The Cure

Посреди ночи Ватсона разбудило ощущение, что в постели он не один. Он открыл глаза и прислушался. За спиной раздавалось умеренное дыхание. Ватсон посмотрел на часы. Было ровно три часа ночи. Лондон спал. Доктору тоже хотелось уснуть, но мысль о незваном госте не позволяла ему этого сделать, требуя немедленного выяснения обстоятельств. Слегка приподнявшись на локте, Джон повернулся. Кто-то, кого скрывала тьма, мирно посапывал на второй половинке его кровати, завернувшись в плед. Перебирая в голове события предыдущего дня, Джон пытался вспомнить, кого в эту постель уложил. Но ничего путного на ум не приходило. Вчерашним вечером он определенно был один! Так откуда же… Фигура рядом что-то пробормотала и прижалась к Ватсону плотней, обняв под одеялом рукой. Доктор вздрогнул. Рука показалась ему слишком… мускулистой, как для девушки. Если, конечно, они познакомились не в тренажерке. Но этого, подсказывала память, не было. Хотелось обернуться, скинуть на пол одеяло, и выяснить, наконец, личность... спавшую с ним! Но Джон отчего-то боялся этого сделать. Ему не хотелось случайно узнать о себе неприятные новости. И, хоть, это могло показаться смешным – он ведь себя знал, да еще и как! Но все же… Меж тем, рука, лежащая на его груди, сползла ниже, испепелив внезапной вспышкой все мысли Ватсона. И в панике он вцепился в край кровати. - Господи! Чьи-то губы коснулись его шеи, чей-то язык скользнул по скуле, заставив задрожать всем телом. Никто и никогда не делал с ним ничего подобного… - Господи… - прошептал Джон, откидываясь на подушку. Его поцеловали. Неистово. Горячо. Чей-то язык прорвался в его рот, как внезапно нагрянувший гость. Ватсон не мог сопротивляться. Господи. Господи. Господи. Кто же, кто же, кто же… кто… Джон осторожно открыл глаза. Фигура, сидящая на нем, под покровом ночи, казалась плодом фантазии, воображения. Густые волосы до плеч, длинная шея, угловатые плечи – все это было каким-то знакомым. Руки, ласкающие его – знали его, знали, что он любит, от чего сходит с ума. И губы, приникавшие к его рту, тоже кого-то напоминали, несомненно… Только вот, кого? - Господи… - вырвалось у Джона снова. В исступлении он прижал к себе упругое тело. Кто-то усмехнулся в ответ… довольно знакомой усмешкой. И то, что это – парень, теперь, не вызывало сомнений. Кое-что довольно знакомо уперлось в него. Но Ватсону уже было наплевать! Наплевать, что он затащил в постель какого-то мужика… И вдруг какая-то мысль буквально взорвала рассудок. Он замер под ласкающими его руками, губами, шершавым языком. Он не мог поверить в то, что внезапно осознал. А точнее, узнал… Когда дыхания выровнялись, а бездействие сладких рук позволило свободно мыслить, Джон повернулся к лежащей за спиной фигуре. - Холмс? – спросил он напряженно, все еще надеясь, что это не так. - Да?.. – выдохнул Шерлок, пододвигаясь ближе. Ватсон закрыл глаза и мысленно досчитал до десяти, отстреливаясь от внутренних демонов. - Какого черта… Вы…?!.. Что вы… От нахлынувших эмоций сложно подбирались слова. Ох, он был чертовски зол… Да, зол. И вдруг вся злость испарилась. Холмс просто и легко ответил ему: - Мне это было необходимо. Я в вас нуждался. Джон открыл рот и закрыл его. Если пару минут назад и были какие-то мысли, нерешенные задачи, то сейчас мозг был абсолютно пуст. Холмс в нем нуждался. Дорогой Шерлок, любимый Шерлок – он был ему нужен! «Что же вы сразу не сказали, Холмс!», - хихикнул внутренний голос, - «Только свистнули бы, и я тот час же…» - Но… - все, что смог выдавить из себя доктор на тот момент. Конечно же, ему хотелось объяснений, хоть каких-нибудь, даже самых малюсеньких. Не могли же они жить два года вместе, и только сейчас… ему приспичило… понимаешь ли… Нет, Ватсон отчетливо помнил, как Холмс «отбил» его слабые невзрачные ухаживания, с почти что презрением глядя на доктора исподлобья. Нет… - Но, как же… - снова пробормотал мужчина, пытаясь постичь инициативу, нагрянувшую на друга так внезапно. За спиной послышался легкий смешок. Потом мягкие волосы коснулись его спины, острый нос Шерлока, и губы… По позвоночнику пронеслась горячая волна. - Вы мне были нужны… - прошептал сыщик,- как лекарство от бестолковости. И тут же, словно уловив ход мыслей друга, он добавил: - От моей бестолковости. Джон обернулся и столкнулся с Шерлоком. Острое во всех смыслах лицо детектива было так близко, что Джон впервые в жизни увидел темный ободок прямо вокруг зрачка, от него расходились тонкие едва заметные стрелы – как лучи странного пепельного солнца. Доктору захотелось поцеловать искусанные им же губы Шерлока. Этому отказалось сложно противиться… - Вы… мной… - Залечивал раны… - нежно подсказал Холмс, и сам, коснувшись ладонью щеки Ватсона, поцеловал его.