Зови меня папочкой. (х)

Чонгук наконец-то начинает понимать некоторые правила игры. Ошейник на его шее, это сигнал о том, что игра начинается и пока он на нем - она будет длиться. Ошейник символ того, что он полностью принадлежит Тэхену. Произнесенное «Малыш» объявляет начало, говорит о том, что разговоры закончились, закончилась бесполезная трата времени, и «Папочка» требует, что бы его малыш следовал его желаниям. Чонгук очень старается понять правила. Ему дозволено просить, но выполнит ли Тэхен просьбу - это уже его дело. Ким не жестокий, он идет точно по границе мучительного наслаждения, он никогда не сделает то, что мальчик не сможет выдержать. Чонгук догадывается, что Тэхен старается сдерживаться, не позволять себе того, что привык получать, но что не сможет ему дать Чон. Пока не может дать. Мальчишке бы сейчас скандал закатить, врезать бы разок-другой этому гаду за то, что он устроил в клубе. И он очень хочет это сделать, но, похоже, Тэхен в своей дрессировке преуспел, так как Чонгук пускай и умом понимает, что должен так сделать, но какой-то рычаг у него в голове повернут. Он тоже вступил в игру. Тэхен медлителен и осторожен. Он аккуратно снимает с мальчишки одежду, не позволяя даже помочь себя раздеть, делает все сам. Чонгук чувствует себя игрушкой, немного злится, хочет коснуться Тэхена, но тот ловит его руки, крепко сжимает и кусает мальчишку за подбородок. - Я пока не разрешаю к себе прикасаться. Понял? Тебе нельзя, - Чонгук еще больше раздосадован, но кивает и поддается, позволяет опустить себя на кровать, и пристегнуть руки к спинке. Было, проходили, но прошлый раз была его же майка, а сейчас наручники, больше похожие на кожаные кандалы, а внутри мягкие, кожу не трут, но сжимают крепко. Без увечий не вырваться. Видеть повязку на глазах мальчишка тоже не рад. И, оказавшись в темноте, признается, что боится. И не удивительно, потому что то, что было до этого… У Тэхена было множество причин держать себя в руках, множество причин, сковывающих его. А сейчас они на его территории, в его доме, в его постели. - Тебе так уж не понравилась игрушка? – прежде чем Чонгук успел рот открыть и спросить: «Какая?», внутри вновь появилась дрожь вибраций, на этот раз не сильной, но мальчишка наперед смирился с тем, что она внутри него взорвется. - Не очень, - признался парень, чувствуя, как вибрация усилилась. - Почему? - Было больно. - Когда? В туалете? – Чонгук кивает и как же его бесит, что он ничего не видит, зато отчетливо слышит, как рядом высовывается ящик. И только черт знает, что Тэхен оттуда достал. – Тогда я разозлился, что ты ушел, меня не предупредив. А я ведь испугался, когда не мог тебя найти. - Я бы без тебя не ушел. - Точно? Можешь мне пообещать это? Что не будешь от меня сбегать так необдуманно? – руки Тэхена на его бедрах, поглаживают, едва прикасаясь. Чонгук знает, не обдумай он ответ, эта нежность превратится в железную хватку, и это возбуждает. Когда он начал возбуждаться от идеи быть наказанным? - Я бы не посмел сбежать от Папочки, даже без обещаний, не мог бы. - Ты уже так делал. Долго бегал, пока я тебя не поймал, так что пообещай, - Чонгук не спешит, понимает, что дай он обещание, назад свои слова он не сможет забрать, придется помнить о них, придется держать слово. Не сбегать, как бы не хотелось. – Долго думаешь, боишься, что не сможешь сдержать слово? – как и ожидалось, руки грубо сжали его бедра и потянули вниз. Чонгук вздрагивает, когда его ноги разводят слишком резко, от чего внутри сжалась эта чертова пробка и вызвала… почти приятные ощущения. Но не успел он об этом подумать, как вибрация стихла, и Тэхен буквально выдернул ее из мальчишки. Чонгук пискнул от неожиданности, но прикусил губу, когда почувствовал внутри себя пальцы Тэхена. - Такой мягкий внутри. Неужели и правда не понравилось? - Не знаю… Не понял еще. - Значит, хочешь разобраться? – в ответ на моментальное «Нет», Тэхен смеется, и вынимает пальцы. – Значит, попробуем кое-что другое. «Вот же ж блять…» - матерится про себя мелкий, когда чувствует, как в него что-то проталкивают, скользкое и холодное от смазки, куда крупнее и длиннее пробки, и, когда не хватает всего какого-то миллиметра, Чонгук сам толкается и бесстыдно стонет от ощущения. - Это, вижу, нравится больше, - очередной смешок и Тэхен почти вынимает эту штуку, но снова проталкивает ее внутрь, в этот раз врубив вибрацию. Чон всхлипывает, когда вибратор находится глубоко в нем и долбит по простате. До мурашек, но не достаточно, не то, что бы он хотел ощутить. Горячие влажные губы на бедре привлекают внимание, Чонгук хочет почувствовать эти губы, желательно своими же губами или членом, но у Тэхена свой план и свои желания, так что Чонгуку остается только ждать и поддаваться. - Ты когда-то делал минет? – внезапный вопрос, ответить на который Чонгук не сразу соображает, так как движение внутри и горячее дыхание на коже слишком отвлекают, особенно когда ты двинуться не можешь, еще и ни черта не видишь. - Нет, - все же выдыхает он, под глубокое движение вибратора внутри, Тэхен просто измывался над ним. - А хотел бы? - Сейчас? – почти испуганно выпаливает Чонгук, вызывая очередной приступ хохота у Тэхена. - Нет, сейчас я с тобой играю, - «Мучаешь, изувер!», - младший все сильнее вжимался затылком в подушку, внутри все горело и искрилось от нетерпения, и он представление не имеет, как в таком состоянии Тэхен собирается разводить его на такие светские беседы. – Мне бы хотелось тебя научить. Хочешь, я тебя научу? И как тут отказать, когда к твоему члену так мучительно невесомо прикасаются губами? Хватает стонущего «Хочу» и бедро Чонгука оказывается на плече парня, который удобно устроился у него между ног. - Большинство тупо долбится партнеру в глотку, прикольно, но я считаю, этим лучше заканчивать, а вот начинать, как и в сексе, нужно с предварительных ласк, - приоткрытые губы медленно проходят вверх по стволу и останавливаются на головке легким поцелуем. – Видел бы ты свое лицо. Понял бы, почему мне нравится тянуть, дразнить, создавать иллюзию действия, но не действовать, - теперь приходит очередь языка, который повторяет маршрут губ по стволу, и принимается игриво обводить и вылизывать головку. Чонгуку хочется на месте сдохнуть. Разодрать руки в кровь, но все же освободиться и толкнуться в этот горячий рот. Но мальчишка даже в такой ситуации остается достаточно в себе, чтобы запоминать и мечтать о том, что когда придет его черед, а он придет, Чонгук уверен, он отомстит по полной и так же мучая и не позволяя к себе прикоснуться. От желания увидеть сгорающего от желания Тэхена стало почти дурно… Или это от того, что его член обхватили губы и начали медленно насаживаться на него, и при этом вибрация внутри внезапно усилилась, вырывая из мальчишки вскрик. Он выгибается до звона цепей наручников, до боли в мышцах и хруста в суставах. - Тэ…хен… - стонет он, когда вибрация снова стала медленнее, но вот рот принялся вбирать его глубже и глубже с каждым разом. Тэхен не слышит, игнорирует, потому что он хочет слушать только стоны, только просьбы и мольбы. А мальчишка прикусывает губы, терпит, не позволяя себе сдаться, взмолить о пощаде, но окунается в эти мучительные ощущения, не сдерживая себя в ответной реакции на них. У Тэхена не рот, а чертова бездонная минет машина. Бездонная на первый взгляд, потому что с особенно глубокими движениями он чувствует, как головка упирается в глотку, а зубы едва царапают у основания. Чонгук никогда так ахуенно не сможет, до недавнего времени он вообще не представлял, что сможет взять в рот чужой член, но Тэхен... Тэхен ломает любые понятия, вызывает желание так же попробовать. Потому что невозможно делать это, так смачно причмокивая, с такой отдачей и самому не получать удовольствия. Вибратор глубоко в нем, на садистском режиме, скачущем от мучительно медленного, до безумия сильного, когда Чонгуку едва хватает дыхания предупредить: «Сейчас…», как ласка ртом внезапно прекращается, а вибратор вжимается в его тело еще сильнее, уже ни на секунду не останавливается, выбивая из мальчишки вскрик, сопровождаемый бурным оргазмом. Не будь на нем повязки, Чон бы поклялся, что видит, как мир перед глазами взрывается, и именно от этого он так мелко дрожит. Но реальность куда проще и приятней. Вибрация прекратилась, а теплый язык проходит по влажным пятнам по животу. Странный Тэхен, не позволивший кончить себе в рот, но слизывающий капли спермы с живота мальчишки, лакая как кот из миски. А когда прекращает, то переносит этот вкус губами в рот Чонгука. Кого обманывать, отвратный вкус, но он все равно сглатывает, чтобы насладиться поцелуем с Тэхеном, таким же томным, как и ласки парня. Чонгук отстраненно чувствует, как его левая рука отрывается от спинки, но все еще затянута в наручник, Тэхен уводит ее к правой и закрепляет вместе, и разорвав поцелуй, поворачивает мальчишку на бок. Властная рука проходит по загривку мальчишки, оттягивая за волосы голову назад, вырывая судорожный всхлип, отпускает и ведет по спине ногтями. А затем из него вынимают вибратор и поворачивают на живот. - Малыш, подними задницу, - Чонгук повинуется приказу, но испуганно вздыхает, когда чувствует как по коже ведут чем-то обманчиво мягким. Пряник он получил, теперь пришло время кнута… вернее плети, за все случаи его непослушания. Хвосты обманчиво нежно проходят по спине, иногда едва пошлепывая. Первый сильный удар приходится по пояснице, Чонгук шипит, колени дрогнули и он едва не рухнул на кровать, но несмотря на обжигающую кожу боль, он становится обратно, наперед понимая, что ему это сделать и так прикажут. - Был бы ты таким послушным в жизни, как в постели, - Чонгук обливает три поколения семейства Кимов матами, за что получает очередной удар, но материться это ему, собственно, не мешает. – У меня есть кляп, - Тэхен оттягивает его голову назад за повязку, которая неприятно врезается в переносицу. – Встань с локтей и держись за изголовье, - Тэхен ему помогает подняться, так как пальцы не могут нащупать спинку кровати. Чонгук вздрагивает и всхлипывает, когда хвосты плети проходят меж раздвинутых ног, дразня, по бедрам, меж ягодиц. - Тэ… - сильный удар по ягодице не дает договорить, выбивая из легких весь воздух. Чертова игра, в которой нужно следовать правилам. – Папочка, - Чонгук всхлипывает и с облегчением замечает, что удара не последовало. - Что, милый? – Тэхен совсем рядом, так близко, но так далеко из-за этих ебанных наручников, которые не позволяют дотянуться к нему. – Ты что-то хочешь попросить? Чонгук кивает и получает еще один удар. - Хочу… папочка… - в него проникают два пальца, и Чонгук не может договорить, потому что и правда хочет. Вздыхает, собирается с силами, откидывает голову назад и буквально выстанывает свою просьбу, самостоятельно насаживаясь на пальцы Тэхена. – Папочка, тебя хочу… Внутрь себя… Хочу тебя чувствовать… Не пальцы. Тебя. - Если ты просишь, то конечно, - Чонгук слышит, как в сторону отлетает плетка и облегченно вздыхает. – Только я так и не услышал твоего ответа. Обещаешь или нет? Мальчишка вздыхает, думает, пока ему дают шанс. Взвесить все за и против? Ахаха, смешно, он ведь не знает, на что подписывается, и в будущем может пожалеть. Но почему тогда он и отказаться не может? Потому, что ему нужен Тэхен, извращенный, нежный, веселый, недовольный. Тэхен не только в сексе, Чонгук хочет узнать его, понять. И пускай он потом пожалеет. - Я кое-что пообещаю, но не папочке, в первую очередь Тэхену, - Чонгук прямо почувствовал, как парень напрягся. – Я буду с тобой, пока ты сам захочешь, я буду рядом, буду выбирать тебя. Потому что я твой. И где бы я ни был, я буду думать о тебе, потому что как бы это по-идиотски ни звучало, но это, блять, уже так. В моей голове застрял ты и только ты. Чонгук не знает, сказал ли он то, что нужно, и как отреагировал Тэхен, потому что он, кажись, никак не реагировал, его было не слышно, и вообще, мальчишка с ужасом подумал, что вдруг он пропустил момент, когда Ким ушел. Но вот звон пряжки, шорох ткани и руки Тэхена на боках мальчишки, грубо насаживая его на свой член. В нем за сегодня побывали и пробка, и вибратор, но ничего не могло подарить такого чувства заполнености, как Ким. Он горячий, живой, он глубоко, он восхитительный настолько, что хочется кричать. Тэхен сжимает кулаки Чонгука своими руками, с каждым толчком жмется грудью и животом к спине мальчишки, терзает зубами его плечи и шею, движется так, что Чонгук едва держится на ногах, которых он уже не чувствует. Чонгук воет, потому что этого всего слишком, слишком много и ярко, слишком за один раз. Бурный оргазм от штуки в заднице и лучшего минета в его жизни, затем эта гребанная плетка, которая словно иглами потрошила его кожу, но блять, стоит признаться, что и это было ахуенно, не зря у мальчишки стояло, не зря он сейчас уже на границе. Он ноет, всхлипывает, потому что еще немного… Но Тэхен предугадывает, сжимает член, он не позволит мальчишке кончить, не выжав из него все, что он может дать. Движения навстречу уже неконтролируемые. Голоса нет ни кричать, ни стонать, тело словно натянутая нить, только и ждет блаженного момента разрядки, который позволяет Тэхен, входя до конца, и кончая вместе с мальчишкой. Чонгук где-то не здесь, словно видит, слышит и чувствует со стороны. Словно это и не его тело обмякло в крепком объятии, и не рухнуло на постель, как только руки были отстегнуты. Тэхен стянул с него повязку, но он все равно еще не может ничего разглядеть, кроме лица Кима, который склонился над ним, требуя поцелуя. Мальчишке сложно шевелиться, но все равно он тянет на себя парня, обнимает руками и ногами, не позволяя отстраниться. - Задушишь, - смеется Тэхен, а Чонгук хотел бы, чтобы это прозвучало грозно, но ему так хорошо, что почти все равно: - Я думал, тебе нравится, когда мало кислорода, - и парень снова смеется в шею мальчишки, их дыхание почти синхронное, уставшее, тяжелое, сиплое. - Ты же не думаешь, что это конец? – Чонгук нервно сглатывает, потому что, и правда, ошейник еще на нем. Чон сдавленно пискнул, когда Тэхен резко перевернулся на спину и, перетащив мальчишку на себя, сел и усадил его к себе на колени. – Я же обещал играть всю ночь… Чонгук очень сильно сомневается, что переживет эту ночь, особенно когда руки, грубо сжимающие его бедра, приподнимают его и, о черт, насаживают на уже успевший опять встать член Тэхена. *** После родео захода Тэхен таки стянул с шеи мальчишки ошейник, но вместо того, чтобы дать провалиться в сон, потащил в ванную и выбил сонливость из парня прохладным душем и «чисткой», которую он ему устроил. Пока Чонгук вползал обратно в спальню, Тэхен уже сменил белье на кровати на чистое. Он заставил мальчишку лечь среди кучи подушек, а сам улегся ему на колени и как сытый кот начал ластиться и почти урчать, когда Чонгук начал гладить его по волосам. Спать расхотелось хотя бы потому что таких моментов в их жизни еще и не было. Не было такого времени, когда они могли никуда не спешить и просто расслабиться в обществе друг друга. Чонгук только сейчас понял, зачем его Тэхен притащил к себе. Только сейчас он имел возможность рассмотреть спальню, большая, светлая и пустая, словно подсказывала, что здесь бывают редко. Мальчишка не заметил, как сам же переместил руку с загривка на шею, пока не наткнулся на какой-то бугорок. Опустив взгляд на него, Чон едва не ахнул, только заметив несколько шрамов на спине Тэхена. - Откуда они? – подал голос младший, и Ким сам начал ощупывать себе спину. - А, шрамы. Когда мне было тринадцать лет, отец узнал, что я курю, и вот так решил отучить, - Чонгук еще сильнее нахмурился, но продолжил ласково водить по круглым меткам, оставленными сигаретами. – Из-за чего я никогда не делаю того, что может оставить шрам. Хотя садистские наклонности у меня должно быть в него. Такого мальчишка услышать точно не ожидал. В голове сразу прометалась сто и одна мысль о том, может ли быть отец Тэхена причиной его странностей? А когда мысли уж совсем не в ту сторону полезли, Чонгук набрался смелости спросить: - Какой твой отец? - Сейчас? Не знаю, я его шесть лет не видел. Ты не подумай, он был нормальным, и это был единичный случай, и то, из-за того, что у него с матерью проблемы начались. И после того, как он нанес эти ожоги, сам же сидел, обрабатывал раны и, выкуривая собственную сигарету, говорил: «Только боль способна достичь и сердца, и разума». Я начал трактовать это по-своему. Следующий раз, когда он мне нанес уже вот этот шрам, - Тэхен откинул покрывало, которое их укрывало, и повел руку Чонгука к пояснице, где был след от пореза. – Мне было где-то семнадцать, получил его я, когда он застал меня с парнем. Взбесился. Но он всего лишь толкнул меня, но вышло так, что я упал на вазу. Примерно после того случая он и ушел. - А что мама? - Она умерла, когда мне было четырнадцать. Оказалось, что она не изменяла отцу, как он думал, а пыталась защитить нас от того, что у нее рак, - Чонгук ошарашенно смотрел на вполне спокойного Тэхена, который говорил об этом с легкостью и грустной улыбкой, а внутри у него самого расползалась горечь. - Извини, мне жаль, - Тэхен засмеялся и растрепал волосы мальчишке. – Но подожди, ты не видел отца с семнадцати лет. Как ты жил? - А? Вполне себе хорошо, тот парень меня к себе забрал. Ты, кстати, знаешь его, сегодня познакомился. - Сокджин? - Ага, он мне здоровски помог не скатиться совсем, даже помог работу найти, потянул в агентство, а потом не давал отбиться от рук. Он мне как старший брат. - С которым ты спишь… - проворчал мальчишка, а Тэхен покачал головой. - Не-а, когда он забрал меня к себе, мы прекратили отношения, пару раз, конечно, срывались, слишком полюбились друг другу, но потом Джин нашел свою судьбу. И если ты не заметил, у него сейчас кольцо на руке, и его жена похоже ждет ребенка. Так что тебе нечего ревновать, - Чонгук увел взгляд и обиженно надул губы, но это было показательно, ему и правда стало легче от этого. И еще захотелось извиниться перед Сокджином за свое поведение… Хотя и не он виноват. - Он был твоей первой любовью? - Нет, первой была моя одноклассница. Но закончилась та самая легендарная любовь полетевшим в меня томом анатомии человека. И не поверишь, но я так и не понял причину, по-моему, она посчитала, что я перегнул палку во время нашего первого раза. - Что ты сделал? - Вот именно, что точно не помню, рот ей чем-то закрыл… - Чонгука начало трясти от смеха и на этот раз обиженно дул губы Тэхен. – Ты бы ее слышал, она похоже порно пересмотрела, причем на ускорении и с большой громкостью, - мальчишка снова засмеялся и, наклонившись, поцеловал Кима в нос. - Спасибо уж, что мне рот не затыкаешь. - Будешь материться - напросишься на кляп. Но это будет большой потерей, мне нравится тебя слышать, - скрыть залитые румянцем щеки не удалось, и Чонгук очень уж старался себя успокоить, что это уж точно не причина смущаться, после всего, что было. – Если тебя интересует, то ты мой третий парень. Первым был Сокджин, вторым был один ... он, собственно, и раскрыл эту сторону меня, но там было мало симпатии, больше физической зависимости. «А у нас с тобой что?» - самый важный вопрос так и не прозвучал. - А девушек у тебя было много? – Тэхен помрачнел и театрально скривился. - Давай не будем о плохом, - после порции щекотки, которой, как оказалось, Тэхен боится (ну надо же), парень сам обнял Чонгука, не давая ему пошевелиться. – Много. А у тебя? - Думал бы сказать, что много, но, думаю, мое число выглядит жалко по сравнению с твоим. - А парней? – Чонгук напрягся и уставился на Тэхена красноречивым взглядом, мол: «Ты серьезно?». – Что? Ни одного? В обоих планах? Сложно поверить, как такое сокровище, как ты, можно пропустить? - Я вообще на парней раньше не смотрел, может поэтому никому и не давал шанса, просто не замечал, - да уж, внимание одного парня он черт знает сколько не замечал, и теперь… И теперь не знает, что делать с тем, во что это выльется. - Я тебя испортил. Мне это льстит, - Тэхен выглядит особо довольным, когда тянется за поцелуем, но отскакивает с хохотом, когда Чонгук только почувствовав немного свободу, принялся его снова щекотать. – А ну прекрати, мелкий, - Тэхен с грохотом свалился с кровати, все еще хохоча. - А то что? Накажешь? – Чонгук иронично выгнул бровь, натягивая плед на бедра, создавая иллюзию прикрытой наготы, которая в Тэхене пробудила того самого... ненормального. Тэхен забрался обратно на кровать, хватаясь за покрывало, и потянув его на себя, тщетно пытаясь его отобрать. - Ты уверен, что твоя прекрасная задница выдержит еще заход? - Абсолютно уверен, что не выдержит, - Чонгук отпускает покрывало и Тэхен его откидывает, и притягивает мальчишку за талию к себе. - Какой же ты непослушный, - поцелуй выходит странным. Или это ситуация странная? Такая… легкая и комфортная, несмотря на то, что творилось не так давно, сейчас Чонгук чувствует себя… Словно дома, словно на своем месте. И от этого плохо, потому что это закончится утром. Сегодняшняя ночь - подарок, а завтра будет боль, которая оставит свой след. Ведь только боль может достичь и сердца, и разума.