Эйя. Поцелованный тьмой

- Чудовище! – Эдель выплюнул это слово в лицо божеству, желая передать им всё своё к нему отвращение. Эйя презрительно улыбался, разглядывая совет богов. В храме собрались лишь самые сильные и отчасти знакомые ему существа: его бывшая жена – Дамгаль, его родной сын – Амарату, владычица всех мэ – Иштар, отец и главнейший из богов – Эну, даже единокровный брат (из-за которого, собственно, всё и затевалось) наконец позволил Эйи лицезреть себя. Конечно, какой совет без обиженной им богини Ки? Единоутробная сестричка и по совместительству мачеха, наверное, хотела разорвать его на мелкие лоскутки. Ведь она была беременна. В третий раз. - Не понимаю, что здесь делает демон, - Эйя бесстыже пялился на стоящего по правую руку от Эйлиля рыжего Эделя. - Он мой советник, - мягко улыбнулся брат, заправляя за остроконечное ушко золотую прядь. Эйлиль был всё так же безмятежен и чист в своих белоснежных одеждах. Несмотря на то, что тоже грешил с Ки. Со своей матерью. И даже получил от неё сына – Нанну. Эйя представлял, как однажды эта невинная улыбка исчезнет, гневно сжимая кулаки. - Я имею право находиться в храме, раз здесь находятся и они, - Эдель указал на столпившихся в уголке русалок – вечных спутников и спутниц Эйи. - О! Не знал, что у тебя есть любовник, - провинившееся божество изобразило напускное удивление. Однако на бледной коже Эйлиля отчётливо проступил румянец. Эйя стиснул зубы, мечтая, как однажды заставит навеки замолчать наглого демона. Среди богов всё было так запутано! Думалось, что многие так или иначе успели переспать с большинством своих родственников. А если брать во внимание крошечный факт, что родственниками были абсолютно все? Ведь Эну их создал! Эйя не понимал, почему судят именно его. - Заткнись! – Ки рвала и метала. – Я твоя мачеха! А ты… У тебя двое дочерей! И третья на подходе. От сестры и мачехи! А я… Я требую справедливости! Иштар, неужели нельзя его наказать? - Если судить по мэ… - Дура, - оскалился Эйя. – Ты живёшь с Эну. Он твой отец! Это нормально. У тебя есть ребёнок от Эйлиля. Он твой сын! Это можно. А родить мне наследника нельзя! - У тебя есть жена! - Бывшая. И наш Амарату не подходит, ты знаешь. - Кто-нибудь! Я не хочу больше рожать… - Ки привалилась к плечу Эну. - Тишина! – возвестил главный бог в золотом двурогом венце. Голубые глаза немного потемнели от гнева. – Эйя, действительно, достоин смерти… - Я бессмертен, папа, - перебил его виновник собрания. Эйя довольно ухмылялся, предчувствуя безнаказанность. - Не совсем. Отныне я запрещаю кому-либо жить с близкими родственницами и… - А с родственниками можно? – в красных глазах Эйи промелькнул безумный огонёк. - … и в качестве назидания для остальных я отправлю дух собственного сына в заключение на излюбленную им планету Земля. Эйя отшатнулся. - Ты создал людей, Эйя! Я предоставлю тебе шанс побыть смертным. Надеюсь, ты исправишься. Иначе после смерти ТАМ ты снова будешь попадать в человеческое тело. Да будет так! Я сказал. Ки, принеси яд. - Вы… - Эйя не видел сострадания ни в ком, кроме брата и одного своего спутника, Кулулу. – Я вас всех ненавижу и презираю! Особенно тебя, отец! Когда я вернусь, вы пожалеете. Ки уже возвращалась с большой чашей в руках, до краёв наполненной чёрной жидкостью. Эйя призвал свой меч, намереваясь защищаться до конца. Внезапно из толпы русалок выскочил Кулулу. Он бросился к чаше и стал из неё пить. Но Кулулу не сделал и двух глотков, свалившись замертво. Кровь отхлынула от его лица, длинные светло-фиолетовые волосы обрамляли безжизненную худенькую фигурку, ярко-зелёные глаза остекленели. - Лу! – Эйя выронил меч и упал на колени рядом с русалкой. – Зачем? Боги воспользовались моментом. Они навалились всем скопом, а Ки влила жидкость в горло Эйи. Последнее, что видел Эйя: небесные глаза брата порозовели от внутреннего волнения. Это всегда было так красиво. Эйлиль не участвовал в казни. - Ты проиграешь, Эйлиль, - прохрипело божество. – Я отниму у тебя всё, и свободу. И ты будешь… только моим. На полу храма сломанными куклами валялись бездыханные Эйя и Кулулу. Русалки подняли своего сородича и куда-то унесли, а Эйлиль прогнал счастливое сборище и, шепча извинения, понёс младшего брата в специально приготовленные для него покои. Всё было спланировано заранее. Смуглое обнажённое тело в золотом саркофаге без крышки погружено в прозрачную и ароматную воду. Чёрные волосы словно живут своей жизнью, покачиваясь из стороны в сторону, как водоросли. В красных глазах застыла боль. Вертикальный зрачок сужен в тонкую полоску. Таким запечатлел в памяти образ Эйи Эйлиль. Образ божества, испытавшего на себе казнь, которой Эну придумал название. Поцелуй тьмы. Таким был его брат. Поцелованным тьмой.