Лепесток "Счастье"

С того дня миновало много часов и минут, но я так и не решился ответить на его признание. Мне страшно, ужасно страшно пускать кого-то в свою устоявшуюся жизнь. Одиночество стало для меня таким родным, что с ним не хочется расставаться. Но… всегда есть 'Но'. Моим Но стало то, что я начал привыкать к его тихому присутствию. Я стал ловить себя на том, что сижу и слушаю его шаги. Его шаги… их звук стал чем-то важным и… необходимым. Драко по долгу сидел в библиотеке, иногда выходил на улицу, и очень редко заходил ко мне. Эти краткие визиты я помню все, до мелочей, до секунды. Парень стал таким… нежным. От него не веет надменностью, холодом и равнодушием, я не чувствую больше этого северного ветерка, что пробирал до костей. Сейчас Драко похож на домашнего котика, лохматый, в мятой домашней одежде, вечно что-то жующий, по нему и не скажешь что он много ест. Тонкий, временами прозрачный, что видно все, что твориться в тощеньком тельце. Ладони так и колет от желания прикоснуться к тому живому, что спрятано под кожей. Какая она любовь Драко? Как тепло может быть рядом с ним? Как это ощущать то, что ты нужен ему? Я потерял счёт времени. Дни летели стремительно или… ночи… Я работал, иногда отвлекаясь на еду и посиделки на подоконнике с чашкой горячего чая с мятой. В голове блуждали разные мысли, но всё чаще меня посещали мысли о том, что я хочу видеть его не пару минут в день, а двадцать пять часов в сутки, хочу чувствовать его взгляд на себе, его руки… Его руки… — Отдыхаешь? — тихий шепот, его дыхание жжёт мне кожу на шее, а его руки… я забыл как думать. — Д-да, — почему именно сейчас мне пришла эта мысль и откуда появилась смелость я не знаю, но… — Драко? — М-м-м, — он положил подбородок мне на плечо, а его руки скользнули под рубашку. — Я люблю тебя… Что-то щёлкнуло, какой-то невидимый механизм начал новый ход. Возможно ли счастье между двумя слишком больных на эмоции людей, возможно ли склеить что-то из нас единое и крепкое, думаю да. Как-то резко он отстранился. Холодно. Вернись. Резкий толчок. Я стою на полу, ноги холодит камень, а мозги… В глазах напротив плавиться сталь вместе с чем-то пока неизвестным мне и это что-то, вплетается в мои чувства словно белые ромашки в венок, я бы смотрел на это великолепие вечность…, но у Драко другие планы, он берёт меня за руку и тянет за собой. Я вижу его прямую спину, волосы торчавшие во все стороны закрывая обзор на тонкую шею, его рука такая тёплая, что внутри всё загорается с каждой секундой. Тепло плавно проникает в моё тело, разгораясь словно обезумевшее пламя, которое хочет сжечь все на своём пути. И я горю, выгораю изнутри полностью, остается лишь пепел, который тихо развевается на ветру моих несбыточных надежд, детских снов и прошлого… Дорога от кабинета до спальни не осталась в моей памяти. Моя комната, как давно я тут не был. Подумать мне явно не дадут и предаться воспоминаниям о проведённых ночах в родных стенах тоже. Тонкие пальцы расстегивают пуговицы на рубашке, а глаза прожигают насквозь, добавляя огня. И вот рубашка уже на полу. Его пальцы по моим рукам, вверх до локтей, затем обратно, резко вверх, плавно по спине. Его руки блуждали по моей коже, а в след за его прикосновениями внутри оживал новый мир. На выжженных полях вырастали новые цветы, яркие, с мягким запахом. С губ сорвался стон вместе со вздохом, невероятные чувства. Никто никогда не был со мной настолько нежным. Теперь я знаю как тепло с ним может быть, жарко, жарко настолько, что кожа словно плавится под его руками. Мои пальцы скользнули в платиновые волосы, мягкие, словно шёлковые нити, ммм. Губы, его сладкие губы, мёд с мятой, крышесносное сочетание. Его язык увлёк в какой-то неизвестный мне танец, он ведёт, я ведь могу научиться, дорогой. Зубы сомкнулись на нижней губе до крови, да, малыш, я и так могу. Его стон срывает мои чувства и цепей. Как давно вы уже сидите в клетках? Годы, долгие и мучительные. Измениться ли что-то? Уже изменилось, теперь моя любовь спокойно будет гулять по ромашковым полям его глаз. Мы сгорали в объятьях друг друга, пили несказанные когда-то чувства, впитывали ощущения близости любимого человека. Голова кружиться, воздух исчез из лёгких, но у меня нет сил оторваться от его губ. Нежность переросла в дикую страсть, в которой мы не просто горели, мы умирали в ней и возрождались заново. — Можно? — можно ли хотеть любимого ещё сильнее лишь от звука его голоса, можно, ещё как можно. Медленно беру его руку, подношу к губам, целую каждый пальчик, потом облизываю подушечки одного, второго и полностью втягиваю их в рот, рисуя замысловатые узоры. Глаза в глаза, и что я вижу в глазах Драко, там просыпается зверь. Я уже лежу на холодных простынях, а два тонких пальца уже во мне, резко, без предупреждения. Он проходится по волшебной точке и я выгибаюсь навстречу его руке, которая скользит по моей груди, вниз по животу. Ощущение его присутствия проходит, но это длится пару секунд. Он входит в меня резко, на всю длину, и я кричу, от наслаждения, от переполняющих меня ощущений. Его пальцы сжимают мои бёдра до багровых пятен, но это лишь сильнее распаляет то, что сейчас между нами. Его резкие толчки приносят что-то такое, что заставляет кружиться мир вокруг этой комнаты. Его шепот, срывающийся на крик. Моё имя из его уст, самая сладкая музыка для моего сердца. Сколько длиться наше коллективное помешательство близостью друг друга, я не знаю, такое чувство что вечность. Я тону в ощущениях, в наслаждении и его руках. Думаю завтра на своём теле я обнаружу не один синяк и не один укус, как и Драко. — Люблю тебя… люблю тебя Гарри, — и мы кончили, вместе, он в меня, а я на его живот. Мы долго лежали в объятьях друг друга, он на мне, а я кайфовал от невесомой тяжести его тела. Слова. Порой они совсем не важны. Между нами словно образовалась какая-то связь, которая через невидимые провода передавала нам мысли и чувства друг друга. Я гладил его спину, периодически пропуская его шелковистые пряди сквозь пальцы, он пальцем рисовал узоры на моей груди. И чёрт, я бы отдал всё, что бы этот момент длился как можно дольше. К середине дня, когда парни проснулись после бурной и страстной ночи, они обнаружили цветок ромашки, но уже не с одним лепестком, а десятками, символ чего-то нового и счастливого.