Провал во времени

«Ч-что это? Расэцу?» — Хэйске был в ступоре. Он с удивлением смотрел на самурая, заслонившего его. – «Н-но почему? Откуда?» — повернув голову, он увидел целое подразделение, под командованием Саннан-сана. Расэцу, с криками, нападали на демонов. Битва была в самом разгаре. — Хэйске-кун, идите искать девушку, мы вас прикроем, — крикнул ему Саннан. Тодо кивнул ему в ответ и приказал своим воинам отступить. Проскочив мимо разъяренных демонов, командир восьмого подразделения направился вперед по коридору. Он заглядывал в каждую комнату, держа катану наготове. Неожиданно, путь ему перегородил мужчина. Он ухмыльнулся, обнажив зубы столь правильной формы. Амагари схватил мальчишку за шиворот, приподнял его над землёй, а потом слегка встряхнул. Лицо Хэйске исказилось от ярости и ненависти. — Похвальная отвага, — крепко держа Тодо, проговорил Кюдзю, приготовив свободную руку для удара. – Но всё же ты сглупил. Лицо мужчины скривилось в злобной, еле заметной усмешке. В глазах плясали бешеные огоньки, а в голосе чувствовалась победа. Ему не составило бы труда расправиться с молодым ронином. Один его удар мог отправить Хейске на тот свет. Резкий толчок обездвижил Тодо. Острая боль пронзила солнечное сплетение. В теле парня, словно всё сдавило, он не смог вздохнуть. Изо рта брызнула струя крови. Уже абсолютно ничего не понимая, Хэйске упал на спину, проехавшись немного по деревянному полу коридора. Во взгляде застыл ужас и непонимание. Былой боевой запал быстро угас, словно из парня высосали жизнь. Он лежал на полу без сознания. Его глаза, цвета лазури, были приоткрыты, но жизненных сил в них не было. Подчиненные Хэйске подбежали к своему командиру, в панике окликая друг друга. Саннан, появившийся из ниоткуда, быстро подхватил парня на руки. Настя тяжело вздохнула. В этот раз побег ей не удался, да ещё и сознание потеряла совсем не вовремя. Она сидела на татами и пребывала в глубоких раздумьях. На днях к ней приходил врач, но по мнению девушки это было лишним — она не чувствовала себя больной. Но о том хочет она или нет, её никто не спрашивал. На обследовании главным образом настоял Чикаге. Иностранке хотелось поскорей покинуть этот дом. Ей было не важно, куда идти и что делать дальше. От чего-то, Насте хотелось забыться. В чувство её привел шум с улицы. Девушка от удивления приподняла брови, лицо выразило непонимание. Приоткрыв дверь комнаты, она услышала металлический звук. «Драка?» — подумала она, тихонько выползая из своей комнаты. Встав на ноги, девушка закрыла за собой дверную створку и пошла вперед. С каждым шагом звук становился громче и четче. Пройдя ещё немного вперед, она увидела, как самураи в голубых хаори с остервенением сражаются со стражей поместья. — Что происходит? – шепотом произнесла девушка, наблюдая за битвой. Присев на колени, Настя тихонько поползла к выходу. Ей в голову пришла хорошая мысль, коей она собиралась воспользоваться. Не удалось сбежать тогда, попробуем сейчас. Но мысль о том, что же делают тут Синсэнгуми её почему-то не посетила. Не до этого было. Она аккуратно проползла мимо дерущихся самураев, и когда те остались позади, встала на ноги и побежала к открытым воротам. Уже оказавшись за пределами поместья, девушка, не оглядываясь, понеслась вперед. «Меня не заметили? Повезло» — облегченно вздохнула Настя. Она бежала по узкой дорожке, ведущей в лес. На дворе была ночь. Луну заволокло тучами, поэтому видимость была плохой, но даже при этом зрение брюнетки было хорошим. Она сама удивлялась своим новым способностям. От долгого бега у Насти началась отдышка, она остановилась, чтобы взглянуть назад. — Я…прилично…убежала, — сбившимся дыханием произнесла Настя. Поместье почти не было видно, да и за ней никто не гнался, от чего её настроение только приподнялось. Выйдя из леса, на опушку, девушка осмотрелась. Ночная поляна под лунным светом казалась таинственной, полной тайн и загадок. Пройдя вдоль поляны, иностранка заметила впереди слабый свет. — Что там? Она направилась на встречу слабо мерцавшему огоньку. Приблизившись к воротам, Настя удивленно их оглядела. — Что здесь? Она искала место, где можно укрыться, её не волновало где, лишь бы подальше от Казамы и его приспешников. — Кто здесь? – произнес самурай в голубом хаори, завидев девушку. Ронин обнажил свою катану. — Извините, — произнесла Настя. – Не могли бы вы мне помочь спрятаться? После того, как молодой человек приблизился на очень близкое расстояние, Настя смогла его хорошенько разглядеть. — Кто ты такая, чтобы я тебя впускал? «Голубое хаори? Синсэнгуми? Не может быть» — чуть опешив, девушка попятилась назад, но споткнувшись о камень, упала на землю. Мужчина подошел в плотную. Его катана была направлена на горло девушки. — Кто ты? Шпионка? – ронин недоброжелательно смотрел на «пленницу». – Вставай, — скомандовал он. Настя подчинилась. После этого самурай повел её внутрь штаба. Но катана всё также была наготове. С каждой минутой Насте становилось всё больше не по себе. Пройдя в главный двор, они остановились. Это место казалось ей знакомым. — Вперед, — грубо подтолкнул её воин. Поднявшись вверх по ступенькам, они пошли вдоль коридора. Парень подвёл девушку к дверям, из узкой щёлки которой лился свет. Он постучался: — Хидзиката-сан, я поймал шпиона, — произнёс парень, и, получив разрешение, вошёл внутрь, ведя за собой пойманную девушку. Ронин поклонился зам.командиру. — Это она? – произнес Тоси, устремив свой взгляд на девушку. — Да. — Х-хидзиката-сан, — робко произнесла иностранка, пряча свои глаза. — Настя? – удивленно спросил Тосидзо, изогнув брови. — Д-да. *** Нежно-розовая полоса рассвета протянулась на горизонте. Солнце ещё не взошло. Стоял сумрак, окутанный туманной дымкой. Воины ещё спали в своих комнатах. Но не все. Принесенный Саннан-саном и его отрядом раненый Хэйске, сейчас находился под осмотром Ямазаки. Рана была серьёзной, вряд ли парень смог бы выкарабкаться сам. Спасти его могло только одно и мало кого это радовало. Тодо сам принял решение. Он выпьет ошимидзу. Это сделает его чувствительным к солнечному свету, и постоянной жажде крови, но только так он сможет остаться в отряде как полноправный воин Синсэнгуми и командир восьмого подразделенья. Своё решение, уже став расэцу, он объяснил тем, что многого ещё не сделал и умирать ему рано. А так он продлил свою жизнь, но многого лишился. Больше по этому поводу возмущался Симпати. Он не мог простить Тодо того, что он выбрал такой путь. И даже оправдания Харады на него не подействовали. Нагакура не мог спокойно смотреть на то, как из его друга и товарища делают монстра. — Как ты можешь на это спокойно смотреть? – взревел Нагакура. — Это его решение, — спокойно ответил Саноске, начищая своё копьё. — Не могу в это поверить, да как он мог, — истерил Симпати. Развернувшись, он пошел прочь из комнаты Харады, сжав кулаки. — Хотя бы можешь излить свой гнев, даже завидно, — проговорил Сано, когда Симпати уже покинул его. *** Окита вышел из своей комнаты. Солнце уже сияло на горизонте. Яркий рассвет разлился по всему небосклону. Летнее утро было прохладным, чуть теплый ветерок дул в лицо. Содзи стоял в легком юката, накинув на плечи хаори. Во дворе никого не было. Ронин наслаждался тишиной и временным покоем. В уставших зеленых глазах не было искр, они словно потухли. Взглянув на небо, шатен тяжело вздохнул. Его думы прервал глубокий кашель. Прикрыв рот тряпкой, самурай прокашлялся. На белом куске ткани показались красные следы от крови. Он грустно взглянул на платок. — Поможет ли мне её лекарство? – горько улыбнулся своим безрадостным мыслям ронин. — Она что-то говорила про трех месячное лечение, но…дотяну ли я… — чуть слышно проговорил Окита. Окита вернулся в свою комнату. Ноги подкашивались. Придерживаясь за стены, он добрался до своей комнаты. Оказавшись внутри, он присел на футон. Из рукава юкаты достал бутылёк с ошимидзу, который дала ему Каору. Содзи понимал, что пить это сейчас бездумно и ни к чему хорошему это не приведет. Но в глубине души он верил, что с помощью этой сыворотки он сможет излечиться. — Она сказала, что это вылечит меня от моей болезни, — произнес Окита, крутя в руках сыворотку. — Но… если я выпью это, — он протянул руку со склянкой на свет восходящего солнца. – Я стану одним из «павших» воинов. Стоит ли это того? Командир первого подразделения нахмурил брови. Его одолевали противоречивые мысли. В который раз потряс бутылёк: алая жидкость перекатывалась по стенкам. Содзи ещё долго колебался, пить или не стоит. Остановившись на том, что пить это не стоит, он убрал склянку обратно. — Но….Саннан-сан смог излечить руку, почему бы и на мне тоже самое не сработало бы… — вздохнул самурай, ложась на футон. *** В штаб был срочно доставлен раненый Кондо Исами с пулевым ранением в плечо. Возвращаясь из замка Нидзё, в Кондо-сана выстрелил наёмник. Ямазаки осмотрел командира, и ,обработав рану и достав пулю, он приготовился прижечь рану Исами. — Вы готовы? – накалив железный прут, спросил Ямазаки. Сайто и Харада кивнули, придерживая командира за руки. Кондо мужественно стерпел. Его лицо исказилось от боли, но даже при этом, командир Синсэнгуми промолчал, чуть дернувшись от соприкосновения горячего металла с кожей. Окита стоял за дверью и наблюдал за всем происходящим из коридора. В его взгляде был испуг, постепенно сменившийся на ненависть. Развернувшись, он с трудом пошел по коридору, проклиная себя за слабость и за свою болезнь. На двор опускалась ночь. Теплый, раскаленный от дневного солнца воздух, обжигал лицо. Содзи, еле перебирая ногами, спешил к себе. В его изумрудных глазах было отчаяние. Он всем сердцем жаждал мщения за Кондо-сана. Несколько раз упав по дороге, командир первого подразделенья всё-таки добрался до своей комнаты. Уже ползком вошел в комнату, и, добравшись до футона, потянулся рукой за лежащей рядом катаной. Попытался привстать, но все его попытки были тщетными. — Я так сильно хочу отомстить за него, но при всём своём желание даже мечом взмахнуть не могу, — отчаялся Содзи. Вспомнив о сыворотке, он незамедлительно её достал. — Я буду сражаться… Открыв стеклянную крышечку, он осторожно поднёс бутылёк к губам. Откинув голову назад, рукой придерживая склянку за дно, он иссушил всю панацею за один глоток. Громко сглотнув, вытер руками рот. Он уже было вздохнул с облегчением, как в горле загорело. Руками схватившись за шею, он согнулся. Жжение быстро стало распространяться по телу. В глазах Окиты застыл ужас. Изумрудные глаза окрасились в алый цвет. Волосы от макушки до кончиков стали серебристого оттенка. Самурай упал на футон, корячась от боли. Словно его организм перестраивался. Всё невыносимо ныло. «Неужели они все это испытали?» — задался вопросом командир первого подразделения. Также быстро, как и появилась, боль начала исчезать, пока совсем не пропала. Агония кончилась. На лице самурая заиграла недобрая ухмылка. Где-то раздавались выстрелы. Отреагировав на них, новоявленный «павший» воин поспешил на оглушающие небо хлопки. Приблизившись к цели, Содзи легко отразил пулю, предназначенную для него. Остановившись, он заговорил: — Так это вы подстрелили Кондо-сана? – недобрая усмешка не сходила с его уст. Он легко расправился с врагами, убив одного за другим. Неожиданно, перед ронином предстал юноша, внешне похожий на Чизуру. Он с довольной улыбкой посмотрел на разъяренного воина. — Нагумо Каору, — проговорил Содзи, глядя на парнишку. – Это ты подстрелил Кондо-сана? – спокойно спросил «павший» приближаясь к брюнету. — Смотрю, ты выпил сыворотку, — проговорил Нагумо. – Я польщён, что смог поспособствовал обращению лучшего мечника отряда Синсэнгуми в расэцу. — Отвечай на вопрос, — наставил на него катану Окита. — Доказать не можешь, но обвиняешь? Недавно меня навестили воины Горё Эдзи. Сказали, что хотят отомстить за Ито, но боятся напасть на штаб. Я обмолвился, что можно устроить засаду у основной дороги, – продолжал дразнить Содзи Каору. Окита рванул с места на молодого демона, но его удал был отражен. — Чего ты добиваешься?! – повышенным тоном спросил самурай мальчишку. — Знаешь, через что мне пришлось пройти, пока я жил в семье Нагумо? Они обращались со мной ужасно, потому что я не являлся женщиной-демоном. Очередное скрещивание катан, лязг металла. Каору легко увернулся от очередного нападения. — Вдобавок, и Чизуру не помнить обо мне, о том, что у неё есть брат-близнец. Я не смог защитить близких. Некому было защищать меня. Я потерял смысл жизни, — выражение лица Нагумы озлобилось. – Пусть моя ненаглядная сестрёнка тоже хлебнёт горя, — Каору обезумил. — Да ты просто жалок, — ухмыльнулся «падший», держа катану в боевой стойке. — Знаешь, я тебе соврал. Ошимидзу не излечит тебя от туберкулёза, — насмешливо произнёс демон. Окита на мгновение изменился в лице. Он был в ужасе. Получается, всё впустую. Он бессмысленно выпил это снадобье, превратившись в чудовище? Окиту отвлекли голоса, выкрикивающие его имя. Нагумо, воспользовавшись этим исчез, оставив ронина в недоумении. Содзи переполняла буря эмоций. Почему? Почему всё именно так. Из-за его слепой жажды мщения, он превратил себя в чудовище. В чем теперь смысл? Руки ронина опустились. В глазах застыл ужас и злоба.