Мы назвали это взаимностью.

От лица Мартины. Так случается, что необходимые сердцу события, намертво заключаются в нашем разуме и как по принципу дежавю ты снова можешь их пережить, только будь они самыми счастливыми и дорогими для нас — от них, увы, уже не веет чем-то теплым: они кажутся мертвыми. И мы не вольны этим управлять, заставить перемотать временные рамки и уже по-другому начать жить, учитывая наши недочёты. Наверное, это единственное исключение из принципа «Нет ничего невозможного». Закончив с уроками в школе и дополнительными факультативами, я добралась домой к пяти часам. Сегодня по-настоящему был тяжёлый день, славным завершением которого не может быть ничего лучше, чем сон. — Привет, Тин, — Старший брат, спускаясь по лестнице, окликнул меня добрым приветствем. Его внешний вид мог говорить лишь об одном: парень собирается на славу скоротать вечерок в одном из неплохих клубов нашего района. О том, что Франциско был сложным и непослушным ребенком в семье, воспитанием которого зачастую управлял отец, ибо под руководством мягкого характера нашей мамы мало, что получалось, сказать нельзя, но он не всегда оправдывал надежды родителей. Наверное, мы не самые лучшие дети, которых можно пожелать: сын-тусовщик, которому до наставления старших побоку и дочь-анорексичка, круг общения у которой сводится максимум до трёх человек. — Предки уехали в ресторан. Думаю, можно считать это надолго. На кухне мама оставила тебе записку с лекарствами, — Братец поцеловал меня в щечку и скрылся за входной дверью. — Ламбре у тебя в комнате, забыл. Мерседес… Я совершенно забыла о ней. Еще на прошлой неделе нам задали совместную проектную работу по истории, результаты которой должны выставиться на конкурс. Я нехотя переставляла одну ногу за другой на ступеньках, предвкушая длинную речь блондинки. — Мартина, — до моего появления я заметила, что девушка сидела за моим ноутбуком. — Почему не ответила на моё смс? Я не знала, ждать тебя или нет, поэтому пришла к тебе домой. Как в дисциплинарке? Всё так же «весело»? — Иногда я удивляюсь словарным запасом этой девушки и скоростью его распространения. Не знаю, что объединяет нас на дружбу. Мы во многом так не похожи, но так или иначе это не мешает, и мы часто отлично проводим время вместе, и я не знаю никого лучше, кто бы понимал меня так, как она. — Всё в норме. Прости, зарядка на телефоне сдохла, — Я сбросила сумку у рабочего стола и легла рядом с подругой. — Как ты сама? Есть что-то новенькое? — Да нет, всё как обычно, — Светловолосая откинула голову за край кровати, перебирая свои локоны. — Кстати, ты что-нибудь искала по поводу проекта? Я думаю, можно же предоставить презентацию? — Ну, в правилах конкурса ничего против не было, и училка ничего не сказала, так что думаю, это будет только плюс. Можешь посмотреть мои наброски, они на столе в красной папке. — Я поднялась на локти и принялась наблюдать за Мерседес. На столе и мало того лежали учебники практически по всем предметам, так ещё пару папок с портфолио. Бардак на столе был моей вечной проблемой. — Нет, Мерс, — Я вскочила с кровати, потому что как и подозревала, Ламбре схватила не ту папку. Я перебрала несколько на полку в шкафу и после достала необходимое, передавая девушке. Только спустя секунду, я заметила как попутно сбила рамку с фотографией, что находилась у края стола. Это было фото с моим лучшим другом, которую мы сделали за месяц до его смерти. Это было самое дорогое, что осталось после него. Перед сном я каждый раз разговаривала, сидя напротив, и, закрывая глаза, всей душой верила, что завтра как и всегда я проснусь от его звонка рано утром. Я стояла, словно потеряла дар речи и способность управлять собой. Смотрела на двух счастливых молодых ребят на фото и осколки, что были рядом. Всё стало чужим, когда не стала его, всё превратилось в серое пятно, частью которого навечно стала и я. Самое чудовищное то, что мой разум на отрез отрицает принимать, что больше нет родного мне всей душой человека и больше никогда я не смогу прикоснуться и заговорить с ним — живым. Он теперь по ту сторону жизни. — Лучше бы там оказалась я. Это моя вина, — Мне чертовски захотелось завыть, я больше не такая сильная, чтобы жить с этим. Мысли о нём — самая мучительная боль. — Что ты говоришь, Тин? В этом нет твоей вины. Так было велено судьбой. Кристиан не любил видеть твоих слез. Не думаю, что он был бы рад, что ты плачешь из-за него. — Я не могу жить с этой мыслью, что его нет, что он в этой жизни просто не существует, понимаешь. Ничего нет. Его нет, — Я почувствовала, как слезы мгновенно начали стекать одна за другой по щекам. Сердце сковывала дикая боль, грудная клетка, казалось, насколько тяжёлой, что каждый вдох был трудным. — Тин, мне очень жаль, но это есть и со временем станет немного легче.