***
Негромкий стук в дверь. — Элис, это папа. Девочка повернула ключ в замке и открыла дверь детской. На пороге стоял папа, за руку он держал крутящуюся на месте соседскую девочку Линдси. — Приве-ет, — расплылась в улыбке малышка. — Элис, миссис Томпсон вызвали на работу, а Аннабель ушла на свидание. Малышку Линдси не с кем оставить. — А ты, папа? — недоверчиво произнесла Элис, не отводя взгляда от крутящейся и вертящейся Линдси. — А мама? — Работа, у взрослых всё работа, — сказал папа, взглянув на наручные часы и поправив галстук. — А мама отправилась по магазинам. Купит тебе новые платья. — Я не хочу платья, если они не кукольные. — Мистер Морган сказал, у тебя много кукол, — прощебетала малышка и проскользнула в комнату Элис. — Да, — ответила Элис. — Много кукол. Я покажу тебе представление. — Славно, девочки, очень славно! Вернусь часам к семи. Повеселитесь, — сказал папа напоследок, закрыл за собой дверь и его удаляющиеся по лестнице шаги еще некоторое время были слышны в комнате.***
— Смотри, — раздался голос из глубины терема. Линдси одиноко сидела на полу перед сценой, ей совсем не нравился спектакль. По сцене ходил пастух (без нитей, как у остальных марионеток), рука Элис держала деревянную машинку. То, что изображала она на сцене, было совсем неправильным. — Череп об пол размозжен. В луже крови почтальон. Он теперь слуга Искусства, Хоть в головке его пусто. Машина врезалась в пастуха, Элис облила куклу красной гуашью и засмеялась. — Мне не нравится… — захлопала длинными ресницами маленькая красавица. — Прекрати, Элис, хватит! Это злая сказка! Голос только становился громче, Элис повторяла одно и то же четверостишие, лишь изредка прерывая свою речь смехом. Элис говорила и смеялась, но не показывалась — по сцене ходили куклы, ходили и падали в лужи краски. — Смотри. Элис вылезла из театра и взяла с подоконника Лисенка, поставила его на сцену и села на пол рядом с гостьей. — Смотри. Как только Элис начала читать четверостишие о Лисенке, игрушка заходила по сцене, переступая лужи. Пастух вдруг поднял «окровавленную» голову, сел и посмотрел на зрительниц, мотая головой и переводя взгляд то на Элис, то на Линдси. — Подумаешь, у меня дома тоже полно заводных игрушек. — Они не заводные, они живые, — зло ответила Элис. — Смотри! А Лисенок тем временем танцевал по сцене, потешая зрительниц. Но Линдси стала вертеться на месте, теребить свои кудри — ей наскучили эти куклы. Она подошла к театру и потянула руки к другим куклам. К Лили. — Не прикасайся, — шлепнула ее по руке оказавшаяся рядом Элис. — Лили нельзя трогать. Посмотри лучше на эту куклу. Элис протянула девочке куклу Алисы с покрашенными коричневыми волосами, перетянутыми красной лентой. Точно так же, как и волосы Линдси. — Мне нравится та, — пальцем показала Линдси на Лили. — Лили нельзя трогать. Она главная и злая. — А можно я тоже попробую сценки ставить? — спросила Линдси. — Нет, — спокойно ответила Элис. — Можешь быть актрисой. — Я не помещусь на такой маленькой сцене, — хихикнула малышка. — Почтальон Робинсон поместился. Элис разразилась хохотом, заставив Линдси поежиться. А потом малышка резко схватила куклу Лили, прижимая ее к себе. Хохот стих, сменяясь гримасой недовольства, и Элис пихнула девочку. Та упала назад, кукла вылетела из рук. — Для тебя я приготовила Алису в Стране Чудес, — сказала Элис. Ей показалось, что отлетевшая в середину комнаты кукла Лили что-то шепнула ей. Решимости прибавилось. — Она страшная! — покатились слезы по лицу Линдси. — Страшная! Уродина! У нее глаза покрашены коричневым фломастером! Малышка плакала, ей не нравилось играть с соседской девочкой Элис. Все, что ей хотелось, это вернуться домой, к Аннабель, поиграть с ней в чаепитие и… Голова девочки сильно ударилась об стенку. Элис вцепилась девочке в шелковистые волосы, та закричала, но Элис снова, приложив все усилия, ударила ее головой об стенку. Линдси начала брыкаться и реветь, но Элис только сильнее впилась в нее пальцами, продолжая неестественно закидывать девочке голову и бить об стенку, бить, бить, бить. Она била снова и снова, до тех пор, пока девочка не перестала брыкаться у нее в руках. Зубы сжались, детское лицо Элис исказила страшная гримаса, только маленькая Линдси выглядела ангелочком. Молчаливым ангелочком, у которого струйкой из уголка рта стекала кровь и капала на пол. — Кудри пышные твои. Любишь пить с сестрой чаи. Только поздно уходить, Время чудо мне творить. Договорив, Элис почувствовала, как ее ноги коснулась маленькая ручка. Это кукла Алиса протягивала ей тряпку, чтобы стереть следы крови.***
Линдси выглядела маленькой и хрупкой, но тащить ее за ноги по коридору оказалось сложно. Элис с большим трудом тащила мёртвое тело и чуть не плакала — руки болели от этой ноши. Ей не доставляло все это удовольствия, но фраза отца — «во имя Искусства» — придавала ей сил. Наконец, ей удалось дотащить Линдси до лестницы, она выпихнула тело головой вниз на ступеньки, прошла вперед и за волосы потащила труп на первый этаж. От комнаты и до Элис тянулась тоненькая дорожка крови. Только в некоторых местах — там, где Элис останавливалась для передышки — были маленькие лужи. У Линдси оказалась дыра на затылке — ее голова напоролась на металлический крюк, с которого раньше свисала пружинистая веревочка с бантиком для мертвой кошки Симми. Живая изгородь скрывала двор дома Элис от взглядов прохожих с улицы. Никто из тех, кто спешил сейчас мимо дома Морганов по своим делам, не заподозрил, что за этой изгородью маленькую девочку со слипшимися от крови волосами тащит по тропинке нахмуренная и сосредоточенная другая, двенадцатилетняя девочка. Только пес, которого выгуливал старик с другого конца улицы, что-то унюхал, зарычал на дом Морганов, но старик больно дернул его за поводок, собака захрипела и побежала дальше, давая девочке Элис время снять несколько досок с забора, протащить труп маленькой девочки и бросить его в саду соседей слева. Живая игрушка лисенка неотрывно следовала за хозяйкой, лапками вступая в дорожку крови. Она нюхала кровь, но не могла уловить запах — деревянным игрушкам не дано обоняние. Все время, пока Элис тряпками отмывала начинающую засыхать кровь, Лисенок был рядом. — Вот и все, Лисенок, — сказала ему Элис, когда кровь во дворе дома, на лестнице, в коридорах и детской была отмыта. — Вот и все. Теперь нас четверо. Я так счастлива. Она тряпочкой стерла кровь с лапок и носа игрушки.