Абулия

Маги снова сбросили веревочную лестницу и Аглаечка с Костей и Волькой спустились вниз. Дело пришлось проворачивать в полной темноте, когда Альбертус отправился ко сну, иначе противный старикан обвинил бы их в измене. Зачем же им еще понадобилось болтать с демонами, как не для того, чтобы отдать на растерзание бедного мага? Внизу городок был слабо, но освещен, и Аглаечка с удивлением наблюдала за его новыми обитателями — демоны очень старались походить… да-да, — на людей. Они ходили на задних лапах, с пугающей тщательностью копировали публику и стояли за прилавками. Даже площадка для концертов не пустовала — на ней находился вожак и напевал веселую песенку. От его завывания мороз шел по коже, но демонам нравилось (или не нравилось, но кто же с вожаком спорит), после каждого куплета раздавались жидкие аплодисменты. Не выдержав жуткого концерта, которому, казалось, конца не будет: Серый не на шутку вжился в роль поп-звезды, Аглаечка зашла в ближайший бар. — Чего изволите? — демон за стойкой был вежлив и предупредителен, но Аглаечка замешкалась — очень не хотелось пробовать что-нибудь в этом странном месте. Тогда, довольно ловко орудуя бутылками и шейкером, волчара смешал коктейль и нарезал лайм. — Фирменный, за счет заведения! Аглаечка с тоской посмотрела через бокал на свет (не нападала ли шерсть?), но Костик забрал и опрокинул бодягу в себя, удивив девушку — раньше он избегал спиртного. — Раз демоны видят мир моими глазами, хоть резкость им наведу, — довольно хмыкнул он и махнул рукой бармену: — Повтори-ка, милейший! — Я ничего не понимаю… — растерянно сказала девушка Вольке, который тоже был несколько шокирован. — Что означает это представление? Жуть берет от этого места и его фальшивого веселья… — Что тут не понятного? — хмуро ответил Волька, мрачным взглядом провожая очередную порцию напитка, перемещающуюся в мощную глотку Костика. — Они устали быть демонами и не отступятся, пока не получат желаемого. Идиоты! — Почему же — идиоты?! — прорычал вожак, внезапно окончивший свое выступление, уже с порога бара. — Потому что так и не поняли, в чем причина вашего несчастья, болваны! — пьяненько заржал Костя и бросил бармену: — А коктейли у тебя — фуфло! — Нормальные коктейли, — обиделся тот, — уже третий пьете, еще и ругаетесь. Вожак подошел к стойке и ухватился за Костин стакан, тот злобно хрустнул соленым орешком и, набычившись, уставился на волка. Бармен, вежливо виляя хвостом, протянул еще один коктейльчик для начальства. — Аглаечка! — в бар ворвались Кэсси и Яшка. — Не подеритесь, мальчики, — кинула Аглаечка своим ошеломленным спутникам и потащила Кэсси прочь из бара. — А рому не доливаешь… — растеряно заметил вожак бармену, провожая взглядом здоровяка-блондина, не признав в нем дракона. Кэсси и Яшенька, одетые по вкусу Кэссиной мамочки («дешево и сердито»), действительно выглядели слегка экзотично для этих мест: один в черном офисном костюме, другой — в футболке и вареных джинсах. — Во-во, а я о чем, — обрадовался понятливому собутыльнику Костик, который уже находился в состоянии, когда всякое изумление — радостное, отсалютовал бокалом в сторону удающимся спинам и тут же сделал строгий выговор бармену: — Водки не надо жалеть, волки позорные! Бармен скрылся под стойкой и дрожащими лапами кинулся отмерять водку, загрохотали бутылки. В это время Волька чуть не разорвался на части: не хотелось оставлять Костика, но и Аглаечка требовала присмотра. Плюнув, он рванул за госпожой и наткнулся на Яшу. — Ты куда? — холодно спросил тот, с легкостью остановив охотника. — Без тебя разберутся. Им надо поговорить. — Знаем, какие у них разговоры! — возмутился Волька. — Пока будут разговаривать, весь мир проебут! — Или пропьют, — отрезал Яша, кивнув головой в сторону бара. Бармен, в отчаянии посмотрев на разбитые бутылки, принялся разливать чистейший спирт. — Драконом ты мне нравился больше, — прошипел Волька. Он, еле нашедший силы оставить Костика, теперь и подавно мучился от необходимости сделать выбор: бросить того на растерзание демонам или призвать к Аглаечкиным совести и долгу. — Но это мой мир, не всем же скакать меж звездами, выбирая, где лучше! — в отчаянии воскликнул он. — А я и есть дракон, — ухмыльнулся Яша. — И это тоже мой мир. Родился я тут, — он решительно подтолкнул Вольку в сторону бара. Охотник, смутившись и пробормотав неразборчивое ругательство про наглых драконов, бросился туда, куда звало его сердце, к Костику, конечно. — А хули вам не жилось в своем мире? Футболочку вот напялил… — Костя тем временем проводил переговоры, опираясь на собственный скудный опыт (в прошлой жизни самый весомый свой аргумент он обычно носил в кобуре), но больше — на фильмы о разведчиках, до которых был большой любитель, а также на волчий мохито, порядком ударивший в голову. Вожак стыдливо прикрыл лик Альбертуса у себя на животе лапами. — Ты думаешь, что на людя стал похож, в смысле, на человека? А фигушки! — торжествующе объявил Костик. — Человеки, они, суки, такие… э-э-э, человечные! Волк коварно осклабился: — Звиздишь ты, Костик, не забыл, как здесь оказался? Костя вспомнил перекошенное дурным азартом лицо Вити, и обдолбанных дружков, и часто пьяную или редко трезвую (это с какой стороны посмотреть) Людку, пристально посмотрел на мохнатую морду собутыльника, а потом честно сказал: — Даже не представляю, каким надо быть говнищем, чтоб тебя так наказали, Серый! К удивлению, вожак, вместо того, чтобы наброситься на Костю и разорвать ему горло, сел на задние лапы и совершенно по-волчьи, протяжно, мучительно завыл. Кэсси целовал Аглаечку за эстрадой. Девушка улыбнулась про себя: еще совсем недавно она не понимала знаков, которые подавала ей судьба. Увидев Кэсси, подумала бы, что тот боится, переживает, и надо куда-то бежать, кого-то спасать. Но не теперь. Каждая секунда казалось зря потраченной и безнадежно прохлопанной, если в ней не было ее и Кэсси страсти. Поэтому им хватило лишь одного взгляда и — пока-пока, мир, который постоянно что-то нагло требует и что-то не менее нагло отбирает. Только не в этот раз. Глуп тот, кто не понимает намеков: взмах ресниц, движенье губ, дрожь тела — лишь пунктирные точки, и только от них двоих зависит — провести по ним линию или отмахнутся в погоне за чем-то более важным. Аглаечка и Кэсси решили, что для иного у них еще вся жизнь, а лучше вообще все важнючие дела отложить. До старости, например. Они станут старенькими и дряхленькими, вот тогда у них будет уйма времени для спасения мира, а сейчас пусть другие морочат себе голову, если потрахаться не с кем. — Кстати, я видела здесь мотель, — вспомнила Аглаечка, когда в мягкое место по второму кругу впился гвоздь, а демоны начали прохаживаться мимо не одному, а по двое, и даже небольшими группами. — А что? Хотят волчки поиграть в людей, пускай соответствуют. Они вломились в мотельчик, и Аглаечка потребовала номер для новобрачных: не все же по чуланам скитаться. Удивительно, но такой номер отыскался. Увидев огромную кровать-сердце под вырвиглазно алым покрывалом, Кэсси растерялся. — Это не для жертвоприношений, дурачок. Это такой обычай, свадебный, — хихикая, объяснила Аглаечка. Кэсси прошептал, что если бы понадобилось, для нее он бы не пожалел ни сердца, ни других частей тела, не то, что Крауту, но Аглаечка рухнула на кровать и на всякие глупости не осталось времени. Заказав в номер легкий перекус, они услышали шум. Нет, и раньше в городке было неспокойно, но как-то пауз не случалось, чтоб на него внимание обратить. А тут как раз покушать решили — и на тебе! *** — Ты чего, мужик? — испуганно спросил Костик, озадаченный отчаянным воем. — Да не убивайся так! Подумаешь шерсть, хвост, — это все фигня, был бы человек хороший… Волк закрыл пасть, потом снова открыл, угрожающе демонстрируя три ряда острейших зубов: — В этом и есть главная моя проблема — я не человек!