Осознание

      Вечерняя прохлада приносила столь желанное облегчение вымотанному дневной жарой телу и накаленному добела сегодняшними событиями разуму. Сужающиеся к небу верхушки деревьев размеренно покачивались в такт набегающим волнам ветра, слабого, но достаточного для того, чтобы всколыхнуть длинные темные волосы и заставить их хозяина периодически выныривать из океана собственных мыслей, чтобы глотнуть воздуха.       Пробираясь через деревья, Хао не раз останавливался, погружаясь в свои мысли дольше обычного. Душу грызло не унимающееся уже несколько часов чувство омерзения к себе самому. Не давали покоя собственные мотивы, побудившие начать эту грязную игру, которую Анна раскусила и разорвала в клочья за несколько мгновений.       Почему, желая скрыть правду, Хао с надменным видом озвучил столь нелепую ложь и сделал то, что теперь без сомнений повлияет на их деловые отношения в дальнейшем?.. Он хотел испугать ее, сделать послушной? Заставить девушку видеть в нем угрозу не своей жизни, а своей… чести?       Хао не мучила совесть, его волновало другое. Это было недостойно, это был поступок плохо воспитанного и недальновидного подростка, хотя и с элементами изощренного ума.       Шаман зажмурился. В голове снова пронеслись его дерзкие фразы, произнесенные вкрадчивым шепотом, намекающие на нечто сомнительное для репутации девушки. Его самоуверенность, взявшая инициативу в свои руки и надавившая сильнее, чем следовало. Итогом этой сложной психологической игры, ходы который Хао, казалось бы, просчитал на сто шагов вперед, стал насмешливый взгляд Анны и ее колкие реплики… Действия шамана хоть и были довольно смелыми и изощренными, вводящими в ступор, обескураживающими, потенциально способными оказать на юный разум желаемое воздействие, но они не заронили в душе девушки ни одного зерна сомнения в ее правоте. И на данном этапе это представляет собой проблему…       Анна не стала послушной, она стала даже более уверенной, чем раньше. Она не почувствовала реальной угрозы, напротив, она осознала всю важность своих слов, хлестнувших шамана по лицу. Возможно после всего она будет иначе расценивать его слова и поступки, но не в контексте его «нездоровой привязанности», а как очередную уловку, вуаль, за которой скрывается то, что Хао стремится защищать. Пусть даже и ценой собственного достоинства…       Хао тяжело вздохнул, открыл глаза и поднял их к уже темнеющему небу. Как ночь медленно, но уверенно и неотвратимо поглощала лучи солнца, так и душа шамана все безнадежнее увязала в болоте его разочарования в себе.       Порыв ветра снова всколыхнул длинные волосы, и Хао вздрогнул, ощутив, как по всему телу прокатилась холодная волна. Чуть согнувшись, он сунул руки в карманы брюк и сразу же вздрогнул повторно, нашарив пальцами нечто чужеродное. Вытащив руку из кармана, Хао удивленно вскинул брови, увидев красный шифоновый платок, легкая ткань которого сразу же ожила от очередного порыва ветра и взметнулась вверх. Анна вернется и возможно будет более сговорчива. И если не для того, чтобы получить ответы на свои вопросы, то хотя бы за тем, чтобы вернуть себе эту вещичку.       Ночь сменится днем, солнце снова взойдет над горизонтом и растворит тень. Так происходит тысячи лет. Сегодня Хао была особенно по душе эта метафора. Усмехнувшись, шаман вернул шарф девушки обратно в карман и продолжил свой путь.       Приближаясь к своему лагерю, Хао сначала уловил мысли его обитателей, которые сливались в один неразборчивый гул, к которому шаман привык за секунды, а затем уже услышал их редкие приглушенные полушепотом голоса. В лагере уже поужинали, разбрелись по своим палаткам и принялись готовиться к сну. Вероятно, сегодня у всех был непростой день. — Хао-сама, — послышался рядом низкий голос. Хао остановился. — Люциус, как дела? — спросил он, не оборачиваясь. — Ханагуми одержали победу, — отрапортовал Люциус, затем выдал уже расслабленнее: — Опачо уже уснула, хотя и очень хотела дождаться Вашего прихода.       Хао улыбнулся и кивнул. — Славно, — выдохнул он. — Ханагуми просто не могли проиграть… Я хочу отдохнуть. Доброй ночи.       Шаман уже собирался было направиться в свои владения, но Люциус сделал шаг вперед, намереваясь сказать что-то еще. — Слушаю, Люциус? — У Вас гость, Хао-сама, — произнес шаман, кивнув в сторону опушки.       Асакура нахмурился. Спустя мгновение имя гостя уже было ему известно. — Какая причина заставила тебя прийти в мой лагерь, Нихром из племени Патчей? — проговорил Хао, как только гость, отчего-то скрывающийся за широким стволом дерева, был способен его услышать. — Выходи, сейчас мне не по душе детские игры.       В это же мгновение невысокий щуплый паренек вынырнул из-за зеленых ветвей и предстал перед Хао, чуть склонив голову. — Хао-сама, — произнес он. — Говори. — Как Вы и приказывали, я организовал Ваш поединок с командой Х3.       Хао кивнул. — Да, мобильный оракул оповестил меня о твоей расторопности.       Нихром нервно сглотнул. — Ну же, не томи, — раздраженно бросил Хао, прислонившись спиной к стволу дерева и прикрыв глаза. — Ведь ты же здесь не за тем, чтобы сообщить мне эту радостную новость.       Нихром отвел глаза, словно все хорошие новости уже были объявлены, и предстояло сообщить нечто неприятное. Пауза затянулась — Позволь, я начну, — вдруг произнес Хао, сложив руки на груди и пристально посмотрев на паренька. — Совет Патчей, членом которого ты являешься, в очередной раз чем-то недоволен…       Договорив фразу, Хао жестом предложил собеседнику продолжить. Нихром тяжело вздохнул и, словно собравшись с духом, произнес: — Совет в недоумении, — быстро проговорил он, вдруг выпрямившись и открыто посмотрев на Хао, словно действительно вспомнил о том, что является судьей турнира. — Последние события порождают опасные выводы.       Хао саркастически усмехнулся. — Опасные?       Нихром потер ладони друг от друга, словно пытался согреть их, затем поднес их ко рту и шумно выдохнул. — Прохладно, — тихо произнес он, затем снова поднял глаза на Хао. — Совет заметил Ваше сближение с девушкой… — С Анной, — быстро добавил Хао, недовольно поморщившись, словно это имя снова уничтожило его постепенно возрождающееся из пепла достоинство. — По Деревне ползут слухи, — тихо произнес Нихром. — И они доходят до ушей Голдвы.       Хао усмехнулся, воображая, что могли себе придумать зеваки с Деревни. — Интересно послушать.       Нихром, убедившись во вполне неплохом расположении духа своего собеседника и окончательно расслабившись, прислонился плечом к дереву и сложил руки на груди.  — Девушка считается невестой одного брата, но в общество выходит с другим. Почему? — медленно, чеканя каждое слово, проговорил Нихром. — Все вокруг задаются этим вопросом, Хао-сама. И у простых шаманов, не слишком знакомых с историей Вашей семьи и не ведающих о возможных кулуарных играх, ответ, к сожалению, напрашивается только один.       Хао чуть нахмурился, неожиданно уловив в голосе патча пренебрежение. Парень намекал на ветреность Анны или на ее женское коварство? — Что еще ожидать от ограниченности их разума?       Нихром пожал плечами. — Разве такой вывод не очевиден? Девушка неверна жениху, но тот не в силах противиться воле Хао Асакуры — со стороны все выглядит именно так.       Хао громко рассмеялся, удивившись подобной трактовке последних событий, превратившей довольно четкие условия договора в банальный любовный треугольник. — Хао-сама… — тихо произнес Нихром, покраснев и желая вернуть шамана к разговору как можно быстрее. Время его незаметного для других патчей отсутствия было очень ограничено.       Хао отмахнулся от парня и продолжил сотрясать воздух своим хохотом, затем через несколько секунд затих и чуть отдышавшись, поднял глаза на Нихрома. — Очень занимательно, — выдавил он полушепотом. — Сплетни всегда отличаются особой изобретательностью.       Нихром пожал плечами. — На самом деле, им просто все равно. Они не видят во всем этом угрозы для себя, а просто хотят перемывать Хао Асакуре косточки, — рассеянно произнес он. — Это развлечение, ведь речь не о смерти.       Хао тяжело вздохнул, уперев руки в бока, опустив голову и закрыв глаза. Что ж, сегодня его дар предвидения заиграл совершенно по-другому. Еще несколько часов назад он поцеловал Анну для целей исполнения своего плана, даже не подозревая, что вся Деревня уже давно считает их молодыми любовниками… В висках снова неприятно застучало, и Хао поморщился. Слишком длинный день. Слава духам, что солнце уже почти село. — Пусть себе болтают, — вдруг произнес он, выпрямившись и убрав длинные прядки у лица за уши. — Меня совершенно это не волнует. Если это все, что ты хотел сообщить, можешь идти.       Асакура устремил вопросительный взгляд на патча. Нихром вдруг нахмурился, чем вызвал недоумение у Хао, так явно отразившееся в его взметнувшихся бровях. — Говори, — потребовал он, снова прислонившись спиной к дереву и прикрыв глаза. Дневной разговор с Анной и так утомил его и оставил на душе тяжелый груз. Теперь этот юный патч важным тоном нес вздор, который Хао пока не находил сколько-либо значимым для себя. Внутри шамана начало нарастать раздражение, которое пока еще было контролируемым.       Нихром, уловив перемену настроения Хао, вздрогнул, и отвел глаза от его лица. Нужно держаться скромнее и сдержаннее. Хао хоть внешне и был всего лишь шестнадцатилетним мальчишкой, но Нихром чувствовал ту силу и зрелость духа, что исходили от него, будоражили и заставляли в этот прохладным вечер ощущать влажность ладоней и пот, то и дело проступающий на лбу. — Хао-сама, я скажу кое-что, — неуверенно начал парень. — А Вы уже сами решите, как следует поступить. — Говори, — повторил Хао, коротко кивнув. — Совет Патчей — это не горстка зевак и неопытных юнцов, Хао-сама. Все эти слухи и обывательские разговорчики дают информацию, но выводы патчи делают, исходя из своего опыта.       Хао открыл глаза и устало посмотрел на Нихрома. Он уже все понял, заглянув в его сердце, но не желал выдавать своей осведомленности патчу и удивленно спросил: — Неужели? И что же они выдумали?       Нихром почувствовал, как бешено застучало в груди его сердце. Неосознанным движением вытерев влажные ладони об одежду, он судорожно вздохнул, словно опасался наказания, которое последует за его словами. Но, снова вспомнив о том, что он является судьей турнира, хоть и не самым влиятельным, Нихром собрался с духом. — Зная о Вас больше, чем вся эта безликая толпа, Совет ни за что не поверит в то, что здесь замешаны сердечные дела… Совет уверен, что Ваше сближение с этой девушкой, отсутствие открытого противостояния между Вами и Йо Асакурой, а также существующая связь между ним и девушкой — все свидетельствует о том, что братья действуют заодно, а девчонка — доверенное лицо обоих.       Хао наигранно усмехнулся, в очередной раз дивясь бурной фантазии патчей. Нихром облегченно выдохнул, не обнаружив в реакции шамана ни капли агрессии, и продолжил. — Совет полагает, что отныне опасаться нужно не только Вас, но и Вашего младшего брата, как Вашего соратника. И это чревато тяжкими последствиями. — Например? — оживился Хао, пытаясь показать Нихрому свою вовлеченность в разговор. — Сейчас объект особого, пристального внимания — Вы. Но через некоторое время, когда мысль о воссоединении братьев прочно укрепится в разумах Патчей, когда Голдва отдаст соответствующие распоряжения… целью будет Йо, как наиболее слабый. Причем, замечу, за ним не будут просто наблюдать. Поверьте, Хао-сама, ради того, чтобы остановить Вас, Совет нарушит правила. Не открыто, посредством чужих рук, но… Йо пострадает, — Нихром опустился до шепота. — Насколько я понимаю, Вам бы этого не хотелось.       Хао пожал плечами и усмехнулся. — Какая разница, Королем станет только один.       Нихром быстро кивнул. — Это так. Но…       Хао резко перебил его, устав от слишком медленного повествования и излишних акцентов на совсем неважных моментах. — Ты предлагаешь убедить Совет, что в Деревне говорят правду? Что Анна со мной? Что она — моя особо приближенная, мое слабое место? Что мой интерес к ней продиктован исключительно личной привязанностью, а не какими-либо прагматическими целями? И тогда мишенью будет она. Не так ли, Нихром?       Патч вздрогнул от неожиданности, поразившись проницательности Хао. — Хао-сама… — Замолчи, сказано достаточно, — оборвал его Хао. — Что за детский лепет, Нихром? В тебе говорит глупый мальчишка или судья турнира? — Девчонка привлекает внимание. И… отвлекает его одновременно! — не унимался Нихром. — Имейте в виду, Хао-сама, что Силва слишком защищает ее в Совете. А, как известно, он Ваш потомок, жаждущий стереть со своей судьбы это… темное пятно… Не стоит ей доверять.       Хао резко развернулся, показывая, что разговор окончен, и намереваясь отправиться в свою палатку. Поняв это, Нихром воскликнул: — Это еще не все, Хао-сама!       Шаман остановился и, не поворачиваясь, тихо произнес: — Ты испытываешь мое терпение, Нихром.       Парень сделал шаг назад, впервые ощутив в спокойном тоне Асакуры угрозу, но те слова, ради которых он пришел к нему сегодня, должны быть сказаны. — Х-судьи не собираются молчать. Через пару дней их ряды значительно поредеют благодаря Вам, и тогда они начнут настраивать и других шаманов против Вас. — Разве это новость, Нихром?! — теряя терпение, прошипел Хао. Нихром снова попятился. — Обожженные болью утраты, они обязательно расскажут остальным, трясущимся от страха и всем сердцем желающим Вашего падения, о девчонке, которую Вы лично вырвали из лап фанатика Марко…       Хао повернулся и удивленно посмотрел на патча, впервые чувствуя в его словах какой-то иной, важный смысл, который не мог быть оставленным без какого-либо внимания. — Шаманы и Совет — две силы против Вас, Хао-сама. Сейчас обстоятельства складываются так, что они будут оказывать воздействие на Вас с обеих сторон: Совет будет топить Йо, а шаманы — готовить расправу над девушкой, потому что она будет ассоциироваться с Вами, со… злом, с их точки зрения! Не сразу, но потом… Когда останутся сильнейшие, когда они почувствуют не только запах крови, но и близкой победы. Совету Патчей это выгодно, препятствовать никто не станет. Что такое две жертвы против всего человечества?.. Разве что Силва встанет на их защиту, но остальные его усмирят. Ваша заинтересованность в ней, сердечная или какая-либо другая, очевидна всем.       Хао ощутил, как по его телу прокатилась отрезвляющая волна, заставившая поморщиться и ощутить судороги в мышцах. Анна должна оставаться в полном здравии, по крайней мере, пока ему необходим сильный медиум. Йо тоже пока должен быть жив, ведь брат-близнец несет в себе часть силы Хао, которая пока находится практически в зачаточном состоянии и не так уж и необходима, но в случае ее интенсивного развития, которое Анна обещала обеспечить, была бы совсем нелишней. Шаман впервые за долгое время ощутил, как его независимость от всех и от всего ощутимо содрогнулась. Предлагаемый юным Нихромом вариант был столь же глупым и необдуманный, как и поступок Хао, совершенный несколько часов назад и до сих отравляющий его душу. Впутывание в серьезные дела «чувств» и «привязанностей», тем более, которых нет, не решает проблем, а лишь добавляет их. Хао уже убедился в этом лично. Нужно подумать, как избавить себя от влияния кого-либо на эту парочку. Хотя по большому счету, Хао казалось, что все сказанное Нихромом и в перспективе реализованное остальными почти никак не заденет шамана лично и не помешает его планам. Не совсем понятно с чего вдруг все вокруг принялись выискивать его слабые места, которых просто нет. Правильно ли юный Нихром понял настроения в Совете?.. Не стоит раньше времени отвлекать Совет и шаманов от «важных» дел, отнекиваясь от их теорий. Нужно подумать. В тишине. — Ступай, — произнес он, посмотрев на патча. — Что Вы решили, Хао-сама? — робко спросил Нихром. — Я могу попробовать убедить некоторых Патчей, что… — Ступай! — повторил Хао чуть громче и тверже, но все же без тени раздражения. — Ничего не предпринимай без моего ведома.       Нихром разочарованно вздохнул, осознавая, что его мысли, казавшиеся самым лучшим решением, так и не долетели до разума Хао. Столько времени потеряно зря, в Деревню он вернется уже ближе к ночи. Парень бросил короткий взгляд на почти севшее солнце, разлившее по темнеющему небу свои последние лучи, окрашивающие фактурные облака в насыщенный красный цвет. — Словно кровь, разлитая по небу… — произнес он, ныряя под зеленую ветвь, из-за которой появился некоторое время назад. Асакура безошибочно уловил обиженный тон и намек Нихрома на то будущее, которое Хао выбрал, отвергнув предложение юного патча.       Шаман тоже посмотрел на закат и почувствовал какую-то странную смесь облегчения и тревоги одновременно. Ярко-красное небесное полотно вызвало у него совершенно иные ассоциации.