Следуя навстречу своей судьбе даже туда, куда нет пути

Мысленно выругавшись, Микки поднимается вверх по лестнице, предвкушая серьезный разговор с протрезвевшим парнем. Стоит только немного приоткрыть дверь, как в проеме появляется рука Йена, которая практически сразу втаскивает в комнату. Морковкин закрывает дверь на замок и убирает ключ в задний карман брюк, выглядя при этом пиздец каким самодовольным. — Ты должен мне полтинник, — Йен подмигивает и сразу притягивает Микки к себе. — А я думал, ты позвал меня для совместного сеанса самобичевания, — Микки не сопротивляется, когда руки ложатся на ягодицы и сжимают их. — Ничего подобного, я знаю, чего хочу, — признается Йен, прижимаясь лбом к его лбу, — просто решил немного разыграть твою сестру, чтобы она больше не лезла в наши дела этой ночью. Кстати, она не в восторге от идеи, чтобы мы начали встречаться. — Хочешь сказать, что… — Микки краснеет, потому что чувствует себя шизанутой и помешенной на романтике диснеевской принцессой, ведь если быть откровенным, то подобные слова все равно, что признание. — Тише, — Йен дотрагивается кончиком носа до носа Микки, — я давно пытался через Мэнди познакомиться с тобой, но единственный верный и не вызывающий подозрений способ — завалить тест по математике. — Так значит все дело не только в выпитом алкоголе, но и в том, что я типа нравлюсь тебе? — Микки закусывает губу и удивленно моргает, не представляя, что на это ответить. Конечно, он в курсе, что Йен открытый гей, вовсе не чист и невинен, как дитя, да и слухи, которыми не постеснялась поделиться Мэнди, расписывая все его похождения, не упуская ни единой детали и в таких мельчайших подробностях, будто та сама присутствовала во время всех его соитий. — О, да, типа очень, — Йен смеется и целует в щеку. — Почему тогда ты не познакомился сам? — Микки дергает плечом, смотря на Йена с робкой надеждой. — Я ведь совсем не кусаюсь и не веду себя, как самовлюбленный осел, хотя временами я могу показаться тем еще засранцем, но… — Не хотел привлекать к твоей персоне повышенное внимание, — резко обрывает его тираду Йен, — парням вроде тебя не нужна вся эта цветочно-конфетная чепуха, вдобавок я не особо горел желанием отбивать тебя у конкурентов, ведь мой открытый интерес к тебе мог бы обернуться проблемой. — Ты просто хотел, чтобы я стал твоей тайной шлю…интрижкой, — резко поправляет сам себя Микки, не переставая улыбаться. — Возможно и это тоже, но до сих пор с трудом верится, что в университете нашлось не так много людей, способных оценить твои ножки и вертлявую задницу, — Йен проводит рукой по волосам на затылке Микки. — Хотя как же я мог забыть об… Энди, да? — Я уже говорил, что мы не встречаемся, то есть не в том смысле, я просто хочу сказать, что у нас тот самый тупой вид отношений, когда мы проводили время вместе, чтобы после переспать. И это не совсем то, о чем нужно рассказывать, — Микки делает глубокий вдох. — Мне вроде как не нужны отношения. Идет? — Йен чуть поджимает губы, когда Микки встречается с ним взглядом. — И к слову, а что насчет твоего друга? Он походу проявляет к тебе повышенный интерес. — Ты про Алекса? — Микки кивает. — Ему просто хочется, хм-м, сделать тоже самое, что и мне, когда в поле зрения появляешься ты. — Бля, ты точно сведешь меня с ума, — тихо говорит Микки, улыбаясь уголками губ. Йен прижимает ближе. — Есть куча вещей, которые я хочу сделать, например, снять с тебя всю лишнюю одежду, — низким голосом тянет он, — и заставить выкрикивать мое имя. — Надеюсь, ты не собираешься ограничиваться сегодня разговорами? — невинно уточняет Микки. — Нет… если ты этого хочешь. Подобный обмен фраз что-то вроде игры, будто они старые приятели, которые в любую секунду могли сорваться и переступить черту. Скрепить, наконец, их тела невидимой более земной, плотской связью, скрепленной не метками, а чистой похотью. Неопределенность и боязнь, что случайная ночь перерастет во что-то большее, обычно разделяющая двух не скрепленных метками людей, наоборот, замкнули их, связали невидимой прочной нитью. Были времена, когда даже в самых сокровенных мечтах Микки не мог представить ничего подобного. Йен кивает. Этого, кажется, вполне достаточно, чтобы переступить последнюю преграду. — Если тебе есть что сказать, то сейчас самое время, — немного неуверенно добавляет рыжий, легко касаясь его губ своими. Вместо слов, Микки подается вперед, надавливая на губы сильнее. Вот уже рот открывается, языки слетаются. Прошла пара секунд, прежде чем Микки и Йен начали отчаянно цепляться друг за друга, стараясь перехватить инициативу. Они целовались, кусали друг друга, оставляя красные метки на коже. Возбужденный Микки обхватывает шею Йена, позволяя тому повалить себя на кровать. Губы горят от поцелуев, а комната постепенно наполняется стонами и вскриками. Как же долго Микки мечтал о том, что однажды сможет с такой легкостью касаться Йена, так требовательно целовать, постанывая ему в рот. Микки запускает руку в волосы Йена, сжимая прядки и притягивая ближе, будто опасаясь, что в любую секунду парень мог передумать, а то и вовсе раствориться, словно сон. Йен опускается с поцелуями ниже, медленно расстегивая рубашку и задирая край белой майки. Он чуть прикусывает нежную кожу, посасывая ее и оставляя свои метки. Микки стонет, откидывая голову в сторону, открывая лучший доступ, позволяя целовать шею, пока его руки собственнически проходят по спине Йена, полностью растворяясь в ощущениях. Нехотя оторвавшись от губ, Йен начинает расстегивать джинсы Микки, и тот немного приподнял попу, помогая избавить себя от брюк. Микки чувствует, как волны возбуждения проходят по всему телу, концентрируясь в паху и ощущая, насколько тесными становятся боксеры. Рубашка, белая майка — все это летит в дальний конец комнаты, приземляясь на большую тридцатидюймовую модель космического корабля «Тысячелетний сокол» из Звездных воин, футболка же самого Йена оказывается на книжной полке соседа. Йен снова потерся о брюнета, заставляя постанывать от удовольствия в унисон, быстро переключая внимание на твердые бусинки сосков, немного всасывая их, прикусывая, обводя языком, а после, начиная вылизывать кожу вокруг них, наслаждаясь звуками, вырывающимися из полураскрытого рта Микки, пока тот извивается под ним, заставляя еще больше распаляться от желания. Галлагер оставляет несколько засосов на груди, ключицах; следы от ногтей по бокам брюнета, любуясь розовыми отметинами на нежной бледной коже и не без удовольствия наблюдая, как на боксерах проступают первые капли смазки, да и сам Микки вскидывает бедра, требуя большего внимания. Этой ночью он не станет спешить. Все, что Йену требуется — вытравить из воспоминаний Микки бывшего парня. Именно бывшего, потому что Йен не привык делиться, и плевать, что там говорит Микки. Он с Энди встречается уже давно, со слов Мэнди больше года, и весь этот пиздеж про отсутствие взаимности… Нет, выводя дорожки горячих поцелуев, Йен заставит Микки потеряться во всех этих ощущениях, пусть их даже будет с избытком для первого раза, но ему просто не с чем будет сравнивать… Йен подарит ему лучший секс, заставляя полностью растворяться в наслаждении. Эти низкие, глубокие стоны Йен может слушать вечность… Теперь все эти всхлипы и невнятные слова предназначены только для его ушей. В мыслях билось отчетливое желание обладать Микки. На узкой кровати, прямо сейчас. Осознав, что осталось совсем чуть-чуть до того момента, как он окончательно сорвется, перечеркнув истинное назначение прелюдии. Микки обязан будет забыть об гребанном Энди или любом другом мудаке, которые были до него. Мысли же Микки в этот момент более приземленные и достаточно прозаические. Уткнувшись в шею Йена, он оставляет красноречивый засос, по-своему помечая… Даже в самых откровенных фантазиях, все представало совсем иначе. Микки не знал до сегодняшнего дня, что подобное вообще когда-нибудь произойдет. Он не помнит, когда не хотел Йена Галлагера, ведь кажется с того самого дурацкого баскетбольного матча, тот не покидает его мыслей и как бы он не старался закапывать желания глубже… Энди неплохо справлялся со своей задачей, но сейчас каждый поцелуй, каждое прикосновение ощущается остро, так что все меркнет перед глазами. Микки никогда прежде не чувствовал себя желанным и ни с одним из партнеров, не был уверен в том, что это должно произойти. Будто так начертано судьбой. Они полностью упиваются своими эмоциями. Микки, как бы ему ни было хорошо от неспешных ласк, все-таки нуждается в большем, поэтому немного отстраняясь, решает ненадолго прервать процесс: — А ты любитель долгих прелюдий, Галлагер? — смеясь, выдыхает Микки. В любой другой ситуации, он бы захотел как следует насладиться моментом, но когда тебе впервые предстоит ночь с горячим парнем, на которого постоянно передергиваешь, стоя в душе, то меньше всего хочется обжиманий, а все чего ты жаждешь — это действий. Как говорится: «Без боли — нет роста». Ему хочется надолго сохранить приятное жжение и боль в мышцах. Йен проводит большим пальцем по губам Микки, заставляя вобрать тот в рот, пробуя на вкус. Брюнет облизывает, начиная усердно посасывать, глядя в зеленые глаза Йена, стараясь обнаружить какой-то подвох, но видит в них лишь страсть, похоть, обожание. Йен не может отвести от него взгляд, особенно когда Микки входит во вкус. — Кто-нибудь говорил, что с твоими умениями тебе… — Заткнись, — прошептал Микки, выпуская изо рта палец и опуская руку на пах Галлагера, сжимая эрегированный член. — Просто трахни меня. Вместо ответа, Йен возвращается к губам Микки, захватывая их своими, слегка прикусывая и оттягивая, попутно стягивая последнюю важную деталь с тела Микки, открывая взору прекрасный возбужденный налитой член, в обрамлении темных коротких волосков. Рыжий громко сглатывает, прежде чем с влажным звуком и без лишних раздумий, вобрать в рот пульсирующую плоть, надавливая кончиком языка на маленькую дырочку, опуская голову ниже, стараясь принять в себя всю длину, начиная интенсивно сосать, заставляя обладателя члена шипеть и выкрикивать грязные ругательства. Горьковатой смазки выделяется больше, а Йен сильнее втягивает щеки, пока руки проходят по всей длине члена, дотрагиваясь до всех чувствительных местечек на коже, повторяя все тоже, что обычно приносило ему удовольствие, а именно: помять и помассировать яички, сдавить основание члена, касаясь языком уздечки и уделяя пристальное внимание нежной головке… — Галлагер… ты, бля, где учился так сосать?! — его голова приподнимается, чтобы увидеть как ритмично двигается рыжая макушка. Совершенные, все еще красные от поцелуев губы растягиваются вокруг его члена, поблескивая от смеси слюны и смазки. Микки на автомате облизывает свои, осознавая, что в его персональной коллекции появился новый универсальный образ для фантазий, который не раз лишит сна, заставляя проснуться с крепким стояком… И да, это намного круче даже самого горячего порно, а минет в его исполнении… В личном топе, это определенно первое место. Микки чувствует, как внизу все скручивается сильнее, как тяжелеют и сжимаются от напряжения яички. И нет, он ошибается, когда говорит, что Йен на первом месте, чушь, этот парень вообще вне конкуренции. Микки трахает рот Йена, пока тот расслабляет глотку, позволяя головке упираться в небо. А когда рыжий поднимает взгляд, подмечая своими дьявольскими зелеными глазами, полными похоти, все изменения в Микки, тот хватает его за волосы, заставляя двигаться, но Йен медленно отстраняется, потому что сегодня не намерен быть ведомым. Микки резко выгибается в спине, мысли отныне не задерживаются в голове, кровь шумит в ушах, и он не слышит больше ничего, кроме глухих ударов сердца о грудную клетку, когда Йен начинает выцеловывать внутреннюю сторону бедер, подбираясь ближе к заветному месту, которое благодаря его слюнявым пальцам, стало влажным. На минуту слезая с Микки, Йен достает из прикроватного ящика наполовину использованный тюбик смазки с запахом ежевики и ловким движением откручивает крышку, а после возвращаясь обратно. Взяв парня под колени, Йен подтягивает ближе несопротивляющегося Микки и подкладывает под поясницу подушку. — Только не говори, что собрался делать это лицом к лицу, — с трудом выговаривает Микки, пробегаясь пальцами по спине партнера, обводя ямочки на пояснице, и проскальзывая рукой под резинку нижнего белья. «Какого черта на Галлагере еще столько одежды?» — мелькает в его голове мысль, пока возбуждение огненной лавой бурлит под кожей, а самому Микки до сих пор с трудом верится в правдивость происходящего. Йен сейчас просто воплощение развратной сексуальности, гребанное внебрачное дитя порока. Ему не терпится уже прижаться обнаженным телом к телу, ощутив волну тепла и тяжесть чужого тела. — Ты очень даже ничего, — бормочет Йен, разглядывая Микки. Во рту пересыхает. Его взгляд скользит по полностью обнаженному телу парня, совершенно не скрывая своего восторга. У него есть возможность прикасаться, дразнить и делать все, что хочется. — Красивый, твоя раскрасневшаяся, розовая кожа… — У тебя такой блядский кинк что ли? — прерывает его Микки, заводя руки за голову и прогибаясь в пояснице, демонстративно показывая свое нетерпение, так что стоящий колом член слегка дергается. — Может мне следовало заранее выслать особое приглашение службой мгновенной доставки «Пошло все нахер, хочу ебаться», а? С усмешкой, Йен опускается сверху, коленом разводя в сторону его ноги, проводя руками по обнаженной бледной коже. Ему нравится вид стройного мускулистого тела, особенно впалый живот и резко очерченные ключицы, на которых так хочется оставить влажный след. — Теперь я, кажется, знаю, что именно значит выражение «умереть от спермотоксикоза»! Галлагер, я не хрустальный и не неебическое чудо вселенной, — резко вырывает Йена из потока собственного сознания, требовательный голос Милковича, который просовывает руку между ними, задевая короткими ногтями соски, слегка перебирая пальцами короткие волоски внизу живота Йена и наконец-то достигая его эрекции. — Хорош уже пялиться и сними, наконец, брюки! Йен на удивление быстро выполняет просьбу, молниеносно избавляя себя от одежды. Ему хочется раз и навсегда привязать к себе Микки, мысленно радуясь, что пока парень, который лежит перед ним, никому не принадлежит, кожа девственно чиста и никаких гребанных меток родственных душ… И это чувство полной власти и контроля кажется опьяняюще сладким, ведь привычный саркастичный умник тает под его прикосновениями, как мороженое на летнем солнце, а от вида такого нежного и отзывающегося Микки, сносит крышу сильнее, чем от выстрела из дробовика (не то чтобы он пробовал, но судя по фильмам зрелище достаточно красочное и ошеломительное). Потому что на груди и животе с едва заметной темной полоской волос, не остается мест, где не касались бы губы или руки Йена. Ему не хочется торопиться, лишь насладиться каждой секундой и запомнить все до самой мельчайшей детали. Ведь в будущем, что бы ни происходило, подобные ощущения больше не повторяются… первый раз всегда особенный. Будет ярче, жестче, откровенней, но уже не то. Или не повторится никогда, о чем не хочется даже думать, ведь Микки вопреки всем заявлениям может что-то испытывать к Энди или появится вторая половинка и тогда… Микки хватает его за волосы, притягивая и вовлекая в грязный, отнюдь не нежный поцелуй. И в это мгновение больше нет сил сдерживаться, поэтому выдавив большое количество смазки на пальцы, Йен раздвигает половинки в сторону, проникая глубже. Микки бессвязно произносит имя и вздрагивает, одной рукой сжимая край одеяла, а второй сбивая что-то с прикроватной полки, так что оно с грохотом падает на пол. Согнув пальцы внутри, Йен замечает, как рвано начинает дышать Микки, а его губы так и напрашивались на очередной поцелуй. Два пальца постепенно начинают свободно двигаться внутри, отчего Йен не сразу понимает, когда шаловливая рука Микки проводит по выделяющейся венке на его члене. Курок спущен. Йен разрывает упаковку презерватива, который с самого утра положил под подушку, позволяя Микки раскатать его на своем эрегированном члене. И дальше, уже нет никого места романтике, потому что, наклоняясь ближе, Йен, ухватившись за лодыжки, закидывает ноги Микки себе на плечи, и как всегда отточенным движением врывается в растянутый проход… Микки тотчас обхватывает ногами талию Йена, медленно насаживаясь на член и чувствуя, как головка внутри проталкивается глубже. Внезапно все обрубается и внутренние барьеры, которые он строил годами, разом рушатся. Все, во что он верит, перестает существовать. И дело здесь не в волшебном члене Йена, а в том, что он кажется впервые в жизни забывает обо всем, что искусственно воздвиг перед собой, будь то отрицание важности чувств, наличия взаимности или мало мальской симпатии между партнерами. Похоже, Йен единственный, кто может доставлять такое наслаждение, окончательно выключая в голове тумблер, отвечающий за логику. Это самая лучшая вечеринка в его жизни. Мэнди оказывается была права. Будучи не в таком состоянии, Микки с трудом помнит всех своих предыдущих партнеров, случайные пьяные перепихи и незнакомые лица в постели по утрам, и то мерзкое чувство жалости к самому себе, вперемешку с желанием как можно скорее смыть с себя всю эту грязь, пусть даже та навсегда невидимыми чернилами останется на коже, как у любой другой дешевки… Занимаясь сейчас любовью, не сексом, несмотря на отсутствие тех самых особенных меток, долгих свиданий под луной и прочей мишуры, Микки знает, что его притягивает как магнитом, будто они единое целое. Родственная душа. Недостающая частица самого Микки, знаменующая счастливое будущее и настоящее. — Господи, Мик… — шипит Йен, двигая бедрами и крепко держа того за щиколотки, так что завтра на них проявятся синяки. И судя по довольному виду, Галлагеру нравится все контролировать, ощущать каждый сантиметр узкого, горячего пространства, постепенно растягивавшегося под напором. — Ты охуенный!.. — Знаю, — выкрикивает Микки, а из последующей цепочки слов и стонов мало что можно разобрать; они быстро находят единый темп. Микки цепляется за плечи Йена, пока последний целует Микки, куда только может дотянуться, хаотично оставляя поцелуи-укусы, и с каждым новым толчком задевая простату. Они оба влажные от пота, раскаленные до предела и несмотря на наличие алкоголя, желания покрасоваться, демонстрируя выдержку, больше уже оттягивать момент невозможно. Йен кусает Микки за плечо, обхватывая рукой его член, пока звук шлепков заполняет все пространство комнаты. Спустя пару минут резких, напористых движений и активной работы мышц, оба практически единовременно кончают… Йен двигает еще раз бедрами, внутри сокращающейся дырочки брюнета, прежде чем рухнуть рядом на кровать, целуя плечо Микки. Требуется время, чтобы как следует отдышаться, и прийти в себя до конца осознавая, что именно произошло. Этой ночью Микки чувствует, каково это, когда мыслей в голове столько, что не то, что спать, усидеть на месте трудно, хотя ты сам не в состоянии пошевелиться! Воспоминания о только что произошедшем сексе с Йеном, сменяются возможной причиной подобного поведения Мэнди, а затем все внимание снова переключается на Йена. Они оба совершенно обессилены, Йен с трудом сгибает правую ногу, чувствуя, как неприятно свело мышцы. Микки открывает глаза и чуть приподнимает голову, настороженно разглядывая расслабленного рыжего парня, растянувшегося рядом, чей живот и грудь испачканы его спермой, а на внутренней стороне бедра красуется бледное, цветное перо павлина, больше похожее на метку, чем на обычную татуировку. — Вопрос не по теме: зачем ты набил себе перо? — Микки ухмыляется, разглядывая символ. — Какое это имеет отношение?.. — Йен резко останавливается, ощущая вину и это вполне естественная реакция, если собираешься рассказать нечто очень личное. — Это одна из двух меток. — Нехотя отвечает он. — Бледно-белая бабочка на левой лопатке, знаешь, у моей младшей сестры Дебс, точно такая же и да, скажу сразу, взгляды на многие вещи у нас сходятся и мы заточены на семью, точнее, ну, ты ведь сам уже слышал о подобном. — Да, — тихо отвечает Микки, с трудом сглатывая и поднимая глаза, встречаясь взглядом с Йеном. — Вы легко находите общий язык, всегда будете поддерживать друг друга и все в таком духе. — Верно, — Йен кивает, хотя они оба понимают, что подобные темы разговоров после фееричного секса не самый удачный выбор, — А эта… Метка довольно странная, ведь в отличие от многих, здесь сразу несколько цветов и, бля, короче, я не очень-то верю во все это. Хотя, кого я обманываю, сам же рассказал про белую метку, просто мне пока не повстречался тот самый человек и чем больше времени проходит, тем меньше я верю в то, что это вообще произойдет. — Такое бывает, да, — он натянуто улыбается, пока внутри все неприятно сдавливает, — мне следовало спросить раньше, ведь сначала нужно обсуждать все это, чтобы не было... ну, неловко. — Не бери в голову, — Микки не понимает, почему вздрагивает, когда Йен осторожно проводит кончиком указательного пальца по его губам, — я не думаю о тебе плохо. — Это типа издевка? — он хмурится, закатывая глаза. — Я не маленький и вообще, мы друг другу ничего не должны.  — Ты прав, — Йен кивает, — мы совершенно свободны. Ты… можешь остаться со мной. Я пойму, если ты решишь вернуться к себе и… Мы мало знакомы и вовсе не обязаны спать в одной кровати. — Думаю, нам бы не помешал сейчас душ, — едва слышно шепчет Микки, вновь ощущая себя каким-то грязным и опустошенным. У него вряд ли хватит сил самостоятельно добраться до конца коридора, где располагается общая на этаж ванна, ведь не способен даже шевелить пальцами и держать открытыми глаза. Отчасти Микки сам отнесся ко всему легкомысленно и не на кого обижаться, однако впервые переспав с парнем, у которого четко сформировавшаяся метка, внутри как-то неприятно скручивает. Никто не говорил, что суровая реальность похожа на какую-то сказочную ерунду, где тот в кого ты влюблен всегда ответит взаимностью, а то и вовсе окажется именно твоей родственной душой. В реальности любимые и дорогие сердцу люди не всегда остаются живы-здоровы, добро зачастую проигрывает злу, а пони не скачут по полянке, освещенные лучами солнца и окруженные бабочками. Запрятав свои переживания как можно дальше, Микки старается удобнее устроиться на подушке и позволяет Йену укрыть их одеялом, давая горячим объятьям сделать свое дело, нагоняя сон. И до того, как уснуть ему хочется сказать что-то еще. Может внести какую-то ясность или успокоить, но Микки сомневается, что умственные потуги в данный момент приведут к чему-то хорошему, да Йен вряд ли обрадуется, услышав бессвязную речь. Все будет завтра, а пока им следует отдохнуть.