Выход есть не всегда

Пробуждение было не самым приятным из последних, но и не самым поганым. Отчасти благодаря чужому телу, прижавшемуся к спине Кёнсу. Оно согревало и дарило чувство защищенности. Однако прислушавшись внимательнее к своим ощущениям, омега внутренне застонал. Жар и боль внизу живота усиливались и уже становились почти невыносимыми, а из заднего прохода непрерывно текла смазка. Всё это заставило До полностью проснуться и понять, где он и с кем. Последним, что он помнил, было непреодолимое желание поспать. По всей видимости он уснул сразу же, как его голова коснулась подушки. Открыв глаза, он немного удивился, потому что в комнате было темно. «Неужели я проспал весь день?» - пронеслось в голове Кёнсу. Он точно помнил, что ушёл в свою комнату примерно в полдень. И еще, кажется, просил Чонина его разбудить. Но похоже, что вместо этого Чонин предпочел тоже поспать. Альфа лежал рядом с До, обхватив его корпус одной рукой, и мерно сопел в его ухо. Но этот факт не так сильно волновал омегу, как осознание того, что Ким был возбуждён. Из-за тонкой ткани летней одежды, Кёнсу очень хорошо чувствовал возбуждение альфы. Это заставило До густо покраснеть. Однако не из-за смущения, а из-за волны жара, нахлынувшей на всё тело омеги. Он понял, что действие таблеток закончилось, а у него не было сил ни на то, чтобы выбраться из чужих объятий, ни на то, чтобы куда-либо идти, поэтому он решил будить Чонина. Пересохшее горло не дало ему в полный голос позвать альфу по имени, поэтому он решил двинуть ногой, чтобы попытаться того растормошить. Получалось плохо, потому что собственное тело не слушалось. После нескольких попыток, Кёнсу со всей силы двинулся назад. Однако это не сдвинуло альфу даже на миллиметр, а лишь вплотную прижало тело омеги к Чонину. К счастью, тот пошевелился, и До попытался позвать его еще раз:        - Чонин. - получилось хрипло, зато довольно громко, и альфа резко поднялся. Первые пару секунд он просто смотрел на До непонимаюшим взглядом, но затем провёл ладонью по лицу, забирая волосы назад, и спросил:        - Который час?        - Я не знаю, - даже собственный голос поддавался омеге с трудом. А еще он не мог избавиться от сожаления о том, что его больше не обнимали чужие сильные руки и не грело своим теплом чужое тело. Но гордость не позволяла Кёнсу попросить Чонина вернуться. Однако будто прочитав его мысли, Ким опустился обратно на подушку, прижав омегу к себе.        - Как ты себя чувствуешь? Кёнсу не мог не заметить лёгкие поглаживания по своему животу, но промолчал. Это было довольно приятно.        - Похоже, действие таблеток закончилось.        - Да, я это чувствую. Полушёпот, на который перешёл Чонин, заставлял Кёнсу задерживать дыхание. Поглаживания стали куда более настойчивыми, но всё, о чем До мог думать, так это о прижавшемся к его ягодице крепком члене, который успешно мог бы избавить омегу от мучений. Эта мысль не давала покоя. А между тем Чонин, по всей видимости, принявший отсутствие сопротивления за согласие, стал активнее. Его пальцы приподняли чужую футболку и мягко поглаживали кожу, постепенно опускаясь ниже, а губы то и дело легко касались шеи и плеча омеги. Неожиданно для себя До оказался на спине. Когда он открыл глаза, то увидел нависающего над ним Кима. Тот выглядел слегка безумно. Волосы после сна торчали в разные стороны, а футболка спала с одного плеча. Лицо было напряжено, а в глазах бушевала буря эмоций, главной из которых была страсть.        - Чонин, не надо. Через мгновенье Кёнсу почувствовал чужие губы на своих. Они целовались медленно, будто пробуя друг друга на вкус, и с каждой проходившей минутой Кёнсу все больше хотел почувствовать руки альфы на своем теле. А тот будто специально не притрагивался к омеге, дразня. В какой-то момент омега почувствовал, что полностью перестал контролировать свое тело, в том числе и бёдра, которые предательски начали ёрзать по кровати, пытаясь сильнее прижаться к Чонину. Тот это почувствовал и разорвал поцелуй.        - Переворачивайся на живот и поднимай свою упрямую задницу, До Кёнсу - неожиданно жёстко произнёс он. Внезапно вырвавшаяся на волю омежья сущность не оставила Кёнсу возможности воспротивиться. На краю затуманенного течкой сознания он понимал, что теперь его серьёзно накрывает. Теперь ему не помогут никакие таблетки. Вместо ответа Кёнсу лишь коротко простонал:        - Нет. Но его мнения, похоже никто не спрашивал. Его резко перевернули на живот, а в следующее мгновенье избавили от шорт вместе с бельем. Уткнувшись в подушку, омега пытался собрать остатки своего разума и гордости, чтобы начать сопротивляться, но получалось из рук вон плохо. А когда он почувствовал чужой горячий член между своими ягодицами, то остатки сознания и вовсе покинули его. Теперь он всецело хотел одного - его. Отбросив все сомнения, До начал подаваться бёдрами назад, ближе к чужому горячему телу.        - Вот так, - откликнулся Чонин, кладя одну руку на ягодицу омеги и оттягивая её. - Скажи, ты хорошо себя вёл последнюю неделю? «Блять». Вслух До смог лишь застонать.        - Ты вёл себя отвратительно, - произнёс альфа, а затем слегка шлёпнул по бедру омеги.        - А ты? Следующий шлепок был сильнее.        - Прекрати. «Продолжай». До почувствовал еще одип шлепок и не смог сдержать тихого стона.        - Ты стал слишком разговорчив во время секса.        - Ты тоже. Следующий шлепок сопроводился протяжным стоном омеги.        - Мне больно. После этих слов Кёнсу как мог широко расставил ноги и приподнял таз.        - Нет. Я знаю, что тебе приятно. Следующий шлепок сопроводился еще более мощной волной возбуждения, которая вызвала еще большую боль в животе, чем предыдущая.        - Живот болит. Эти слова заставили Чонина бросить разговоры и начать раздеваться. Через несколько секунд он всем телом навалился на Кёнсу и приставил свой орган к влажным от смазки ягодицам омеги. Тот протяжно застонал и выгнул спину, чтобы прижаться ближе к альфе. В следующий момент горячий пульсирующий орган вошёл в омегу полностью. Следующие, по ощущениям Кёнсу, несколько минут он не до конца понимал, что происходит. Волна возбуждения будто на время выбила его из реальности, и как ему показалось, он даже отключился. Однако в какой-то момент ему удалось прийти в себя, и он почувствовал, как чужой член в его проходе постепенно увеличивался. Это означало только одно.        - Не надо сцепки, - получилось тихо, но альфа услышал.        - Почему? - также тихо спросил тот, но всё же начал осторожно выходить из тела омеги.        - Я не собираюсь рожать тебе детей. - Слова вырвались прежде, чем Кёнсу успел удержать их. Ему сразу же стало неуютно от сказанного, и он прикусил язык. Ему не хотелось прозвучать так грубо, даже учитывая сложившуюся ситуацию. На пару секунд повисла тишина. Чонин замер, и Кёнсу не смел пошевелиться. Вдруг сильные пальцы вцепились в бёдра омеги, а в следующую секунду он почувствовал сильную боль ниже спины. Альфа резко двинулся вперёд, сцепляя их и заваливаясь на Кёнсу. И как только тот решил спустить на Чонина весь арсенал мата, который имел, то почувствовал на своем плече чужие зубы. Безумная боль в плече и подступающий оргазм накрыли омегу внезапно, и тот, громко простонав, потерял сознание.

***

Кёнсу проснулся от холода. За окном наступал рассвет, а комната за ночь успела остыть. В полутьме омега пытался разглядеть, куда делось одеяло, и через несколько минут обнаружил его в ногах. Согревшись, омега снова начал засыпать, и тот момент, когда он решил лечь поудобнее, то почувствовал, как ныло плечо. С этой тупой болью вернулись воспоминания вчерашней ночи. Это заставило Кёнсу полностью проснуться и сесть на кровати. Его рука машинально устремилось к источнику боли и наткнулось, как показалось До, на рану. Вскочив, омега, запинаясь, побежал в ванную - там висело единственное зеркало в его квартире.        - Черт... - только и смог выдохнуть парень, смотря на свое плечо в отражении зеркала. Оно было полностью в засохшей крови, а ближе к шее находилась рана от сильного укуса. - Черт, - простонал Кёнсу еще раз, а после этого осел на уголок ванны. Именно в этот момент в двери оказался Чонин. Посмотрев на него, парень заметил в его глазах страх. Через секунду альфа оказался рядом с ним и присел, смотря теперь на него снизу вверх.        - Прости меня. Я опять все испортил. Омега нахмурился. Он понимал, что извинениями ничего не исправить. Он теперь помеченная омега. Одна на десятки миллионов. В современном мире так называемые метки перестали быть популярными в силу изменившихся порядков. Во-первых, люди находили своих истинных не так часто, как раньше. Во-вторых, даже истинные пары не всегда решались на это из-за возможных неудобств, которые это могло вызвать, если вдруг с одним из партнёров что-то случится. В таком случае другой должен будет доживать свой век в полном одиночестве из-за отсутствия внимания противоположного пола. Они ничем не пахли для остальных и редко испытывали удовольствие от секса с «неистинными». Причём это касалось не только омег, но и альф, которые эти метки ставили. И хотя в сегодняшнем законодательстве и был закон, запрещающий без обоюдного согласия ставить метку, он был особо не нужен, так как альфы, в большестве своем, как и омеги, к этому не стремились. Метки стали для всех чем-то вроде пережитка прошлого после того, как церковь отменила закон об обязательности меток для замужних. Ещё в подростковом возрасте Кёнсу твёрдо решил, что даже если ему и удастся найти истинную пару, то он никогда не согласится на метку. Он много об этом думал, смотря на отца, который в молодом возрасте потерял своего истинного и которого от тоски не спасло даже отсутствие метки. Ему было даже страшно представить, что бы было с его папой, если бы тот не смог немного забыться во втором браке. А теперь на его плече жгучий след, который всегда будет ему напоминать о том, кто является его единственной судьбой.        - Я не понимаю, зачем.. - договорить До не смог. Сдерживаемые слёзы застряли в горле и мешали не только говорить, но и дышать. Чонин ему не ответил, а лишь уткнулся лбом в бедро омеги, поглаживая его колено. Кёнсу тоже молчал. Он не мог понять, зачем это было нужно Чонину. «Ведь это очень серьёзно», - думал он. По щеке скатилась первая слеза, которую До не удалось удержать. Шмыгнув носом, он выбрался из объятий Чонина и направился в комнату. Уже в комнате Ким поймал его за руку и развернул к себе. В его глазах читалось безграничное сожаление и грусть. Через пару секунд он произнёс:        - Когда я говорил, что не могу контролировать себя рядом с тобой, я не врал. Я действительно не могу. - он звучал глухо, и омеге казалось, что Ким тоже еле сдерживал слёзы. После этих слов альфа прижал к себе Кёнсу и уткнулся носом в его шею, глубоко вдыхая запах кожи. Они стояли, не шевелясь, пока у Кёнсу не закружилась голова, а внизу живота снова не появились боль и жар - течка давала о себе знать, и тело предательски снова захотело альфу. «Теперь оно будет хотеть только его», - обреченно подумал Кёнсу, собираясь сдаться под напором чужой ласки.