I see you

19:10 Боль. Лицемерие, отношения, всего лишь игра? Я мог бы написать достаточно.. беги. Спасайся, пока у тебя есть шанс. Я всегда предлагаю этот вариант. Моя любовь эфемерна. Все мы - лицемеры. Но я все пропускаю через себя, и ты это знаешь. Чем мягче моя улыбка, тем крепче осознание того, что ты принадлежишь не мне. Не думай, что я не понимаю за ч е м ты приходишь. Но за каждой такой моей улыбкой стоит искренность и желание поддержать. Я оправдываю это своим эгоизмом. Вокруг меня должно быть хорошо. Даже если во мне живет Боль. 19:15 Я спокоен, когда никого нет рядом. Какое-то время я способен существовать один, вырезанный из общества. Я никогда не говорю "я дома" кому-то особенному для меня. Я лицемер, я тот, кто вам нужен. Тот, кто удобен. Практически в любой ситуации. Если нужно поймать, я поймаю, прижать к груди - прижму. Но я не выношу, когда вы говорите кому-то другому, что были одиноки, умалчивая или забывая обо мне. Все еще недостаточно хорош, даже если отдаю все лучшее? Боль. Горячая вода бежит, жаль, что не по венам, тело разрывается между слезами и злостью. 19:40 Одна. Я снова одна. На что похоже осознание этого? В ванной монотонно шумит вентиляция. Лампочка дневного освещения высвечивает не видевший в своей жизни ремонта потолок. Несколько поперечных металлических реек и запутанные, свисающие с потолка провода, как издевательское предложение побега. В ведерко на бачке стучат капли. Если задуматься.. я не знаю, откуда они капают - мое зрение не позволяет мне разглядеть. Я одна. Может так оно и к лучшему? Может, так легче? 19:50 Чувствую себя лицемером. Потому, что улыбка ледяной принцессы, которой меня видят, теперь отражается в моих глазах лицемерием. Тем, что существует для кого-то. Потому что вот это лицо в зеркале.. это не лицо принцессы. Это лицо маньяка, который живет во мне. И вот он всегда искренен. Он тот, кого я выпускаю на поверхность только в ванной, где никого нет. Где он может спокойно потрошить меня из раза в раз, наводя порядок во внутренностях, заботливо укладывая их так, как знает только он. 19:57 Всепрощение. Нежность. Ласка. Было ли это все тоже частью того маньяка? Смотреть на прошлое со стороны мне странно. Я чувствую каждую свою маленькую ложь, каждое приложенное усилие в попытке держать эмоции открытыми или спрятать истинные чувства поглубже. Я как оголенный нерв, ловлю каждый жест, вздрагивая уже на замах бича ревности, зная, что вот оно, под кожей на руке, только вырви, но не делаю этого. 20:00 Должен ли я вернуться к прежним, безликим действиям? Перестать быть таким наигранным и открытым, перестать предпринимать попытки утешать ранивших меня. Перестать бороться со своей закрытостью, пуская людей под кожу и позволяя вытирать о себя ноги. Должен ли продолжать забывать прошлые обиды, прощая их за любую мелочь, меня порадовавшую? Я не хочу помнить всего. Я должен стирать из памяти болезненное, таков мой инстинкт. Я должен собирать плохие моменты и вырезать из них снежинки, чтобы радовать людей искренностью и состраданием. Но так же я должен собирать каждый свой шаг в папку памяти, иначе этот хрупкий мир и я вместе с ним рассыпемся на кусочки. 20:10 Ровное гудение фена в моих руках, неотступно следующего за расческой. Маленький и складной, но мощный, он всегда создает мелкую вибрацию и потом кажется, что рука немеет если долго сушить. Мысли выветриваются из головы, я сосредотачиваюсь на волосах и заглушаю собственные глубинные мысли гудением фена, еще некоторое время оно потом будет стоять в ушах. 20:17 Сухие шелковистые и чистые пряди. Уже месяц прошел со стрижки, кажется, они немного отросли, приятные на ощупь... Пора. Я прячу всех, кого успел из себя достать, обратно. Запираю в тайный подвал, спускаю воду в ванной, смывая в водосток все отрезанное и отброшенное, всю ту кровь и ошметки, что с меня сошли. Все обрезки снежинок... 20:20 Подхватываю рубашку и выхожу. - С легким паром, - доносится откуда-то из комнаты, и на своем лице я рисую подобие улыбки. - Спасибо.