***
Стенли Льюис был крайне невезучим омегой. Порой казалось, что его тощая задница была тем еще магнитом для неприятностей. Вот и сегодня всё пошло по наклонной с самого утра. — Вот гадство! Всклоченный шатен в спешке нарезал сыр для бутерброда, методично орудуя небольшим, но заточенным ножом. Чертов будильник решил так не вовремя уйти на давно уже заслуженную пенсию, что даже не соизволил отработать еще хоть денёчек из двух недель и разбудить по-нормальному. Стенли торопился: стрелка часов уже давно пересекла данное на сборы в школу время. Опаздывать изо дня в день — не самая хорошая привычка, поэтому омега каждый день хотя бы старался переступить порог класса до звонка. Задумавшись, парень невзначай зацепил острым лезвием нежную кожу на пальце, неглубокий порез отозвался резкой болью, и тут же из него потекла кровь. В воздухе как будто запахло металлом. Но это всего лишь в его голове. Крови слишком мало, чтобы её запахом пропитался воздух даже в такой маленькой душной кухоньке. Сколько себя помнил, Стенли всегда отличался неловкостью, неудачливостью, причем список пополнялся время от времени еще каким-нибудь пунктом. То и дело бледную, абсолютно незагоревшую кожу украшали синяки и ссадины, скрытые под цветными детскими лейкопластырями со зверушками или под вполне серьезными перевязками из бинтов и кучи ваты. И дня не проходило чтоб омега не набил себе шишек, не рассёк тонкую кожу, на которой ярко выделялись синие вены. Парень поднёс палец ко рту и тут же прошелся языком по ранке, слизывая капли (хотя аптечка и была рядом, парень делал так практически на автомате). Немного подержал его во рту, посасывая, а потом заклеил вынутым из кармана пластырем (он всегда носил их с собой). Соорудив себе пару бутербродов, юноша отхлебнул из большой чашки. Только что заваренный чай обжег язык. Светловолосую голову посетила мысль, что нужно было сначала сделать чай, а потом бутеры. При таком раскладе он бы уже остыл и не пришлось бы остужать его в спешке, дабы не жевать всухомятку (ещё и гастрита ему не хватало). Небольшую кухню наполнил звук телефонного звонка. На дисплее высветилось «Папа». «О Боже, как не вовремя», — подумал парень, отвечая на звонок. — Привет, пап, — проговорил в трубку, сделав голос повеселее. На том конце раздалось приветливое: «Доброе утро, малыш, не торопишься?» — Нет, пап, ты что. Конечно, нет, — ответил омега и тут же почесал нос, который начал чесаться просто адово. «Синдром Пиноккио» был его маленьким секретиком, тщательно скрываемым! Как только парень врал, у него начинал чесаться нос, да так сильно, что желание врать пропадало на пару дней как минимум. Еще немного поболтав с папой, омега попрощался и повесил трубку. Он очень любил своих родителей, но вот уже год те жили и работали в другом городе (с работой в Бронксе, по крайней мере с легальной, было не ахти). Стенли очень скучал и за суровым отцом, и за добрым и внимательным папочкой. Наскоро перекусив, юноша пригладил растрёпанные волосы. Надел любимую толстовку с глубоким капюшоном поверх футболки, застегнул ремень на изрядно поношенных любимых джинсах. Зашнуровал кеды, повесил рюкзак на одно плечо (там были только тетрадки и пенал), захлопнул за собой входную дверь. Глянув на наручные часы, он растянул губы в улыбке; школьный автобус придёт только через две минуты. Успевает!***
Несмотря на то, что на автобус омега всё-таки успел, плюсов было относительно мало: тот полз невыносимо медленно и годился разве что для черепашьих гонок (хотя, может, в этом виновата неровная, замусоренная и кое-где с рельсами для поездов дорога Бронкса). И настоящие рептилии ему бы дали сто очков вперед. В класс как раз-таки удалось попасть со звонком. Парень поторопился занять свою парту, расположенную на «галёрке». Класс заполнялся звуками. Чересчур громкое тиканье часов, копошение одноклассников и монотонный голос учителя. — Заполняйте листы черной ручкой, аккуратным почерком, — скандировал учитель, больше занятый игрушкой в своём телефоне, чем подопечными детьми. Большинство учителей занимались на своих уроках абсолютно тем же. Тупо просиживали штаны для галочки и получали зарплаты. Школа — государственная, а район, в котором она располагалась, похуже соседних. Им всё равно. Перед Стенли лежала обычная анкета для абитуриентов. В этом году парень заканчивал выпускной класс. «Фамилия, имя, школа, — он что-то начёркал на клетках бумаги. — Куда хочу поступать? Хм, Колумбия, конечно!» — вопрос не вызвал даже секундной заминки. Стенли Льюис примерно со средней школы понял, что хочет свалить нахрен из Бронкса, хотя бы в другой район Нью-Йорка, тот же Манхеттен (да хоть переплыв чертов Гарлем!). Почему же он это понял? Ну, в те же времена средней школы он как-то раз шёл в магазин за харчами поздно вечером, но увидел небольшую толпу, окружившую разбитый фонарный столб. Тогда пацан подумал, почему же люди так заинтересовались разбитой лампой, ведь во всех кварталах Бронкса постоянно происходили такие поломки? Протиснувшись через кучку зевак (долбанная любопытность, чтоб её!) он увидел труп. Да, труп, избитый валявшимися неподалёку кусками арматуры, весь покрытый синими пятнами. И запекшейся кровью. В тот момент он точно решил, что свалит из этого места, чего бы ему это не стоило. Далее шли какие-то вопросы по типу «да/нет» и ещё тест на вменяемость, который, впрочем, мог пройти даже шизофреник, настолько их составителям было все равно. Поставив в нужных клетках галочки, Стен задумчиво пожевал губу; едва зажившая ранка (вчера вечером случайно прикусил губу) на ней снова закровила. Облизнув её, он почувствовал хорошо знакомый солоноватый вкус. Всё перепроверил и поспешил сдать листок. Учитель не удостоил его даже кивком. Так, пробежался по нему глазами и снова вперился взглядом в телефон. Наверняка прохождение уровня гораздо интереснее, чем происходящее в классе. Стен вернулся за парту, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза. Спать хотелось неимоверно, глаза просто слипались. Всю ночь он проработал (сверхурочные на этот раз соблазнили его). Слонялся по залу наперевес с подносами: с выпивкой, с закусками, или наоборот с пустой посудой и бокалами. Потом этим же подносом и отбивался от настойчивых посетителей, которые «невзначай» шлепали его по заднице или подсовывали чаевые за ремень. А то и вовсе пытались усадить к себе на колени и полностью облапать. Но благо вовремя подоспевала охрана. В стриптиз клубе, где омега подрабатывал официантом, платили не то что бы много. Но этого вполне хватало на еду, а если откладывать с зарплаты и чаевых, то можно было позволить себе пару новых шмоток. Спросите: отчего Стен выбрал именно такое место для подработки? Всё просто, ведь брать на себя ответственность за несовершеннолетнего никто не хотел, но сидеть без работы ещё три года ему ой как не хотелось. В этот клуб его взяли только потому, что его знакомый, работавший здесь барменом, поручился за него. Стен и не доставлял проблем на работе, разве что его патологическая неуклюжесть грозила уменьшением зарплаты из-за вычтенных из неё процентов за разбитую посуду.***
Звонок с уроков прозвенел непорядочно громко. Мельком глянув на висевшие на стене часы, подросток улыбнулся предстоящему возвращению домой. На мягкую кровать. Еле пробившись в узком коридоре сквозь толпу таких же спешащих домой учеников, Стен вышел на улицу. Холодный ветер заставил поежиться. Накинув на голову капюшон и застегнув толстовку, омега зашёл за ворота автобусной остановки. — Эй, шкет, — окликнули его. — Стенли Льюиса где найти? «Какой-то странный у него говор», — подумал омега перед тем, как с него слетел капюшон. Бугай прошелся нечитаемым взглядом сначала по его лицу, потом по какой-то бумажке, зажатой в руке, похожей на студенческий. И, сделав какие-то пассы руками, начал наступать на омегу. «Бежать», — зажглась мысль в голове, но тут же была погашена ударом по затылку. Парень обмяк и рухнул на землю. Автобус ещё не подошёл и было довольно пустынно. Голоса обидчиков он уже не слышал. — Ты его сильно-то приложил. Если маленькая шлюха подохнет, босс заставит собственной задницей отрабатывать… Тело решили погрузить на заднее сиденье. Рёв мотора наполнил улицу.