Песок сквозь пальцы

Кап-кап. Нескончаемый, отвратительный, давящий на сознание звук. Откуда-то из глубин, из темных-темных глубин, из длинных извилистых ходов, уходящих все дальше в тьму подвалов... или ее головы? Кап-кап. Это вода. Она слышит ее, слышит постоянно, хотя временами ей начинает казаться, что звук исчез, и она оглохла. Но стоит вслушаться - и она снова слышит его. Кап-кап. Раньше она кричала, долго кричала, впадая в истерику. Думала, что сходит с ума. Но теперь поняла. Они все сумасшедшие. И она, и все остальные. Частичка Шеогората есть в каждом из нас, вопрос в том - насколько глубоко она спрятана? Кап-кап. Она знала, что совсем не глубоко. Ее собственная - на самой поверхности. Или уже нет? Кап-кап. Она не знала, сколько времени здесь провела. Месяц? Неделю? Год? Или тягучие, как мед, сутки, расползшиеся жирным пятном по ее жизни? Она не знала. Как она тут оказалась? Наверно, это долгая история. Скорее всего, да. Но она не уверена. Потому что она не помнит. Ноги - два вытянутых сосуда для боли, и она уже наполнила их до краев. Это ее ноги? Ее тело? Наверно, ее. Иначе - чье же еще, ведь она здесь одна, совершенно, абсолютно одна. Давно ли? Возможно. Она не чувствует времени. Как его вообще можно чувствовать? Оно не живое. Не теплое. Его нельзя коснуться, в отличие от камней, окруживших ее со всех сторон. Камни - холодные и несъедобные, но она может трогать их, если протянет вперед руку. Свою единственную руку. О камни можно сломать зубы, поэтому она только осторожно слизывает влагу, обильно выступающую на сырых стенах подземелья. Мох и плесень, росшую на них, она уже съела. Еще она съела крысу. О, она хорошо помнила тот чудесный день. Или не день? Неважно. Тогда она была еще не так слаба, как сегодня. Крыса, не большой и опасный злокрыс, обычно обитающий в подвалах, а маленькая крыска, размером чуть больше ее ладони, копошилась в углу. Она ощущала крысиный запах, запах мяса. Запах еды, которой ей так не хватает. Нащупала камень, с трудом оторвала его от пола. И швырнула наугад, ориентируясь на звук. Она попала, к ее большому удивлению. Крыса была убита, и она съела ее всю, без остатка, с костями. Это был пир, и она впервые за (сколько же она здесь?) заснула, не мучаясь голодом. Больше крыс не было. Вообще ничего не было. Сегодня она была настолько слаба, что не смогла приподняться и слизнуть с камней воду, как делала всегда. Вместо этого она лежала и смотрела в темноту. И там, в темноте, видела то, что было. *** - Не нарывайся, - как заведенный, повторял Дэруин, смотря перед собой. Они шли по лесу, вернее, их вели, как собак, на веревках, привязанных к железным ошейникам, больно натирающим шеи. Антаэль ничего не отвечала ему, но не упускала случая рвануться в сторону, когда они ненадолго останавливались, или огрызнуться с некромантами, которым доверили их транспортировку. Некромантов было пятеро, они все были в плащах и капюшонах, и все громко ржали, наблюдая, как эльфийка корчится на привязи и поливает проклятиями. Антаэль словно забыла о сломанной ноге, сосредоточившись на ненависти к ним. Даже не просто на ненависти, а на ярости. Гнев действительно бодрит и придает силы, по крайней мере, первые пять часов. Темнело. Солнце постепенно скрывалось за деревьями, и Дэруин спокойно провожал его взглядом, шагая прямо и ровно. Не повернул головы, когда Антаэль снова предприняла глупую попытку бегства, со всей силы дернув веревку, и рухнула в траву, вскрикнув от боли. "Непокорная, Обливион ее побери," - раздраженно подумал он. - "Строит из себя героиню. Зачем? Тратить энергию? Напрасно злить врагов? Вот угораздило же меня спутаться с ней." После падения эльфийка поднималась на ноги медленно. Уж слишком медленно. Грязные волосы упали на покрывшееся испариной бледное лицо. Она пыталась казаться грозной, но дрожащие губы и судорожно цепляющиеся за воздух руки указывали на другое. - Шевелись, - прикрикнул на нее некромант, слегка потянув за привязь. Антаэль внезапно пошатнулась и снова упала на колени, чем вызвала взрыв хохота у остальных. - Малявка, глянь, уже на ногах не держится, - издевательски сообщил один из них, судя по выговору - норд. - Может, подбодрить ее чуток, не? - Нет, - довольно резко возразил другой. - Шутки шутками, а нам нужно их живыми дотащить. Так что, пленников не мучить. - А кто говорит, что я буду ее мучить? - осклабился тот. - Я совсем не о том... - Уймись, Эрвар. Мастер сказал - не трогать. - А ему-то что? - громко расхохотался Эрвар. - Я вообще не понимаю, почему они обязательно должны быть живые. Все равно его интересуют только мертвяки! - Он так сказал, значит, так и будет, - отрезал его собеседник, откинув капюшон и оказавшись темноволосым имперцем. - Предлагаю привал, все равно уже стемнело. Сходи за ветками для костра, развейся. Норд что-то буркнул, еще раз окинул эльфийку взглядом и ушел. Антаэль смутно понимала, что происходит. От неожиданно вернувшейся боли в голове все смешалось, и она отключилась, окончательно завалившись на землю. Когда она очнулась, то обнаружила, что их привязали к ближайшему дереву, а костер уже ярко пылает. Как и разговор сидящих вокруг него некромантов, изрядно развеселивших себя бутылкой непонятно откуда вытащенного эля. - А я говорю, чего мелочиться! - рявкнул сидевший к ней спиной Эрвар, и эльфийка вздрогнула, не на шутку испугавшись пьяного бешенства, звучавшего в его голосе. - Мне надоело! Хрена ты заладил - "он узнает, он узнает"?! Узнает, и Обливион с ним! - Лучше бы ты не говорил так, - тихонько прошептал редгард, как и другие, скинувший капюшон, и украдкой глянул в небо. Но его никто не услышал. Эрвар рывком выдернул из рук сидевшего рядом бутылку, залпом допил остатки и решительно поднялся. Оглядел некромантов покрасневшими и блестящими, как у ненормального, глазами. - Пусть этот ваш Мастер творит что ему угодно в своих башнях, а я еще на трупы не переходил! Что ей сделается, я не понимаю?! Или ему она непременно нужна чистой и невинной?! А?! Что молчишь, Гаур? Имперец рассмеялся, тряхнув головой. - Ублюдок, - хрипло выдавил он. - Гребаный ублюдок. Он узнает все, что ты говорил, я об этом позабочусь, не сомневайся. И я опасаюсь, что свою службу ты закончишь у него на столе, и это произойдет скоро, ох как скоро. Эрвар, злобно проревев что-то, пнул ногой горячие угли, и Гаур отпрянул назад, закрывая лицо рукавами от осыпавших его обжигающих искр. Норд мгновенно перемахнул костер и вцепился ему в горло. - Ах ты предатель, - процедил он, брызгая слюной. - Сдать меня вздумал, мешок дерьма? Я тебе кишки выпущу, тварь! Редгард зашелся истерическим смехом, откинувшись назад, из широкого рукава одеяния выкатилась пустая бутылка из-под скумы. Двое других, бретон и орк, последовали его примеру, даже не думая останавливать нападавшего. Эрвар окончательно потерял контроль, сжимая Гаура все сильнее и сильнее. Глаза имперца выкатились из орбит, рот широко раскрылся, как у вытащенной из воды рыбины, руки бессильно мотались из стороны в сторону. Норд дождался, пока он посинеет и перестанет шевелиться, и лишь после этого разжал пальцы. Наклонился пониже и плюнул в лицо мертвеца, победно оскалившись. Антаэль внутренне сжалась, когда Эрвар, пошатываясь, двинулся к ней. - Ну что, сука, готовься, - просипел он, вытирая рот тыльной стороной ладони. - Я слышал, все молодые эльфийки - шлюхи, поэтому, не думаю, что у тебя будут проблемы... - Они будут у тебя! - ее голос сорвался, и она, зажмурившись, двинула подошедшего некроманта каблуком в пах. Норд взревел и согнулся пополам, сжавшись. - Ну, грязная потаскуха, теперь ты пожалеешь, - прошептал он, выпрямляясь и поднимая перекошенное от ярости лицо. Антаэль завизжала, когда Эрвар, голыми руками разорвав привязывающую ее к дереву веревку, грубо дернул ее вперед, наматывая ее некогда прекрасные длинные волосы на вымазанный грязью кулак. - Отпусти!.. - вскрикнула она, но норд резко запрокинул ее голову назад, так, что затрещали позвонки. - Я первый, - дыша на нее вонью гниющих зубов, ухмыльнулся он. Следующие несколько часов накрыло черной дымкой кошмара. Она помнила, что ее швыряли от одного к другому, издеваясь, бросали в грязь, казалось, рвали на части. Она кричала, нет, вопила от боли и унижения, и хуже смерти было ощущение их мерзких, сальных пальцев, впивающихся в обнаженную кожу. Она думала, что Дэруин вступится за нее. Она думала, что он хоть что-то скажет. Но больнее всего было падать и видеть, что он отворачивается, закрыв глаза. - Предатель! - исступленно выкрикнула эльфийка. - Трус! Ты всегда будешь им! Ты... Кто-то над ней, язвительно рассмеявшись, ткнул ее лицом в землю, и она осеклась, глотая пыль и слезы. На следующий день она с трудом смогла подняться, чтобы идти дальше. Все тело ломило, сломанная нога горела. Она уже не сдерживала слез, едва шевелясь, безжалостно подгоняемая тащившем ее некромантом. Дэруин и не думал помочь ей, или хотя бы заговорить - наоборот, держал дистанцию, словно не хотел мараться о такую, как она. "Трус," - в отчаянии подумала Антаэль, - "Ненавижу". *** Измученное полумертвое тело, никак не напоминающее собой эльфийку с чудесными волосами, которой оно прежде было, беспокойно вздохнуло, часто вздымая впалую грудь. Глаза, слишком большие для исхудалого лица, невидимого во тьме, двигались под опущенными веками. Ее начала бить крупная дрожь, заставляя покрытую язвами и коростой голову ударяться затылком о камни. Она смотрела в темноту, и видела то, что пережила. *** Их втолкнули во двор, в каменное кольцо башен. Антаэль затравленно оглянулась по сторонам. Некроманты были повсюду, а темные провалы окон, казалось, сверкали сотнями неустанно глядящих оттуда глаз. К ним подошла нордка, при виде которой сопровождавшие их с долей почтения склонили головы. - Где Гаур? - не отвечая на их приветствие, грубовато спросила она. - Насколько я помню, вас отправили впятером. - Он... ушел, - невнятно пробормотал Эрвар. - Что? - Он хочет сказать, сдох, - услужливо сообщил редгард. - Эрв сам прикончил его. - Ах ты... - задохнулся норд, но двое некромантов, повинуясь быстрому жесту, уже схватили его, заламывая руки за спину. - Уведите. Мастер разберется с тобой, - нахмурилась Литле. - Слишком много новичков внезапно возомнили, что могут делать все, что угодно, и плевать на правила. Этих в комнаты, - продолжила она, переводя взгляд на пленников. - Я сообщу о них, когда он вернется. Эльфийка сидела, рассматривая потолок. Здесь, по крайней мере, ее не заставляли двигаться, усадив на стул и защелкнув кисти в креплениях на подлокотниках. Дэруин все еще молчал, кусая губы. Антаэль неловко двинулась и, не сдержавшись, застонала от боли. - Сама виновата, - неожиданно выпалил наемник. - Нечего было строить из себя непонятно что, и тебя бы не тронули. Хотя бы не до такой степени. - Мне не интересно, что ты говоришь, - безразлично отозвалась эльфийка. - Это трусливые речи трусливого человека. - Да? Трусливого? Посмотри на себя, - зашипел он. - Уж лучше быть трусом, чем дураком. Это безопаснее, знаешь ли. Антаэль не ответила, услышав шаги за дверью. - Надо же, - неторопливо проговорил резкий голос, и в комнату вошел некромант, которого она уже видела. Так давно. В горящем Виндхельме, среди трупов и пламени. Видела и запомнила. И возненавидела. - Надо же, - повторил Йен, изучая их жуткими серебристо-серыми глазами. - Мне сказали, что вместо хороших здоровых экземпляров, мои нерадивые помощники притащили полумертвяков, которых у меня и так вполне хватает. Но, видно, не все так плохо. Полумертвяки даже находят в себе силы разговаривать, чудесно. Пожалуй, лучше начать с тебя, - он посмотрел на эльфийку, и она ощутила, как спина мгновенно взмокла от пота. Тот, кого звали Мастером, бесцеремонно столкнул ее со стула и закинул на плечо. - Лежать, - жестко бросил он, пресекая ее попытки упираться, и она обмякла, вздрагивая от страха. Подземный зал, в который он ее принес, убил в ней остатки надежды спастись. Мрачное полукруглое помещение, посередине - железный стол с зажимами для конечностей, над ним - нестерпимо ярко сияющий магический шар. И всюду - кровь. Уже засохшая, багровыми узорами обвивающая железо - и еще свежая, жутковато отсвечивающая в неживом сиянии. Йен бережно, с невозмутимой аккуратностью уложил ее на стол. Скрипнули зажимы, смыкаясь на ее запястьях, и Антаэль словно вышла из оцепенения, порожденного его взглядом, забилась, тщетно пытаясь выдавить хоть звук из пересохшего горла. - Не надо... - всхлипнула она, глядя, как он любовно раскладывает рядом пилы - от маленьких, способных перепилить разве что ноготь, до огромных, которыми впору разделывать мамонта. - Что - не надо? - рассеянно поинтересовался некромант, поглощенный своим занятием. - Убивать меня, - чувствуя, что голос начинает не просто предательски дрожать, а приобретает истерические нотки, выговорила эльфийка. - П-пожалуйста. - Не убивать? - будто бы изумленно распахнув серебристые глаза, усмехнулся Йен. - Знаешь, это будет трудновато для меня, сдержаться и не посмотреть на внутренности такой юной и милой девушки, хмм... - Но, - продолжал он, выбирая средних размеров пилу и рассматривая ее на свет, - к счастью для тебя, ты не нужна мне целиком. Внешние повреждения чересчур многочисленны, да... Так что, мне будет вполне достаточно твоей руки. Вот этой, - ледяные пальцы дотронулись до ее правого предплечья, и она подавила крик. - Отдашь ее мне, и можешь жить дальше. - Ты... отпустишь меня? - прошептала Антаэль. Он рассмеялся, громко и весело, словно она только что рассказала безумно смешную шутку. - Разумеется, нет. Такой поступок не соответствует человеку вроде меня. В наших подземельях холодновато, но ты будешь жива, я обещаю. А это главное, разве нет? - З-зачем тебе это? - эльфийка до боли прикусила щеку, чтобы не расплакаться. - Неужели во всем мире не нашлось никакого другого занятия, что ты был вынужден... - Вынужден? - перебил он, отвратительно улыбаясь. - Меня никто ни к чему не принуждал. Мне это нравится, можешь себе представить? - Прислуживать драконам тебе тоже нравится? Его улыбка погасла. - Слишком разговорчивая ты, - негромко проговорил Йен. - Опасно. Я могу и передумать, не боишься? - Вы разрушаете не только города, - давясь слезами, шептала она. - Вы разрушаете сам мир. Что ты будешь делать, когда не останется ничего, кроме пепла? Будешь радоваться своей абсолютной власти вместе со своими хозяевами? - Замолчи. - Нет, ты не будешь. Время утекает, скоро его не останется. Но не только для нас. Время - общее для всех, оно и ваше. И твое. - Замолчи. Немедленно. - Время утекает, как песок сквозь пальцы, - почти беззвучно, пребывая в каком-то трансе, произнесла она, закрывая глаза. - Скоро ты ничего уже не сможешь изменить. Серебристый росчерк поднимающейся пилы, и она закричала, выгибаясь на холодном железе стола. *** Ее дыхание замедлилось, готовое прерваться. Искривленные пальцы левой руки впились в камни. Глаза, бывшие некогда рубиновыми, а теперь потускневшие - багровая кровь под слоем золы - широко распахнулись, смотря вперед и ничего не видя перед собой. Она вспомнила все. Я - Антаэль. Это - мое имя. Больно, как же больно. Но скоро будет легче. Она уже ощущала это - словно приятное дуновение нежного ветра, что дует с моря, прохладное, как прикосновение свежей листвы. И она ждала. Ей оставалось только это. Она уже ничего не может изменить, но другие смогут. Дэруин сможет. Она чувствовала - он сбежал. Или сбежит. Она верила в него. Я - Антаэль. И я прощаю тебя, слышишь? За все. Будь сильным... Выживи. Исхудалое тело в углу сырой, промозглой подземной камеры вздрогнуло еще несколько раз, прежде чем замереть. Навсегда.