Три оси времени

Кто бы знал, как сильно ему хотелось спать. Прошла неделя с того момента, как восточная часть второго круга Руконгая взлетела на воздух, унеся с собой сотню душ и капитана третьего отряда, который по чистой случайности оказался там. Девятая ночь без сна лично для него, Куросаки Ичиго. Они с капитаном сразу кинулись на место взрыва, как и ещё куча шинигами разных рангов и сил. На месте взрыва всё полыхало, дома трещали и складывались, как костяшки домино. Кто-то плакал, кто-то смеялся, толстый мужичок в форме лейтенанта пытался разгрести завал и непрерывно звал командира Саваду. Рядом суетились спасатели из двенадцатого — тушили пламя, призывали всех к спокойствию, вытаскивали тела… Никто не выжил. Вообще. Ичиго только вознёс молитву Мимихаги, что не поселил здесь мелкую — а ведь мог, вполне мог… Он ведь переселял девочку лет пятнадцать назад, и этот район рассматривался как тихий, благополучный и с хорошей репутацией. Какое же счастье, что он эгоистично поселил мелкую прямо под стенами Сейрейтея — исключительно для того, чтобы бегать к ней было ближе. Всё же, иногда поступать в угоду своим желаниям так здорово. Шиба Рюджи тоже был там. Стоял, тихий и бледный, с закушенной губой — и смотрел на развороченные изнутри дома. Кому, как не пиротехнику, знать — это было спланировано. Случайно в таком порядке хлопушки не раскидаешь — не та зона поражения, не так много жертв. Рюджи тогда схватил Ичиго за руку, сжал со всей силы: «Это не Шиба. Клянусь, это не Шиба». Капитан не поверил, конечно, а вот Куросаки кивнул — не может у виновника быть такого взгляда, не может он так испуганно озираться. Сомнений нет — капитан десятого здесь ни при чём, и остальные члены его клана почти наверняка тоже. И, спустя буквально три дня, которые глава клана Шиба провёл в Башне Раскаяния, отряд тайных операций убедился в этом наверняка. Клан Шихоин сбился с ног, подобно разозлённым пчёлам мечась повсюду, пытаясь хоть что-нибудь разузнать о виновниках. И — ничего. Вообще. Конечно, второй отряд продолжал поиски, и их слова звучали вполне убедительно, но Куросаки Ичиго и всем остальным было ясно, что дело гиблое, и шансов хоть что-то выяснить попросту нет. И, разумеется, это было худшим развитием событий. Раз нет доказательств, значит, нет и козла отпущения, и разгорячённые капитаны жаждут крови. За эту неделю в Готей-13 развернулась самая настоящая холодная война, с нападениями на шинигами из вражеских отрядов и диверсиями. Клевета лилась в уши Главнокомандующего, лейтенанты зашивались, фальсифицируя отчёты, и это безумие, казалось, было не остановить. Всего было четыре противоборствующие стороны:  второй и десятый отряды вместе с отрядом кидо, которые верили, что клан Шиба не имеет к происшествию никакого отношения, и пытались продолжать расследование в поисках виновного. Очевидно, им противостояли восьмой, тринадцатый и, к удивлению, одиннадцатый, которые верили в вину пиротехников и пытались найти доказательства. Шестой и четвёртый присоединились к Главнокомандующему, сохраняя нейтралитет — это было ожидаемо, ибо за всю историю Готей-13 ни одного представителя клана Кучики не удавалось склонить на чью-то сторону. Правило это было столь сильным, что Ичиго даже не был уверен, выступит ли лучший друг на его стороне, если вдруг рыжему доведётся стать капитаном. То есть, конечно, они с Гинреем были очень близки, и сам Куросаки сделал бы что угодно, но… Да кого он обманывает. Это же Гинрей. А вот четвёртая сторона была самой многочисленной и самой опасной -  в ней единым фронтом выступали недовольные, желающие свергнуть Великие Семьи. Для Ичиго это стало шоком. То есть, в мире существуют Кучики, Шихоин и остальные, и  так было всегда, и в Сейрейтее их выбрали честно… Так откуда же исходит такой поток ненависти? Откуда столько недовольных? Впрочем, этот вопрос достоин наивного школьника. Ичиго было уже около шестидесяти, и он мог точно сказать — всё нормально. Кто-то из этой толпы действительно верит в светлое демократическое будущее, кому-то просто не нравится богатство и помпезность, кто-то хочет в суматохе отхватить себе большой куш. Это всё неважно — ведь Великие Семьи живы и через триста лет, а имена заговорщиков смыты кровавой рекой истории. Иногда чертовски удобно знать будущее, знаете ли. Так, все вокруг интриговали, девушек-шинигами просто заперли в бараках, а мужчин обязали ходить группами не менее десяти человек. Кьёраку Шисуй, затаившись, ждал, пока оступится Шиба Рюджи, Шиба Рюджи искал виновного, нынешний глава клана Шихоин собирался подавать в отставку из-за собственной беспомощности, а Куросаки Ичиго пахал за троих, борясь со сном и набором мыслей, которые решительно отказывались покидать его голову и оборачивались страшным предположением. Но ведь это никак не мог быть Айзен, верно? То есть, до его становления почтиБогом ещё куча времени и лет, никто из вайзардов ещё не занял свой пост, он сам ещё не достиг даже уровня лейтенанта… Но, разве Айзен не создал ту фальшивку? Разве он не пытался его одурачить? Разве не отгородил ото всех, чуть не превратив в своё ручное чудовище? Ичиго не хотел верить в это. Не хотел даже думать о том, что Соуске Айзен уже начал работу над своим хогьёку, и что все эти души стали невольными жертвами его экспериментов. Хотя, если он действительно начал делать это, то слово «невольные» будет более чем неуместным… Нет. Нет-нет-нет. Соуске Айзен не стал бы делать нечто подобное. Он точно не стал бы пудрить мозг какому-нибудь профессиональному пиротехнику и уж точно был достаточно разумен, чтобы не выбрать в свои жертвы кого-нибудь из Шиба. Потому что если Айзен и в самом деле заморочил голову какому-нибудь Шиба, это будет катастрофой. Но ведь Айзен не делал этого, правда? То есть, это же Айзен, он бы не стал. Ичиго повторял себе это раз за разом, но то отвратительное чувство снова и снова скреблось где-то у него внутри, не давая успокоиться. Именно это он испытывал тогда, сорок лет назад, когда понял, что Айзен перед ним это совсем не Айзен. Тогда всё стало хорошо, Гинрей помог не скатиться чёрт знает куда, и в последние годы мужчина вовсе забыл о самонаречённом короле Уэко Мундо, который когда-то чуть не стал его другом.  Ложь. Соуске Айзена забыть невозможно. На самом деле, он должен был просто кому-нибудь сказать о своих подозрениях. Капитану, Гинрею, Унохане-сан. Подтвердить свои слова историей из общего студенческого прошлого, рассказать о свойствах его меча, раскрыть причину ссоры… Куросаки Ичиго стоял на дороге, которая на карте Шисуя была помечена как «центральная дорога к баракам пятого отряда» и из последних сил боролся со сном. Мужчина даже плюнул на свою тренировку, вернув занпакто в запечатанную форму, и гонял всю свою реацу по организму, заставляя его пребывать в тонусе и не спать. Не спать… Но, кажется, скоро даже собственная кислотная сила перестанет помогать, и он просто свалится под ближайшим кустом — возможно, сдохнет. Говорят, человек может не спать неделю. Кажется, души играют по тем же правилам. Ичиго старательно рассматривал щели в стене дома-болванки рядом с ним, сосредоточившись на реацу Кьёка Суйгецу — мужчина сознательно блокировал всю информацию о силе шинигами, используя собственные особенности как занпакто для отслеживания мечей. Духовная сила шинигами всегда окрашена эмоциями и желаниями, и Куросаки Ичиго совершенно не хотел знать, что почувствует Айзен при встрече с ним. Да и в принципе, что чувствует Айзен — ведь он до сих пор был мальчиком на побегушках в пятом отряде, никто не воспринимал его всерьёз, и вряд ли у него есть друзья. Да уж, не каждому везёт встретить своего Гинрея. Ичиго, вон, только со второго раза удалось. Кьёка Суйгецу встретила его внимание дружелюбно и с какой-то непонятной нежностью. Чуть позже Куросаки услышал шаги, которые внезапно оборвались, и мужчина заставил себя быстро отвести взгляд от стены и посмотреть на шинигами за своей спиной. Так и есть, это Айзен. Выглядит немного старше  и мужественнее, но, кажется, в остальном не изменился. Рядом никого  — ожидаемо и неожиданно больно. Ичиго сразу вернулся к рассматриванию стены и заговорил — потому что если Айзен произнесёт хоть слово, хоть звук, то... То — что? — Надеюсь, ты хорошо замёл следы. Если его найдут, мы все сдохнем в междоусобице. Он хотел сказать совершенно не это. Хотел припугнуть раскрытием, хотел спросить, действительно ли Айзен это сделал, и стоил ли результат загубленных душ? Проклятая бессонница — он совершенно не способен соображать и выражать свои мысли. Наверное, со стороны это выглядит так, будто он беспокоится. Но он ведь не совершает подобной глупости, правда? Нет, ни за что. Ичиго почувствовал, что Айзен хочет что-то сказать, на уровне интуиции, и жёстко добавил: — И, если тебе уж так приспичило, хотя бы не втягивай в это гражданских. И сбежал. Позорно сбежал, уходя в шунпо и не оглядываясь, потому что ничем хорошим встреча лицом к лицу с Айзеном для него не закончится. И вообще, бывший сосед по комнате, скорее всего, не имеет к этому никакого отношения. Небось, теперь смертельно обидится — разорвал контакты, столько лет не общался, а тут приходит и  обвиняет в чём-то серьёзном. Ичиго бы точно обиделся. Так почему же ему кажется, будто ветер донёс до него тихое «обещаю»?