Однажды он проиграет...

Сиф так и не вернулась на пир. Вместо этого девушка вышла в сад, наслаждаясь теплым, наполненным свежестью и легким запахом цветов, воздухом. Луна светила над дворцом, подобно второму солнцу, разливая вокруг молочно – серебристое сияние. Сиф опустилась на скамейку среди невысоких кустарников и погрузилась в размышления. Настроение было странным, словно Локи только что в очередной раз провел ее. Сиф и не помнила, откуда появилась в младшем принце эта манера во всем искать тайную выгоду, в каждом, даже самом добром слове - подвох, в каждом поступке – двойное дно. Девушка знала того еще ребенком, отличающимся от других разве что более хрупким, в силу младшего возраста, телосложением и чрезмерной рассудительностью. Локи всегда был не по годам умен, чего нельзя было сказать о старшем Торе, готовом действовать не раздумывая, бросаясь в омут с головой. Они все время проводили вместе. Маленький Локи всюду следовал за братом, стараясь заслужить его одобрение. И Тор терпеливо обучал его всему, что знал сам, гордясь достижениями маленького принца, но порой хохоча над его промахами и неудачами, но несмотря ни на что Тор безумно любил брата. Если подумать, они прекрасно дополняли друг друга, но никто, кажется, не придавал этому значения. Друзья Тора, да и сама Сиф, не раз подшучивали над маленьким принцем, но они и подумать не могли, какую боль причиняют ему своими словами. А Локи копил обиду, сохраняя в душе каждое обидное слова, каждую нотку интонации, но никогда не показывал, как сильно его это задевает. Напротив, с годами он становился замкнутым, часами просиживая в библиотеке среди многочисленных книг и практикуясь в колдовстве, все больше уходя в себя. Как то постепенно маленький умный мальчик, смотрящий на мир мечтательными изумрудными глазами, исчез. Локи стал невероятно сильным магом, и больше никто не смел оскорблять его. На шуточные подколки он отвечал с вызовом, и все более злыми становились его слова, все чаще правда, которую юный маг не стеснялся говорить прямо в глаза обидчику, наносила тому боль едва не сравнимую с той, что дарит самое острое оружие. Казалось, страдания других доставляют ему истинное удовольствие. Бесспорно, Локи изменился, все сильнее погружаясь в непроглядную тьму. Сиф помнила, с каким садистским наслаждением взирал теперь уже царь на колено преклонных друзей. Сколько неприкрытого превосходства было в его голосе. Он добился своего, стал тем, кем никогда не стремился быть, тем, кем уже не сможет стать Тор. Детские обиды и отчаянное желание доказать отцу, что он ничем не хуже брата толкнули его на предательство, а потом заставили рухнуть прямо в бездну. Отныне в поступках Локи было все меньше холодного расчета, все больше пустой жестокости, желания ранить, искалечить. Но в первую очередь эта черная ненависть ударила по нему самому. Сиф поняла это едва увидела принца на суде. Локи шел прямо, гордо подняв голову, но в глазах читалось безразличие, в них не было большего живого блеска, словно принц заранее смирился со всем, на что его приговорят. Но его оправдали, и в глубине изумрудных глаз всего на миг промелькнуло разочарование. Локи сдался, добровольно отказался от борьбы и, как оказалась, и от своей жизни тоже, но норны решили иначе, и вот теперь Тор мертв, а Локи продолжает жить. Ведь теперь у него появилась новая цель, появился смысл, заставляющий сердце биться раз за разом, гоняя кровь по телу. И глаза принца снова сияют огнем, но уже не озорства, а безумия…