Крылья

Мы продолжали сидеть и целоваться до тех пор, пока ты не обнаружил, что я буквально засыпаю у тебя на руках. — Ну, нет, малыш. Надо сначала дойти до кроватки и лишь потом видеть сны… — чертов демон, разве ты не понимаешь простых вещей? Для начала, я хочу вот так сидеть с тобой. И потом, я обратно просто не дойду. А еще, мне просто не хочется возвращаться в свою комнату. Я слишком много времени там провел, причем, не самого приятного. А ты, посмотрев на мое лицо, будто прочел все мои мысли. Поэтому взял меня на руки, как в старые добрые времена (но при этом более бережно, из-за крыльев наверно). Но отнес ты меня не в мою комнату, а в свою. Да… Давненько я здесь не был. Интересно, а ты ляжешь вместе со мной или уйдешь? Спустя мгновение ты начал переодеваться. Значит здесь. Мне надо было бы отвернуться, но я все-таки не мог отвести от тебя взгляд. Ты заметил это и ухмыльнулся, это смогло привести меня в чувство, заставило покраснеть и отвернуться. Спустя минуту ты скользнул под одеяло и обнял меня двумя руками, снова положив мою голову себе на грудь. Ты ничего не сказал, ах да, спасибо тебе за это, чертов демон. Утро вновь встретило меня прекрасным настроением. Ты никуда не ушел, хотя я, по-видимому, спал довольно долго. Вот уже и завтрак принесли. Я был уверен, что его принесли. Наверное они хватились меня утром, в любом случае, на подносе было приборов на две персоны (Интересно было бы увидеть лицо того, кто принес сюда завтрак. Впрочем, если это был Джозеф, то думаю, он не особо удивился). Ты читаешь. Снова. Воспоминание занесли меня в то время, когда я только-только сюда попал. Помнишь грозы? Я ведь так и не сказал тебе спасибо… Черт. Черт. Черт. Эта слабость из-за крыльев, верно, размягчила и мой мозг. В любом случае, я не узнаю даже собственных мыслей и не уверен, что могу их себе позволить. Ты увидел, что я проснулся и поцеловал меня в висок, откладывая книгу. Всё мое благоразумие улетело к чертям. — Чаю? *** Прошла уже неделя с того времени, как я очнулся. Ходить, наконец-то, стало намного легче. Хоть и бегать я пока не мог, и довольно быстро уставал. Зато спал я, по-прежнему, в постели Себастьяна, хоть это и было очень и очень неудобно. Мне теперь нигде особо удобно не было. Все из-за крыльев. Сегодня, к примеру, когда Дора все-таки согласилась меня подстричь (все-таки слишком, слишком непривычно быть с такими волосами), я непроизвольно дернул крыльями и потом еще минут пять слушал ее ругань и до безумия радовался, что она не отрезала мне ухо от испуга. У Себастьяна, Мартина, Мари и прочих тоже должны быть крылья, но они умудряются их «складывать». И я до безумия мечтаю этому научиться. *** Просыпаться в твоих объятиях так приятно, ты знал, Себастьян? Меня, правда, немного беспокоит то, что в последнее время ты все чаще первым отстраняешься при поцелуях. Чертов демон, как бы я хотел знать, о чём ты думаешь! Сегодня я впервые, за столь долгое время, бегал. Кажется, я почти вошел в форму. Точнее, мне больше не требовалось держаться за стенки для ходьбы, а еще теперь я двигался быстрее черепахи. Это радовало. Ты наконец-то сказал, что я достаточно окреп, чтобы и дальше заниматься магией. Я был счастлив это слышать, но ты тут же добавил, что через неделю меня начнет учить Мартин. Почему снова он? Какого черта, Себастьян? *** — О, привет, хмурый еж! – Мартин как обычно был счастлив и жизнерадостен. «Еж» … что-то мне припомнился первый наш урок. Ну да ладно. В любом случае, настроения у меня не было, я уже третий день не разговариваю с тобой, Себастьян. Черт. Черт. Черт. И это ведь не бойкот. Просто, когда я набрался-таки смелости (а скорее просто перепил в тот вечер вина, которое ты мне впервые здесь налил) и спросил у тебя, почему ты стал как-то холоднее ко мне относиться – ты не ответил. Больше я тебя ни о чем не спрашивал за эти три дня, ты меня тоже. Смешно, но теперь меня стали посещать мысли плана: «И что теперь? Неужели это все? Конец?». Чёрт. Ненавижу тебя, Себастьян. И первым больше никогда не подойду. Ты это учти. — Хмурый еж хочет поскорее научиться складывать крылья и не видеть больше всех этих чёртовых демонов, — лед в голосе, но Мартин лишь смеется. — Ты не заметил, Сиэль, что каждое наше обучение мы начинаем с ссоры? — Нет. Начнем? — Эх, ну ладно, давай начнем. Смотри, мы это с тобой проходили. Полностью расслабившись, ты сможешь ощутить движение жизненной энергии внутри своего тела… *** Не прошло и недели, как у меня получилось. Теперь я мог прятать и расправлять крылья по собственному желанию. Себастьян тоже, казалось, был рад моим успехам. Он снова открыл вино, и теперь мы сидели втроем (я, он и Мартин) в одной из малой гостиных. Они о чем-то говорили, а я смотрел в окно, параллельно чувствуя что-то странное от того, что нет привычной тяжести за спиной. Небо было залито багровыми красками. Закат… Странно, люди любят больше закат, чем рассвет. Оно и понятно. Закат несет спокойствие, а рассвет новый тяжелый день. И все-таки странно, люди так любят смотреть на «предсмертные муки дня» (Или как там говорилось в этой пьесе? Все, кажется, мне стоит сменить литературу, что я читаю, я стал сам на себя не похож). — Ну, что Сиэль, мне пора. Завтра мы продолжим обучение. Тебе еще многое предстоит узнать. Остановка возраста, регенерация… последнее мы, правда, будем изучать много позже. В любом случае, выспись хорошо! — Угу. До встречи, Мартин. Ты вышел проводить своего друга. Мне нравился Мартин, кстати. Он – неплохой парень. Но, все-таки, тоскливо как-то без твоего участия в моей жизни. Уже дня два ты даже меня не целуешь. А я – граф Фантомхайв, и у меня есть гордость, чтобы не вымаливать твои паршивые поцелуи! Шаги за спиной — ты вернулся. Мокрые поцелуи на шее, какого черта? Но в следующую секунду я уже не могу об этом думать, а лишь разворачиваюсь к тебе и пытаюсь отвечать на твои поцелуи. Отвечать так, будто они – последние. Ведь судя по твоему поведению, все так и может быть. Следующие твои действия поражают меня (ну и немного смущают) еще больше. Ты, не останавливая поцелуев, берешь меня на руки и переносишь на диван. Поцелуи в шею, а твои руки… Я, честно говоря, стесняюсь даже мысленно повторить где они побывали, кхм, скажем так: ты, дьявольское отродье, облапал меня всего, с ног до головы. И самое ужасное, что мне это понравилось. Черт. Черт. Черт. Черт. Я пытаюсь трезво мыслить, пытаюсь. Но, черт побери, как это вообще возможно при таких обстоятельствах?! Только когда ты переходишь поцелуями на мой живот, я понимаю, что каким-то чудовищным образом, ты умудрился меня раздеть. Краска заливает лицо, я чувствую, что ты улыбаешься, продолжая проводить языком у пупка, и я не могу найти в себе сил, остановить это безумие… Бабочки в животе, жар по всему телу, такое чувство, будто бы я выпил очень и очень много вина… Это безумие, я не могу подобрать других слов. Это безумие, и я окунулся в него головой. Может быть, это и вправду безумие, но я не хочу это прекращать. Позже, абсолютно обнаженного, ты переносишь на кровать, аккуратно укутывая простыней. Мне было хорошо, очень, правда. Но почему ты смотришь на меня так грустно?.. *** Уроки с Мартином продолжаются. Много новых тем и заданий, но меня волнует совершенно не это. Меня волнуешь ты, или то, что происходит между нами. Какого черта? Почему ты сам доводишь меня до такого состояния, не позволяя мне целовать тебя? Я просто не понимаю тебя, демон! Ты доставляешь мне неземное удовольствие, но при этом отстраняешь мои руки, когда я пытаюсь расстегнуть твою рубашку. И так потом мы и засыпаем, я — полностью обнаженный, а ты – полностью одетый (ах, да, вот только перчаток дворецкого тебе и не хватает, вот тогда это было бы полное унижение). Мне кажется, ты ведешь себя со мной, как с маленьким. Точнее, даже как с ненужным. Ты даешь мне удовольствие, при этом не разрешая прикоснуться к себе. Да что это такое, черт?! Я злюсь. Я безумно злюсь. Я уже давно не разговариваю с тобой, ты со мной тоже. Мне кажется нечестным твое поведение, но я просто не могу с тобой поговорить об этом. Меня это смущает. Это, черт побери, ненормально! Нет, не мое смущение, а то, что происходит между нами в постели. И то, что мне это нравится. И этим вечером ты снова начинаешь меня ласкать, а когда я пытаюсь расстегнуть твою рубашку, ты снова отпихиваешь мои руки. А когда я пытаюсь поцеловать – отстраняешься (только сейчас я заметил, что ты давно уже не целовал меня в губы, куда угодно, но только не туда). И я в ответ тоже отстраняюсь: — Не надо, — тихие слова впервые за все время, и ты наконец-то смотришь мне в глаза, а я в очередной раз не могу понять, что ты думаешь и чего ты хочешь. Вместо ответа ты губами находишь мои губы. Ты ведь всегда знаешь, чего я хочу и о чем думаю. Сегодня ты позволил мне все-таки стянуть с тебя эту чертову рубашку. Никогда я еще не был так счастлив, как засыпая рядом с тобой прикасаясь к твоей обнаженной коже… *** Я в бешенстве. Я просто в бешенстве. Мартин это замечает, но не комментируют. Джо, Франко и Дора тоже это видят, но тоже не отпускают никаких реплик. И вот этому я рад. Черт. Черт. Черт. Черт. Только это слово мне и осталось повторять. Черт! Наивный мальчишка, раскис перед таким «прекрасным Себастьянчиком» (неожиданно вспомнил того сумасшедшего шинигами и мне стало тошно от самого себя). А ты, черт побери, Себастьян, как ты мог так играть со мной?! Сначала заставлять привыкнуть к тебе, к твоим поцелуям, а потом, а потом просто взять и заявить: — С сегодняшнего дня ты будешь спать у себя в кровати, в своей комнате. Какого черта? Да, я толком не мог тебе ответить, но, черт побери, ты ведь сам не дал мне такой возможности! Черт. Как же мне плохо, без тебя… И за это я ненавижу и тебя и себя еще больше…. *** Ты со мной не разговариваешь, точнее – я с тобой. А ты делаешь вид, будто так все и должно быть. А я снова чувствую себя игрушкой. И если раньше игра лишь предстояла, то теперь меня будто выставили на чердак, чтобы было место для новой. Обидно. Ты видишь, ты видишь все, чертов демон. Ублюдок. Но не подходишь ко мне, что, так тяжело? И тогда, сволочь, зачем ты постоянно на меня смотришь? Зачем?! *** Сегодня я собираюсь сделать безрассудную вещь. Ты сейчас должен быть в кабинете, если я не ошибаюсь. Да, ты там. Когда дверь открывается, я почти жалею что пришел, а на щеках уже начали проявляться красные пятна (черт побери, и когда я научусь не смущаться?!). Но я все же подхожу к тебе, все же обвиваю твои плечи руками, притягиваю тебя ближе к себе, сам встаю на носки и целую тебя. Ты отвечаешь и тоже обнимаешь меня. И на эти несколько секунд – все в порядке, все хорошо. Но потом ты вновь отстраняешься и говоришь: — Нельзя, малыш. Я готов выть от бессилия. *** Все. Злости уже не осталось. Осталась лишь легкая хандра. И я продолжаю так же жить. Слегка вяло и сонно, возможно, но все же… — А демоны умеют любить? – этот вопрос вырвался самопроизвольно на одном из уроков с Мартином, как раз в тот момент, когда он отчитывал меня за несобранность и вялость. — О… понятно теперь, почему ты такой… Когда такие вопросы в голове – тяжело учиться. Я уже пожалел о том, что спросил. Сейчас он начнет с того, что демоны не люди и им не присуще ничего человеческого. — Демоны – не люди, Сиэль, и им не присуще ничего человеческого, — Какая неожиданная фраза! Черт. – Но, даже сами люди не могут ответить на этот вопрос. А по поводу Него… — я разрывался между желанием гордо с достоинством ответить «ты вообще о ком?» и тем, чтобы дальше продолжать жадно слушать. – Это тебе лучше спросить у него, — я поник. – Но я хочу вспомнить мой визит сюда недели три назад. Слуги уже не смели заходить к тебе в комнату, и поэтому никто не стал Его звать, когда я пришел. Я сам прошел к тебе. Знаешь, вы оба были в ужасном состоянии… — Оба?.. — Оба. Просто ты метался и звал его. Слезы на щеках, а губы шепчут «Себастьян, Себастьян». Он пытается прижать тебя к себе, но ты отпихиваешь, отталкиваешь его, пытаешься вырваться и продолжаешь кричать «Себастьян». Честно говоря, мне и самому стало тогда немного не по себе. Но жалко мне было не тебя, а его, потому что признаться честно, он, прижимающий тебя к себе выглядел более… Ммм…. Даже не знаю, как сказать… Обреченным, что ли?.. Я уже не слушал. Вот как значит. Я не знал, что и думать… Да… картинка и впрямь была наверное не особо радостная. Но, черт, ты все-таки не заткнул уши и не оставил меня. Хотя я уверен, что если этот крик не сводил тебя с ума, так он точно хотя бы мешал тебе… *** — Себастьян… — давно, так давно я не звал тебя по имени. И вчера и сегодня я все думал над словами Мартина… Что ж, ты не хотел меня отпускать тогда, а я не отпущу тебя теперь! — Что, малыш?.. – ты немного удивлен. Еще бы, я ведь приперся к тебе ближе к полуночи. Впрочем, я очень рад, что ты не спишь. Вместо ответа я лишь забираюсь под одеяло. — Я же просил тебя, Сиэль… — голос усталый. — А я хочу спать здесь! – ты, честно говоря, своим упрямством меня раздражаешь, думаю, я тебя тоже. — Хорошо, — ты что, собираешься сам уйти? Встаешь. Тяну твои руки на себя и тебе все же приходится опуститься вновь на кровать. Хотел уйти от меня? Не выйдет! Прижимаюсь к твоему телу, как только могу. Целую жадно, совершенно не обращая внимания на то (ну или пытаясь не обращать внимание), что ты мне не отвечаешь. — Сиэль, не стоит лезть в постель к демону. А то демон может и не сдержаться. И сейчас ты вполне можешь соблазнить меня, а посему одному из нас лучше выйти из этой комнаты. Впрочем, это могу быть и я, — снова пытаешься уйти, ну как ты не можешь понять?.. — А если я и пытаюсь тебя соблазнить?.. – рискованно, но больше выхода у меня нет. — Малыш?.. – удивлен? Поверь, я тоже. — «Малыш, малыш» — передразниваю тебя я, вновь увлекая в постель. Радужки твоих глаз приобрели бордовый оттенок. Поцелуи… Так много, что кружится голова, но в какой-то момент, я начинаю замечать, что ты уже теряешь контроль. Вместо нежных легких поцелуев на шее, я уже чувствую властные поцелуи-укусы на тех же самых местах. Больно. Но я стараюсь не обращать внимания. Руки твои тоже стали грубее. Боюсь, у меня теперь будут синяки по всему телу. Но знаешь, я все же не пожалею, что «забрался в постель к демону». Наверное. Твои движения быстры и хаотичны, а еще грубее даже больше, чем несколько минут назад. Когда ты вновь возвращаешься к моим губам, я вижу, что твои глаза уже полностью стали глазами демона. Кажется, ты совсем потерял контроль. И поэтому я безумно удивлен, когда ты говоришь: — Малыш, еще не поздно. Хочешь прекратить? В ответ я лично отчаянно мотаю головой. Чего бы мне это не стоило, но я все же готов идти до конца. Переворачиваешь меня, а я, вцепляясь в простыню, впервые мысленно пытаюсь уговорить себя, чтобы не сорваться. Тем более – столько воспоминаний. Резкая боль. Пытаюсь не закричать и не заплакать, а в ушах стоят все еще непохороненные воспоминания… «— О, щенок цепного Пса, сделаем его сукой? Кто первый? — Я думаю, я! — С чего ты это взял Томас, я тоже хочу развлечься с сопляком, пока он не сдох и не вырубился. — Это я все-таки поджег поместье. — И что? А я убил цепного Пса. — А я вытащил мальчишку, вы, трое, вообще хотели его там оставить…» Остается лишь повторять. Это Себастьян. Все то давно прошло и забыто. А Себастьян… Я ему дорог. Я хоть немного, но дорог ему… Он на несколько мгновений затихает. Я перевожу дыхание. Пытаюсь себя успокоить. Нельзя сейчас вопить, нельзя. Во-первых, он предостерегал, а во-вторых, я сам захотел. А, в-третьих, грубость… Что ж, просто видно, что он на самом деле хочет. Хочет меня. И если я его сейчас оттолкну, то все – это будет навсегда. Нельзя! Он вновь начинает двигаться, и вместе с этими движения вновь воспоминания. Крики, руки, эти грязные руки… Пытаясь спастись от собственного разума, я кусаю собственную губу. Удерживать контроль над собой все тяжелее, и я уже чувствую капли крови, что стекают у меня по подбородку. Но на простыне не только красные пятна… Вода?.. Неужели я все же заплакал?.. Вспоминается холодный мрамор, боль в коленках и гул в ушах. Нет. Нет. Нельзя! Я должен держать себя в руках. Должен! И через какое-то время, все это заканчивается. И я рад, что смог это выдержать. И рад, что все-таки не потерялся до конца в своих кошмарах, и то, что это ты. Ты, кажется, немного выдохся. Дышишь тяжело, когда откидываешься на подушки и притягиваешь меня к себе. Пожалуйста, Себастьян, усни или просто дай мне сделать вид, что я усну, пожалуйста. Но мои молчаливые молитвы не помогли. Ты притягиваешь меня за подбородок для поцелуя, но видишь мое лицо и останавливаешься. Ты всегда знал, что я думаю и чувствую, Себастьян. И в этот раз ты тоже это увидел. Бережно вытираешь мое лицо. Руки слегка дрожат... Аккуратно обнимаешь меня, пытаясь уложить так, чтобы мне было максимально комфортно. Пытаешься говорить раздраженно, но я чувствую твою тревогу и вину сквозь звуки: — Глупый, глупый, малыш. Я ведь говорил тебе, что не стоит лезть в постель к демону. — Глупый, глупый, Себастьян. Я-то ведь тебя люблю…