Песок сквозь пальцы

За окном разгорался тихий рассвет. Отступающая ночь выдалась необычно холодной, и узкие стекла покрывал иней, искрящийся алым в первых лучах солнца. Но истинная странность минувшей ночи была не только в холоде, который затянул воду в колодце тонкой корочкой хрупкого льда, холоде, заставлявшем часовых зябко поеживаться, переступая с ноги на ногу, и прятать ладони в складках плащей. Та ночь была мертвой. Она была серой и безжизненной, как остывший пепел. Огонь, сжигавший тело, погас, и бледная изморозь неторопливо опутывает своими нитями то, что осталось. Ночь мертва, и ее труп источает вокруг себя мертвенный холод, от которого не укроешься. Это был первый раз, когда Мастер ждал рассвета. Он раскладывал свитки, обычно беспорядочно разбросанные по столу. Ему не хотелось этого делать, но руки сами блуждали по гладкой поверхности, шурша бумагой. Внизу, всего на несколько ступенек ниже, галдели и громыхали посудой новички, затеявшие очередной шумный праздник. Праздник без особого повода, но кому нужен этот повод, если, как многие из них считали, жизнь наконец-то наладилась и дела пошли в гору, переливаясь всеми цветами радуги. Падение аж трех крупных городов несказанно радовали их темные души, и фантазии о владычестве над миром перестали быть таковыми - они становились реальностью. Почему бы тогда не порадовать себя парой бутылок чего-нибудь крепкого? Их буйные пьянки всегда заканчивались гибелью двух-трех особенно наглых новобранцев, но в тех тоже больше не было недостатка - много кто спешил присоединиться к Новой Силе, кто-то - просто рассчитывая повысить свои шансы выжить в этой войне, а кто-то - всерьез полагая, что сможет возвыситься или разбогатеть. Йен задумчиво оглядел стопку свитков, провел пальцем по острому пожелтевшему краю одного из них - и так же задумчиво проследил за каплей крови, сползающей от пореза к линии жизни. Негромкий, но торопливый стук в дверь, и в комнату быстро шагнула Литле. - Мастер, - поджав губы, коротко поклонилась она, и сразу же раздраженно заговорила, не дожидаясь ответа: - Вы приказали нам не трогать пленника и оставить его под стражей. Я не понимаю, зачем вам это, но... - Я помню, что приказал вам, - невозмутимо прервал ее Йен, продолжая неотрывно смотреть на свою ладонь. - И хочу напомнить тебе, что мои приказы не обсуждаются и не меняются. Литле сжала кулаки. - Я и не думала с вами спорить, - зло сказала она. - Просто хотела сообщить, что ему удалось выбраться из камеры. Адептка выжидающе посмотрела на него, скрестив руки на груди. Мастер перевел взгляд на окно. - Пусть уходит, - наконец спокойно ответил он. - Не мешайте ему. - Что?! - выдохнула Литле, повысив голос. - Мы позволим какому-то оборванцу сбежать?! Возьмем и отпустим его... Она не заметила, как мелькнула молниеносно поднявшаяся рука. Осеклась, прижала ладонь к губам, пораженно уставилась на Йена, с каким-то непонятным укором осмотрев окровавленные пальцы. - Не говори так со мной, - бесстрастно произнес он. - Но я... Адептка ударилась головой об стену, упав навзничь. Из угла рта вытекла струйка крови, и она стерла ее краем плаща, пытаясь встать, но Мастер поставил ногу ей на грудь, прижимая ее к полу. - Ты забываешься, - тяжелый металлический сапог больно давил, мешая вдохнуть. - Забываешь, кто я. И кто ты. - Простите... меня, - прохрипела она, с трудом выдавливая слова из мгновенно пересохшего горла. - Проваливай отсюда. И предай другим, чтобы меня не беспокоили. Тяжесть исчезла, и Литле поднялась, взявшись за подлокотник стоявшего рядом кресла. Смотреть на него она не рисковала, да это было и не нужно - она снова физически чувствовала на себе жесткий стальной взгляд ненормальных глаз. Адептка, не глядя, поклонилась и бросилась к двери. Разбитые губы распухли, саднил разодранный затылок, но она думала совсем не о них. - Норда и пальцем не трогать, - резко бросила Литле, распахивая дверь в лабораторию, в которой собрались более-менее трезвые некроманты. Они удивленно разглядывали ее лицо, и эти любопытные, липкие взгляды - "что у вас там случилось" - были ей неприятны. Даже отвратительны. - Кто вздумает нарушить приказ, будет объясняться лично с ним, - негромко, но выразительно добавила она, усмехнувшись. - И я считаю, что этого предупреждения достаточно, чтобы просто сделать вид, что нас нет, или что мы все пьяны в хлам. - Это я умею, - хмыкнул кто-то, явно ожидая поддержки остальных. Но больше никто не смеялся. *** Дэруин сидел на полу, скрестив ноги. Он пытался выглядеть спокойно и отстраненно, как и положено настоящему воину-наемнику, ожидающему смерти или удобной возможности бегства. Но колючая солома, разбросанная по каменным плитам, впивалась в ноги, а гнетущее чувство страха все усиливалось, и спокойствие, если оно у него еще было, улетучивалось с невероятной скоростью. Руки ему развязали, и даже дали поесть - мелкая чашка странного варева, резко воняющего прелыми овощами - но выбраться все равно было почти невозможно. Антаэль увели, и он понятия не имел, где она, что с ней, и есть ли смысл ждать ее. Может, стоит начать искать способы спасения в одиночку? Сейчас он, судя по всему, единственный заключенный в этом крыле башен; часа три назад из дальней камеры выволокли полуразложившееся смердящее тело, сплошь кишащее толстыми белыми опарышами, которые весело копошились в гнойных ранах, и унесли куда-то вниз. Он не знал, если там выход наружу, или же просто трупная яма, но попробовать стоило. У решетчатой двери его клетки постоянно дежурил некромант, но, судя по звукам, доносившимся сверху, сегодня они отмечают что-то, и его страж тоже уже был слегка навеселе, о чем красноречиво свидетельствовали пустые бутылки, валявшиеся под стулом. Дэруин неслышно подошел к решетке, взялся за прутья. Охранявший его мужчина не шевельнулся, и наемник бегло оценил его боевые качества. Низкого роста, худощавый, но это наверняка компенсируется его подвижностью. И магическими способностями. Что ему стоит, к примеру, швырнуть в Дэруина огненным шаром? Или парализовать? Тогда можно будет распрощаться с мыслями о свободе. "В бездну эту дуру-эльфийку," - неожиданно решился наемник. - "Пусть сама спасает себя, не мое это дело!" В последнее время он удивительно быстро принимал решения. Мирно сидевший страж зевнул, не прикрывая рта, потянулся за бутылкой. Прищурившись, огорченно осознал, что она пуста, и забросил ее в дальний угол. Зеленоватые осколки со звоном разлетелись в разные стороны. Что за день такой неудачный, мрачно подумал он. Вместо того, чтобы хорошо проводить время, приходится сидеть здесь и охранять этого норда, провалиться ему в Обливион. А тут еще и вино закончилось. За решеткой послышался громкий кашель, прервав его раздумья. - Эй, ты! Ну-ка тихо там! - недовольно бросил некромант, развернувшись. Норд стоял, держась за прутья, и смотрел на него. - Чего тебе? - Мне нужно отлить, - отозвался пленник. - У тебя есть ведро. Вон оно, - проворчал страж. - Оно с трещиной, - не задумавшись, солгал Дэруин. - Я, конечно, могу сходить в него, но ты же не хочешь потом драить полы? - Заткнись, дерьмо, - прорычал некромант. - Разговорчивый очень. Я тебе сейчас... Он не договорил, с сожалением вспомнив о приказе Мастера. Вот бы распотрошить этого придурка, сразу бы веселее стало. Но он боялся Йена, и потому, пошатываясь и матерясь, притащил из пустующей соседней камеры другое ведро. Наемник незаметно отступил чуть дальше, наблюдая, как страж трясущейся рукой отпирает замок, и трижды поблагодарил богов за то, что дали ему шанс. - Вот, - буркнул некромант, протягивая ему бадью. - Эй, что за?!.. Дэруин, сделав вид, что собирается взять у него вещь, внезапно схватил его за запястье и резко рванул на себя, одновременно вскидывая правую ладонь. Вытянутые вперед пальцы воткнулись в глазницы некроманта, и тот заорал, дергаясь в захвате. Наемник зажал ему рот свободной рукой, продолжая давить на глаза. Бывший страж вцепился в него зубами, и Дэруин, зашипев от боли, надавил сильнее; глазные яблоки под его пальцами лопнули, стекая по щекам врага окровавленными ошметками. Некромант немыслимо изогнулся, извиваясь, ухитрился выхватить кинжал, и успел вонзить его в плечо наемника, прежде чем затих, откинув голову назад. Дэруин брезгливо оттолкнул от себя труп, поморщившись от боли. Его левая ладонь представляла собой весьма печальное зрелище: прокусана до кости, кое-где мясо просто содрано и висит лохмотьями; кинжал, глубоко вошедший в тело, оказался зазубренным, и наемник с трудом вытащил его, опустившись на колени и едва сдерживаясь, чтобы не завопить. Наскоро перемотав ладонь и плечо обрывками собственной рубашки, наемник вышел из камеры, прихватив оружие с собой и предварительно перетряхнув карманы мертвеца. Зелий, как и вообще чего-либо лечебного, у него не оказалось, но зато имелся тощий кошелек с монетами, который наверняка не будет лишним, если Дэруину удастся увидеть небо еще разок. Он направился вниз по лестнице, туда, куда утаскивали тела, не заметив женской фигуры, наблюдавшей за ним из теней. Безлюдный коридор пугал своей пустотой, и наемник держал кинжал наготове. Чутье подсказывало ему, что это неправильно; эта фальшивая, ложная пустота может обернуться ловушкой, стоит ему расслабиться. Не может быть так, чтобы все обитатели башен одновременно уснули или собрались в одном месте; кто-то, хоть один человек, должен был ему встретиться. Но не встретился. Идти было недалеко; вонь, совсем не слабая даже наверху, быстро усиливалась, а после крутого поворота направо достигла своего апогея. Душный, тошнотворно-сладковатый запах разложения, запах смерти. Точнее, трупов, десятков, сотен раздувшихся трупов, плавающих в зеленоватой жиже неглубокого канала, который постепенно сужался, превращаясь в трубу, высотой чуть меньше человеческого роста, уходящую в темноту. Нещадно дымивший факел тускло освещал все это, но и этого света было более чем достаточно. Дэруин невнятно выругался, нащупав стену и прислонившись к ней. Его вырвало чем-то мерзким и горьким; глаза щипало от смрада, и он тупо тер их ладонями. Это было хуже, гораздо хуже того, как он себе представлял. Он через силу оторвался от стены и заставил себя посмотреть на канал. Похоже, ему придется ползти, согнувшись, по пояс в мертвяках, и неизвестно, как долго. Но было всего два пути - либо вернуться в камеру и ждать смерти там, либо... - Либо идти, - прошептал он, вновь мучительно сгибаясь в рвотных позывах. Рана на плече внезапно открылась, исходя свежей кровью. Наемник покорно оторвал новую полосу от рубашки; перевязав руку, обмотал оставшиеся лохмотья вокруг головы. Вонь это не приглушит, но хотя бы защитит лицо от брызг пропитанной трупными выделениями воды. Подумав, стащил с ног сапоги - они будут только мешать. Крепко закрепил кинжал на поясе, выпрямился - и быстро вступил в канал, не давая себе времени одуматься. Жижа доставала ему до ребер - густая и маслянистая; скользкое дно покрывали кости уже разложившихся трупов. Дэруин шел, с трудом пробиваясь вперед, отталкивая ладонями вонючие островки гниющей плоти, которые когда-то были людьми. В некоторых из них еще лениво извивались черви и личинки; другие же, уже почти погрузившиеся в воду, молчаливо взирали на него из мутной глубины белыми шариками глаз. Наемник добрался до начала трубы, прижался к стене, содрогаясь всем телом. "Я не могу, я не могу, я не могу, я не могу..." - мысленно повторял он, как заклинание. - "Это невозможно, это выше моих сил, лучше я умру. Я не могу." "Ты должен," - твердо ответил голос внутри его, и Дэруин знал, кому он принадлежит. Наемник обернулся, в последний раз взглянув на тусклый, умирающий свет факела. И шагнул во тьму. Он шел. Казалось, уже прошло больше часа, а он все шел, не зная, куда идет. Руки, отчаянно хватаясь за все, что попадалось, натыкались на чьи-то зубы в распахнутых криками ртах; бывало, ладонь цеплялась за скрюченные агонией набухшие пальцы. Ноги путались в длинных волосах мертвых раздутых красавиц; а Дэруин шел, желая умереть, сойти с ума, потерять сознание - лишь бы только не видеть, не чувствовать этого. Труба сужалась, он наклонялся все ниже, почти утопая подбородком в мертвечине. Заставлял себя ускоряться, понимая, что умирает - и тут же замедлялся, потому что не хотел жить. Ноги неожиданно скользнули по слизи на дне, и он с головой погрузился в воду. Забился, пытаясь всплыть, но повязка, закрывающая лицо, зацепилась за что-то, мешая ему. Наемник рванул ее с себя, дергаясь и бессильно ударяя ногами. Воздух вышел из груди, поднимаясь к поверхности вереницей тонких пузырьков; он почти освободился - и внезапно осознал, что больше не хочет бороться. Не хочет всплывать, не хочет идти дальше, а хочет утонуть, закрыть глаза и провалиться в забытье, оставшись здесь навсегда. "Ты должен" "Но я не могу" *** Тепло. В воздухе - запах разогретого солнцем песка, лаванды и полыни. Плещется вода, нежно омывая ноги. Чьи-то прохладные пальцы ласково погладили его щеку, успокаивая - но и желая разбудить. Дэруин удивленно открыл глаза, жмурясь от яркого света. Над ним склонилась девушка - сияющие рубиновые глаза, чудесные длинные волосы, улыбка до ушей... - Антаэль?.. - О да, я здесь, - мелодично пропела эльфийка. - А вот тебя тут быть не должно. - Где это - "здесь"? - хрипло спросил наемник, садясь и оглядываясь по сторонам. Перед ним - поет свою песню бескрайнее море, синее-синее, будто вышедшее из рассказов его матери; позади - тихо шелестит листьями вечнозеленый лес. - Куда я попал?.. - пораженно прошептал Дэруин, снова переводя взгляд на Антаэль. Она золотисто рассмеялась, прищурившись. - Как ты думаешь, куда? - Я умер? - слова слетели с его губ, прежде чем он успел их обдумать. Эльфийка не ответила, обернувшись и посмотрев куда-то мимо него. Наемник поднялся, тоже глядя назад, в светло-зеленый сумрак переливающихся ветвей. Там двигались, неспешно приближаясь, светлые фигуры, словно подсвеченные изнутри. Они ступали на песок, и он узнавал их, будто пришедших из давнего, полузабытого сна. Двое женщин, одна из которых - его мать, такая, какой он ее помнил из детства - яркая, как день, пышные светлые волосы, точь в точь как у него, рассыпались по плечам, а в глазах вот-вот вспыхнут искорки смеха, стоит ей взглянуть на своего растерянного сына. Другая - тоже светловолосая, но локоны туго стянуты в конский хвост; она улыбалась, но улыбка была чужда ее строгому лицу. А третий был ему незнаком - мужчина с непонятной, смазанной внешностью, неопределенной расы и возраста. Он махнул ему рукой, снисходительно усмехнувшись. Трое остановились одновременно, словно упершись в невидимую стену. Наемник сделал к ним шаг, второй, побежал, спотыкаясь. Ноги вязли в песке, и он упал на колени. - Дерьмо, - выругался он, но не услышал собственного голоса. Понял, что не может встать - песок затягивал, засыпая его. Отчаявшись, поднял голову - его мать и Дельфина больше не улыбались. У них не было лиц - знакомые черты таяли, расплавленным воском стекая вниз по плечам, обнажая жуткие, изуродованные трупные гримасы. Голова неизвестного мужчины упала и покатилась по песку. Секунда - и они все вспыхнули черным огнем, продырявив реальность. Зеленые деревья сморщились, засыхая, и поднявшийся ветер унес серый пепел листьев. - Уходи, - голос Антаэль больше не звенел. Он был таким же серым и ломким, как и все вокруг - стылая зола на пепелище. - Ты, трус. Убирайся. Почему из всех нас остался лишь ты? Трус и предатель, не в силах спасти самого себя. Почему мы умерли, сражаясь, а ты сам отказываешься от своей жизни? - Но я не могу! - беззвучно закричал Дэруин, протягивая к ней руки; но она рассыпалась в пыль, взметнувшись в воздух черным облаком. - У меня нет сил! Я просто хочу отдохнуть здесь! - Здесь? - усмехнулся призрачный голос, уносимый ветром. - Внутри своей головы? Холодный темный песок расползался под ним; он тонул, опускался все ниже и ниже, барахтался, не давая ему поглотить себя, упорно выталкивал наружу непослушное тело. Последний рывок - и цепкие нити, стягивающие его, лопнули. Он вырвался к небу, увидев с высоты грязное море, оскаленное вздыбленными шапками волн, сгоревший лес - черные остовы деревьев стремительно затягивал дымный сумрак. И там, среди обугленных стволов - еще одну фигуру, прежде скрытую листвой. Человека, отлично подходившего этому новому миру, и все же - чужого здесь. Он одиноко стоял, вскинув голову - и лишь странно светились серебристые глаза. *** Вдох. Еще один. Как же тяжело. Легкие словно наполнены расплавленным свинцом, и невозможно трудно дышать, но он справится. Он видит свет вдалеке - приглушенный и неяркий, но настоящий. Вдох... и шаг вперед.