Котёнок

От первоначального шока Сиэль опомнился не сразу. Он смутно помнил, как человек, в котором он каких-то несколько мгновений назад признал своего отца, подбежал к нему и заключил в своих крепких объятиях. Мягко поглаживая взъерошенные волосы на голове гибрида, мужчина едва слышно говорил: — Оскар... Оскар, это правда ты? Боже, я уж и не думал, что когда-нибудь увижу тебя. Сиэль же стоял в некотором ступоре, у него даже не было сил обнять отца или что-нибудь ответить. За этой трогательной сценой Себастьян наблюдал со стороны, первое время пытаясь понять, что же, черт побери здесь происходит?! Почему его котенок назвал этого человека отцом, а тот, в свою очередь... — Так, — наконец Михаэлис не выдержал и, подойдя к этой парочке, без особого труда отстранил Сиэля от Винсента и встал между ними, загораживая собой мальчика. Мужчина сложил руки на груди и выжидательно посмотрел на Фантомхайва, всем своим видом демонстрируя, что не успокоится, пока не добьется от мужчины ответов на все интересующие его вопросы. — Во-первых, я хотел бы узнать, почему вы зовете моего Сиэля Оскаром? И... — вдруг Себастьян замер, так и не успев озвучить вопрос. До него только сейчас дошло, что Сиэль первым узнал мужчину и назвал его отцом. Приглядевшись к нему повнимательнее, Михаэлис с удивлением осознал, что этот человек действительно чертовски напоминает ему его Сиэля. Или скорее наоборот — Сиэль был точной копией своего отца. — Как я вижу, — усмехнувшись, Винсент смерил Себастьяна оценивающим взглядом. Видимо он посчитал, что молчание затянулось, поэтому решил первым прервать его, — вы очень сильно беспокоитесь за Оскара... Хм, я так понимаю, что теперь его зовут Сиэль? Что ж, я согласен рассказать вам все, учитывая, что я должен быть благодарен вам, ведь вы все это время заботились о нем... Кстати, как долго он у вас живет? — после приглашения хозяина квартиры пройти в гостиную, Винсент удобно расположился в кресле. Михаэлис же сел напротив него на диван, а Сиэль предпочел быть подле Себастьяна, с каким-то легким недоверием во взгляде взирая на отца. — Я нашел его на улице. Это произошло около шести месяцев назад. Правда сначала я принял его за обычного котенка, но он очень быстро раскрыл мне свою сущность, — Себастьян нахмурился, видя, как Винсент достал толстый блокнот в кожаном переплете и с интересом стал делать в нем какие-то записи, и что-то при этом приговаривать. — Так, значит, полгода... Как раз тогда, когда он пропал... Это значит, рост гибрида со временем замедляется... Так, так, так, а вот это интересно! — Винсент стал с любопытством присматриваться к Сиэлю. Мальчику сильно не понравился этот оценивающий взгляд. Он почему-то почувствовал себя объектом изучения в исследовательской лаборатории... И это чувство показалось ему до боли знакомым. Сиэля передернуло. — И что же вы там такое интересное пишите? — не выдержал наконец Себастьян, кожей почувствовав нервозное состояние Сиэля и желая скорее добиться от Фантомхайва правды. — Ох, простите, я немного увлекся, — слегка смущенно ответил Винсент, откладывая свой блокнот в сторону. — Дело в том, что, когда Сиэль, а так же все его братья и сестры исчезли из лаборатории, им было чуть больше года. А, если переводить на человеческий возраст, — им было примерно по двенадцать лет. Сейчас же прошло полгода, и, насколько я могу судить, возраст Сиэля соответствует теперь пятнадцати-шестнадцати человеческим годам. А это значит, что постепенно рост и взросление гибрида замедляются... Поймите меня правильно, — улыбнулся Фантомхайв, видя недовольство на лице Михаэлиса, — я знаю, что сейчас не лучшее время для исследований, но срок жизни обычного гибрида составляет примерно тридцать пять-сорок лет. Сиэль же является уникальным образцом. Он гибрид в третьем поколении, а значит, его развитие, биологические процессы и, естественно, продолжительность жизни будут более приближены к человеческим. Это же феноменально! — Фантомхайв явно вошел в азарт. Его глаза сияли, а лицо лучилось радостью от осознания того, какой прорыв в науке он может совершить. К сожалению, Винсент так и не заметил, что ни Себастьян, ни уж тем более Сиэль не разделяли его восторгов. — Может объясните, что означает «гибрид в третьем поколении»? Адриан высказал свою теорию о том, что Сиэль — ребенок гибрида и человека. Но, насколько я понимаю, это не совсем так? — у Михаэлиса явно заканчивалось терпение. Но Винсента, похоже, это совсем не заботило. — Отчего же не объяснить? Конечно объясню. Мать Сиэля, Рейчел, — вот она была гибридом во втором поколении, то есть ребенком гибрида и человека. Сиэль же, а так же его братья и сестры — это наши с Рейчел дети. Иными словами, как вы понимаете, — гибриды в третьем поколении. — Но, насколько я знаю, подобные эксперименты противозаконны... — Себастьян на момент осекся, видя хитрую усмешку на устах мужчины, не сулившую ничего хорошего. — Так почему же вы так просто обо всем этом рассказываете мне, абсолютно постороннему человеку? — Ну какой же вы посторонний? Вы полгода держали у себя гибрида из моей лаборатории, при чем абсолютно незаконно... — Да будет вам известно, что я спас его, нашел буквально на улице. Он же мог умереть там. Как вы вообще допустили, чтобы ваши дети очутились одни на оживленных улицах Лондона? — Михаэлис сжал кулаки, всеми силами стараясь обуздать охватившую его ярость. Как же ему сейчас хотелось от души врезать этому напыщенному Фантомхайву, пусть он будет хоть трижды отцом его обожаемого Сиэля. — Но вы должны были заявить в полицию о том, что нашли его. Рейчел с детьми сбежали из моей лаборатории. К сожалению, меня тогда не было в городе, и потому у нас не было возможности сразу начать искать их. Сами понимаете, предавать огласке наши эксперименты было нельзя. Но, когда я вернулся и лично взялся за поиски, то не смог найти следов ни Рейчел, ни детей... — Значит, вам просто повезло, что я не обратился в полицию. Иначе у них возникло бы много вопросов по поводу происхождения ваших «гибридов третьего поколения», — Себастьян внутренне ликовал, видя, что от былого самодовольства Фантомхайва не осталось и следа. Но Винсент лишь отмахнулся от его последних слов и, словно о чем-то вспомнив, как ни в чем не бывало обратился к Сиэлю: — Мальчик мой, я очень рад, что с тобой все в порядке. Но что же случилось с твоей мамой, братьями и сестрами? Где они все? Побледневший Сиэль, который сидел до этого с опущенной головой, так как ему было очень больно слышать, что его называли не более, чем «экспериментом» и «объектом исследований», вдруг поднял на отца полные слез глаза и, с трудом проглотив ком в горле, выдавил из себя: — Их больше нет, — после чего вскочил с дивана и, не в силах здесь больше находиться, выбежал прочь из гостиной. Себастьян хотел броситься за ним. Но в последний момент почему-то решил передумать, посчитав, что сейчас мальчику лучше побыть одному. А самому ему есть еще что обсудить с его папашей. Михаэлис в двух словах рассказал Винсенту о гибели Рейчел и её котят. Правда, он мог поведать лишь то, что знал со слов самого Сиэля. Но Винсенту и этого было достаточно: мужчина раздосадованно вздохнул и, взяв свой блокнот, сделал еще несколько записей. — Значит, моя теория верна. Гибриды во втором и третьем поколениях не умеют контролировать свои превращения из кота в человека... Иначе Рейчел бы без труда приняла свою человеческую форму и не позволила бы этому псу убить котят... — больше Винсенту почему-то не хотелось улыбаться. — Она была дорога вам? — неожиданный вопрос Себастьяна поставил мужчину в тупик. — Рейчел... Она была всего лишь частью эксперимента. Поймите, я, Адриан и еще многие ученые, да и простые люди тоже входят в состав активистов — правозащитников гибридов. Я изначально был бы против их выведения, но это произошло уже давно, и с этим ничего уже не поделаешь. Людям нравятся эти бесправные коты и собаки, никто не задумывается о них, как о личностях. Своим экспериментом я лишь хотел доказать, что гибриды во втором и третьем поколениях — больше люди, нежели животные. Ведь у многих гибридов рождаются дети от своих хозяев, но, так как зоофилия у нас незаконна, чтобы это скрыть, этих детей просто убивают, — Винсент в отчаянии взмахнул руками, но затем бессильно опустил их на колени, сжимая кулаки. — Некоторые топят котят и щенят, и считают, что убить ребенка-гибрида — это так же просто... — Кому как. Я бы никогда не смог причинить вред котенку, — заметил Себастьян, все так же сердито глядя на сидящего перед ним мужчину. Еще пару минут назад ему хотелось убить его голыми руками, а теперь почему-то Михаэлис стал испытывать к нему некое подобие жалости. И главное — он понимал Винсента. — Но все же, вы не ответили на прямо поставленный вам вопрос: вы любили Рейчел? — Возможно, — слегка успокоившись, пожал плечами Фантомхайв. — Но не более, чем обычную кошку, — ну в самом деле! Не рассказывать же малознакомому человеку, что он уже много лет счастливо живет со своим бывшим одноклассником, а теперь уже коллегой, ученым из германии Дидрихом... — Кхм... — Винсент сделал вид, что ему нужно прочистить горло, хотя на самом деле просто попытался унять внезапно возникшее легкое смущение, после чего вернулся к теме разговора: — Все-таки нельзя сказать, что Рейчел была почти как человек. Умом от обычного гибрида она отличалась не так уж сильно. Но вот наши дети... Год исследований мне понадобился, чтобы убедиться полностью: Сиэль, его братья и сестры, — больше люди, нежели гибриды. — Знаете, я, кажется, почти понимаю вашу Рейчел и то, почему она сбежала из лаборатории. Жаль только, что жизнь её так трагически оборвалась. — Что вы хотите этим сказать? — Винсент с недовольством посмотрел на собеседника. — Да, я любил Рейчел не более, чем обычную кошку или гибрида, но это вполне нормально. Вы же, к примеру, не чувствуете к Сиэлю... — Я люблю его, — просто ответил Себастьян, видя, как поменялся в лице Фантомхайв. — Люблю, как котенка, как человека... Не важно. Просто люблю и все. — Но... — Винсент не нашелся, что ответить. — Как бы там ни было, вы ведь понимаете, что я заберу его? По документам этот гибрид принадлежит мне. Себастьян лишь покачал головой, с насмешкой глядя на мужчину. — Сиэль, подойди, пожалуйста, сюда, — спустя полминуты в комнату вошел мрачный как туча мальчик. По припухшим и покрасневшим глазам видно было, что он долго плакал. Мальчик подошел к Михаэлису и взялся за протянутую ему руку. — Сиэль, видишь ли, твой отец хочет забрать тебя с собой, — Себастьян уловил ужас, на момент охвативший гибрида по его округлившимся глазам и по тому, как он до боли сжал его руку. Но Михаэлис тут же поспешил его успокоить: — Но твой отец всегда боролся за права гибридов. Он также считает, что ты больше человек, нежели гибрид. А значит, имеешь разум и, соответственно, право выбора. С кем же ты хочешь остаться, малыш? С минуту Сиэль молчал. Он долго и пристально вглядывался в глаза Винсенту, который не решился сказать ничего против, когда его сын наконец ответил, коротко и просто: — Я хочу остаться с Себастьяном. Таково мое решение. Винсент только вздохнул. По его опущенным плечам и печальному взгляду было понятно, что мужчина крайне подавлен. «Вот только почему он так расстроился? Потому, что не сможет больше продолжать свои эксперименты?» — этот вопрос не шел из головы у Михаэлиса, и он, не сдержавшись, озвучил его Фантомхайву. — И это тоже, — мягко улыбнувшись, честно признался мужчина. — Но я был искренне рад, увидев Оскара... то есть Сиэля живым. И... я не имею права разрушать его жизнь. К черту все эти исследования, если они будут противоречить главному моему убеждению — гибриды больше люди, чем животные, и они тоже имеют право на счастье... на любовь... — тут Винсент замер. От немигающего взгляда мужчины, обращенного на него, Михаэлису стало даже немного не по себе. — Я вот тут вспомнил... — с подозрением в голосе начал Фантомхайв. — Адриан ведь просил меня занести одно лекарство, по его словам, для котенка одного его знакомого, — мужчина вытащил из кармана баночку с пилюлями, на которой было написано: «Anti-sex (for cats)». — У Сиэля что, наступил период спаривания? — Себастьян попытался было забрать у мужчины лекарство, но Винсент резко одернул руку, не позволяя этого сделать. — Но если так, то почему я не замечаю за ним характерного поведения?.. Что вы с ним сделали?! — теперь уже Михаэлис почувствовал настоящую неловкость под испытывающим взглядом свекра... тестя... В общем, отца Сиэля. Сам же мальчик превратился в настоящую помидорку, вспомнив все события прошлой ночи и свое поведение. — Ничего, что выходило бы за рамки приличия, — быстро нашелся, что соврать Себастьян, выхватывая у Фантомхайва баночку с заветными пилюлями. — Можете быть уверены, ваш сын в надежных руках. Винсент, внезапно ощутив себя в роли заботливого папаши, клятвенно пообещал, что будет приглядывать за ним. Все время. Постоянно. Даже ночью. Даже в постели... — А вот это уже лишнее, — смеясь, Михаэлис буквально выставил новоявленного родственничка за дверь. Но на прощание Винсент все же успел обнять Сиэля. И почему-то мальчику показалось, что вся эта забота была абсолютно искренней. И от этого на душе становилось теплее...

* * *

Прошло три месяца Винсент был прав. Постепенно взросление Сиэля замедлилось, и за прошедшее время он подрос совсем чуть-чуть — сейчас Фантомхайв дал бы ему не больше семнадцати человеческих лет. Более того, он отметил, что в ближайшее время его рост прекратится окончательно, и в следующие лет десять гибрид не претерпит практически никаких возрастных изменений. Себастьян же просто с ума сходил от того, каким красивым юношей стал его котенок. О, боги, как же он был прекрасен! Его ангельская, по-детски невинная внешность невероятно контрастировала с тяжелым взглядом, совсем как у взрослого, умудренного и не раз испытанного жизнью человека. Его тонкий стан и изящная, пусть и слегка угловатая, как у обычного подростка, фигура казались Михаэлису совершенством. А миленькие ушки на голове мальчика и его игривый пушистый хвостик, который было так приятно гладить и расчесывать, лишь добавляли Сиэлю совсем не человеческую, а — как её принято называть — животную притягательность. Он был прекрасен, словно выточен из мрамора. И, к сожалению, таким же холодным. А все дело было в тех пилюлях, которые гибриду приходилось пить два раза в месяц для снижения половой активности во время брачного периода. К несчастью, эти таблетки сильно влияли на гормоны, в результате чего Сиэль становился совершенно холодным и безразличным. Мальчика скорее раздражали все попытки Себастьяна хотя бы обнять или поцеловать его. Тогда Михаэлис принял решение давать Сиэлю лекарство реже, то есть всего раз в месяц. Это подействовало, и мальчик снова стал таким, как прежде. И как прежде он был совершенно недоступен для Себастьяна. Нет, при желании мужчина мог бы склонить его к близости. Но... не хотел, вернее, просто не способен был единственное существо на этом свете, которое он любил больше жизни, использовать лишь для удовлетворения своих плотских потребностей, против желания самого Сиэля. Тот самый разговор с Винсентом и самого Себастьяна убедил в том, что этот мальчик — самостоятельная личность, и не считаться с ним просто нельзя. Вот и приходилось несчастному Себастьяну изо дня в день просто любоваться своим прекрасным котенком и... держать себя в руках. Но с каждым разом это становилось все более сложной задачей.

* * *

— Так, Сиэль, ты же не забыл принять свои таблетки? — на ходу собираясь на работу, поинтересовался Себастьян у мальчика, сидящего за столом и с аппетитом поглощающего свой завтрак: яичницу с беконом и тосты с малиновым джемом на сладкое. — Забыл. Их надо пить до еды, а я уже ем, увы, — усмехнулся Сиэль, дожевывая последний кусочек тоста. — Значит, выпей перед обедом. Не забудь, хорошо? — Михаэлис взглянул на часы. — О, этого мне только не хватало. Ненавижу опаздывать... Ладно, я побежал. Не скучай без меня до вечера, — он склонился над Сиэлем, чтобы чмокнуть его, но тот воспользовался ситуацией, обвив мужчину руками за шею, заставил его наклониться еще ниже, и прошептал ему в губы: «Ты же знаешь, как я буду по тебе скучать». Он игриво поцеловал мужчину в приоткрытые в немом удивлении уста, после чего так же неожиданно разжал руки и как ни в чем не бывало вернулся к своему завтраку. Себастьян лишь сглотнул, медленно выходя из ступора. «Он всего лишь забыл выпить свои таблетки, и вот такая реакция? О, боги, мне срочно нужна женщина, или я за себя не ручаюсь!» — немного в скверном настроении из-за своих мыслей Михаэлис отправился на работу. Да, у него слишком давно не было секса. Но брюнету не давала покоя мысль о том, что ему придется делать это с какой-то женщиной, скорее всего, легкого поведения, так как других кандидаток на примете у него просто не было. Он чувствовал себя так, будто собирается изменить Сиэлю, и от этого на душе становилось еще более гадко. А юный гибрид не врал, когда говорил, что будет очень скучать по Михаэлису. И дело тут было вовсе не в разыгравшихся гормонах. Вернее, не только в них. Не так давно состоялся их серьезный разговор с Себастьяном. Мужчина искренне сокрушался, что Сиэль не может жить полноценной жизнью: учиться в школе, заводить друзей, да и просто гулять по улице в то время года, когда было просто невозможно прятать ушки и хвостик под одеждой. Но мальчик твердо уверил Михаэлиса, что образ жизни обычного человека его мало волнует, так как обучиться всему, что ему нужно, он может и дома. А общение... Робкое признание в том, что никто, кроме Себастьяна ему и не нужен, вызвало настоящее ликование в душе последнего. И обреченный вздох со стороны Сиэля, ведь он практически признался Михаэлису в любви... Что было на самом деле искренней правдой.

* * *

Когда Михаэлис вернулся домой, он обнаружил Сиэля на диване в гостиной: мальчик лежал на спине, заложив одну руку под голову, и тихо посапывал. Рядом с ним лежала книга, во время чтения которой он, видимо, и уснул. У Себастьяна дыхание перехватило при взгляде на это спящее чудо. Мальчик был сейчас таким милым и беззащитным, что мужчина решил не отказывать себе в удовольствии поцеловать его мягкие, слегка приоткрытые губки, хотя бы пока он спит. Вообще, Михаэлис частенько позволял себе такие вольности, но, естественно, по понятным причинам никогда дальше поцелуев не заходил. Тихонько, чтобы не разбудить, Себастьян на цыпочках подошел к дивану и, присев на край, склонился над спящим Сиэлем, и аккуратно, почти невесомо прижался к его губам. Мужчина рвано выдохнул, как только его глаза опустились ниже, и его взгляду предстали оголенные ключицы и соблазнительная выемка между ними, так кстати не скрытые не застегнутой на две верхние пуговицы рубашкой. Поддавшись мимолетному чувственному порыву, Себастьян оторвался от чуть припухших сладких губ и припал поцелуем к тонкой шейке мальчика, постепенно опускаясь к ключицам и лаская вожделенную выемку между ними. Сиэль завозился и медленно распахнул сонные, полные удивления и непонимания глаза, не сразу сообразив, что ему это отнюдь не снится. Но до него быстро дошел смысл происходящего, и он нервно заерзал под мужчиной, делая попытку вырваться из крепкой хватки Себастьяна, руки которого уже проникли ему под рубашку и теперь успокаивающе поглаживали вверх по спине. — Эй, ты что творишь?! Немедленно отпусти! — похоже, Сиэль и не думал успокаиваться, извиваясь всем телом в попытке сбросить с себя чужие руки. — О, я вижу, ты все-таки принял свои таблетки и уже совсем не такой игривый, каким был утром, — с усмешкой заметил Михаэлис, наслаждаясь раскрасневшимися щечками своего котенка. — Но ничего такого. Просто ты был таким милым, что я не удержался и решил приласкать тебя. — Приласкал? А теперь отвали! Извращенец, у тебя одно в голове! Может, тебе самому не помешало бы попить мои таблетки? — зашипел мальчик и чуть ли не до крови вцепился когтями в плечи мужчины, который почему-то не торопился оставлять его в покое. — Хорошо-хорошо. Но всего один поцелуй. Ты мне его еще с утра должен, помнишь? — и, не став выслушивать протест гибрида, Михаэлис властно захватил его губы, тут же проникая в теплую глубину его рта языком, чем заставил Сиэля буквально трепетать в его руках от давно забытого чувственного удовольствия. Ах, ведь он точно так же целовал его в ту ночь, когда помогал «снять напряжение». А сейчас... Сиэль ведь принял лекарство, но почему-то чувствовал, что жар, все более распаляемый в его теле, все сильнее концентрировался сейчас внизу живота, вызывая там такую знакомую тяжесть... — Ну ничего себе, — оторвавшись от желанных губ, Себастьян с нежностью взглянул в затуманенные страстью глаза своего котенка. Его колено упиралось аккурат между ног мальчика, так что он прекрасно ощутил, какую реакцию на Сиэля оказали его действия. — А ты точно принял свое лекарство? — Д-да, — едва выдавил из себя гибрид, отворачиваясь от пронзительного взгляда таких любимых глаз. «А это значит, он хочет меня не меньше, чем я его», — от этой мысли у Михаэлиса чуть не сорвало тормоза. Он уже практически наплевал на все клятвы, данные самому себе... Как вдруг раздался пронзительный и, как показалось Себастьяну, на редкость противный звонок в дверь. Испустив раздосадованный вздох, мужчина встал с дивана, запечатлел на губах все еще тяжело дышащего Сиэля короткий, но очень многообещающий поцелуй, после чего пошел открывать. На пороге его квартиры стояла та, кого Михаэлис меньше всех ожидал увидеть. — Здравствуйте. Думаю, вы меня помните. Мое имя Матильда, — перед мужчиной стояла та самая хозяйка питбуля, убившего семью Сиэля и чуть не загрызшего его самого. — Я могу войти? — Нет, — без колебаний сказал Себастьян. Он на момент оглянулся, краем глаза заметив, что Сиэль, похоже, узнавший голос говорившей, вышел в прихожую и теперь, пораженный наглостью этой дамочки, что посмела заявиться к ним в дом, с ненавистью взирал на неё. — Я прошу вас, мне нужно сказать вам нечто важное, — видя чуть ли не отчаяние на лице этой молодой и — Михаэлис только сейчас разглядел это — очень миловидной женщины, мужчина все же согласился выслушать её, но для этого предложил выйти на лестничную площадку. Женщина согласилась, и за ними закрылась дверь, оставляя шокированного Сиэля одного. — Простите, ведь ваше имя Себастьян? — после короткого кивка девушка продолжила: — Себастьян. Прежде всего я бы хотела принести извинения. Дело в том, что Джекки — это не мой пёс, а пёс моего парня... Бывшего, — девушка вздохнула. — После того случая, — на этих словах она отвела взгляд, боясь называть вещи своими именами, — ну, когда он напал на вашего мальчика, а вы ранили его... Михаэлис смерил девушку таким взглядом, что она невольно поёжилась. — Вы поймите, раньше с этим псом всегда гулял мой бывший парень, но потом попросил делать это меня, так как он допоздна на работе. Он уверял, что Джекки абсолютно безопасен, ему не нужен поводок или намордник, так как он максимум кошек гоняет... — А кошек, видимо, вам и не жалко? — в голосе Михаэлиса звучало такое презрение, что Матильда в который раз пожалела, что затеяла весь этот разговор. — Вовсе нет! Просто я не знала, что он такой бешеный... Знаете, Джекки боролся за жизнь все эти дни. А сегодня утром погиб от открывшегося кровотечения. Мой бывший требовал, чтобы я выдала ему, кто именно ранил его собаку, но я молчала... А сейчас, после гибели Джекки, он пригрозил: либо я во всем признаюсь, либо он уходит от меня... Как видите, я вас не выдала, — невесело улыбнулась девушка, глядя Михаэлису в глаза. — И вы считаете, я должен сказать вам «спасибо»? — Себастьяну было ничуть не жаль её. — Я ведь прекрасно понимаю, почему вы молчали — боялись, что пёс мог сильно ранить моего Сиэля, и тогда отвечать пришлось бы уже вам. — Думайте, что хотите! — Матильда, не выдержав, чуть прикрикнула на мужчину. — Я просто хотела принести свои извинения! И, хоть и запоздало, узнать, все ли в порядке с вашим... сыном? — она немного засомневалась на последнем слове, посчитав, что Михэалис выглядит уж слишком молодо, чтобы быть отцом такого большого мальчика. — С Сиэлем всё хорошо. И он не мой сын. Он мой... питомец. Гибрид, — пожав плечами, мол, что уж тут скрывать, ответил Себастьян. Он хорошо чувствовал людей, и сейчас немного смягчился, понимая, что Матильда извинялась абсолютно искренне. — Ну вот и хорошо! Надеюсь, недомолвок и разногласий между нами больше не осталось, — добродушно улыбнулась девушка и задорно подмигнула брюнету. — Если что, заходите в гости. Я живу прямо под вами, но на два этажа ниже. До встречи, — довольная собой, Матильда пошла к лестнице. — Да, до встречи, — скорее машинально ответил Себастьян. И ответная улыбка на его губах тоже появилась совершенно неосознанно. Но она быстро стерлась с лица Михаэлиса, стоило ему вернуться в квартиру и сразу же столкнуться с Сиэлем, который, по всей видимости, подслушивал под дверью. Мальчик был крайне мрачен и зол. — И ты ей поверил?! — эмоции так и бушевали в нём, неудержимо рвясь на свободу. — Как ты мог вообще разговаривать с этой мразью?! — Пожалуйста, следи за языком. Я в принципе не желаю слышать от тебя подобных слов, — строго осадил его Себастьян. Но затем смягчился и присел перед ним на корточки, мягко заключая Сиэля в объятия и нежно прижимая к себе, будто стараясь унять, забрать себе его боль, что вновь пробудилась в душе гибрида, стоило ему увидеть эту женщину. — Тот пёс мертв. Ты и твоя семья отомщены. У тебя нет больше поводов хранить ненависть в сердце. Пойми, это чувство разрушающе. Тебе же будет легче, если ты попытаешься простить и жить дальше. — Я бы хотел... Но вряд ли смогу. Извини, — Сиэль без труда вырвался из его объятий и ушел в комнату, отгоражваясь от мира и от Себастьяна книгой. Следующие два дня они почти не разговаривали друг с другом.

* * *

Спустя неделю отношения между Себастьяном и Сиэлем постепенно наладились. Они больше не заводили разговора ни о Матильде, ни о той трагедии. О том, что тем вечером предшествовало звонку Матильды в их дверь, разговоров тоже не поднималось. Михаэлис просто в очередной раз убедил себя, что ему нужно хотя бы временами снимать напряжение. Может быть тогда он перестанет смотреть на своего подросшего котенка, как на объект вожделения? Но этот вопрос решился сам собой: как-то раз возвращаясь домой после работы, Себастьян увидел около дома женщину, одиноко сидящую на лавочке. В ней он сразу же узнал Матильду. Естественным порывом было подойти и поздороваться. Так, слово за слово, — и Матильда как бы невзначай предложила симпатичному соседу подняться к ней на чашечку кофе... В тот же вечер Себастьян все же опоздал домой к ужину. И на следующий вечер, и через день тоже. Сиэль невероятно тосковал по его обществу. А в оправдания, которые неверные мужья обычно придумывают для своих обманутых жен, вроде «на работе задержали», юный гибрид почему-то не верил.

* * *

«Без двадцати семь», — мельком взглянув на часы, Сиэль занял свой выжидательный пост у окна, с нетерпением дожидаясь появления Себастьяна. И вот, спустя пять минут, мужчина повернул на их улицу и вошел в многоэтажное здание. Сиэль выдохнул с облегчением: «Ну хоть сегодня он пришел вовремя», — и принялся ждать заветных щелчка в замке и хлопка входной двери. Но ни через минуту, ни через пять, ни даже через пятнадцать никто в квартиру так и не вошел. Мальчику это показалось крайне подозрительным. А еще он не на шутку взволновался. Волнение заставило Сиэля покинуть квартиру и, прислушавшись своими большими ушами-локаторами, едва различимо услышать знакомый голос. Мальчик спустился на два этажа вниз и припал ухом к двери квартиры, откуда голос Михаэлиса слышался отчетливее. И, естественно, мужчина был там не один. У Сиэля сердце сжалось, стоило ему услышать веселый смех, а затем и голос этой ненавистной Матильды. Вскоре голоса мужчины и женщины стали слышаться тише — видимо они переместились в комнату, откуда спустя несколько минут Сиэль услышал характерный женский стон. «Как... как он мог? Да еще с ней?..» — ощутив, что его глаза предательски повлажнели, мальчик с ненавистью ударил кулаком в дверь. Но он не рассчитал сил, от чего его несчастные костяшки пальцев покраснели, а в одном месте даже потекла алая струйка. Сиэль взвыл от боли. Но неизвестно, что болело больше: рука или сердце. Мальчик кинулся в их с Себастьяном квартиру. Сначала он хотел собрать вещи и уйти куда глаза глядят... А, хотя бы к отцу... «Отец... Нет, к нему я не вернусь, — тут голову Сиэля озарила, как ему показалось, блестящая мысль. — Но он поможет мне отомстить», — мальчик подбежал к телефону и быстро набрал нужный ему номер.

* * *

Неожиданный звонок на мобильный оторвал Себастьяна от самого интересного. Он уже избавился от одежды на Матильде и приготовился к самому сладкому. Но не тут-то было. — Черт, кто там еще? — но увидев, что звонившим был Винсент, Михаэлис сразу передумал сбрасывать звонок и решил ответить. — Алло, Себастьян, что случилось с Сиэлем?! Я тебя спрашиваю! — С ним что-то не так? — тут же напрягся мужчина и, напрочь забыв о Матильде, быстро встал с кровати. Как же хорошо, что он не успел раздеться! Михаэлис пулей вылетел из чужой квартиры и побежал на свой этаж. — Винсент, не молчи! Что с Сиэлем?! — Это я тебя спрашиваю! Не далее, как пять минут назад он позвонил мне и сказал, что согласен принять участие в моем эксперименте... И, если у меня есть кто-нибудь на примете в пару ему, он согласен стать отцом для гибридов четвертого поколения. Себастьян резко остановился, переваривая информацию. — Эм. Он так и сказал? — Нет, — Винсент немного смутился. — Это я уже слегка перефразировал. Дословно он сказал: «Папа, нет ли у тебя самочки моего вида? Я больше не хочу пить эти чертовы таблетки, так что не против заняться с ней... — Винсент сделал паузу, с трудом договорив: —... размножением. Это так странно, Михаэлис. Но больше всего меня поразил его голос. Он показался мне таким печальным... — Прости, я перезвоню, — Себастьян сбросил звонок и на всякий случай отключил телефон. Ему предстояло серьезно поговорить со своим гибридом.

* * *

Когда Себастьян вошел в квартиру, то сразу понял, что, судя по шуму воды, Сиэль принимает душ. Спустя пять минут, запахнув халат и на ходу вытирая волосы большим махровым полотенцем, мальчик вышел из ванной и прошел мимо Михаэлиса, полностью проигнорировав его. Закончив с волосами, Сиэль принялся вытирать свой пушистый хвостик. — Мне только что звонил твой отец... Ничего не хочешь мне объяснить, Сиэль? — сложив руки на груди, мужчина строго посмотрел на невозмутимого юношу, который даже не соизволил повернуть голову в сторону говорившего. — А что такого? Сам же говорил, что у меня свобода выбора. И я больше не хочу пить эти ваши таблетки. Так что мне нужна будет кошка для спаривания. Что-то имеешь против? — бесстрастно произнес гибрид, хотя сердце его разрывалось от обиды. Но он этого не покажет. Ни за что. — Спаривание... О, боже, откуда ты вообще взял это мерзкое слово? — вздохнув, Себастьян сделал попытку обнять его. Но Сиэль отбежал от него на несколько метров, зло сверкнув глазами. Хвостик мальчика метался из стороны в сторону, выдавая крайнее недовольство гибрида. — Что, мне лучше говорить слово «секс»? Но нет, сексом ведь занимаются люди. А я — не человек. Я всего лишь твой питомец, верно? Так ты сказал этой Матильде, да? Я ведь все слышал. И да, я прекрасно понимаю, у кого и зачем ты проводил последние несколько вечеров... — Сиэль снова ощутил, что его душат предательские слезы, и, сжав зубы, изо всех сил стараясь не разреветься от обиды, просто выпалил в лицо Михаэлиса: — Если ты нашел себе женщину для секса, почему я не могу найти себе кошечку для этих же целей?! — Вот ведь глупыш, — вздохнул Себастьян, закрыв лицо рукой. — Ты хоть понимаешь, для чего она мне нужна? Вспомни, что произошло неделю назад. Еще чуть-чуть — и я совершил бы непоправимое. Ведь я люблю тебя, — мужчина сделал шаг в его сторону, но Сиэль два шага назад, не позволяя приблизиться к себе. — Вот видишь. Мои желания по отношению к тебе отнюдь не безобидны. Ты же и сам это понимаешь. А благодаря, — и тут Михаэлис не сдержался от смеха, который тщательно замаскировал, кашлянув себе в кулак, — … спариванию, — о, как же его смешило это слово! — с этой женщиной, я могу быть уверен, что не сорвусь рядом с тобой. Сиэль стоял, опустив голову, и с трудом боролся с обуревающими его душу чувствами. — Хорошо, пусть так, — наконец решился заговорить он. — Но и я от своих намерений не откажусь. Эти чертовы таблетки я больше пить не собираюсь! Хочешь — пей их тоже. Может быть тебе тогда и эта Матильда будет не нужна. — Прекрасно. Но ты ведь понимаешь, что ни к каким посторонним кошечкам я отпускать тебя не собираюсь? — от того красноречивого взгляда, которым одарил его Михаэлис, Сиэлю стало слегка не по себе. Он сделал попытку выбежать из комнаты, но Себастьян предугадал его намерения, захлопнув дверь перед самым его носом. Встав позади мальчика и слегка склонив к нему голову, Михаэлис томно прошептал ему на ушко: — Куда же ты бежишь, любовь моя? Не считаешь, что уже поздновато, и нам пора в кроватку? — Я... Я еще не ужинал, — сделал слабую попытку увильнуть Сиэль и уже схватился даже за ручку двери, но Себастьян удержал его, обнимая со спины и крепко прижимая к своей груди. — А я предпочел бы начать прямо с десерта, — Сиэль даже опомниться не успел, как очутился на их постели. Пояс от халата был мигом из него вытащен, а сам халат спущен с плеч, оголяя их для Себастьяна и подставляя для новых жарких поцелуев новые и новые участки нежной алебастровой кожи. Мальчик тяжело и прерывисто дышал, закусив костяшки пальцев, не позволяя ни малейшему полустону-полувздоху вырваться из груди. Себастьян проделал влажную дорожку из поцелуев до пупка и, проникнув туда кончиком языка, поднял глаза на лицо Сиэля, встретившись с ним взглядом. Мальчик казался слегка напуганным такой неожиданной страстью, но томная поволока уже заволокла его прекрасные глаза, и юный гибрид, кажется, совершенно не собирался противиться происходящему. — Ты же знаешь, что можешь просто обернуться котенком, если не хочешь этого. Кроме того, можешь прямо сейчас сказать мне остановиться, и я тебя больше пальцем не трону, — его обещания звучали вполне убедительно, хотя в них верилось с трудом, ведь каждое слово Себастьян укреплял поцелуем, раздвинув стройные ножки Сиэля как можно шире и целуя вверх по бедру, все ближе и ближе подбираясь к уже восставшему естеству мальчика. Но разум Сиэля пока еще не был затуманен до такой степени. — И тогда ты тут же уйдешь к Матильде? Нет уж. — Нет. Тогда я лучше буду пить твои таблетки, чем позволю себе причинить тебе новую боль, — а вот эти слова мужчина произнес уже на полном серьезе, без тени улыбки глядя на Сиэля. — И это меня он еще глупым называл, — закатив глаза, мальчик подался вперед, обхватывая Себастьяна ногами за талию, а руками обнимая за шею. Он впился в губы мужчины, позволяя его языку беспрепятственно проникнуть в свой ротик. Михаэлис с трудом отодрал от себя котенка, так как острые коготки довольно сильно вцепились в его рубашку, чуть ли не разодрав её на спине мужчины. Отстранившись на момент, брюнет торопливо избавился от одежды, после чего, навалившись на Сиэля, возобновил прерванный поцелуй. Одновременно он терся своим пахом о пах мальчика, сходя с ума от чувственного удовольствия, когда его член соприкасался с горячим и возбужденным членом котенка. Мужчина обхватил их рукой и несколько раз провел вверх-вниз, оторвавшись от губ Сиэля и прерывисто застонав себе в кулак. — Мр-мя...ах, — Сиэль выгнулся дугой и стал толкаться навстречу движению руки Михаэлиса, вцепившись в его плечи как в спасательный круг. Ах, член Себастьяна был такой большой, твердый и горячий. От соприкосновения с ним мальчик не мог сдержать стонов, что то и дело слетали с его губ, особенно, когда мужчина ускорил темп движения руки. Спустя несколько минут Сиэль громко вскрикнул и, откинувшись на подушки, стал постепенно приходить в себя от сокрушительного оргазма, почти сразу накрывшего и Себастьяна. Он повалился на кровать рядом с мальчиком, ожидая, пока его дыхание выровняется. Минут десять они лежали молча, просто прижимаясь друг к другу. Но Михаэлис прекрасно осознавал, что этого ему мало. Он все еще до боли вожделел Сиэля. О, боги, как же он хочет, чтобы этот котенок снова выпустил коготки и, прижав ушки к голове, громко кричал его имя. — Ну что, готов ко второму раунду? — страстно прошептал ему на ушко мужчина, резким движением переворачивая его на живот и заставляя слегка оттопырить попку. — А может не надо... Ах! — запаниковал Сиэль, ощутив, как, слегка шлепнув его по ягодицам, руки мужчины мягко опустились на них, аккуратно раздвигая. После чего влажный язык Себастьяна проник между половинками, слегка надавливая и кончиком проникая внутрь сжавшегося колечка. — Себа...ах!..Мя... — несчастный котенок чуть не замяукал от непривычных и не сильно приятных по началу ощущений, когда в хорошо смоченное слюной отверстие проникли по очереди два пальца Михаэлиса. Свободной рукой мужчина принялся ласкать хвостик Сиэля у основания, вынуждая мальчика неосознанно оттопыривать попку еще больше, а обмякшую плоть вновь наливаться от возбуждения. Наконец, пальцы покинули достаточно разработанное отверстие. Приподняв хвостик гибрида, что так и норовил прикрыть вожделенную дырочку, Себастьян приставил член ко входу и сразу, почти не церемонясь, ведь знал, что первое движение все равно будет самое болезненное, толкнулся внутрь, проникая сразу почти на всю длину. Сиэль лишь жалобно замяукал и зарылся лицом в подушку, сцепив зубы и пропитывая ткань подушки горячими слезами. — Тише, тише, — не покидая его тела, Себастьян нежно поглаживал его по пояснице, и, подавшись вперед, стал покрывать поцелуями шею и плечи. Он просто ждал, когда малыш расслабится, ведь иначе боль не станет меньше, а ему самому будет неудобно двигаться. Постепенно Сиэль успокоился, но, стоило мужчине сделать несколько аккуратных толчков, снова зашипел от неприятных ощущений. В конце концов, Михаэлис понял, что он просто слишком большой для него. Потому ненадолго покинул его тело и осторожно повернул Сиэля на бок. Лежа за ним, мужчина стал проникать в тело под небольшим углом. Это сработало, и постепенно стоны и всхлипы Сиэля перестали быть такими болезненными. Себастьян не без удовольствия отметил, что его котенок замурчал и стал подмахивать попкой в такт его толчкам, пытаясь насадиться как можно сильнее и дать возможность члену мужчины проникнуть глубже. — М-ха... Себастьян... Я больше не могу... Ах, а-а! — Сиэль едва сдерживался, чтобы не закричать, настолько горячо было там, внизу. Одна рука Себастьяна ласкала его член, поочередно играя с яичками. Вторая же в такт поглаживала хвостик у основания, пока член мужчины снова и снова вбивался в его тело уже в совершенно неконтролированном, рваном ритме. Но Михаэлису уже было наплевать на все мольбы, слишком долго он себя сдерживал. Перевернув мальчика на живот, заставив его раздвинуть ноги как можно шире, он снова ворвался в его тело, практически ложась на него, заставляя тонкое тельце содрогаться от каждого хлопка при соприкосновении их тел. Через несколько минут сладкой пытки Себастьян наконец достиг пика, изливаясь глубоко внутри него, потому что Сиэль, кончивший за мгновение до этого, так сильно сжал его изнутри, что тот просто не успел покинуть обмякшее тело котенка. Мужчина обессиленно перекатился на спину и закрыл лицо руками — перед глазами все еще плясали яркие цветные квадратики, а сердце колотилось как сумасшедшее, почти что разрывая грудную клетку. Как же хорошо... Он и мечтать о таком не мог. Хотя нет, пожалуй, это лукавство. Себастьян мечтал об этом чуть ли с первого дня, как только увидел своего очаровательного гибрида. Сиэль чувствовал, что его тело обмякло. У него не было ни сил, ни желания сопротивляться, когда Себастьян накрыл их обоих одеялом и, нежно чмокнув в лобик, аккуратно притянул к себе, обнимая мальчика со спины и крепко прижимая к своей груди. Не сказать, что Сиэль мечтал об этом так же долго. Да и вообще, «мечтал» — не совсем подходящее слово. Но он любил этого человека и был счастлив быть рядом с ним. Навсегда. Навеки.