Космическое лукоморье Книга 1

Всю ночь князь не смыкал глаз. Он готов был идти за женой за тридевядь земель и тридевядь морей, сразиться с любым чудовищем, умереть ради нее, но отправить на все это сына он не мог. Но и жить без жены он не мог, да и не хотел, и знал, что сёстры не пропустят его в свой мир второй раз. Окрутят, опоят, околдуют, но жену не отдадут и даже подойти к своим волшебным и тайным владениям не позволят. А ведь они его предупреждали: «Отпустишь жену и больше не найдешь». Он и не отпускал, десять лет не отпускал, спускался с ней на планету после их венчания всего один раз и держал всегда за руку. Весь протокол встречи был составлен так, чтобы не расставаться с женой ни на секунду, отметались все встречи и трапезы, если они должны были присутствовать на них по одиночке, поэтому не было девчачьих посиделок с Княгиней земли, и мужской пирушки с князем по случаю рождения его дочери тоже не было. Он смог расслабиться, только когда вернулись на Звездное кольцо, там сёстрам было её не достать, там их магия была бессильна. Был у него и еще один уговор с сёстрами: «Если когда-нибудь у вас родится дочь, ты отдашь ее нам». И на это когда-то давно Ставр согласился, так нужна ему была Василиса, так любил ее до безумия, что жизни своей без неё не представлял, надышаться на неё не мог, и они пришли… Всего один раз. Сёстры появились на Звездном кольце в день, когда появился Ратибор. Под покровом ночи словно призраки они бесшумно появились пред ясны очи Ставра, дежурившего у палаты жены. Все древние как мир, сухие, закутанные в желтые парчовые сарафаны да шёлковые платки, венчавшие остроносые головные уборы, похожие на золотые клювы диковинных птиц. Они казались больше духами, чем живыми людьми, казалось, душа почти покинула их немощные тела и светилась золотом сквозь кожу. Ставр преградил им дорогу, однако старшая из них отодвинула его словно пушинку: — Не мешай, князь, — пропела, едва дыша, самая младшая, — мы повитухи, жену не тронем, заберем лишь то, что нам полагается, — и вошли в родильное отделение. Князь последовал за ними, не мог он оставить Василису наедине с этими бабками, не доверял он им, вовсе не доверял. Женщины встали в круг, взялись за руки и начали петь песнь рождения солнца. При первых же звуках песни тело Василисы расслабилось и начало сиять мягким золотистым светом. Звуки песни казались легкими и чистыми, аки горний хрусталь, голоса звучали ярко и звонко, словно ручеёк, будто старухи помолодели лет на сто. Когда песня достигла своего апогея, Василиса вскрикнула, вливаясь в стройный хор голосов, в ту же секунду ее живот, казалось, взорвался на мгновение ярким светом, и все смолкло, прекратилось, а на руках средней ведуньи оказался младенец, пронзивший своим криком повисшую тишину. — Странно! — хором проскрежетали обычными голосами сестры. Разочарование было написано на их морщинистых лицах, они сунули младенца в руки почти обезумевшего отца и покинули Звездное кольцо так же незаметно, как и появились. Зато счастью родителей не было предела. Забылся Ставр, упустил давнее предостережение. А теперь ещё и сына невесть куда отправлять придется. Поэтому и не спалось князю, совсем не спалось. Утешала Ставра только одна мысль — сын старухам не нужен, иначе забрали бы еще младенцем.

***

Ставр смотрел на деловито собирающегося сына и не мог поверить, что это его маленькое солнышко, которое десять лет назад сунули ему в руки сестры. Вчера еще он был озорным пострелёнком, а сегодня это уже взрослый и серьезный человек. У князя защипало глаза, не такими он представлял себе каникулы мальчика, до боли в сердце не хотел он его никуда отпускать, а особенно к сестрам. Странные они были и вроде ничего плохого не сделали, а не любил их Ставр Годинович, ох не любил. Появлялись из ниоткуда и пропадали в никуда, на вид старушонки немощные, а на самом деле силища несметная, а голоса какие, словно молодухи поют, ручьем чистым, словно слеза ребенка, переливаются. Да еще и ворожбой владеют, так могут голову затуманить, что и себя забудешь, и родных не вспомнишь. Могут тоску-печаль нагнать или радостью и счастьем одарить на свое усмотрение. А уж коли не по нраву будешь, то не обессудь. Впрочем, не только сестер Ставр недолюбливал. Вся планета была чуднАя, словно сказки старой земли ожили с добром волшебным да со злом колдовским. Еще старый князь — Годин Святославович говорил, что волшебство да колдовство, все едино и всё — яд для души человеческой!. Но делать нечего, погоревал князь, покручинился, собрал людей самых надёжных, проверенных, тех кому и сына и жену доверить можно. Во главе отряда Кирилла поставил, благословил звездным знамением. Сам вместе с Ратибором сел в сани самокатные, чтобы проводить чадо любимое до городских ворот и велел отправляться. Выехали очень рано, так как северный день был короток, как мгновение. Утро выдалось прохладным, небо ясным, а воздух казался кристально прозрачным и чистым. Луна отбрасывала на снег темно-синие длинные тени, звезды мерцали в чёрном бархате, словно бриллианты, мир выглядел тихим и умиротворенным.