Абулия

На секунду в зале установилась тишина. Первым опомнился маг — любитель вязания, самый миленький из учеников: его даже бесформенная хламида не могла испортить. — Я ничего больше не расскажу! Вы обещали только поговорить, — юный маг обвиняющее ткнул пальцем в распростертое тело колдуна, словно тот был сам виноват в своем бедственном положении. Но быстро исправился и укоризненно посмотрел на Костика, Костик — смущенно на жезл: — Я нечаянно, оно как-то само получилось, госпожа! Старик недоброе замышлял. Аглаечка расстроено скривилась. В это время в окно просунулась голова Яши. Он плотоядно уставился на колдуна. — Яша, сделай что-нибудь, — попросила Аглая, — видишь, Альбертусу плохо! Дракон с сомнением посмотрел на Костикову жертву и помялся, ясно же: лучший вариант — съесть, пока не испортилась, но хозяйка определенно хотела от него чего-то другого. И наморозил кубик льда. — Что это? — возмутилась Аглаечка. — Тебе жалко льда для дедушки? Яша с сожалением вздохнул, и на колдуна обрушилась целая лавина ледяных кубиков. Старик подскочил, ошеломленно тряся головой: — Что? Где я? — и конечно сразу столкнулся нос к носу с Яшенькой: — А-а-а! Дракон! Кто впустил сюда дракона?! С перепуга колдун вскочил на трон и тут же увидел свой жезл в руках у Костика: — А ну-ка, отдай! Не для твоего ума вещица! Костя охотно расстался с орудием преступления, мысленно ругая себя за бандитские замашки: что подумает о нем хозяйка? Сколько еще ошибок сойдет ему с рук? — Этот сильный и могущественный дракон со мной, — торжественно и угрожающе объявила Аглаечка (Яша чуть не лопнул от гордости) и добавила поласковей: — Мне жаль, что так получилось, мой слуга перестарался. Может, продолжим нашу беседу? Поскольку все козыри были открыты, переговорщикам ничего не осталось, как прийти к компромиссу: колдун пообещал сделать все, что в его силах, но взамен потребовал снять с него проклятье. Только вот хитрый дедушка никак не хотел признаваться, за какие грехи он удостоился наказания богов, и в чем оно, собственно, заключается. Соглашение накрывалось медным тазом. Время шло к обеду, ночь не спавшие путешественники клевали носами, поэтому было решено пообедать и после дневного сна продолжить диалог. Вкушать пищу сели за общим столом в компании Альбертуса и его учеников. Кормили у него отменно, без всяких балаганных фокусов, а на десерт был подан огромный кремовый торт — магистр был не равнодушен к сладенькому. Молодые маги с робким интересом смотрели на них — гостей замок принимал не часто. Постепенно они оттаяли, как-то подозрительно быстро простив нападение на магистра, и начали отчаянно строить глазки Аглаечке и Доминике. Так что обстановка за трапезой была самая теплая, даже горячая — шериф закипал от гнева, проклиная про себя наглых магов. Только окна, то покрывающиеся морозным узором, то стекающие водой, выдавали истинное настроение хозяина замка, не смягчившегося даже гигантской порцией торта. После обеда все разбрелись по предоставленным комнатам. Но надеждам Аглаечки на отдых не было сбыться: только она развалилась на кровати и собиралась вздремнуть, как к ней потянулись паломники. Жестокосердно отвергнув несколько предложений сделать массажик, принести водички и прочитать некую поэму, посвященную ее чудным очам и нежно-зеленому цвету кожи, Аглаечка натянула сапоги и тихо выскользнула в поисках комнаты Альбертуса. Она намеревалась поговорить с ним с глазу на глаз, без бдительной Доминики, которая следила за тем, чтобы княжна не сделала ничего, о чем может впоследствии пожалеть. Отыскав дверь с запретительными рунами, Аглаечка постучала и решительно вошла. Маг почивал в смешном колпаке и пижамке со сму-смурфиками, в окружении гобеленов с изображениями его лика. — Альбертус! — позвала она. Но маг бессовестно похрапывал, тогда она подошла кровати и потрясла его за плечо. — Что такое? — заворчал недовольно Альбертус. Открыв глаза и увидев Аглаечку, он подскочил, держа перед собой подушку как щит. На подушке красовалась надпись: «Альбертус — чемпион». — Не насилуйте меня, пожалуйста, милосердная Аглая! — заорал он. Девушка подскочила к нему и закрыла рот ладонью. — Что вы такое говорите, Альбертус? — возмутилась она. — За кого вы меня принимаете? Потише, пожалуйста, что подумают ваши ученики? Альбертус недоверчиво покосился на нее. — Кто вас, женщин знает? Вам нужно только одно! — обвиняющее заявил он, но вопить перестал — ради возможности насолить Артуру, подлый колдун был готов простить некоторую вольность в обращении, а может быть, даже поступится честью. — Я люблю своего жениха, — строго ответила Аглаечка. Как тяжело быть красивой — любой мужчина сразу начинает себе представлять что-то эдакое! — Ваше проклятье вас устраивает, уважаемый Альбертиус, не так ли? — печально констатировала Аглаечка, для которой душевные метания колдуна не составили секрета. — Больше всего вы хотите за что-то отомстить моему папочке? — Кх, кх, ну, как-то так, — нехотя признался колдун. — Я, конечно, не против походить по травке, но мой летающий замок экономит кучу времени, которое пришлось бы тратить на убеждение в моих выдающихся магических способностях всяких невеж. А все из-за бесчисленных неумех и ремесленников от магии. Слава Альбертуса Флавина — великого мага, должна греметь во всей Ойкумене! Аглаечка чуть не фыркнула: уж очень комическое зрелище представлял собою тщеславный старичок в своей пестрой пижамке, тянущий длань к недосягаемым небесам, но сдержалась. Присев на его кровать, она спросила: — Все действительно так, как вы описываете, я больше не вернусь в свой мир никогда? Колдун кивнул. — Тогда не будем медлить, я согласна. И вы угадали, папочка будет очень расстроен… «Но поймет и простит» — подумала про себя. Тем временем близнецы держали военный совет. — Ничем нам не поможет этот маг! Что он понимает в любви? У него-то никого нет, — расстроено сказал Дэви. Амрис обнял его и утешающе чмокнул в макушку: — Да эти колдуны сами не хотят семью, чтоб не мешала их колдовским делам. Слава, сила и дрочка в одиночку — вот их девиз. Все не так плохо… — Я заметил. А именно — как нашу Доминику ели глазами эти нехотуны. Куда уже хуже? Вот увидишь, сегодня нас отправят домой, Доминика и Теодор вернутся в город, и мы снова ни при делах. Мне надоело шляться под гарнизоном, как побирушка, выпрашивая толику внимания. Хватит, пойдем! И близнецы решительно направились к комнате, где отдыхали Доминика и Теодор. Конечно, дверь оказалась заперта, а вид разъяренного полуголого Теодора, выскочившего на бешеный стук в двери, говорил о том, что отдых проходит продуктивно. — С чем пришли? — прошипел он. — Массаж, водичка, стишки почитать? — Поебаться! — рыкнул Дэви, и, пока шериф не опомнился от наглости посетителей, проник с братом в комнату. — Дорогой, а давай не будем их выгонять? — умоляюще попросила Доминика, не спешащая прикрыть свои прелести. При виде такой откровенной картины близнецы засмущались и засомневались в своей решимости, но тут путь им преградил уже Теодор: — Ну-ну, ебыри, что же так быстро? И чаю не попьете? Амрис и Дэви решительно начали раздеваться. Да, лучшим вариантом, было выставить их голыми за дверь, чтоб остыли, и посмеяться потом с женой над незадачливыми и неумелыми ухажерами. Теодор так и подумал. Но… не смог. Вместо этого потрогал загрубевшей от меча рукой нежную щечку Амриса, а другая сама собой опустилась и обхватила попку Дэви. — Дорогой, не жадничай! Теодор подхватил братьев и опустил их на кровать рядом со смеющейся Доминикой. — Мои котятки, — ласково сказала она. — Да не дрожите так, все будет хорошо. И конечно было очень хорошо и жарко, и сладко. «Ну что же мы раньше не решались? Это все ты, и твоя глупая ревность…» — «Твоя ревность, дорогая». Близнецы тем временем крепко спали под привычную перепалку супругов. *** — Блин, сколько можно лажать? — Костя занимался самобичеванием под сочувственным взглядом Вольки, пока тому не надоело. Ведь наказать можно другим, более приятным способом. После наказания Костя выглядел смирившимся и удовлетворенным: — Я ничего не хочу сказать, но, похоже, смена ролей напрашивается в наших отношениях, — буркнул он. «Помечтай», — подумал Волька, а вслух сказал: — Конечно, дорогой. Равноправие — залог крепких отношений, — и собственнически потискал Костину жопу. *** — Я готова! — сообщила Аглаечка. — Что нужно делать? — Да ничего особенного, — усмехнулся колдун. — Читай эту книгу. Яша откорректировал акт приобщения к магической силе, слизнув и сожрав запретную книжонку прямо с Аглаечкиных рук. — Яша, — укоризненно заметила Аглая, — Это папочкин букварь, я его наизусть знаю. Но только теперь понимаю, почему он просил не читать его вслух. Никогда, ни одного слова! Колдун довольно засмеялся: Артурчик сам себе яму выкопал! — И этого хватит? — спросила Аглаечка. — Ну, еще с десяток лет упражняться в умении управлять магическими потоками. Подождешь? — ехидно заметил колдун. Аглаечка покачала головой и начала произносить слова злополучного тарабарского языка под жалобный вой Яши, который всполошил весь замок. Сначала ничего не происходило, но вскоре неизвестная сила сначала хорошо зарядила ей под дых, а потом выбросила в портал меж мирами. Яша рванул следом. Аглаечка открыла глаза. — Где я? — спросила она у Яши, перекрикивая жуткий шум, скрежет и визг адских механизмов посреди улицы, заросшей серыми башнями, вершины которых терялись в облаках.