Ностальгия

- Не вставай, - доносился чей-то голос, подобный лёгкому порыву ветра, на котором едва удерживается тонкая нить паутины.       Жизнь зверя подобна игре в оркестре с пьяным дирижорём. Сочетай мелодичность с причудами пьяного эстета. Дирижёр пожелал ливень. Дирижёр пожелал бурю. Играй.       После трёх ночей без сна и, практически, без передышки с тяжёлым мешком на плече начинает казаться, что капли дождя, размером с мячик для настольного тенниса, вот-вот пригвоздят тебя к мокрому асфальту и утопят вместе с чёртовым мешком. Это последний. Зачерпывая воду дырявыми кроссовками, он несёт на плече мешок, набитый чем-то мелким твёрдым и тяжёлым, по крайней мере, тяжёлым содержимое стало казаться в последние сутки. Бригадир смотрит в окошко из своего кабинета на вышке что-то пытается объяснить промокшему до костей (как и все рабочие) худощавому мальчишке. Алая кровь подступила к лицу бригадира, брызгая слюной, яростно размахивал кулаками. По щеке мальчишки пробежала слеза. Его отправили пинком под зад. Теперь бригадир с улыбкой наблюдает за площадкой, где движется стоит один единственный рабочий. Проводив взглядом мальчишку, Киба подкинул мешок, чтобы взяться поудобнее, и понёс в сторону гаража. Собрав остатки сил, Киба закинул мешок в кузов грузовика. - Это последний? - перекрикивая шум дождя спросил водитель. Грузчик молча кивнул. - Три смены, серьёзно?! Ты робот, да?       Никакого ответа. На выходе из гаража поправил мокрую шапку, которая уже расползается по голове. - Не двигайся, ладно? - подул тёплый верок, - Я схожу за водой.       Как не странно, но несмотря на обилие воды, до жути сухо во рту. В раздевалке переодевшись, грузчик направился в кабинет к бригадиру. Тот протянул работнику конверт. - Здесь меньше половины из того, что было обещано, - подметил, вскрыв конверт, Киба. - А вскрывать дома надо.. - Это правило такое? Что-то не слышал. - Ты не уложился во времени.. - Я работал один последние двое суток, - перебил Киба, - и никаких временных рамок не было. Пересмотри договор. - Этот? - мужчина достал из сейфа бумагу и порвал. - Не е#и мне мозг, малец! Я уже проявил щедрость, а сейчас проваливай! - лицо окрасилось в алый, и вены на висках запульсировали. - Ах, щедрость, значит?        Подлетев к грузному бригадиру, Киба нанёс мощный удар в скулу. Последовал бы второй удар, но тот перехватил удар и разломал надвое парнем стол. - Гуро! Айко! - крикнул бригадир.       Не успел Киба опомниться, как в кабинет влетели две огромные фигуры. Подхватив его, они потащили на выход. - Ты в порядке? - спросил тот, что в жёлтом свитере. - Чё ты спрашиваешь?! Батя ему по заслугам воздал! - ответил тот, что в чёрной майке, и вцепился в плечо сильнее. - Не знаю, Гуро, как-то это неправильно. Эй, а сколько он не доплатил? - Три, - отстранённо ответил Киба.       Кибу отвели к воротам, ведущим в город. Айко убежал к отцу, и вернулся с тремя конвертами. Незаметно он протянул их Кибе. - Держи, только никому, - вполголоса сказал Айко. - Это зарплата тех, за кого ты пахал. Теперь текай отсюда.       Через полчаса Киба сидел в Булигвелле и пил кофе. Приставучий официант долгое время не оставлял в покое. Ещё через полчаса Киба шёл по рынку. В такой ливень никто не торгует. Место безлюдное. Только одиночка, закатав рукава чёрного пуловера и перекинув рюкзак через плечо, шагает в сторону мотеля. - Я здесь. Всё хорошо, - доносился голос издали.       На встречу вышли мужчин десять. Все в рабочей форме (в такой же работал Киба). Пробежала искра, и мужчины налетели на уставшего парня, у которого не было сил даже сопротивляться. - Какого х#я ты его достал, кретин?! - кричал один из тех, когда воздухе просверкало лезвие ножа - в первый раз серебряное, во второй красное. Молния ударила в живот. Как там говорят - молния дважды в одно место не бьёт? Ударила. - Я.. Я не знаю! Испугался! Киба, дружище, давай вставай! Мы тебя в больницу.. - Ты муд#к! Не время нянчиться - валим!       Долгую, вечную минуту в животе нечто возгоралось. Порывами тёмно-красное выплёскивалось наружу. Потом боль куда-то пропала. Всё унёс дождь. Половину лица затопило. Ему некуда идти. Уже давно. Его тело медленно растворяется.       Лёгкий ветер наконец-то поднял тяжёлые веки. Светлая комната. Он лежит на заправленной кровати с голым, перемотанным бинтами, торсом. - Всё хорошо. Тебе надо больше пить.       Рядом с кроватью стоит девушка. Рыжие волосы едва касаются её шеи. По правой щеке волосы тянутся к подбородку, а по левой, что показалось пошатанному уму Кибы забавным, закручиваются и закручиваются и исчезают за румяной щекой. Фиолетовыми глазами девушка изучает поведение раненого. - Я.. не помню.. тебя, - выдохнул Киба, и боль прокатилась по всему телу. - Мы и не знакомы, - девушка улыбалась. Сохранаяет гостеприимство. Зачем? - Я Мю, а ты? Тот мужчина. Он произнёс имя.. - Киба. Это МОЁ имя.