Зарисовки по Slayers

Стражники возле главных ворот дотошно расспрашивали Зелгадиса о цели прибытия в Сейрун. Их придирчивость уже начинала раздражать, ведь обычно его пропускали без вопросов. Еще бы! Не узнать его каменную физиономию было сложно. Но теперь он наконец-то вернул себе нормальное тело, не удивительно, что стражники его не признали. Забавно: в человеческом облике он казался им настолько подозрительным, что его даже обыскали на предмет всяких опасных артефактов. Зелгадис терпеливо снес все проверки, хотя устоять на месте было очень трудно. И, когда стражники нехотя отпустили его, Зелгадис почти побежал, чем вполне мог вызвать новый приступ подозрительности. Но ему было наплевать: он стремился побыстрее увидеть Амелию. Именно ей он хотел первой показать свой новый облик. Улицы Сейруна встретили Зелгадиса тяжелой, плотной тишиной. Странно. Обычно в солнечной столице белой магии было не протолкнуться от толпы народу, со всех сторон доносился смех, песни и разговоры. Сегодня же Зелгадису встретилось лишь несколько прохожих, да и те были хмурыми и неприветливыми. Но Зелгадис не придал необычной атмосфере на улицах особого значения, сейчас ему было не до того. Он спешил во дворец. Пожалуй, так же бешено его сердце стучало только тогда, когда он находил очередной ключ к возвращению человеческого облика. Интересно, как воспримет Амелия его новое-старое лицо? Возможно, в образе химеры он нравился ей больше? Но ведь она часто повторяла, что внешность не важна. Да и раз теперь он нормальный человек, то наконец может сделать Амелии официальное предложение. Если, конечно, хватит духу произнести заветные слова «Выходи за меня» не только мысленно, но и вслух. Должно хватить! Ведь не осталось никаких препятствий! Даже Филионел должен одобрить их брак. Зелгадис может и не голубых кровей (хотя раньше у него и была голубая кожа), но зато помогал защитить Сейрун от разных напастей, да и принцессе не раз жизнь спасал. Чем не жених? А если что, Амелия его уломает. Нет, Филионел Зелгадиса почти не беспокоил. Что его беспокоило, так это время. Когда они расставались последний раз, Амелии было тридцать. «Тебе не обязательно ждать меня», — сказал он тогда, хотя ему очень не хотелось это произносить. «Я же обещала ждать вас, господин Зелгадис, а Воин Справедливости всегда держит слово», — рассмеялась Амелия. «Может, хватит уже выкать?» — он улыбнулся, как улыбался только рядом с ней. Она улыбнулась в ответ. «Извини, привычка. Я буду ждать тебя, Зел». «Я ведь могу и не вернуться». «Ты обязательно вернешься», — убежденно проговорила она. И он вернулся. Но не поздно ли? Сколько теперь Амелии лет? В утомительных скитаниях Зелгадис потерял счет годам. К тому же он несколько раз попадал в насыщенные магией места, где время вытворяло странные шутки. По его подсчетам прошло лет десять. Значит сейчас Амелии около сорока. Ну и что, он сам не мальчик, хоть и выглядит на тридцать с хвостиком. Но это не важно. Главное — его поиск завершен и теперь они могут быть вместе. Однако окрыленного Зелгадиса ждало неожиданное препятствие: стражники у ворот дворца ни в какую не желали его пропускать. — Я — Зелгадис Грейвордс, у меня есть позволение проходить во дворец в любое время дня и ночи, — в которой раз повторял он. — Не знаю никакого Грейвордса, — гнул свое один из стражников. Удивительно, что они не знали его имени. Может быть, новенькие? Оба стражника выглядели довольно молодо, наверняка недавно поступили на службу. — Я кхм… друг ее высочества Амелии, — попробовал вновь Зелгадис. При упоминании Амелии стражники разом нахмурились. — Просто сообщите ей… — Ничего мы ей не сообщим! — вдруг рявкнул тот, который выглядел совсем уж зеленым юнцом, и грозно взмахнул алебардой. — Проваливай отсюда, проходимец! Не то хуже будет! Зелгадис вскипел и машинально схватился за рукоять меча. Он с трудом удержался, чтобы не преподать нахалу урок вежливости. Если претендент на руку принцессы покалечит стражников у ворот, это будет несколько… некрасиво. — Что тут происходит? Судя по форме, подошедший к ним седовласый военный был начальником стражи. Зелгадису его лицо показалось смутно знакомым, он вгляделся повнимательнее, пытаясь припомнить. Старик тоже всматривался в Зелгадиса и вдруг изумленно охнул. — Господин Зелгадис, вы? — А вы? — Я — Альберт! Помните меня? Теперь Зелгадис припомнил простого стражника, которому дал пару уроков фехтования. Но тот стражник был двадцатилетним парнем, а теперь перед Зелагдисом стоял пожилой мужчина. Сердце кольнула тревога, и проклюнулись первые ростки подозрения. — Вы вернули себе человеческий облик, поздравляю, — Альберт тепло улыбнулся. — Да, я хочу побыстрее обрадовать Амелию. Не проводишь меня к ней? При упоминании Амелии в глазах Альберта появилось странное выражение, усилившее тревогу Зелгадиса. — Ее высочество… — едва слышно прошептал Альберт. Он помолчал, будто собираясь с силами, затем сделал приглашающий жест. — Следуйте за мной, я провожу вас к ней. Зелгадис поспешил за Альбертом, стражники его больше не удерживали. — Так это тот самый? — услышал Зелгадис их шепот за спиной. — Похоже на то. Скотина. И как только духу хватило появиться? Если бы не капитан, я бы ему задал! «Да что же тут творится?», — Зелгадис волновался все сильнее. Почему-то Альберт повел его не главному зданию дворца, а свернул на право. Они прошли через сад и остановились возле небольшого здания, выстроенного из белого мрамора. Зелгадис помнил его. Усыпальница правящего дома Сейруна. Подозрение переросло в уверенность, но Зелгадис все еще не хотел признавать очевидное. Все еще не верил. — Проходите, — Альберт открыл дверь и с поклоном пропустил Зелгадиса вперед. — Думаю, ее высочество… — тут голос старого вояки дрогнул, будто он едва сдерживал слезы, — ждет вас. Зелгадис прошел в залитый светом зал, по стенам которого тянулись ниши с могилами королей Сейруна. В центре зала стоял саркофаг, утопающий в море белоснежных лилий. Любимых цветов Амелии. На негнущихся ногах Зелгадис прошел вперед и остановился перед саркофагом, глядя на изображение Амелии, высеченное на крышке. Резчик был искусен: Амелия выглядела точно так, как в шестнадцать лет. Казалось, ее портрет вот-вот обретет краски и, поднявшись с крышки саркофага, весело скажет: «Привет, Зел! Здорово я тебя разыграла?». Но она не встанет. Никогда. Произошедшее все еще не укладывалось у Зелгадиса в голове. Такого просто не могло быть! Судьба не может быть настолько жестока! Или может? «Еще как может», — подсказал внутренний голос. Зелгадис не знал, сколько простоял так. Мыслей не было. Ничего не было. Абсолютная пустота. Будто его вывернули наизнанку и выпотрошили. В себя его привел скрипучий голос. — Явился-таки. Зелгадис повернулся медленно, будто во сне. Если бы не черная повязка на лбу, он бы ни за что не узнал в этой морщинистой, седовласой женщине грозу всего мира Лину Инверс. — На этот раз ты почти вовремя, — ядовито процедила она. — Погребальную церемонию провели только вчера, я собственно ради нее и приперлась сюда почти с другого конца света, несмотря на радикулит. — Как это случилось? — язык ворочался с трудом, Зелгадис едва расслышал свой голос, настолько он был слаб. — Как? — Лина вдруг жутко рассмеялась, словно покаркал ворон на кладбище. — От старости, как же еще? Ей все-таки было за восемьдесят. Ты гулял пятьдесят лет, красавчик. Кстати, поздравляю с превращением в человека. Теперь-то ты будешь стареть, как обычные люди. Рад, небось? — Стареть? — эхом отозвался Зелгадис. — Ага. Неужто ты не знал, что химеры стареют медленнее людей? Знал, он все прекрасно знал, но предпочитал не думать об этом. Он был слишком занят поисками исцеления. Слишком зациклен. — А Гаури не с тобой? — невпопад спросил Зелгадис. В душе все еще царила гулкая пустота. Никаких чувств. Ни отчаяния. Ни боли. Но где-то вдалеке они накапливались, как тучи перед грозой. Вот-вот разразиться буря. — Он умер два года назад, — голос Лины надломился. «Умер. Все умерли». Кажется, она говорила что-то еще, но Зелгадис уже не слушал. Он смотрел на крышку саркофага, а пред глазами вставала Амелия. Сияющая улыбка, лучистые глаза. Он больше ее не увидит. Дрожащей рукой он коснулся вырезанных из камня пальцев Амелии. Никогда не сможет обнять ее как человек. Тогда какой во всем этом был смысл! Он стал человеком, но не осталось никого, кому бы он был нужен. Кто бы его любил. — А я говорила ей, выйди замуж, роди детей, — будто сквозь вату донесся до него голос Лины. — Но ты же знаешь, какая она упрямая… была. Все твердила, что обещала дождаться тебя, что ты обязательно вернешься домой. Дура. Лина треснула Зелгадиса по плечу, наверняка со всей силы, но если раньше ее удары были чувствительны даже для тела химеры, то сейчас они были не тяжелее перышка. — Ну что ж. С возвращением, Зел.