Шаги в будущее

Зима в этом году выдалась на редкость снежная и морозная. Уже которую неделю, назло всем прогнозам синоптиков и прочих шарлатанов, почти беспрерывно падал белый, похожий на дивных пушистых бабочек, снег. Кристаллики льда спускались с неба медленно, неторопливо, можно даже сказать – чинно, постепенно покрывая всё доступное пространство белоснежным покрывалом. И ничего невозможно было сделать: как ни старались дворники, и не пускало молнии грозное правительство, факт оставался фактом — природа с разгромным счётом выигрывала у людей, засыпая дома, машины, покрывая дороги адски скользкой коркой льда и разрывая лёгкие бритвенно острой морозной пылью. Даже Огненный алхимик Рой Мустанг, про которого вовремя вспомнил фюрер, не смог ничего сделать с разошедшейся стихией. Он несколько часов подряд сжигал огромные сугробы снега перед Центральным штабом, но добился лишь короткой передышки. Ещё до наступления темноты можно было увидеть новый безупречный искрящийся покров, стелющийся по площади перед зданием Аместриской армии. После этого случая, полковник около двух недель пребывал в депрессии и отказывался вовремя выполнять свою работу, пока добрая и любящая Риза Хоукай не прижала его к стенке, угрожая пистолетом.… Остаётся надеяться, они всё же пришли к компромиссу. Иначе же несчастного честного лентяя Мустанга становится искренне жаль. В общем, когда Багровый алхимик сидел в своём любимом кафе и наслаждался заслуженным выходным, попивая горячий капучино, его взор случайно наткнулся на смутно знакомую фигуру около витрины напротив. С сожалением отставив напиток в сторону, брюнет прищурил глаза, стараясь лучше рассмотреть показавшегося знакомым мужчину. Но мучения Кимбли разрешились сами собой: незнакомец слегка повернулся, и стали чётко видны до боли знакомые усы, острый, точно клинок взгляд и повязка, закрывающая левый глаз. Зольф чертыхнулся и вернулся к своему капучино. «Ха! Это же надо было не узнать фюрера! У меня явно все мозги вымерзли за ненадобностью…» – ругался он про себя, лениво наблюдая, как чета Брэдли неспешно прохаживается перед витриной магазина игрушек. Вот фюрер поправляет усы, вот его жена — слегка полноватая женщина, этакая курица-наседка, как сказал бы Кимбли (если бы осмелился сказать вслух), — хлопочет вокруг маленького Селима. «И как она, интересно, не замечает, что её «сын» гомункул? Не видит, как он выпускает на свободу свою тень, каким жестким и острым становиться его взгляд? — весь в «папочку» пошёл», – злорадно подумалось багровому алхимику, но тут он заметил, что Прайд, чуть не прилипнув носом к витрине, что-то втолковывает матери. Кимбли незаметно поморщился, передёрнул плечами, но унять любопытство не смог и пришлось поднапрячь слух. И вот что он услышал: — Мамочка, можно мне этого медведя? – просит умоляюще Селим, осторожно дотрагиваясь до руки женщины. Та неловко пожимает в ответ его ладошку и поворачивается к сохранявшему молчание мужу. — Дорогой, – негромко обратилась она к фюреру, – Давай купим Селиму этого милого мишку… Кинг Брэдли посмотрел на беззаботно развалившегося за витриной огромного плюшевого медведя и, не повышая голоса, ответил: — Извини, Селим, но я считаю, что ты уже большой мальчик, чтобы играться с игрушками.… Неужели тебе мало тех, что лежат в твоей старой детской? – грозно спросил мужчина мальчика. — Мне не мало… – шмыгнув носом, пробурчал Прайд. – Просто я хочу именно этого. Он будет последним, папа! – голос у мальчишки срывается и он замолкает на мгновенье, уперев взгляд в пушистую снежную тропинку под ногами. – Пожалуйста… — Нет, – сказал фюрер, словно резанул остро отточенным мечом. Мадам Брэдли укоризненно посмотрела на мужа и поспешила развести вокруг ненаглядного Селима весьма бурную, но бесполезную деятельность. Мальчик же стоял, молча и совершенно безучастно внимая успокаивающим причитаниям матери, но вот его взгляд, обращённый на фюрера, был очень нехорошим — злым, оценивающим, хотя даже немного обиженным. Создавалось впечатление, что Врасс действительно больно ранил Прайда, но не придал этому никакого значения. Детей ведь нужно воспитывать, верно?.. Кинг Брэдли никак не отреагировал на испепеляющий взор сына и молча, неспешным шагом, направился дальше вдоль череды магазинов и бутиков. За ним гуськом потопала и жена, таща на буксире упирающегося Селима. И, Кимбли готов был поклясться одним из своих философских камней, на щеке у первого гомункула что-то блеснуло. Или ему просто показалось?.. Одним глотком допив уже остывший кофе, Багровый алхимик оставил на столе деньги, поплотнее запахнул плащ, поправил перед зеркалом шляпу и вышел на улицу. Как и ожидалось, весны там не настало. Кимбли рвано выдохнул воздух из лёгких, полюбовался на аккуратное облачко пара и, засунув одну руку в карман, а другой, придерживая щёгольскую белую шляпу, уверенно направился на другую сторону улицы. Там он замер перед той же витриной, где до этого стояла чета Брэдли, разглядывая вышеупомянутого медведя. «И что в нём такого? – недоуменно подумал мужчина, морща нос от холода. – Просто большой медведь.… А глазки у него оловянные и плюш дешёвый. Хотя, это же элитный магазин, может всё не так уж и страшно, как мне кажется…» – Кимбли вдруг чихнул, утёр нос платком и подумал, что нужно купить шарф пошире – чтобы нос укрывал. Постояв ещё некоторое время у витрины, он рассеянно смотрел на медведя, а тот соответственно на него. И в какой-то момент Багровому показалось, что мишка не так уж и плох. В самом деле, что такого в том, что девятилетний мальчик хочет плюшевую игрушку? У него самого в детстве из развлечений имелись лишь книги и алхимия – все игрушки доставались младшей, слегка туповатой сестре, которую родители вскоре благополучно выдали замуж за какого-то богатого купца из Ксинга. Ностальгически вздохнув, Зольф огляделся по сторонам, убедился, что его никто не видит и толкнул дверь магазина игрушек… Спустя двадцать минут торга и споров, плюшевого медведя, оказавшегося последним из эксклюзивной партии Драхмы (контрабанда, конечно, но зато качественная), сняли с витрины. На него, к удивлению продавца, нашёлся-таки покупатель. А когда странный мужчина в белом плаще вышел из магазина, продавец ещё долго смотрел ему вслед, размышляя о превратности бытия. Но вскоре ему надоело думать, и он пошёл на склад — раскладывать недавно поступившие товары из Ксинга, будь он неладен! Заламывать непомерные цены и делить власть они могут, а сделать качественную вещь никак нельзя — кризис!!! *** На следующий день, когда Селим Брэдли изволил проснуться, горничная ему сообщила о странном свёртке, что передал курьер на его имя. Всё ещё немного сонный, мальчик спустился в гостиную и как раз застал тот момент, когда его личный телохранитель хотел разрезать ножом присланную коробку. — Не трогайте, пожалуйста, – вежливо попросил сын фюрера, подойдя к столу, на который положили посылку. – Я не думаю, что там что-то плохое. — Но юный господин… – неуверенно попытался возразить охранник, однако под недовольным взором «юного господина» сник и поспешил уйти в свою комнату, дабы не нарываться на скандал. Ведь всей охране четы Брэдли было известно, что по воскресеньям у маленького Селима весьма скверное настроение, которое он любит улучшать за счёт окружающих. — Интересно, что там? – предвкушающее потёр руки Прайд и начал аккуратно разворачивать коробку. А когда закончил… — Ура-а-а-а!!! – на вопль радости в гостиную вбежала курица-наседка…Кхм, пардон, мадам Брэдли и испуганно спросила у прыгающего по дивану Селима: — Милый, что случилось? Почему ты кричишь? – переполошенная женщина не сразу заметила (со страху и не такое мимо глаз пройдёт) в руках у сына вчерашнего медведя. – Ой… — Мама!!! – мальчик положил медведя на стол и повис у женщины на шее: – Спасибо, мамочка!!! Мадам Брэдли растерянно погладила Селима по плечам и произнесла куда-то в пространство: — За что ты благодаришь меня, дорогой? – она обеспокоено посмотрела мальчику в глаза. – И кто подарил тебе этого медведя? — Что?.. – Прайд удивлённо замер, а затем осторожно освободился из кольца рук матери и подошёл к мирно лежащему мишке: – Так это не вы с папой его мне купили? — Нет, – ответила женщина и тоже подошла посмотреть. – Но, кто бы ни был его отправителем, не выбрасывать же! – мадам Брэдли ободряюще улыбнулась сыну и погладила его по волосам. – Ты спрячь пока эту прелесть, – она бросила умиленный взгляд на игрушку. – А я поговорю с отцом. Я думаю, он не будет сильно сердиться. — Хорошо, – покладисто кивнул Селим, поцеловал маму в щеку и, дождавшись, когда она поднимется в свою комнату, зарылся носом в мягкий плюш неожиданного подарка. Помяв в руках мишку несколько минут, Прайд решил присмотреться к нему повнимательнее. Ведь должен же быть хотя бы намёк на того, кто его отправил! Детальное рассматривание толком ничего не дало, и мальчик приуныл. Но тут его взгляд наткнулся на белую ткань, из которой был сделан бант для медведя. Спору нет, это выглядело красиво, но Селим никогда не жаловался на память и точно помнил, что никакого банта на такой желанной игрушке ещё вчера не было! А, следовательно, его сделал непрошеный даритель. Интересненько… — И кто тут у нас такой добрый? – спросил Прайд у игрушки, но она, как и полагается, ничего не сказала в ответ. Тогда мальчик снял с мишки бант и начал с любопытством его изучать. — Оп-па… – вновь проговорил вслух Селим, ни к кому конкретно не обращаясь. – Кто-то вчера шёл домой без шарфа… И первый гомункул спрятал лицо в складках чужой вещи, чтобы позвавшая завтракать мама не заметила совершенно идиотской улыбки, расплывающейся по его лицу.