It's can't be rain all the time.

Было уже далеко за полдень, когда солист deg открыл глаза. Он смутно помнил, как оказался в кровати и что было до того, как уснул. Вокруг были всё те же стены, серый свет пробивался сквозь неплотно зашторенные занавески и полз по полу мертвецки-бледной змеёй, воздух был прохладный, но далеко не утренний, что заставило Кё рывком подняться с постели. Он мгновенно вспомнил о данном накануне обещании, сразу всполошился, рывком откинул от себя столь ласковое и мягкое одеяло и поспешил в душ, шлёпая по паркету босыми ногами. Пол отрезвляюще холодил ступни, поэтому от сонливости не осталось ни следа, а собраться с мыслями помогла, сбегающая по телу освежающими потоками, прохладная вода. — Я не помню ничего… Куда, во сколько, зачем… Как будто бы я накануне пил без продыху, а теперь страдаю провалами в памяти, — опершись на стенку перед собой обеими руками, рассуждал озадаченный своим состоянием Тоору. Волосы свесились под тяжестью воды, тело уже начинало потряхивать от пробравшегося сквозь неплотно прикрытую дверь сквозняка, но в голову не вернулось ничего касательно встречи. Постояв в таком положении ещё минут пять, он вышел из душевой кабины, завернулся в полотенце и чисто случайно бросил на себя взгляд в висящее над раковиной зеркало. Из глубины пространства, находящегося за стеклом, на него смотрело что угодно, но только не его отражение. Волосы тяжёлыми сосульками свесились по обе стороны измученного лица, глаза провалились, грозясь окончательно закатиться в черепную коробку, кожа была какого-то трупного цвета, серого с оттенками бледно-зелёного, под нижними веками нарисовались чернильно-чёрные синяки. Прерывисто вздохнув, он потёр кулаками глаза, надеясь, что это ему кажется, но отражение вовсе не думало исчезать, только выражение его лица стало куда испуганнее, чем до этого. Кё окончательно растерялся. Он прекрасно знал, что выглядит паршиво, но не до такой же степени, чтобы пугаться себя самого. А что будет, когда Дайске его увидит? Скорее всего решит, что ему пора лечиться, а этого никак не хотелось бы допустить. Никакое вмешательство в его жизнь не позволялось даже самыми близкими знакомыми. Он ни с кем не хотел делиться тем, что у него на душе, поэтому и молчал на все вопросы о том, всё ли у него в порядке. Для них было в порядке всё. Тоору не любил обременять окружающих своими проблемами. — Просто не надо было соглашаться… — укоризненно шепнул он своему отражению и, развернувшись, отправился в спальню, чтобы немного выпотрошить косметичку и привести своё измученное лицо в порядок. В повседневной жизни он редко пользовался содержимым этой небольшой сумочки, так как в этом просто не было необходимости, а перед концертами или фотосэтами о внешнем виде и образе вполне себе способен позаботиться и гримёр, не просто так же ему деньги платят. Порывшись несколько минут в небольшой кучке, высыпанной на кровать, он всё же смог найти то, что скрыло бы нездорово-бледный цвет лица и замаскировало синяки под глазами хотя бы под видом густой подводки. Он как-то не подумал, что непривычное использование косметики привлечёт внимание Дайске, а когда вспомнил об этом, было уже поздно. Внешний и несколько скомканный вид вокалиста diru явно привлекал внимание случайных прохожих, которые если не узнавали его, то, по крайней мере, очень удивлялись такому случайному встречному. Одетый в старый спортивный костюм, нестандартно накрашенный и идущий странными зигзагами, Кё был островком отчуждённости в стремящемся по своим делам потоке людей. Преодолев таким образом несколько бесцельных километров, он вдруг остановился, поняв, что не знает куда идёт, где он сейчас и вообще сколько прошло времени в таком блуждании под дождём. Кажется, абстрагирование от мира происходило всё чаще и чаще. С этим Кё уже ничего не мог поделать, такова была его натура, с каждым годом всё больше и больше погружающаяся в себя. Это доставляло немало хлопот окружающим, поэтому он и выдумал тактику временного исчезновения, только сейчас она слишком затянулась. Что и, собственно, вызвало такое беспокойство его одногруппников Раньше подобные выходки своенравного солиста никого не удивляли, но чтобы они длились неделями да и в такой изощрённой форме… Кё не заметил, что просто так простоял под дождём на одном месте минут двадцать. Место, где он оказался в конце концов и где завис казалось очень знакомым. Ноги гудели как после долгой непрерывной ходьбы, лёгкие неприятно сдавливало от частого дыхания, а по лицу струились капли дождя, смывая к чертям всю косметику. Вывеска, к которой загипнотизировано был прикован взгляд Кё гласила о том, что это тот самый бар, в который позвал его Дайске, а здание, показавшееся до боли знакомым, ничто иное, как их родной офис. — Вы хотите зайти? – вывел его из транса голос приятного молодого человека, склонившегося над растерянным вокалистом и заботливо заглядывающим ему в глаза. — Ч-что?.. – удивлённо пробормотал тот, поднимая взгляд и стараясь его сфокусировать как можно чётче на случайном собеседнике. – А да, я… — Неважно выглядите, — продолжал диалог случайный собеседник, — мы можем предложить что-нибудь согревающего за счёт заведения, таким людям как Вы наш персонал всегда рад. «Узнал…» — пронеслось в голове у несчастного Кё, но он наконец смог собраться с мыслями, чтобы ответить. — Нет, спасибо, я не пью. – и прошёл внутрь здания. Убранство бара мало привлекло Тоору, он больше искал глазами того, ради кого он притащился в это сомнительное заведение, чем рассматривал какие-то странные плакаты, изображающие грудастых красавиц, прижимающих к себе пивные кружки. Деревянные столики по большей части пустовали, посетители, скорее всего, подтягивались к вечеру, а сейчас было… Мужчину как громом поразило – выбегая в панике из дома, он не удосужился взглянуть на часы, поэтому не имел ни малейшего понятия о том, который сейчас был час. Вероятность того, что он опоздал или же, наоборот, пришёл раньше положенного, была абсолютно одинакова. Растерянно поглядев по сторонам в надежде заметить знакомую красную макушку, но так никого и не обнаружив, Кё со вздохом взобрался на высоченный барный стул и уткнулся взглядом в полированную поверхность стойки. Почти сразу к нему подлетел бармен с извечным вопросом: «Что будете пить?» — Я непьющий, — сипло отозвался вокалист, не удосужившись даже поднять головы в сторону вопрошающего. Тот явно обиделся и удалился на другой конец своих владений, благо там нарисовались заинтересованные в выпивке. Прошло ещё минут двадцать, а Дайске всё не появлялся. Волнение, с которым так отчаянно боролся Кё всё это время, казалось, достигло уже всевозможных пределов, он заёрзал на стуле, затравлено оглянулся по сторонам и горько вздохнул, сжав пальцы на пустой пепельнице, стоявшей рядом как немая усмешка. Ни сигарет, ни телефона он с собой не взял. Успокоить нервы, как и позвонить Даю, возможности не было, зато появилось желание от отчаяния грызть стол. — Может, все-таки что-нибудь выпьете? – профессионально назойливый бармен с отчетливо читающейся полуживой надеждой и формальной настойчивостью в голосе уже во второй обратился к сидящему за стойкой мужчине. — Нет. Благодарю, — во второй же раз работник клуба получил непробиваемый от ворот поворот, причем ни отстраненно задумчивая интонация, ни сама фраза за все эти разы ничуть не изменились. Скептически поджав губы и дернув головой, бармен отошел к другим посетителям, донимать их своим «Что-нибудь выпьете?» и «Повторить?». Тоору сник окончательно. В голове пронеслась непозволительная мысль том, чтобы действительно напиться до потери пульса, так всё ему осточертело, и уже собрался окликнуть мужчину по ту сторону стойки, как ему на плечо легла чья-то большая горячая ладонь и с трепетом сжала мокрую ткань спортивной толстовки между пальцами. Кё вздрогнул от неожиданности и резко обернулся, забыв о том, как нереспектабельно он сейчас выглядит и во все глаза уставился на стоящего за его спиной тут же опешившего Дайске. — Ё-моё, кто тебя так украсил? – вторая рука потянулась к лицу вокалиста, чтобы стереть серую массу, некогда бывшую подводкой, но так и не достигла своей цели: Ниимура отдёрнулся до того, как пальцы коснулись бы его щёк, и в результате этого чуть не свалился со стула. — Никто, я попал под дождь. Кстати, привет, — он повёл плечом, чтобы стряхнуть с него руку гитариста, но та и не думала убираться, наоборот, к ней присоединилась вторая , крепко обвившая узкую талию и прижавшая дрожащее от холода тело Кё к груди Дая. Андо ощутил, как нервно дёрнулось это испуганное и, как ему показалось, заплаканное существо, пытаясь вырваться, но бежать было некуда, кричать и звать на помощь – бесполезно, ведь ничего криминального не произошло, мужчина просто обнял своего приятеля в знак приветствия. Кё что-то попытался сказать, даже набрал в грудь воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, но постепенно ослаб, даже немного согрелся в объятиях, которые ему всегда казались такими жгущими и неприятными. Он уже не помнил, когда в последний раз кого-то обнимал, или кто-то обнимал его. Об остальном и говорить нечего было. Дайске уже вконец осмелел, сцепил обе руки на талии Кё, и сам прижался к нему, сделав полшага к стойке. В таком положении – чуть нагнувшийся Андо и сидящий на стуле Тоору были одного роста. Первым прервал эту связь, конечно же, Кё. — Я тоже очень рад тебя видеть, Дайске, — как можно суше проговорил он, разжимая пальцами замок из ладоней вокруг своего туловища и стараясь сесть как можно прямее, чтобы вообще отряхнуться от тёплого присутствия кого-то рядом. — Впервые за неделю, знаешь ли, — тот фирменно улыбнулся, с явной неохотой убирая руки от своенравного вокалиста, — ты снова пошёл в дождь без зонта. — А так же без мобильника и сигарет, — саркастично скривился ему в ответ Кё, — я боялся опоздать, потому что не знал, который на тот момент был час. Гитарист снова озарил собеседника улыбкой, он, наконец, смог осуществить задуманное, и поэтому сейчас выглядел абсолютно счастливым. Несмотря на отталкивающий внешний вид, всю эту холодность тона и зажатость, особенный тёплый эффект был всё-таки оказан на Ниимуру, который сейчас рассеяно вертел в руках керамическую пепельницу и сухо дёргал кадыком, потому что слюна от волнения куда-то делась. Подобное чувство он испытывал перед концертами, но сейчас оно было совсем не к месту. Из транса его вывел Дайске, несильно, но настойчиво толкавший в руку сигареты. Вокалист вяло поднял голову, затем перевёл взгляд на предложенную ему пачку, кивнул и, провозившись с минуту, выудил наконец одну, правда им же изрядно помятую. — Видимо, ты очень спешил, — кажется, у этого человека улыбка была нечто врождённым, так как она просто не сходила с лица всё то время, пока Андо глядел на, кажущиеся со стороны очень нелепыми и забавными, попытки своего коллеги извлечь трясущимися от холода пальцами курево из общего плотно прижатого друг к другу строя сигарет, — это так мило с твоей стороны. При слове «мило» Кё напрягся и вжал голову в плечи, он сам не знал, от чего у него была такая странная реакция, заставляющая нервно передёргиваться или же начинать злиться. Сейчас же он сидел, уставившись в уже обшарпанный пол бара, и ёрзал от холода, сковывающего всё мокрое тело. Закурить у него не получилось, поэтому он тупо мял между пальцами неоднократно подпалённую сигарету и нервно сглатывал. К общей дрожи впоследствии прибавился ритмичный стук зубов друг от друга и, видимо, на столько громкий, что заставил Дайске прервать восторженный монолог, который занятый замерзанием Тоору благополучно пропустил мимо ушей. — И тогда Каору говорит, а давайте дружно напьёмся, на что я отвечаю: «Да ты что, наш малютка же трезвенник!»… Эй, ты чего? Может, тебе всё-таки чего-нибудь горячительного выпить или ко мне домой поехать? Я недалеко живу. — Нет, спасибо, — сипло отозвался Ниимура, — я в порядке. Скоро согреюсь. — И всё же… — гитарист опустил руку на плечо уже не просто дрожащего, а всего колотящегося в судорогах Кё, — Ты можешь заболеть, что не желательно, поэтому давай одно из двух? — Давай, я сам решу, что мне делать, а? – тот требовательно дёрнул плечом, стряхивая с него ладонь, и нахмурился, — ты мне не отец, не начальник и даже не друг, так что будь добр, не учи меня жить. Теперь настала очередь Андо съёживаться и опускать голову, слова только что произнесённые человеком, который, казалось, был ему дороже всего в эти минуты, ранили посильнее любого оружия. Прошло несколько минут мучительного молчания, за которые разорвалась та невидимая нить, связавшая двух молодых людей с того момента как один обнял второго. Сейчас от неё остались только ошмётки, которые Дай решил собрать и связать новую и более прочную. — Конечно, — как можно увереннее начал он, растеряно бродя взглядом по сторонам, — я тебе даже не… Только вот мы все вместе работаем уже более четырёх лет, вроде как знаем друг друга, а в то же время, остаёмся загадкой для каждого. Но самым нерешаемым ребусом по сей день остаёшься ты, Кё, человек, заставляющий теряться даже уверенного в себе лидер-сана, знаешь, что он мне сказал? Что, когда ты долго молчишь, ему становится страшно. А молчишь ты всегда. Эта тишина схожа с пустотой, в которой ничего нет, но это неправда, в тебе много, очень много всего, столько, что ты с трудом держишь в себе эту массу мыслей и переживаний, а на концертах ты совсем другой человек, многое выходит из тебя, и меня это пугает. Я не умею говорить так же красиво, как и ты, но пойми, это не делает меня хуже остальных, помнишь, это было давно, ты ударил Тотчи, мы все испугались, испугался и ты, я это видел по глазам, только никто и нас тебе не желал зла, так же и как ты нам, я это прекрасно знаю!. – он замолчал, чтобы набрать в грудь воздуха и снова зашёлся речью на одном дыхании, — мы просто хотели тебе помочь в том, чего не знали, за что и поплатились, только я решил для себя, что буду помогать даже против своей воли, я сегодня наконец смог удержать тебя в своих руках, и, знаешь, я был так счастлив. И я хочу, чтобы ты сам испытывал это чувство как можно чаще, ведь ты так дорог мне, я не прошу большего, мне достаточно того, чтобы ты улыбался, хотя, в идеале я бы хотел стать для тебя другом, но я всё прекрасно понимаю… Андо внезапно понял, что против своей воли наболтал лишнего и поспешил заткнуться, замерев в ожидании очередной резкой отговорки, но в ответ получил тишину. Его «слушатель» сидел лицом к барной стойке, уронив голову на руки, и мирно дремал. Маленькая мокрая фигурка уже больше не дрожала, наоборот, излучала спокойствие и безмятежность, что заставило гитариста невольно залюбоваться этой картиной. Но поняв, что его не слушали, надулся и рискнул легонько потрясти Кё за плечо, чтобы вернуть из мира сновидений в серый и будничный. — А?.. – растеряно отозвался «спящий красавец», фокусируя мутный взгляд на удивлённом Дайске, затем поднял помятое складками толстовки лицо с рук, потянулся как после долгого и сладкого сна, потёр глаза кулаками и размазывая и без того размытый слой подводки по векам, от чего вокруг глаз приобрела мертвенно-серый оттенок и сделало взгляд схожим с зомби. Сходство с оным придало и последующее поведение Тоору, который ни слова не говоря, слез с барного стула, развернулся к выходу и поплёлся к нему, вяло переставляя ноги, будто каждая из них была поломана в нескольких местах, и оставляя позади себя недоумевающего Андо. Прошло несколько минут до того момента, как совсем рядом раздался дикий визг тормозов и последовавший почти сразу за ним испуганный крик, зовущий Дайске по имени, что и вывело его из ступора. Понадобились лишь доли секунды, чтобы он сообразил, что Кё уже нет рядом, а голос, донёсшийся с улицы, принадлежит ему и никому другому. Дальше всё произошло очень быстро, почти как в кино о супергероях: в три прыжка преодолевший расстояние от стойки до выхода Андо, открывающаяся пинком дверь и рыцарская фигура на фоне картины, достойной очередной страницы творцов из Marvel, которых, кстати, ритм-гитарист очень любит. Только представшая перед его глазами картина выбыла все шутливые мысли разом. Посреди оживлённого шоссе стоял оцепеневший от ужаса Тоору, сжимающий пальцы в кулаки и с неподдельным испугом глядящий на красноволосого мужчину, который сам ужаснулся от увиденного. Вокруг вокалиста diru начали собираться бибикающие автомобилисты, некоторые водители высовывались из окон и начинали ему что-то кричать, но что именно, ни Кё, ни Дайске, не слышали. Они оба были поражены произошедшим, но каждый, естественно подумал о своём. И снова непредсказуемый и безбашенный Ниимура поразил Андо, который успел заметить стекающую от уголка его глаза и стремительно спускающуюся по щеке слезу. Сам факт того, что плачет тот, кто так тщательно скрывает всё и от всех, кто так ревностно относится к своему личному мирку, в который нет доступа никому, кроме его владельца, заставил гитариста растеряться уже не первый раз за последние минуты. Видимо поняв, что его коллега видел слишком много за сегодняшний день, Кё развернулся и, снова не сказав ни слова, побежал к противоположной стороне улицы, ловко юля между взбешёнными и ревущими машинами. Через некоторое мгновение он скрылся в толпе людей, спешащих к входу в метро, а Дайс так и остался смотреть ему вслед. В голове было пусто, совсем, будто все мысли тщательно собрали в один большой мешок, потрясли, как делают прежде чем играть в лото, и вернули обратно, только в неправильном порядке, от чего они строили такие причудливые комбинации, что мужчина невольно улыбнулся и сказал, обратившись к своим ногам: — Кажется, я начинаю сходить с ума. А ещё дождь перестал, — и после этого как ни в чём не бывало зашагал вниз по улице к родному кварталу, теша себя мыслями об уютном диване, чашке горячего эспрессо и парочке фильмов.