Неправильно... или? - 2. Приключения в Хогвартсе

             Когда были устранены последствия визита в его кабинет несносных "сестер", Северус принялся наводить порядок на рабочем столе. Его занятие прервал стук в дверь.              — Да-да, войдите, — резко произнес он, подозревая, что у ученика его факультета возникла срочная проблема, которую надо было обсудить с деканом.              Но на пороге появилась Полумна Лавгуд собственной персоной.              — Можно? — своим привычным и спокойным голосом произнесла она.              — Если вы по поводу случившегося сегодня, мисс Лавгуд, то нет.              — Нет, профессор, мне просто нужно узнать у вас, что означают некоторые слова. Мне они попались недавно но, к сожалению, узнать у кого-то их смысл я так и не смогла — мои однокурсники со мной не любят общаться, а с деканом встретиться не получилось.              — Ладно, Лавгуд, что там у вас?              Может, сказалось то, что он считал, что несет ответственность за эту девочку, также как и за всех остальных участников их «факультатива», а может, было дело в том, что Полумна была чем-то неуловимо похожа на Айрин, но отказать ей Северус не смог.              — Да, вот, несколько выражений интересных, — Лавгуд достала из кармана мантии листок и принялась зачитывать. — Значит, первое: сумасшедшая блядь. Второе — уебищная потаскуха. Третье — не двигайся, тогда я небольно вставлю и…              — Достаточно, Лавгуд! — Снегг протянул руку вперед и вырвал у девочки листок, который был буквально испещрен подобными выражениями. Если до сегодняшнего дня он считал, что усилиями Айрин знает все ненормативные высказывания и обороты, то после визита Полумны он понял глубину своих заблуждений. — Где вы только этого нахватались…              — Мне это мальчики сказали. Ну те, сегодняшние, когда с меня пытались юбку и трусы стянуть.              Смысл сказанного до него доходил, пожалуй, минуты три — все это время он сидел напротив Лавгуд и, как говорила племяшка, «хлопал ушами».              — Они… что?              — Они стягивали с меня юбку и трусы. А я не давалась, потому что холодно и папа запрещает, — тоном первоклассницы начала Лавгуд, хлопая глазами. Он-то знал, что эта девчонка умело притворяется и на деле довольно хитрая и умная. — Я хотела сбежать, но момент не подворачивался. Потом, правда, Гарри появился. Он вообще странный — все время маленьких защищает от Инспекционной Дружины. Если палочку использовать невозможно — он их просто бьет, даже когда он один, а их пятеро.              — Он… Что?              Снова перед глазами возникла та сцена. Мерлин… Какого же он идиота свалял! Почему он не заметил, что двое слизеринцев, лежащих на полу, были как минимум на голову выше мальчика, который их пытался проучить? И почему не заметил, что Гарри словно закрыл собой Полумну? Он же…              В памяти всплыло все, что он выпалил Поттеру в тот момент, когда окончательно потерял самообладание.              — Профессор Снегг, — неожиданно вкрадчивым и мягким голосом начала Полумна, что-то доставая из кармана. При ближайшем рассмотрении это что-то оказалось кубиком сродни тому, что использовался магглами при различных настольных играх. — Какое здесь число? — девушка развернула кубик к нему одной из сторон.              «Почаще слушай эту девчонку, даже если ее слова тебе кажутся полным бредом», — всплыли в памяти слова Айрин.              — Четыре, — хмуро отозвался он, абсолютно не представляя, что делать. Выволочка от Лили ему обеспечена, если не что похуже, а портить отношения с любимой из-за собственной ошибки ему не хотелось. Очень не хотелось. Ситуацию надо было как-то решить, вопрос в том — как именно это сделать? Выхода он не видел.              — А у меня два, — счастливым голосом отозвалась Лавгуд.              — И что это значит?              Вместо ответа девочка положила кубик на его стол и направилась к выходу из кабинета. Уже на пороге она повернулась и произнесла:              — У Гарри очень долго не было друзей. Поэтому он их ценит. И прощает, если они ошибаются. Но только если у них хватит сил признать свою вину и попросить прощения.              Завершив эту тираду, девочка вышла восвояси, без стука закрыв за собой дверь. Зельевар со злостью уставился на несчастный маггловский кубик, как будто он мог дать ответ на все те вопросы, что накопились внутри.       

***

      Худенький темноволосый мальчик сидел на вершине астрономической башни и, обняв колени руками, пытался унять дрожь. Не от холода, а от злости.              — Привет, Гарри, — раздался за спиной голос девочки. Обернувшись, Поттер увидел Рин, которая стояла на последней ступеньке лестницы, ведущей вниз, и сжимала в руках сверток с чем-то вкусно пахнущим. — Тебя не было на ужине.              — Я не голоден, — хмуро отозвался он. В тот же самый момент желудок заурчал, а Рин, хмыкнув, протянула ему сверток, в котором нашлась пара яблок и несколько пирожков, которые и источали аромат, круживший голову.              — Шпашибо, — поблагодарил он девчонку, запустив зубы в неожиданно попавшую в руки добычу.              На ужин он идти не хотел — перспектива встречаться со Снеггом бесила и даже, отчасти (в этом Гарри боялся признаться сам себе) пугала.              — Кстати, а ты чего от меня хотела? — с подозрением уточнил он. Учитывая, что Рин со Снеггом не разлей вода, ему казалось подозрительным неожиданное проявление участия и сочувствия. Впрочем… нет. Это как раз-таки было понятно и объяснимо: Рин была не из тех, кто будет на стороне друзей в том случае, если эти самые друзья совершают неправильные поступки.              — Пришла присмотреть за сынишкой своего инструктора, — сюсюкающим тоном с плохо скрытой издевкой пропела Рин, протягивая руку и взъерошивая волосы Гарри.              — Да ну тебя, к этим твоим… демонам.              — Поттер, пожалей демонов — они, бедные, уже меня десятый раз возвращают инструктору. С доплатой, — девушка рассмеялась. Непонятно почему, но Гарри улыбнулся сам. — Слушай, а вот скажи ты мне одну вещь… Чего ты тут такой грустный сидишь?              Ах да, она не знает, видимо… Или знает, но ее вопрос имеет какой-то скрытый смысл?              — Что?              — Нет, ну а что? Прекрасную даму спас, злодеев проучил…              — Ага, и меня же за это виноватым объявили, — тихо и зло прошептал мальчик. Утихшая было ненависть к Снеггу сейчас усилилась в разы. — Знаешь, а ведь я после всего, что за последний год произошло… Я ведь думал, что он действительно изменился! Что перестанет меня травить непонятно за что, что начнет справедливо относиться… да не только ко мне — ко всем! А в итоге оказалось, что все как было, так и осталось, понимаешь? Раньше зеленые твари… прости, к тебе это не относится, — поспешно добавил он, вспомнив, что девушка тоже училась на Слизерине, а еще двое ее друзей с Базы.              — Забей, — махнула та рукой.              — Так вот, понимаешь, я думал, что… что все изменится, а он… он также как и раньше. Есть два типа людей: слизеринцы и все остальные. Если ты слизеринец — тебе сойдет с рук все, что угодно — от банального хулиганства, до той мерзости, что они с Полумной хотели сделать… Вот так вот, да?! Хочешь — влезь в трусы младшекурснице, хочешь — обижай кого угодно, хочешь — делай, что хочешь, а твой декан всегда придет к тебе на помощь и отмажет от ответственности, сделав виноватым второго участника конфликта. Это, знаешь, как у сверхзаботливой мамаши: ребенок может творить все, что угодно, но за тот факт, что он — ее, ему простят все, что угодно, даже преступление, даже… не знаю, ну вообще все!              — Обидно, да? Сам бы небось хотел, чтобы так к тебе относились…              — Нет! — зло выкрикнул Гарри, вышвыривая огрызок яблока с открытой площадки вниз. — Я не хочу, чтобы мне прощали мои ошибки и покрывали мои промахи — каждый должен уметь отвечать за свои поступки и осознавать последствия своих действий, и… И если бы на меня наехали справедливо, я бы и слова не сказал — ты же меня знаешь! Но когда вот так… Если бы кто-то из наших подобное дерьмо сотворил, то МакГонагалл бы первой ему чертей дала, а Снегг…              Горло сжал странный спазм. Не будет он плакать! Не будет… Рин, конечно, никому не скажет и издеваться из-за этого не будет, но все равно — не хотелось демонстрировать ей свои истинные чувства. Хлопок по плечу — и девчонка пододвигается к нему, обнимая за плечи одной рукой.              — А вот скажи мне одну вещь… Если бы ты знал о том, к чему приведут твои действия… ну, для тебя лично. Ты бы что — оставил все, как есть? Не вступился бы за Полумну? Нет, я понимаю, конечно, что она тебе даже не друг, как Гермиона, или Рон — вы просто общаетесь периодически, но… Неужели бы мимо прошел? Смог закрыть глаза, сделать вид, что ничего не происходит и…              — Нет! — мальчик с негодованием помотал головой.              — То есть, ты поступил правильно?              — А что, разве нет?              — Вопрос не в том, что считаю я, вопрос в том, как именно считаешь ты.              — Я считаю, что правильно. Понимаешь, Рин, я ведь не хотел с ними что-то серьезное делать, просто… Просто, помнишь, ты мне рассказала про то, как в детстве пугала всяких придурков? Ну, что если дать им понять, что ты — эдакая бешеная тварь, то побоятся связываться и двадцать раз подумают, прежде чем что-то затевать?              — И ты решил применить мою тактику. В принципе, разумный подход — готова поспорить, те два урода даже ни одного заклинания произнести не успели.              — Успели бы они у меня. Хороший учитель попался, тут уж ничего не скажешь. Правда человек из него, как оказалось… — мальчик махнул рукой.              — Ну, дело учителя — научить заклинаниям, а дело ученика — самому решать, как знаниями пользоваться. Так ты на вопрос не ответил — правильно поступил?              — Правильно, — уверенно произнес Гарри, но, стушевавшись, добавил. — По крайней мере, если бы даже знал, чем все обернется, то поступил бы точно также снова. И поступлю. И на ублюдка этого мне плевать. Хочет — пусть добивается, чтобы меня из школы исключили, хочет — пусть пытается поймать и остановить прежде, чем я в следующий раз успею проучить всяких уродов, но с выбранной дороги я не сверну, что бы там он мне в ответ не сделал, пусть хоть Авадой бьет — а с него станется, я уверен.              — Ну и что тогда ты тут сидишь? Пошли в школу вернемся, а то тут малость холодновато, да и вообще — если застукают, будет нам с тобой головомойка от Филча и уборка без магии у него же. А по теме сегодняшнего я тебе так скажу… ну, верней, покажу. Кубик видишь? — протянув руку вперед, девочка повернула игрушку одной стороной к Гарри. — Какое на нем число?              — Единица.              — А у меня двойка. Всегда все зависит от той стороны, с которой ты смотришь. И что бы ты не сделал, всегда найдутся люди, которые смотрят совершенно с другой точки, а следовательно — видят все в другом свете. Они будут попадаться тебе всю жизнь и кто-то будет даже намного омерзительней Снегга, Амбридж… Они не будут одобрять твоих действий, а то и открыто их осуждать. Если убьешь врага — часть скажет, что это бесчеловечно, если оставишь в живых — скажут, что ты обязательно получишь от него нож в спину впоследствии. То, что ты сотворил сегодня, можно расценить и как самоуправство, и как поступок настоящего мужчины, верного рыцаря и преданного защитника — зависит от того, с какой стороны смотреть и чьей точки зрения придерживаться. И если ты считаешь, что поступаешь правильно и делаешь все так, как надо. Если внутри тебя после таких поступков ничего не грызет и нет голоса сомнений — то уж тем более не стоит прислушиваться к мнению других, проще на них забить большой и здоровый хуй, после чего спокойно продолжать жить, как жил.              — Спасибо. Странно это, вообще-то. Ты вроде как на стороне Снегга должна быть.              — То, что он мой друг, не значит, что я буду слепо поддерживать его правоту в тех случаях, когда мы не совпадаем во мнениях. Пока ваша с ним войнушка не выходила за рамки словесных пикировок, отработок и прочего бедлама, я еще могла это терпеть, поскольку вы оба там были равнозначно хороши — что бы ты там ни думал в таком случае, но ты уже давно не жертва в таких ситуациях…              — Сам могу и спровоцировать, и подляну устроить… Да знаю я это, что уж теперь говорить.              — Но то, что он сказал сегодня… Так скажем, лично я считаю, что он не имел права этого говорить и не имел права так поступать по отношению к тебе. Наверное, будь я его настоящей, а не фиктивной племянницей, я даже могла бы сказать, что мне стыдно за такого родственника.              — Ты, главное, ему этого всего не говори.              — Уже сказала, — хмыкнула девушка.              — И…              — Наорал на меня, чтобы я не лезла не в свое дело, убиралась с глаз его долой, придал мне скорости банкой с какими-то ингредиентами, правда, по привычке своей, промахнулся, — кратко сообщила девчонка. — Знаешь, он, конечно, мой друг, но загвоздка в том, что ты — тоже. И своих друзей я не позволю обижать даже другим друзьям, так что я ему прямо так и сказала, что пока перед тобой не извинится…              — Ага, извинится он, как же.              — Вот и я думаю, что не извинится. Духу не хватит. Принести сейчас тебе извинения — это значит автоматически признать свою неправоту по отношению к тебе с самого начала. Ну, а кому понравится признать, что ввязался в глупую войну с мальчишкой и отрабатывал на нем свои заёбы в течение четырех лет? Это, знаешь ли, так тяжело, так тяжело… — Рин рассмеялась, следом за ней захохотал и Гарри.              Когда он шел по направлению к Гриффиндорской Башне, на сердце было поразительно легко.              — Гарри! — внезапно окрикнул его кто-то. На секунду Гарри подумал, что это Рин, но когда девочка сделала несколько шагов по направлению к нему, понял, что немного ошибся. — Я просто хотела сказать тебе спасибо за то, что помог мне утром, — тихо произнесла Полумна, внимательно глядя на него глаза в глаза.              — А… Ну… Да пожалуйста, обращайся, если что, — странно, но почему-то похвала от этой девочки и ее благодарность смутили. — А… Куда ты направляешься на ночь глядя?              — Кормить фестралов, — тихо произнесла девочка, указывая на сумку, набитую сырым мясом.              — Да кто это такие, твои фестралы? — уточнил он.              — Они не мои. Но я покажу, если пойдешь со мной.              Тащиться ночью? В запретный лес? В компании с малознакомой девчонкой? Любой другой бы сказал «нет уж, дудки» и отправился в теплую постель. Любой другой, но не Гарри Поттер. Именно поэтому полчаса спустя двое ребят осторожно выбрались из замка и отправились на окраину Запретного Леса.              Таких созданий Гарри увидел впервые в жизни. Больше всего они напоминали громадных крылатых лошадей, при этом имеющих вид скелетов, обтянутых кожей. Мордочка, правда, больше походила на ту, что была у ящериц, глаза без зрачка словно испускали слабый, неяркий белый свет. Кожистые крылья давали своим владельцам возможность летать…              — Так это и есть фестралы? — шепотом уточнил он у Полумны.              — Да. Обычно люди их сторонятся.              — И почему же?              — Ну… Мало кто любит тех, кто не такой. А фестралов видит только тот, кто видел смерть. Они возят кареты от Хогсмида, когда мы прибываем в Хогвартс, ты разве не знал?              — Ну, в этом году я пешком от Хогсмида шел… — стушевался мальчик, вспоминая, как умудрился отбежать «на минутку» в магазинчик и в результате — пропустил момент, когда уехала последняя карета.              — Понятно.              Любой другой бы уже двадцать раз проехался по его способности влипать в неприятности, в частности — припомнил бы, как однажды, будучи на втором курсе, он опоздал не на карету, а на Хогвартс-экспресс. Любой другой но, судя по всему, не Полумна — девочка достала из сумки сырое мясо и бросила его одному из фестралов.              — Красивые, — тихо произнес Гарри, когда жеребенок подошел к Полумне и потерся о ее руки, слизывая с них кровь, оставшуюся от куска мяса.              — Правда? Покорми его. Не бойся — они не обидят. Добрые…              Оснований не верить девчонке у него не было. После уроков у Хагрида и произошедшего в прошлом году на Турнире Гарри был готов поклясться, что нет в мире тварей, которых бы можно было бояться. Кроме, пожалуй, василиска, но такое чудовище даже Хагрид бы не привел. Вспомнив Арагога, Поттер тут же изменил своё мнение — уж Хагрид наверняка бы кинулся с объятиями даже к той змеюке, что жила в Тайной Комнате и была убита Поттером лично почти три года назад. Да уж, что ни говори, а «ни года без приключений» — это про него.              Отвлекшись от собственных мыслей, Гарри принялся разглядывать исподтишка стоящую рядом девочку.              — Что такое, Гарри? — спросила она, повернув голову и уставившись на него глаза в глаза.              — Почему ты ходишь одна?              — Что?              — Почему ты ходишь одна, когда Инспекционная Дружина цепляется ко всем подряд? — с нажимом произнес Гарри.              Нет, ну понятно, почему поодиночке ходит Рин — ее Инспекционка обходит десятой дорогой и неизвестно, что тому причиной: то ли репутация и сила самой Рин, то ли родственные связи с деканом, которого всё та же Инспекционка наверняка боится до дрожи в ногах. Под родство с деканом попадает и Теф, а Явик такой малый, что и кулаками помахать может, и каким-нибудь заклинанием типа «обливиэйта» приложить. А вот почему одна ходит когтевранка с четвертого курса?              — Со мной никто не ходит. Так получилось. Они считают меня странной и не хотят дружить, — спокойно и тихо ответила Полумна. — Иногда прячут мои вещи, иногда — смеются, но… Но раньше никогда не пытались ударить, наслать заклинание, или… — девочка нахмурилась и опустила голову, ковыряя землю носком ботинка. — Но это неважно. Ты мне помог, а в следующий раз я просто…              — Никакого следующего раза не будет. Ходить с урока на урок будешь со мной.              — Но мы ведь с разных факультетов…              — Да, уж извини — поболтаться по коридорам не получится, особенно когда рядом инспекционка. Но подождать, пока я с момента окончания урока дойду до твоего класса и отведу в следующий класс, ты вполне в состоянии — даже время останется к следующему уроку подготовиться. По крайней мере, мне так будет спокойней. За тебя.              Сейчас ему было… Пожалуй, даже отчасти стыдно перед Лавгуд за то, что… нет, конечно же, он не должен стыдиться, поскольку сам не сделал ей ничего плохого. Ну да — до сегодняшнего дня они общались от силы пару раз, но зла он ей не делал и не желал. Просто сейчас казалось странным, что у Полумны нет друзей. Она добрая. Странная немного, да, ну одевается своеобразно, тут уж ничего не поделать. Но вместе с этим Лавгуд в итоге оказывается намного лучше, чем те люди, которые смеют над ней смеяться. И друзей у нее, оказывается, нет. Хотя… Стоп! Что значит «нет»? Теперь есть он. Может быть, со временем Лавгуд поладит с Роном и Гермионой. Рин, Теф и Явик вообще заочно приняли ее в «свою» компанию и Гарри был уверен, что как только Рин узнает о том, что произошло — одной Импедиментой от неё обидчики Полумны не отделаются. И рты она им будет мыть уже не мыльной пеной, а «Доместосом» или чем похуже.              — Спасибо, Гарри. Ты такой хороший, — легко подавшись вперед, Полумна поцеловала его в щеку. На мгновение его обдало ароматом хвойного леса — видимо, Полумна так часто гуляет по Запретному Лесу, что впитала в себя его запах. А потом случилось то, что не случалось уже примерно год — он покраснел и, глупо улыбаясь, принялся что-то мямлить. Впрочем, самообладание вернулось довольно быстро. И, когда он возвращался в Хогвартс, крепко держа за руку Полумну, чтобы не споткнулась в темноте, он понимал, что, кажется, в целом этот день скорей хороший, чем плохой.              Последующие несколько дней он занимался тем, что сопровождал с урока на урок Полумну и некоторых других студентов, у которых временно не было компании. Впрочем, уже через неделю были укомплектованы, как называла их Рин, «конста-пати», то есть постоянные компании, в которых ученики и передвигались по школам. Инспекционной Дружине оставалось теперь только в бессилии кусать локти. А Гарри теперь лишь криво ухмылялся каждый раз при виде Северуса Снегга.              Впервые в жизни он чувствовал себя победителем. Впервые в жизни чувствовал внутреннее торжество каждый раз, когда Инспекционка получала дружный отпор от всех факультетов. И пусть уже давно не осталось ни одного балла у факультетов, пусть не было теперь и намека на порядок во время перемен и уроков, но ощущение того, что то, что происходит сейчас — это правильно и справедливо, Гарри не оставляло.              Амбридж доставалось ото всей школы, кроме слизеринцев. Правда, и те смотрели на «Генерального Инспектора» теперь уже иначе, словно еще день-два — и присоединятся ко всеобщему бунту.              На нескольких этажах нашли свое законное место портативные болота близнецов Уизли. Синхронное пение лягушек делало их еще более атмосферными, а отвратительная вонь тины отпугивала даже привидений.              Часы, опять же… Гарри думал, что проблема будет решаться Амбридж в течение дня, но на деле на выяснение сути вопроса директор потратила почти трое суток.              Бунтовали все: ученики, педагоги, привидения… Даже портреты, видящие некоторые шалости учеников, упорно не сдавали «хулиганов» директору.              Близнецы пустили по школе волшебные фейерверки, за которыми Амбридж и Филч гонялись почти неделю. Сам Гарри залил громкоговорители «болтушкой для молчунов». На уроках Амбридж ученики массово падали в обморок, их начинало тошнить, из носов шла кровь и проявлялись прочие «приятные» симптомы употребления «забастовочных завтраков». Школа медленно и верно из учебного заведения превращалась в филиал бедлама. И, черт подери, Гарри это нравилось!