранее, но он его отвергал, жестоко расправляясь с послами Патчей. А эта девчонка не только осталась жива и невредима, так еще и переметнулась на сторону Хао! — Это достоверно установлено?       Марко обернулся и жестом подозвал к себе других Икс-судей, до этого момента стоящих поодаль.       У железного саркофага на одно колено опустились хрупкая Мина и здоровяк Венстар. — Говорите, — приказным тоном произнес Марко. Венстар быстро поднял глаза на железную маску. — Вчера мы присутствовали на поединке. На арене эта девушка заняла место подле Хао. Они пришли вместе и вместе удалились, предположительно в лагерь Хао. Судя по всему, девушка все это делала по своей воле. — Подтверждаю, — кивнула Мина, — Девушка, очевидно, не является пленницей. Во время поединка она позволяла себе… некоторые вольности по отношению к тому, кто потенциально представляет собой угрозу.       Железная маска с неприятным лязгом открылась, показывая белое лицо Жанны, на котором было запечатлено выражение глубокой скорби. — Значит, эта девушка отринула истину в своем сердце и приняла ложные идеалы Хао… Число наших врагов растет… — Она же невеста Йо Асакуры! Йо говорил о ней, она не могла так поступить! — вдруг выкрикнул крутящийся позади Лайсерг. Марко раздраженно скривил губы, вскочил на ноги, в два шага настиг парня и дал ему звонкую оплеуху. Мина зажмурилась, стиснув зубы, а Жанна тяжело вздохнула, мысленно оправдывая этот поступок своего старшего подчиненного. — Что за воспитание… — прошипел Марко, схватив Лайсерга за ворот и приволочив к саркофагу. — Говорить нужно лишь тогда, когда твои слова хоть чего-то стоят! Глупые заявления непростительны в нашем деле!       Лайсерг опустился на колени и посмотрел на Деву, взгляд которой был полон снисхождения и обещал прощения за дерзость. — Ты сказал, что Анна Киояма — невеста Йо Асакуры? — мягко спросила Жанна. Лайсерг всхлипнул, ощущая, как горит кожа на щеке, но приложить ладонь не решился. — Да! Йо говорил о ней… Она не могла его предать!       Венстар недоверчиво покачал головой, а Мина встрепенулась и ободряюще положила руку на плечо парня. — Может быть, она действительно осталась верна идеалам высшей справедливости! Ведь ничто из увиденного нами нельзя истолковать однозначно! Мы не знаем, по какой причине Анна Киояма оказалась рядом с Хао! Возможно есть разумное объяснение! Тем более что уже сегодня она вернулась в гостиницу, где поселился ее… жених. — Мина, оставь свою сентиментальность! — рявкнул Марко. — Мы знаем точно, что она была невестой Йо Асакуры, затем тайным посланником Совета Патчей! Вполне ожидаемо, что завтра она может оказаться подстилкой нашего врага! — Марко, прекрати! — необычайно строго произнесла Дева, чтобы унять льющийся из него поток слов. — Как бы там ни было, очевидно, что Анна Киояма является приближенной и Хао, и Йо, что само по себе требует объяснений. — Но прошло так мало времени… — не сдавалась Мина. — Судя по тем сведениям, что мы получили, с того момента, как Анна Киояма стала посланником Патчей, прошло всего три дня! А подле Хао она провела и того меньше… Как за такой короткий срок можно стать приближенной самого Хао Асакуры? — Самого?! Не смей возносить его! — воскликнул Венстар, стукнув огромным кулаком по камням и строго посмотрев на сидящую рядом девушку. — Просто этот мерзавец отыскал себе под стать такую же гнилую душонку! Грязи не до разбору… Так чего же время терять… — Но она ведь покинула Хао! Вернулась в Деревню! — цеплялась за последний аргумент Мина. — Вдруг совесть не позволила ей принять его взгляды! — Прекрати! Учитывая все ее поступки, которые были на пользу только Хао, мы не можем полагаться на ее совесть! — бросил Марко, нахмурившись. Венстар одобрительно кивнул. — Я хочу поговорить с этой девушкой. Она знает о нем больше, чем мы. Нам нужна информация, особенно если Хао станет нашим противником на арене в этом раунде, — Жанна тяжело вздохнула и перевела взгляд на Мину. — Если, как ты говоришь, ее душа чиста, то она все нам расскажет, исполнив свой долг, возложенный высшим законом. Если же откажется, то для нас возможен лишь один путь: исполнить свой долг — свершить великое правосудие…       Услышав ее слова, Марко склонился почти до земли. — Госпожа Железная Дева, Ваша мудрость достойна поклонения! Когда Вы желаете осуществить задуманное?       Жанна молчала несколько мгновений, словно раздумывала над подходящим моментом, затем подняла глаза на ожидающего ее ответа Марко и произнесла: — Поскольку вы выяснили, что в настоящее время Анна Киояма находится не подле Хао, то допрос следует провести как можно скорее. Нельзя исключать их возможное воссоединение. Но позаботьтесь о том, чтобы наша миссия была исполнена без свидетелей, особенно участников турнира. Нам не нужны проблемы с Советом Патчей.       Мина опустила голову и пожала плечами, а Лайсерг едва мог унять дрожь в теле, так как услышанное когда-то об Анне ясно давало понять, что в любом случае она ничего не станет рассказывать Икс-судьям. А это означало, что чье-то сердце обольется кровью и разобьется на тысячу осколков…       На другой стороне острова, в центре которого расположилась Деревня, погода была другой, приятнее, а океан был более спокойным и словно излучал умиротворение. Небо было почти чистым, лишь изредка проплывали пушистые облака, похожие на овечек. Волны размеренно накатывали на песок, едва доставая до детских ножек, и, приветливо щекоча, плавно удалялись. — Хао-сама? — позвала Опачо, строя из мокрого песка нечто, отдалено напоминающее башню.       Шаман, сидящий рядом с девочкой, вытянув ноги и запрокинув голову назад, откинулся на спину и посмотрел на ее неустойчивое изваяние, так и норовящее завалиться набок. — Слушаю, Опачо, — улыбнулся он, вытянув руку, набрав в ладонь мокрого песка и укрепив позиции «башни». Хао любил проводить время с Опачо, мысли и чувства ребенка всегда были светлыми и радовали сердце. — Анна-сама ушла навсегда? — простодушно спросила темнокожая девочка. Хао сложил руки на обнаженной груди и едва заметно нахмурился. — Нет, — коротко ответил он. — Вернется.       На самом деле Хао все еще не хотел видеть Анну и при каждом упоминании о ней ощущал раздражающее напряжение. — А почему она ушла? — печально спросила Опачо, придвинувшись к Хао. Шаман тяжело вздохнул, но, не желая оставлять любопытство ребенка без удовлетворения, решил все же ответить. — Видишь ли, она избалована благами цивилизации. Ей не пришелся по душе наш лагерь, — солгал Хао, чуть усмехнувшись. Опачо понимающе кивнула. — Опачо боялась, что Хао-сама ее прогнал… — протянула она, облегченно вздохнув и вернувшись к своей башенке. Шаман резко сел, пристально глядя на девочку. Что-то в ее голосе неприятно царапнуло плечи, а может это всего лишь ветер всколыхнул жестковатые от соленой воды длинные волосы. — Почему? — Опачо сегодня приснилось, что Хао-сама прогнал Анну-сама. А потом с Анной-самой что-то случилось, — со всей детской беззаботностью проговорила девочка, наблюдая за кружащими над волнами чайками. — Она как будто бы спала, а над ней белые птички кружили… Вот такие, но огромные! — воскликнула Опачо, подняв ручку и указав на чайку.       Хао заправил влажную прядь волос за ухо и потер подбородок. — Чем кончилось? — поинтересовался он. Девочка нахмурилась. — Не знаю, Опачо испугалась и проснулась. — Так чего же ты испугалась? — спросил он, усмехнувшись. Опачо пожала плечами. — Птички были очень страшные! Так громко щебетали, что оглохнуть можно!       Хао погладил Опачо по голове. — Не бойся. Анне не страшны «огромные белые птички». Шикигами «огромных белых птичек» глотают целиком.       Опачо удивленно посмотрела на него. — Хао-сама! Так может Анна-сама помогала Шикигами ловить птичек, поэтому делала вид, что спит?! — вдруг осенило ее. Хао улыбнулся. — Похоже на нее.       Очередная волна поднялась выше обычного и, неосторожно замочив шаманов прохладной соленой водой с головы до ног, все-таки опрокинула неказистую башенку на бок, разломив ее пополам. Опачо возмущенно запричитала, а Хао, утерев лицо тыльной стороной ладони, задумчиво посмотрел на оставшиеся обломки, быстро таявшие от набегавшей воды. Уже через мгновение он, забыв об этом, горячими руками согревал мокрые волосы и плечи хихикающей от щекучущего тепла Опачо. Как ни крути, а Шикигами «огромных белых птичек» глотают целиком. И не только птичек.