Осознание

      Анна уже четверть часа пребывала в трансе, характерном для медиума, который призывал бесплотную душу умершего. Тонкие пальцы девушки периодически перебирали синие чётки, лежащие на её коленях, а бледные губы что-то неслышно шептали. Волосы девушки взметались вверх при каждом порыве ветра, а брови то и дело кривились от напряжения. Её сознание было далеко от того места, где сейчас находилось её тело.       Анна решила начать с малого — поискать самой несмотря на то, что Асакура заверил её в том, что пытался сделать это тысячи раз. Она верила, что справится. Ещё не было такой задачи, которая бы была ей не подвластна. Возможно, потребуется больше времени и сил, но всё обязательно получится. Если что-то вообще может получиться…       Хао сидел за спиной Анны и просто ждал, когда девушка сама убедится в бессмысленности данной затеи и перейдёт к чему-то посерьёзнее, к чему-то, оправдывающему особый статус медиумов среди всех прочих шаманов.       Шаман не видел её лица и не мог разобрать ни слова, что она произносила в трансе, но чувствовал, что Анна тратит много сил, и жалел о том, что привёл её сюда. В его всё же довольно дилетантском понимании работы медиума Долина духов выглядела самым подходящим местом для подобных занятий — казалось, что все бесплотные души здесь гораздо ближе, нежели в мире живых, и скорее и отчётливее услышат зов страждущего. Но теперь Хао понимал, что эта близость мира духов Анне скорее мешала. Ей приходилось слишком сильно концентрироваться, чтобы найти то, что нужно среди этого нескончаемого потока неприкаянных душ.       Шаман тяжело вздохнул, закрыл глаза и опустил голову. Он не совсем был готов к тому, что сейчас происходило несмотря на то, что ждал этого так долго. Хао поторопился, раскрыв карты перед Анной именно сейчас. Сегодня и так слишком многое произошло, много откровений, много пищи для размышлений. Но может произойти нечто большее, что способно многое изменить. И эти так давно желанные перемены теперь страшили.       Что он будет делать, если у Анны ничего не выйдет?.. Ему казалось, что в тот момент, когда девушка откроет свои глаза, полные слёз, и взглянет на него со словами «мне очень жаль», его сердце разорвётся, а вся та тоска вперемешку с неистовой яростью выплеснется наружу, сжигая всё на своём пути. В том числе и Анну. А потом он сожжёт весь мир. До тла. Этот его страх был оправдан, поскольку максимально чётко обрисовывал данный вариант развития событий. И Асакура понимал это, оттого и беспокоился всё больше с каждым мгновением, потому что минуты промедления всё утвердительнее указывали на то, что долгожданного откровения не последует.       А если выйдет?..       Хао так долго и так страстно стремился к цели, прокладывая дорогу через огонь и воду, окрашивая её в красный цвет крови своих врагов, что уже и не мог точно ответить, чего ради это всё. Ради матери?..       Со стыдом и каким-то скорее детским страхом шаман осознавал, что не помнит её лица, только длинные светлые волосы, колыхающиеся на лёгком ветру золотистым шёлковым полотном. Её голос, высокий и очень ласковый, молодой. Ей не было и двадцати пяти, когда она погибла. Она была добра и милосердна. Даже к своим убийцам.       Что она скажет сыну обо всех его поступках, в которых и близко не было даже и блёклой тени ни доброты, ни милосердия? Что она скажет, когда посмотрит в его глаза и увидит в них убийцу, который стал таковым не из-за невежества и страха перед необъяснимым, не из желания спасти свою жизнь, а, напротив, благодаря высшим знаниям и высшим силам, полностью осознающего, что он делает и для чего, желающего чужих страданий?       Она старалась защищать, старалась помогать. Но, пожалуй, перестаралась, была слишком усердна, привлекла слишком много внимания. Но перед лицом непонимания окружающих её людей не предала своих идеалов, не причинила вреда.       А он, её сын?       Он ожесточился, его нежное сердце, полное любви, обратилось в камень. Он упивался своей силой, щедро демонстрируя, на что способен. Всё, что мать вкладывала в душу маленького ребёнка, просто сгорело в её погребальном костре, оставив едкий дым и горсть тёмного пепла, развеянных по ветру.       Её сын ненавидит всех этих Людей, которых она так любила. Любила?.. Да, скорее всего. Иначе бы не позволила им погубить себя.       Он жаждет их гибели, словно в этом состоит смысл его жизни. Гибели ВСЕХ Людей. Он готов убивать даже себе подобных, жестоко, неистово, если они встанут на его пути. И Хао не упрекал и не осуждал себя за все это, ни капли. Он всегда следовал своему пути и ни разу не усомнился в правильности своего выбора. Это противоречие угнетало его в эту самую минуту.       Тысячу лет Хао представлял эту встречу. Представлял, что будет просить прощение за то, что не смог защитить тогда, за то, что выбрал тёмный путь мести, за то, что так долго и так отчаянно пытался найти её, но был бессилен… А потом он положит весь мир к её ногам и заставит её сердце снова биться. Несомненно, Король шаманов обладает такой силой.       Но что будет потом? Простит ли, поймёт ли, захочет ли весь этот мир, зная, что за всё это заплачена столь высокая цена?.. Шаман вдруг испугался.       Хао понимал, что в нём не осталось совсем ничего от того мальчика, который был любим и любил. Он и сейчас любит свою мать. Но эта любовь разрушительна. И прежде всего, она разрушила его самого изнутри. Отчаянная попытка вернуть её — это попытка обрести целостность своей души?.. Собрать все эти части воедино?       Когда Анна вдруг замолчала и замерла, Хао напрягся. Он даже не слышал её дыхания. Нашла?.. Неужели нашла?!..       Сердцебиение шамана участилось, а дыхание стало трудным. Он вскочил на ноги, и пришедшие в движение серьги зазвенели на его ушах. Лишь этот звук нарушал воцарившуюся тишину.       Хао боялся подойти к девушке, тронуть за хрупкое плечо, развернуть к себе и заглянуть в глаза в надежде, наконец, получить заветный ответ на свой вопрос — он боялся потревожить Анну в этот момент, глядя на неё, как на самую драгоценную и почитаемую святыню.       Но в этом его взгляде виднелась не только беззаветная надежда страждущего. Шаман нахмурился. Какое-то мрачное предчувствие охватило его разум, и беспокойство сдавило грудь.       Прошло не меньше минуты, прежде чем девушка дёрнула плечами, словно пробудившись от сна. Хао прошиб холодный пот. — Хао, — тихо произнесла Анна, не поворачиваясь.       Шаман сглотнул. Её голос не выражал ни радости, ни огорчения. — Души твоей матери в мире духов нет.       Хао несколько мгновений молчал, словно пытаясь отыскать в словах Анны какой-то иной, не очевидный смысл. Если её души нет в мире духов, значит, её нет... вообще?.. Значит, она утрачена?.. Навечно?.. — Что? — его голос прозвучал необычайно тихо, но это был скорее не вопрос, а желание сказать хоть что-то, что заставит Анну обратить на него внимание и удержать от необдуманных поступков.       Анна, наконец, повернулась, и шаман увидел на её лице две струйки крови от ноздрей к губам. Хао бросил на неё встревоженный взгляд, снова укоряя себя за то, что привёл её сюда. Вид девушки мгновенно отрезвил его, заставив переключиться на заботу о её благополучии. — Ты в порядке?.. — тут же спросил он, опустившись перед ней на колени и взяв лицо девушки в руки. Анна шмыгнула носом и отвела взгляд. — А чего ты ожидал, притащив меня в Долину духов? — как бы невзначай бросила она, отняв от лица руки Хао и утерев нос внешней поверхностью кисти. — С таким же успехом я могла бы провести сеанс в своей комнате.       Шаман смутился, в очередной раз почувствовав вину, но через мгновение пришёл в себя. — Судя по всему, ты не на пороге смерти. А если и да, то тут рукой подать до мира духов, — шаман пытался шутить, но Анна заметила дрожь в его голосе. — Кстати, о мире духов. Ты ведь слышал, что я сказала? — теперь девушка взяла лицо Хао в свои маленькие белые ладони и посмотрела в его чёрные глаза. — Ты ведь понимаешь, что это значит?       Анна говорила шёпотом, словно не хотела разглашать на весь свет какой-то тайны. В ее голосе не было ни капли огорчения или вины, Анну явно нисколько не беспокоило сказанное ею минутой ранее.       Хао прижал свои горячие ладони к её холодным рукам и закрыл глаза. Он слышал, что она сказала. Всё до последнего слова. И понимал, но вряд ли до конца осознавал. И оттого не мог разделить её спокойствия. — Ты уверена? — еле слышно спросил он, не открывая глаз. Анна кивнула и пальцем погладила его по щеке. — Да, абсолютно. А это значит… — девушка затаила дыхание, когда шаман остановил её жестом. — Она не могла быть живой на протяжении всего того времени, что я её ищу! — Хао вдруг повысил голос, болезненно сжав пальцы Анны. Девушка поморщилась, но рук не отняла. — Я не знаю, что происходило всё это время, — спокойно произнесла она. — Но в данный момент душа твоей матери где-то на земле. Здравствует. Она жива, ты понимаешь?!       Хао отпустил руки девушки, затем поднялся на ноги и отвернулся. — Вероятно, ты ещё совсем дитя, Анна, если мыслишь столь оптимистично, — тяжело вздохнул он. Девушка нахмурилась, явно недовольная тем, что её недооценили. — В чём же я не права? — возмутилась она, уперев руки в бока. Хао лишь коротко усмехнулся, удивившись тому, что даже в такой момент Анна жаждет вступить с ним в перепалку. Он повернулся и посмотрел на неё. — Реинкарнация — не единственный способ для бесплотной души избежать мира духов. Скорее, он самый трудный. Это было бы невозможно… для неё.       Анна недовольно хмыкнула. Что вообще он думал о своей матери?! — Уж не думаешь ли ты, Хао Асакура, что её душа просто исчезла?..       Хао пожал плечами. — Есть множество способов уничтожить душу… Так, что и следа не останется.       Произнеся эти слова, шаман поморщился, словно они причинили ему боль. На самом деле, ему никогда не приходило в голову, что такое могло произойти именно с его матерью. Из обстоятельств её смерти не следовало ничего подобного. Что могли бы сделать люди, ослеплённые страхом и ненавистью? Вероятно, чего-то Хао и не знал. Но одно ему было известно наверняка — его мать не была столь сильна, чтобы реинкарнировать, чтобы вернуться обратно в мир живых целой. А если бы она и вернулась, то отчего же никогда не пыталась отыскать его, своего единственного сына? Вздох отчаяния заставил Анну быстро подойти к нему и взять за руку. — Ты мыслишь неправильно, Хао Асакура! — выпалила она, сжав его пальцы. — Нельзя уничтожить что-то так, что и следа не останется. Даже пепел, даже мельчайшая частица всё равно продолжит своё существование.       Хао грустно улыбнулся и положил свободную руку на щёку девушки. — Анна, ты не знаешь так много. Душа — это не осязаемая материя, а всего лишь энергия, которая собралась в один сгусток из небытия. Великое множество кусочков, которые выстроили личность, — тихо произнёс шаман, приблизившись к её лицу. — Когда я говорю, что душа уничтожена, это значит, что вся эта энергия распалась на все эти кусочки и вернулась в небытие. По отдельности они никогда не соберутся воедино. Это невозможно.       Анна нахмурились. Он был спокоен. Слишком спокоен. Удивительно спокоен для шамана, мир которого только что был уничтожен до основания. — Почему ты сдаёшься?! Почему не веришь?! — выпалила она, сжимая руку шамана ещё сильнее, словно пытаясь разбудить его от этой раздражающей дремоты. — Почему? Ты ведь так хотел её найти, почему теперь ты так легко веришь в то, что всё было напрасно?! Почему ты не веришь в неё? Ты ведь как никто знаешь, что реинкарнация возможна! Она могла сделать это! Могла! Даже если и не была сильна, как ты! Она была матерью! Ты ведь сам говорил мне, что любовь матери безгранична... Разве не могла она черпать силы в ней!       Его смирение не давало Анне покоя. Ведь ничего неизвестно наверняка. Почему Хао сразу верит в самое плохое, почему сдаётся. Неужели его душа так устала за всё это время, что желает окончания этого пути как можно скорее? Даже так. Неужели Хао готов смириться с тем, что душа его матери утрачена безвозвратно?       Девушка не могла сейчас прочитать его чувства — он не хотел. На лице у Хао были написаны печаль и разочарование, но что-то было ещё глубже, что-то, что он не желал показать даже ей. — Ты права, реинкарнация возможна, — произнёс Хао, прижавшись горячим лбом к её холодному лбу и закрыв глаза. — Но не для неё. Она не имела такой силы.       Анна резко выдохнула и оттолкнула его, сделав шаг назад. Она просто не могла поверить, что Хао говорил это серьёзно. — Что ты вообще о ней знаешь?! — возмущённо воскликнула она. Хао лишь бросил на неё усталый взгляд, а затем отвернулся, устремив взгляд к серой пустоши Долины Духов. — Кажется, пришло время осознать, что она не желала бороться, и её душа просто была разорвана в клочья. А может, она сделала это сама, — Анне показалось, что в голосе шамана послышались сдавленные рыдания, но он не показал лица. — Она не хотела, чтобы я её нашёл. Почему?       Анна непонимающе уставилась на него, совершенно не улавливая логики его размышлений. Теперь девушке казалось, что их ментальная связь была временной и совершенно непрочной, вызванной лишь подходящим моментом. Хао Асакура снова казался ей закрытой книгой. И желания её открывать уже было всё меньше и меньше. — Может быть, она видела моё будущее?.. Как ты думаешь, Анна, что могло так её испугать… или… разочаровать?.. Что могло заставить её навечно бросить своё дитя?       Анна лишь пожала плечами. — Да что тут гадать. Само твоё рождение уже должно было погрузить её в глубочайшую депрессию, — буркнула Анна, пройдя мимо него, нарочито грубо задев плечом. — Немедленно верни меня обратно.