***
Чунмён, жалобно всхлипывая, сидел на кухне и потягивал травяной чай, который ему заварил папа. Старший омега, столкнувшись с истерикой сына, мгновенно сориентировался и окружил заботой Мёна. Свидетелем этого стали и отец с Рёуком, но альфу быстренько отправили восвояси, объяснив, что планируется серьезный омежий разговор. Сунхи терпеливо ждал, когда сын успокоится, в то время как Рёук от любопытства стал вертеться на стуле. - Мённи, он тебя обидел? – нетерпеливо спрашивал Вукки. – Хочешь, мы ему отомстим? - Рёук, отстань от брата! Дай ему прийти в себя, - спокойно осадил старшего сына Сунхи, внутри же кипя от различных эмоций. Родительское сердце чувствовало тревогу, а своей интуиции омега доверял. - Он… Он решил провести несколько ДНК-экспертиз, чтобы я его не обманул! Папа, но ведь я не такой, и считал, что Крис хорошо меня знает! – Слезы вновь хлынули из глаз Чунмёна, а в сердце поселилась пустота. - Вот козел! – с чувством произнес Рёук, ударяя по столу кулаком. – Я ему точно яйца оторву и в глотку засуну! Кобелине такому! - Малыш, ну, не расстраивайся! Давай забудем об этой ситуации и ничего и никому не будем доказывать? Не хочет признавать ребенка – пусть идет к черту! А, Мённи? – Сунхи прижал к себе сына и стал успокаивающе поглаживать его по спине. - Я даже сделаю это в прямом эфире! Всей стране расскажу, какой Ву Ифань – подлец и скотина! Да я его по миру пущу! – свирепствовал Рёук, нервно вышагивая по кухне. - Вукки, перестань! Чунмён сам решит, как поступить с Крисом, - твердо сказал папа, строго посмотрев на старшего сына. – И вообще, тебе волноваться нельзя! Ты какой-то кровожадный беременный. Мне даже страшно за твоего Чонуна, хоть я и никогда его не видел. - Зато ты слушаешь его песни! – иронично заметил Рёук. – И даже подпеваешь. - Каждый имеет право на небольшие слабости. Я восхищаюсь Йесоном-певцом, но совершенно не знаю будущего зятя Чонуна. Так что нечего придираться к словам. Тем более тебе стоит подумать, как в своей передаче рассказать о свадьбе и беременности своих старших братьев. И высокие рейтинги обеспечишь, и людей мягко подготовишь к такой неожиданной новости. - Спасибо за подсказку, папуля, но я понял твою идею. Сразу предупреждаю, что никуда отсюда не уйду! Я тоже хочу узнать про проблемы своего братишки! Зря я ему, что ли, пеленки менял в детстве? - У вас разница в два года, ты не мог менять ему пеленки! – Сунхи выразительно посмотрел на Вукки, намекая, что всё же ему лучше уйти. - Ты придираешься! – хмыкнув, вернул свои же слова папе Рёук. – Я тут посижу. Дже-хён сегодня остался дома с мужем, Су-хён еще вчера переехал к своему Паку, а Минсоки куда-то пропал, так что вам нужен мой совет и взгляд со стороны. Мённи, рассказывай всё. Чунмён вздохнул и отстранился от Сунхи. Брат был прав – рассказать о случившемся стоило, хоть и несколько в иной форме, лайт-версия, так сказать. - Еще меня интересует, почему вчера мне ответил этот несносный китаец, а не мой родной ребенок! – Старший омега скрестил руки на груди и вопросительно посмотрел на свое почти успокоившееся дитя. - Мённи, ты ночевал у Криса? Тебе мало страданий? – возмутился Рёук, пронзая брата сердитым взглядом. - Я не ночевал у Криса-ши, - спокойно ответил Чунмён, взяв себя в руки. – Это он до позднего вечера просидел со мной в больнице. - Где?! – в унисон воскликнули Сунхи и Вукки. - В больнице. Я не хотел расстраивать вас, поэтому вчера не стал ничего рассказывать… - Что с тобой случилось, малыш?! – Папа схватил Мёна и стал вертеть в разные стороны в поисках ран или других признаком недомогания. - Пап… Со мной всё хорошо, а вот с Мин-хёном… Сунхи оставил в покое Чунмёна и тяжело опустился на ближайший стул. Рёук, быстро сообразив, что новости будут неприятными, налил в стакан воды и подал папе. Старший омега залпом выпил стакан и волнительно выдохнул: - Что с Минни? - Папуля, ты так не волнуйся! Вот поэтому я и не хотел тебе говорить! – в сердцах произнес Мён, закусив губу. – Он в больнице. Сильный стресс спровоцировал проблемы с сердцем, но тут еще поспособствовало и сильное похудение Мин-хёна после школы… - В какой он больнице? – Сунхи резко встал со стула и уже был готов бежать на помощь своему сыну, но тут Чунмён проявил несвойственную ему жесткость: - Папа, ты его добить хочешь? Сейчас хёну необходимы покой и тишина, а не плачущий родитель под дверями палаты. Не усугубляй ситуацию! - Когда ты родишь ребёнка, то поймешь, каково это переживать за своё дитя! – повысил голос старший омега. – Я не могу ничего не делать, когда мой малыш нуждается во мне! - Сейчас он предпочел бы, чтобы ты не нервничал! – осадил папу Чунмён. - Я разговаривал с Мин-хёном, и он переживает больше за тебя, чем за себя самого. - Мённи, зачем ты так? Я даже не знаю, почему с ним это случилось! Как он себя чувствует? Что ему нужно? – по понижению тона голоса стало заметно, что Сунхи сдается под аргументами младшего сына. - С ним случился Чондэ, - стиснув зубы, произнес Чунмён, но затем взял себя в руки и сказал уже более спокойно. – Сегодня в больницу приезжал Юнхо-хён. Я ему всё рассказал, так что он владеет более полной информацией. Папуля, поговори с ним. - Почему ты сообщил Юнхо, а не мне? – возмущенно спросил родитель. - Потому что он адекватнее нас всех? – с легкой улыбкой ответил Чунмён. - Ты прав! – С лица папы ушло выражение паники, а ему на смену вернулась привычная деловитость. – Позвоню я зятю и всё у него выясню. Сунхи, схватив со стола лежащий там смартфон, набрал номер Юнхо. Пока шли приветствия, Рёук незаметно для папы качнул головой в сторону двери гостиной, приглашая младшего брата на приватный разговор. Мён не мог не послушаться хёна и послушно поплелся в указанном направлении. - Ты что-то хотел? – невинно похлопал глазами Чунмён. - Конечно. Я хочу знать правду. – Вукки сложил руки на груди и требовательно смотрел на младшего. - Я всё рассказал при папе. Добавить же мне нечего. - Мённи, не надо мне тут лапшу на уши вешать. Я слишком хорошо знаю тебя и Минсока. Так что выкладывай, что произошло на самом деле, и насколько козлом оказался Чондэ. – Порой Рёук напоминал семье инквизитора, который пытал самым изощренным способом – копался в мозгах. И сейчас, почувствовав только небольшой намек на ложь, средний брат вцепился в макне, как бульдог в жертву. - По десятибалльной шкале? Сто. – Чунмён решил рассказать правду, чтобы не увязать всё больше и больше во вранье. – Чондэ бросил Мин-хёна, едва услышав про ребёнка, предлагал ему деньги на аборт и за молчание. - С самого начала было понятно, что ничего хорошего из их отношений не выйдет. Школа наглядно продемонстрировала все «прелести» сволочного характера Чондэ, и я не понимаю, почему Минни вообще снова свёл с ним знакомство. - Хён был влюблён в него со школы, - нехотя признался Мён, выдавая тайну, которую хранил уже много лет. – А встретившись с ним в одном агентстве, да и еще после похудения, поверил всем лживым словам. Я как чувствовал, что Чондэ принесет нам горе! Но Мин-хён вообще меня не слушал: «Мённи, он не такой. Он изменился». Тьфу! Рёук посмотрел на младшего брата, что сейчас выплескивал весь тот негатив, что накопился у него внутри после всех злоключений Минсока. - И всё же, Чунмён, что произошло на самом деле? Ты слишком взволнован, к тому же я чувствую, что причина болезни гораздо серьезнее. Младший тяжело вздохнул, огляделся, чтобы убедиться, что никто их не подслушивает, и тихо произнес: - Он пытался покончить жизнь самоубийством. Только чудом Крис его спас. - Черт! – с чувством выругался Вукки и сжал кулаки. – Это не тот ли случай на мосту Мапо вчера? Чунмён согласно кивнул, но теперь внутри Рёука загорел жаркий костер ярости. - Он чем вообще думал? Это чудо, что папа и отец подобные новости слушают невнимательно! А если бы твоего Криса – кстати, надо не забыть ему сказать «спасибо» при встрече – не было бы рядом? Как бы мы пережили смерть Минсока? Маленький влюбленный эгоист! Да и этот Чондэ не лучше! Мало ему в школе Джеджун накостылял, а Джунсу темную устроил. Так нельзя оставлять! Мы должны что-то сделать! - Что, хён? – перебил брата Мён. – Ты прекрасно знаешь, что нельзя раскрыть эту информацию общественности, потому что в первую очередь пострадает Минсок. И ты, и я сознательно избежали возможности стать звёздами из-за того, что личная жизнь становится общественной. В этой ситуации всё еще сложнее. Чондэ – участник популярной группы, у него куча поклонников, и если мы раскроем последствия шашней с нашим братом, то всё негодование публики обрушится на Мин-хёна! Да, будут те, кто осудит Чена, но большая часть начнет травить не его, а «шлюхастую омегу, что посмела залететь от их лапушки». Ты думаешь, всеобщую ненависть наш Минсок выдержит? Я в этом сильно сомневаюсь. К тому же агентство будет выгораживать того, кто выгоднее финансово. И это не хён. Мы здесь ничего не можем сделать, по крайней мере, не сейчас и не на эмоциях. Рёук глубоко задумался над словами младшего, а спустя несколько минут сказал: - Ты прав. Главное, всё тщательно скрывать от папы и хёнов. Они у нас слишком вспыльчивые, а скандал нам ни к чему. - Я и тебе-то не хотел ничего рассказывать… - Я всё равно бы узнал, но сейчас, действуя сообща, мы сможем сделать больше. На радио я начну медленную промывку мозгов насчет Чена: слово там, фраза тут, и репутация начнет портиться. – Вукки хищно ухмыльнулся. – Средства массовой информации – это четвертая власть, и я намерен воспользоваться этим в полной мере. Братца надо навестить и отчитать по полной, а то сводит нас с ума. - Хён, будь осторожен. - Ты же знаешь, что я всегда очень расчетлив. - Но это не помешало тебе случайно забеременеть? – подколол старшего Мён. - У каждого свои слабости, - уже по-доброму улыбнулся Вукки. – Моя слабость – это Чонун. Я склонен признать, что влюблён. Впервые в жизни. А сейчас иди и отдыхай. После больницы и стресса тебе необходим сон и тишина. Чунмён согласно кивнул и направился в свою комнату, но Рёук его окликнул: - Мённи! Не забывайте, что мы вас любим и всегда поддержим. Вы не одни. В сердце Чунмёна что-то радостно затрепетало. Что бы ни происходило в его жизни, семья всегда будет рядом и не откажется от него. Наверное, это было именно то, что хотел услышать младший Ким подсознательно, потому что после слов брата в его душе поселилось тепло.***
Минсока разбудили ранним утром для прохождения всяких осмотров и забора анализов. Это было именно тем, что всегда раздражало омегу, когда он болел – кто-то начинает копаться или в твоей душе, или во внутренностях. Но Мин старался сохранять оптимистичное настроение: он жив, относительно здоров, и с малышом всё в порядке. Ким осознавал, что ему крупно повезло тогда на Макпо, и теперь он обязан жизнью Ву Ифаню, человеку, которого должен ненавидеть всей душой в связи с его отношением к младшему братишке. Минсок потянулся к телефону и посмотрел на оповещения. Как же вчера он был благодарен Юнхо, привезшему ему зарядное устройство и самые нужные вещи. В семье Кимов, всегда очень эмоциональных и вспыльчивых, Чон казался оплотом спокойствия и благоразумия. Он заменил младшим омегам старшего брата-альфу, которого у них никогда не было, и даже сейчас не обвинял, а дарил поддержку и понимание. Всё же Джеджуну очень повезло с мужем! Минсок мечтал, что и его будущий супруг будет похож на Юнхо, и считал, что Чондэ мог бы подойти по характеристикам. Но он крупно ошибся. Тяжелая, раздирающая внутренности боль вновь накатила на Кима и вызвала новую порцию слёз. Обида была слишком сильна, чтобы забыть ее так быстро. - И кто у нас тут развёл сырость? – В мрачные раздумья омеги ворвался веселый голос его лечащего врача, Ли Хёкдже. – Я же вчера вам запретил грустить и плакать! Минсок шмыгнул носом и поспешил вытереть слёзы. Ему нравился доктор, такой активный и добрый, правда, немного смущали взгляды, что бросал альфа периодически. - Я больше не буду! – как маленький ребёнок пробубнил Минсок. - Не надо, а то задержишься тут надолго. Мне, конечно, будет приятно тебя видеть долго, но я уверен, что ты вскоре захочешь домой. Врач, ослепительно улыбаясь, проверил давление Минсока, прослушал его стетофонендоскопом, а затем записал данные в свой блокнот. - Так, слабость еще будет сохраняться в течение некоторого времени, поэтому избегай резких движений, да и вообще побольше отдыхай. Если что-то понадобится, то позови медбрата. Ах, да, в полдень у тебя приём в гинекологии, и тебя туда отвезут. – Альфа приветливо помахал рукой и ушел по своим делам, а Минсок легко улыбнулся. Рядом с доктором Ли невозможно было думать о плохом. Омега остался один и не знал, чем себя занять. Рука привычно потянулась к телефону. На экране горел лишь значок одного сообщения от Чунмёна, в котором тот сообщал, что рассказал облегченную версию произошедшего семье и приедет вечером, привезти какие-нибудь нужные вещи. Мин занервничал, потому что боялся увидеть реакцию родителей. Он хоть и считался взрослым, но всё же не оправдать надежд или расстроить папу с отцом очень не хотел. Прокручивая в голове различные варианты встречи с родственниками, Ким по привычке зашел в галерею и стал прокручивать изображения. Почти на всех фотографиях был изображен Чондэ: вот они вместе, вот Мин фотографирует любимого одного, а вот изображение, на которых альфа и не знает, что его снимают. Волна грусти вновь попыталась охватить душу омеги, но он усилием воли отогнал дурные мысли от себя. Ему нельзя волноваться! Минсок уверенными движениями пальцев стал удалять все фотографии Чена. С глаз долой, из сердца вон – по этому принципу решил начать новую жизнь Ким. Он оставил лишь одно единственное фото, которое было сделано на первую годовщину – месяц отношений. Да и то изображение Мин не стёр лишь по той причине, что ребёнку однажды надо будет рассказать о биологическом отце, а это будет доказательством. С каким-то истеричным злорадством омега уничтожил и всю переписку с возлюбленным. Никаких намёков на то, что они знакомы. В новой жизни Минсока не будет места альфам-подлецам! В дверь палаты раздался стук, и Ким оторвал свой взгляд от смартфона. В помещение вошел менеджер Мина. - Ой, здравствуйте, Шинхё-ним. – Омега приподнялся на кровати. - Здравствуй, Минсок. – В голосе гостя звучала холодность, хотя менеджер в принципе не отличался доброжелательностью. – Вот решил тебя навестить и узнать, как твои дела. - С-спасибо… Неплохо. – Мин всегда немного побаивался О Шинхё, который мог так взглянуть, что хотелось провалиться сквозь землю. Вот и сейчас на лице менеджера появилось это выражение вежливого презрения, если вообще существовала такая фраза для описания эмоций. - Для начала я хотел бы сказать, что агентство разочаровано твоим поступком. Хорошо, что удалось замять шумиху, и наша репутация не пострадала, но впредь думай головой, а не другими частями тела. Такая формулировка возмутила Кима, ведь всю ситуацию разрулили Чунмён и Ифань, представители совершенно другой компании. - Но… - хотел выразить свои мысли Минсок, но менеджер его перебил: - Молчи. Я выразил официальную позицию компании, так что прими это к сведению. Следующее, о чем бы я хотел тебе напомнить, это про твоё расписание. В среду начинаются съемки нового клипа «Cool boys», и тебе надо быть в форме. - Я не буду сниматься с ними, - решительно заявил Мин, вызвав недовольство у менеджера. - Меня в меньшей степени интересует твое мнение. Ты прописан в сценарии, а съемки должны начаться вовремя. Если ты отказываешься из-за того, что вы с Ченом не держали свои члены в штанах, то это исключительно ваши проблемы. - Доктор сказал, что меня продержат в больнице не менее двух недель, - привел еще один аргумент в свою пользу Минсок. - Какие две недели? – разъярился Шинхё. – Через два дня съемки клипа, затем у тебя пробы в новую дораму, реклама косметики и участие в шоу. Ты знаешь, сколько сил и денег потребовалось, чтобы организовать тебе всё это? Ты должен выписаться отсюда уже завтра! Пусть тебе выпишут таблетки какие-нибудь, но работа не ждет, Минсок! - Я не могу даже ходить путем, а вы меня заставляете трудиться! Я физически не могу сейчас такое делать, к тому же могут возникнуть проблемы с ребенком! - Кстати об этом. Мнение агентства однозначное – ты должен сделать аборт. – На этих словах глаза Мина расширились от сильного удивления. – Нам удалось скрыть вашу интрижку с Чондэ, но результат этих отношений может повредить его карьере. Так что эту проблему тебе стоит устранить. – Менеджер пальцем показал в область живота Кима. – Тем более это помешает и в твоей работе. Ты столько добился и хочешь сейчас всё бросить из-за сомнительного счастья быть безработным папой-одиночкой? Подумай, Минсок, над этим хорошо. Мы не намерены разгребать следы твоей глупости! Мину стало так обидно, что он не сдержал слёз. Ему и так плохо, а тут еще и давят, угрожая работой. К тому же в словах менеджера ясно звучала позиция компании: виноват Минсок и разбираться со всем предстоит тоже ему, а вот Чондэ они будут защищать до последнего. - Сегодня же записывайся на приём к врачу, и пусть тебя чистят. Родишь потом как-нибудь, когда уже карьера будет выстроена, и ты будешь приносить больше доходов, чем расходов агентству. Этому ребёнок нам мешает! Слёзы Кима превратились в настоящую истерику, и уже сквозь рыдания он услышал, как в палату ворвался доктор Ли и устроил выволочку обидчику: - Немедленно покиньте помещение, да и нашу больницу в целом, иначе я вызову охрану! - Я менеджер Ким Минсока и имею право тут быть! - Да мне хоть папа Римский! – Никогда бы Мин не подумал, что добрый и веселый Хёкдже может говорить так резко и грубо с кем-то. – Я не для этого вытаскивал своего пациента с того света, чтобы вы своими дебильными требованиями его добили! Проваливайте! Я еще сообщу вашему начальству о неподобающем поведении, а если вас и это не остановит, то раздую огромную шумиху в прессе и изрядно подпорчу вашу репутацию! - Вы не имеете право!.. – попробовал возмутиться менеджер, но врач рявкнул на него: - Пошел вон отсюда! Шинхё безмолвно, как рыба, открывал и закрывал рот, а затем фыркнул и выбежал из палаты. Хёкдже прижал к себе трясущегося в рыданиях Минсока и стал гладить его по спине. - Т-ш-ш… Всё хорошо. Я прогнал этого мудака отсюда. Тебя никто не обидит. Успокойся! Мин прижался к сильной груди альфы и стиснул руками его халат. Ему было так страшно и обидно! А самое главное, что доля логики в словах менеджера была. Своим необдуманным поступком Ким поставил карьеру на край пропасти. Ситуацию нужно было спасать, а выход ему уже подсказали. Минсок прошептал слова, которые ввели доктора в оцепенение: - Он прав. Я хочу сделать аборт.