Абулия

— Все было абсолютно не так! — заявил Амрис, старший из братиков. Они расположились в Аглаечкиной комнате и уже целый час доставали Кэсси просьбами раздобыть им «небольшой подарочек, сущую безделицу» — кусочек динамита, «килограмма два-три, не более, только чтоб потрясти основы общества». Аглаечка молча показала Кэсси кулак и уткнулась в очередную карту, рассчитывая путь к порталу: вопли несостоявшихся террористов ее уже достали. — Мы всего лишь проводили важную акцию за наши права! — Даже интересно, какие именно ваши права были злостно нарушены? — поверх книги процедила Аглаечка. — Шастать в казармы днем и ночью? — И это тоже! — порадовался младшенький понятливости сестрички и тут же спохватился: — Мы не развратники — наши требования значительно более глубокие и осмысленные — мы тоже хотим служить в гарнизоне! Аглаечка фыркнула: — Вы воины? Или, может быть, маги? Амрис насупился: — Нам бы этот динамит и мы бы всем показали, что любой может стать непобедимым! Аглаечка угрожающе встала: — Не будь ты моим братом, уже бы получил на орехи. Неужели лишь из-за неудачных любовных похождений вы хотите навлечь гнев богов? Амрит, Дэви, слыхали ли вы, что демоны пустоши никогда не спят? Дэви беспечно пожал плечом: — Брось, дорогая сестрица, кто теперь верит в эти детские страшилки? Но Аглаечка не разделила их скепсис. — Если бы это было так, разве я бы переживала за двух гаденышей, которые хотят разнести полгорода и погубить его жителей? И ради чего? Чтоб лишний раз попасть на глаза командиру гарнизона! Братья подумали о последствиях своей просьбы и их прекрасные глаза налились слезами. К сожалению, долго удерживать душераздирающую паузу не получилось: непролитые слезы плавно переместились в нос, а красиво утирать сопли еще никому не удавалось. — Ты, сестрица, даже не представляешь, что довелось нам пережить! — первым сдался Амрит и жалобно шмыгнул носом. — С малых лет матушка только и добивается, чтоб нас женить! — патетически воскликнул он. — А ничего, что на мне? — вскипела Аглаечка. — Ты — свободна и уже выбрала судьбу себе по душе! — не менее жалобно причитал Дэви. — А мы — разве хозяева своей? Никому не нужные, слабые и бесталанные существа! — За свою судьбу надо бороться, — рявкнула Аглаечка и братья предсказуемо ударились в рев. — И ничего вы не бесталанные, что за вздор! Таких красавцев не каждый день встретишь, а предприимчивостью, я смотрю, и тетушку за пояс заткнете. Что-то вы темните. Как так случилось с уважаемой Доминикой? У нее, что — глаза на спине или мне надо знать еще что-то о ваших похождениях? В это время Кэсси накрыл чай и усадил печальных юношей заедать горе пирожными. — О, мы первый раз были в городе совсем одни (чав-чав). Сначала мы прошлись по лавкам. Кэсси, черный цвет совсем не обязателен для магов, что за неуместный перфекционизм! Только лазоревый… — Дэви замолчал на полуслове, с недоеденным пирожным в руке, поймав выразительный взгляд Аглаечки. — И вот в один прекрасный момент поняли, что просто прожигаем жизнь в праздных утехах, — патетично продолжил Амрис, как раз героически справившийся с подносиком пирожных. — Деньги, наверное, закончились, — буркнула себе под нос Аглаечка, но более стойкий Амрис даже бровью не повел, а наивный Дэви сказал, что денег матушка дала довольно, просто они почему-то всегда быстро исчезают. Короче говоря, закончив с магазинами, братья кинулись в поисках зрелищ. И не долго искали нечто, достойное их — ноги сами привели к казармам. Там они увидели то, что заставило забыть их о покупках, и наполнило сердца желанием обрести воинскую доблесть. — У нее был такой замечательный ящер, необыкновенной изумрудной расцветки, как молодая трава в сиянье росы… Аглаечка фыркнула. Амрис уточнил: — А что там еще можно разглядеть, на этих скучных учениях, кроме ящеров в клубах пыли! Но они не могли отказать себе в удовольствии познакомиться поближе с бравой полковницей. А Доминика им не обрадовалась. — Зная вас, — выкатились из этих самых клубов, да под ноги ящеров во время парада! — ехидно заметила Аглаечка. — Мы замучились дожидаться, было жарко и хотелось кушать! — оправдывался Дэви. — Но мы извинились и представились со всей возможной любезностью. А она — такая прекрасная… и такая грубая, сказала, чтобы мы убирались к своей маме быстрыми скачками. — Опять тетушка жалование задерживает, — констатировала Аглаечка. — И что дальше? — Дальше мы изъявили желание пополнить гарнизон мужественными воинами. Но никто нас и слушать не стал, а это так не справедливо — почему в гарнизоне служат только женщины? — Ну, так шли бы в дружину, — резонно заметила Аглаечка и тихонько добавила про себя: — Там как раз одни мужики, выдрали бы вас вместе и по отдельности, может бы ума добавилось! Амрис и Дэви закивали: — Да-да, сестричка, мы так и решили. Не берут в гарнизон — пойдем в дружину. И пошли. Взяли пару бутылок вина, и пошли знакомиться с шерифом — мужем прекрасной Доминики. Кто же, как не любимый муж может лучше рассказать о пристрастиях жены? Аглаечка молча легла на кровать и накрылась картой — не смогла, наверное, сдержать слез восхищения от предприимчивости братьев. — Он принял нас приветливо, мы попили вина. Гадкая штука, оказывается, совсем не сладко, и еще ноги отказывают, — пожаловался Дэви. — Но Теодор оказался хорошим и добрым, не стал нас выгонять и уложил спать у себя в комнате. Даже помог раздеться. — И начал грязно приставать? Каков негодяй! — возмутился Кэсси. — Ну, э-э-э, мы ничего не помним, спать очень хотелось, — замялись братья. — А ночью явилась Доминика и начала ужасно кричать, и про разврат — тоже. Потому что у Дэви — вот! — Дэви приспустил штаны и продемонстрировал маленький синячок на круглой попе, Аглаечка и Кэсси смущенно отвернулись. — Но Теодор сказал, что мы сами напились и начали творить всякие … эти… непотребства. И Доминика на глазах у всех вытащила нас на улицу и отвезла сюда. Хорошо, хоть одеться дала, — закончили на печальной ноте братья. — Дела… — расстроилась Аглаечка. Не о такой славе для своего рода она мечтала. — Все равно — не повод сравнять город с землей. В дверь постучали и в комнату вошли Костик с Волькой. — Госпожа! У нас неприятности, — сообщил Волька, а Костик хмуро смотрел в сторону, не поднимая взгляда.