Три оси времени

Приём в доме главной ветви Укитаке был помпезен, скучен и ничем особенным Куросаки Ичиго не запомнился. Гинрей строил заговор и кого-то отравил, капитана Укитаке не пригласили, и хоть сколько-нибудь вечер скрашивала только Исане, неведомым образом уловившая его скуку. Лейтенант краснела, заикалась и мучительно долго подбирала слова, но всё равно — диалог с Котетсу можно было считать лучшим событием приёма. Ичиго настолько впечатлился, что даже позвал четвёртого лейтенанта на прогулку — не в рамках какого-нибудь очередного вечера или просьбы Рицу, а просто так. Ну, и пообещал себе узнать у Уноханы мерки для кимоно — короткие волосы с длинным хвостиком, увы, почти не подходили для тяжёлых заколок. Лично для капитана Куросаки вечер у Укитаке закончился Комамурой и шинигами из первого отряда, передающего предложение старика зайти на чай. В письме отдельно указывалось, что Второго Кенпачи ждут завтра днём, а не посреди ночи, так что Ичиго честно отложил бумагу в сторону и решил несколько неотложных вопросов с поставкой продовольствия, а потом отправился бродить. Ночь длинна, а седьмому капитану не привыкать не спать сутками напролёт — можно и завернуться в форму, как в броню, и на кончиках пальцев скользить по шуршащим крышам Сейрейтея, отчаянно скучая по почти незаметной тяжести занпакто на бедре. Мидори но Бураши спал — но сосредоточься, позови, и он выскользнет наружу, окрашивая стены и небеса. Одно слово, один жест — и руки сомкнутся на рукояти, а реацу послушно взметнётся вверх, готовая служить и убивать. Капитан Куросаки мрачно ухмыльнулся и продолжил свой путь. Мужчина совершенно не думал о том, куда его несёт на ночь глядя, и собственное появление около Гнезда Личинок принял с философским спокойствием. Подошёл к створке, осторожно прикоснулся силой к защитному плетению кидо — самый быстрый и простой способ дать ученику знать, что учитель здесь, пришёл поговорить. Вход был открыт почти сразу — как и ожидалось от бдительного Урахары. Панамка-кун был бодр, собран и готов ко всему — флюидов фатализма вполне хватило бы на отряд самураев. — Добро пожаловать, капитан. Урахара почти не изменился — только панамка теперь чаще прятала глаза, да во взгляде добавилось серьёзности. Теперь Куросаки вполне мог представить его капитаном с белым хаори на плечах или гением-изгнанником, решившем ещё раз бросить вызов. Правилам, пустым, хогьёку или самой смерти — на пределе своих возможностей, не думая о последствиях. И плевать, что в этот раз ученик ввязался в битву разума — Ичиго всё равно им гордился. Урахара привёл его в небольшую комнату, явно служащую кабинетом, и пригласил сесть на вполне земной диван. Почти сразу возник вполне себе земной чайник и земной чай — вообще, всё вокруг было поразительно живым. Стены, какие-то растения, прибитые полки — будто Урахара сотворил какое-то великое кидо и выкрал небольшой кусочек Мира Живых. Прикрыл заклятиями, спрятал ото всех в Гнезде Личинок, сделал напоминанием — всем, кто когда-то был жив. И, сидя на этом земном диване, Куросаки Ичиго вдруг ощутил себя безнадёжно мёртвым. Сражаться, кого-то защищать, смеяться над шутками Гинрея или звать Исане гулять — это всё лишь шелуха, бессмысленные поступки, призванные скрыть то, что он мертвец. Мертвец, который делает вид, что он ещё живёт. Но сейчас речь явно пойдёт не о том. — Давно не виделись, Урахара. Как видишь, я пришёл. Правда, не уверен, зачем. Мужчина тихо хмыкнул и утонул в мягком кресле, больше похожем на огромный пуфик. Кстати, ученик налил чёрный чай — совсем другой сорт, но всё равно напоминает Айзена. Старик благополучно отклонил второе прошение, но на столе уже лежало третье, и Ичиго был готов написать ещё одно. — Я знаю зачем, Куросаки-сан. Шихоин Йоруичи. Имя смыло странное ощущение собственной смерти, взметнулось бурунами напряжения, взорвало тонкую плёнку ностальгии. Седьмой капитан подавил в себе желание поморщиться — думать о внезапно рванувшей ситуации с принцессой совершенно не хотелось. — Да. Что же, давай поговорим о Йоруичи. И тут настало время морщиться единственному ученику. Словно чувствуя эмоции своего надзирателя, заорал кто-то из обитателей Гнезда Личинок — Панамка-кун даже вставать с места не стал, ударил кулаком в ближайшую стену. — Знаете, я вас безмерно уважаю, Куросаки-сан — но лучше бы ты с ней тогда переспал. И, кажется, Ичиго был склонен с этим согласиться — история столетней давности аукнулась именно сейчас, когда нет времени на вековое игнорирование и демонстративное примирение. У них осталось около года, когда все эти традиционные танцы с бубном совершенно неуместны. И ведь ничего не сделаешь, хотя ему жизненно необходима сильная воительница Йоруичи — и было бы в разы лучше, успей она за это время обзавестись мечом. — Если бы не эта ситуация — не пожалел бы, Урахара. И много лет не жалел. Тогда я был прочно связан с Рицу, но, веришь ли — не стал бы спать с Йоруичи, даже будучи полностью свободным. Потому что новая глава Шихоин всегда была для него вздорной принцессой, чей отец входил в длинный перечень его грехов. Потому что он не мог спать с той, чьи глаза он видел на другом, навеки застывшем лице. Но, видимо, ему не очень удаётся объяснить это Йоруичи. Урахара протянул вперёд руку, отломил пальцами какую-то земную сладость и отвернулся, будто что-то интересное происходило за окном. Ичиго, может, и рад был поймать его взгляд, понять, что за мысли бродят в голове у ученика, но широкая полосатая панамка надёжно отсекала его от остального мира. — Мы оба понимаем, что это так просто не закончится, Куросаки-сан. Пожалуйста, поговорите с Йоруичи ещё раз. И, пожалуйста — если в этот раз вы поймёте, что всё идет к более близкому контакту… не сопротивляйтесь. Ученик поставил на стол чашку, подтянул к груди коленки и усмехнулся. — В конце концов, мы с ней ничего друг другу не обещали. Мне иногда вообще кажется, что она выбрала меня из-за вас. Навстречу пахнуло обречённостью и принятием — потому что, каким бы ни было решение, его принимал взрослый и отвечающий за свои поступки человек. Просчитывая варианты, зная о последствиях, играя по давно заданным правилам — и прекрасно понимая, что всё к тому и шло. Кажется, его ученик вырос. — Я обещаю тебе, Киске. И, знаешь — я думаю, есть способ вернуть меч Йоруичи. Ложь, смешанная с правдой, легко лилась с языка — та же версия, что была выдана Гинрею, но с лёгкими модификациями и теорией о контакте двух занпакто. Возможно, у Куросаки Ичиго ничего не выйдет, даже если он пустит в свою постель принцессу Шихоин — но у Урахары Киске внутри жила и пела Бенехиме, и седьмой капитан не собирался лишать ученика надежды. Если есть способ, этот шинигами его найдёт. Панамка-кун — тот, в кого можно только верить. После они немного помолчали, и Ичиго допил свой чай — немного остывший, с уже образовавшейся плёнкой. Немного горчит — но эта горечь заставляет чувствовать себя восхитительно живым. Зря, наверное — Куросаки давно знал, что это ненадолго. — Меня позвал Главнокомандующий, Урахара. Есть идеи? Ученик послушно склонил голову, с лёгкостью меняя тему и становясь прежним, дурашливым Урахарой — закрылся, спрятался, прикрыл себя повседневной рутиной, как дурацкой плёнкой с чая. — Мои осведомители сообщают о странных волнениях в Мире Живых, Куросаки-сан. Вполне возможно, что ответом на ваши прошения станет длительная командировка на грунт. Уж постарайтесь не угробить мой магазинчик, капитан — он мне дорог как память. Ичиго только усмехнулся — логично, чёрт подери. Не стоило так открыто и явно рваться к Айзену. Возможно, его и простили, списали всё на гипнотическое обаяние и на силы Къёка Суйгетсу — но никто не забыл, кого капитан Куросаки громко и пафосно называл своим другом. Возможно, это даже не было жестом недоверия — старик вполне мог и в самом деле заботиться о своём импульсивном Втором Кенпачи. Или, и в самом деле, проблемы в Мире Живых требовали тяжёлой артиллерии, и Совет Сорока Шести решил убить двух зайцев. Или — что совсем мало вероятно — его знакомый гений просто ошибается. Но, в принципе, Куросаки Ичиго был готов — реацу плескалось через край, и он вполне мог поддерживать оболочку, Укитаке и Шисуй знали его тайну, а до прихода Яхве у них был ещё целый год. И именно поэтому, когда на следующее утро Главнокомандующий молча протянул ему закрытую папку, Ичиго мог улыбаться. — Тринадцатый отряд обнаружил странную активность среди людей с духовной силой, капитан Куросаки. И, судя по некоторым данным, в деле может быть замешан… он. Воспоминания хлынули рекой, и Куросаки против воли оскалился — в Обществе Душ это событие достигло его в виде сплетен, но он отлично помнил собственную беспомощность и страх при жизни, и совсем не против поквитаться. Мир на грани катастрофы — самое время платить старые долги. — Исполняющий Обязанности Шинигами, полагаю? Старик обречённо прикрыл глаза, будто вспоминая собственную ошибку. — Именно он, Второй Кенпачи. И я полагаю, ты единственный, кто не будет милосерден. Слова как удар, как напоминание — о том, как третий капитан шёл сквозь квинси, оставляя за собой только трупы. Жестокий капитан, бессердечный капитан — как же давно он не слышал этих эпитетов в свой адрес. Впрочем, Ичиго не сомневался, что у Готей-13 отличная память. — Отправишься туда с Хирако и Ядомару — они помогут освоиться в Мире Живых. Как и следовало ожидать — не он один будет доказывать свою верность. К тому же, дополнительная поддержка, хотя Ичиго и не сомневался, что на его стороне выступят все выжившие вайзарды. В конце концов, он собирался обосноваться в бывшем доме Урахары. Наверное, это даже будет похоже на отпуск — Мир Живых, посиделки с Лизой, хождение в гости к Шибе Ишшину. Наверное, это совсем не так плохо. — Как пожелаешь, Генрюсай.