Абулия

Конечно же, это был мир Кэсси, его город и даже та самая кофейня на углу, в которой Аглаечка в свой первый визит ждала жениха, пока он разузнавал о судьбе родни. Тогда, мрачно помешивая в вазочке подтаявшее мороженое, Аглаечка с удивлением пялилась на табличку «Публичные жертвоприношения запрещены, штраф — 100 кредитов», а персонал свистел и улюлюкал — по визору объявляли об изгнании двойр. Штрафы! Она подскочила с проезжей части и мигом бросилась к обменнику, но, естественно, не успела: к ней прилетели сразу две магические квитанции — розовая и желтая. — Штраф за выгул драконов без намордников?! — возмутилась Аглаечка вслух. — Да это ваш национальный герой, тупицы! Такая экспрессия была вознаграждена еще одной бумажкой, на этот раз голубой — за ругательства в публичном месте. К счастью, обменник был открыт, и Аглаечка обзавелась карточкой с кругленькой суммой на ней: серебристые монетки ее родины ценились достаточно высоко по местному курсу. Оплатив штрафы, Аглаечка с опаской зашла в знакомое кафе с единственной целью — расспросить о Кэсси, чей офис был где-то неподалеку. — Рады, вас видеть, прекрасная госпожа, — любезно поприветствовали ее на рецепшене. Аглаечка удивилась: — В мой последний визит по вашей жалобе меня оштрафовали за неэстетичный вид, с чего бы это я стала теперь «прекрасной»? Служащий ничуть не смутился: — О, вы также прекрасны, как те кусочки платины, которыми вы изволили заплатить за мороженное. Не хотите ли еще? Аглаечка подумала: оскорбляться или нет, но почему-то тревога за Кэсси возросла в разы, и она решила, что такие мелочи не стоят внимания: — Пожалуй, откажусь. Я ищу Кэсси, молодого человека, с которым была здесь в прошлый раз. — Ах, господин Кесслер! Он каждый день ходит к нам на ланч, был и сегодня, но уже ушел в свой банк. Вон его офис, — и смущенно всунул ей еще бумажку. На этот раз для разнообразия — штраф за вход в кафе с холодным оружием. Обрадованная Аглаечка даже не стала спорить — очень хотелось немедленно увидеть Кэсси. Но на улице ее уже поджидали двое полицейских: — Это ваш дракон? — строго спросил одни из них, пока второй бегал от Яшеньки, забавлявшегося короткими огненными залпами. — Мой, — не стала скрывать Аглаечка. — Я уже заплатила штраф! — Вы заплатили штраф за то, что он без намордника, — сверился с планшетиком полицейский, — а кто будет возмещать убытки хозяевам торговых точек? Аглаечка огляделась. Действительно, широкие тротуары, по которым было бы удобно передвигаться немаленьким двойрам, приди им в голову спуститься с небес и походить по местным улицами, теперь были плотно застроены палаточками, киосками и заставлены прилавками со всякой снедью и мелочевкой — остался лишь узкий проход, в котором Яшенька потерпел неудачу. Возле порушенных МАФов заламывали руки продавцы, а дракон, в очередной раз взмахнув хвостом, снес ларек с булочками. — Яша! — укоризненно сказала Аглаечка, оплачивая ущерб. Яша виновато выплюнул полицейского, но когда хозяйка отвернулась, как пес поднял заднюю лапу — и газетная тумба вспыхнула свечкой. Ехидно улыбнувшись зубастой пастью, он растаял в воздухе под возмущенные возгласы полицейских. — Что? — поинтересовалась Аглаечка. Обернувшись и оценив расклад, развела руками: — Нет дракона, нет штрафа, — и поспешила на другую сторону, где по ее расчетам находился возлюбленный Кэсси. Полицейские недолго расстраивались и переключились на проверку лицензий у несчастных продавцов, вызвав новый вопль негодования. *** В последнее время Кэсси ходил на работу, ел и спал, словно механическая кукла. Это случилось с тех самых пор, когда мамочка вытащила его из Аглаиного мира и надела антимагические браслеты, чтоб не сбежал. После того, как Кэсси заявил, что полюбил иномирянку, она надавала ему оплеух, а родичи добавили от себя тумаков — «все для твоего же блага». Но странное чужеземное колдовство не отпускало. Тогда мадам Кесслер решилась на крайние меры — из кладовки были принесены старинные артефакты и его, как какого-нибудь буйно помешанного мага, заковали в ржавые, но действенные железяки. — Никаких иномирянок, хватит! — шипела мамочка: — Мы найдем тебе хорошую жену, а пока — поработай на семью, ты еще спасибо скажешь за нашу заботу. Только брачных предложений пока не поступало — бывшие мужья двойр ценились невысоко. — Кэсси, у нас новый директор! — его коллеги, бывшие «золотые мальчики», порядком потрепанные жизнью, но оставшиеся на плаву, радостно его приняли, уже не надеясь когда-нибудь увидеть «своего милого Кэсси»: — Идем же, представлять будут. Кэсси равнодушно поплелся в конфенцзал — никакие директора: ни новые, ни старые, его не интересовали. Новоназначенный директор что-то вещал с трибуны, и его голос показался знакомым. — Краут! — изумился Кэсси. Старшие мужья двойр преимущественно были осуждены новым правительством за поддержку подлых завоевательниц и участие в их темных делишках. — Да, он должен был сидеть в тюрьме… Но клиентские базы! — товарищи Кэсси тоже расстроились, и тут же принялись смаковать старые слухи про жертвоприношения, ничуть не стесняясь ни заливавшегося соловьем Краута, ни сжавшегося в комочек, испуганного Кэсси. Глупо было думать, что Краут его не заметит! Тот словно хищная птица сразу выхватил его взглядом из толпы. — Кэсси, я соскучился, — промурлыкал Краут, оттесняя того в сторону от любопытных глаз. Он подошел к нему, как только толпа сотрудников начала расходиться, и не дал сбежать, крепко ухватив за руку. — Неужели ты не рад меня видеть? Кэсси с ужасом почувствовал, как другая рука Краута сжимает его задницу. Даже магии не было, чтобы оказать достойное сопротивление! А вот Краут пользовался ею во всю, об этом свидетельствовали равнодушно скользящие взгляды сотрудников банка. Никто не спешил заступаться за Кэсси. — А я вот — очень, — Краут прямо лучился самодовольством, наслаждаясь своей безнаказанностью. — Отпустите меня, Краут, — выдавил из себя Кэсси. — К чему весь этот фарс? Увольте меня, и дело с концом! — Этого мне будет мало, дорогой Кэсси, — усмехнулся Краут. — У меня на тебя совершенно другие планы.