Следуя навстречу своей судьбе даже туда, куда нет пути

Прошло больше трех месяцев с той странной встречи в библиотеке и разговора, поставившего крест на этих абсолютно бесперспективных отношениях. Галлагер действительно сдержал обещание и свел их встречи практически до нуля, и только благодаря теории вероятности с тысячами едва ли просчитанными кем-то событиями эти двое могли теперь пересечься. Не то, чтобы Микки сильно искал встречи и начал больше тусоваться с Мэнди, которая все еще имела контакт с Йеном, но какой-то мерзкий голосочек то и дело напоминал, что сейчас бы все могло быть иначе. Если быть до конца откровенным с самим собой, то Микки лишь каким-то чудным образом не сорвался и не натворил очередную херню при виде того самого двухметрового защитника-Калеба из всё той же сборной по баскетболу, рядом с Йеном. Да уж, наверное, только слепой бы не догадался, что этих двоих связывает нечто большее, чем совместные тренировки и увлечение спортом. Но при особом желании (а его у Микки было с лихвой), не дать себе «закиснуть» и погрязнуть в сантиментах, и жалости к себе, скорби по собственной несостоятельности и отсутствую метки помогает та же учеба. Больше проектов, семинаров, дополнительных занятий, плевать, даже что программы по помощи поисков второй половины вне его сферы интересов, но это намного лучше, чем таскаться на игры Энди, которого пару недель назад взяли в команду запасных по баскетболу. Да, и самое мерзкое во всем этом, что с самым разгаром сезона и прямыми трансляциями NBA, интерес студентов к собственной команде достиг рекордного уровня. Микки никогда не видел столько «патриотизма», кучи значков, футболок и бейсболок с логотипом местной баскетбольной команды. Да практически на каждом стенде висит плакат, приглашающий зрителей на игру, где было фото команды, а в центре стоял капитан — Йен Галлагер со своей фирменной улыбочкой на лице. И кажется тот, всячески «насмехался» над Милковичем, с превосходством и легкой насмешкой «глядя» на него, когда тот в очередной раз пытается дать себе установку «забыть и игнорировать». И вдобавок ко всему, добавились внезапно вспыхнувшие чувства у Энди, который после того «якобы беспокойства Микки по поводу похода на вечеринку», решил, что у них настоящие отношения и им следует при любом удобном случае демонстрировать это каждому. Ну мало ли, вдруг кто-то неудачно споткнулся и получил полную амнезию, или еще какую-нибудь херню, одним словом, из никому нахрен не сдавшейся парочки, они внезапно очутились, если не в центре внимания, то под «прицелом» вездесущих девчонок, увлекающихся всякой японской голубизной. — Вы такие ми-и-илые, — как назло тянет Сэнди, девчонка с потока, приторно сладко улыбаясь, и Микки в этот момент хочется удавиться, но Энди смущенно улыбается и целует насупленного Микки в щеку. — Не обращай на него внимание, — предупреждает Энди, — у него супер важный проект. — Что за хуйня? Не верь этому сплетнику, — решает сразу испортить всю ванильность момента Микки, понимая, что только, кажется, нашел веский повод выпить. — Куда собрался? — прищурившись, пригвождает его взглядом Мэнди, и Микки не хочет показаться нытиком, ведь прошло не больше часа, но он уже устал от этой «веселой» посиделки. — Уже выдохся? Полезно иногда растрясти жирок, знаешь ли, — та усмехается, забирая у него пачку недоеденной картошки. — Когда ты в последний раз выбирался на свежий воздух? — Да какое, бля, тебе дело ? Я единственный, кого должно ебать подобное, — как всегда с излишней агрессивностью реагирует Микки, потому что все не для него . В голове все еще сидит чертов образ совершенного Галлагера, мудатского веснусчатого красавчика, который сейчас сидит позади них за другой скамейкой и сосется с Калебом, и это самое худшее, из того, что ему доводилось видеть. Микки хочется, как сорняки растоптать свои странные чувства и желание убить эту идиллию воплями, но подобное поведение в очередной раз докажет, что ему ни черта не поебать на чувства. — Походу настал момент применить твой волшебный член, Энди, и успокоить эту зарвавшуюся сучку, — в ответ огрызается Мэнди, кривясь, — чего ты так распсиховался? Разве я не права? — А знаешь, ты права, — внезапно, подтверждает Мик, вставая со скамьи, вытягивая за собой Энди, — нам не помешает расслабиться в первый выходной день. В эту секунду, Микки плевать, что в последнее время после каждого прикосновения Энди, ему хочется в срочном порядке залезть в душ и меньшее, что ему хочется — это совместной ебли, потому что другими словами невозможно описать полное отсутствие каких-либо чувств к своему парню. И пару минут спустя, запираясь с ним в спальне, Микки решает в очередной раз сделать, то что не должен… Наполовину полная или наполовину пустая бутылка водки и хороший косячок. Мир Микки не заблистал радужными красками, но сжимая пластиковый стакан, хихикая, Мик прижимается лбом к лбу Энди, едва соображая, что происходит: — За плодотворные отношения? — предлагает Мик, крутя стаканчик пальцами. — Верно, — Энди улыбается, потягиваясь вперед и целуя край губы Микки, — я хотел сказать, что мы еще долго будем вместе, несмотря на… Микки не дает договорить, согласно кивая и залпом выпивая, потому что меньше всего на свете ему хочется вспоминать про чертовы метки, ведь иначе мозг вновь заклинит на Галлагере, а у него только-только появилось приятное ощущение пустоты. Мэнди на днях случайно намекнула, что у Калеба начинает проявляться метка и, судя по контуру, та очень сильно напоминает цветное перо Йена. Очередной хуевый подарок судьбы, который Микки просто придется принять как данность. Они части двух разных половинок. Разве это было не очевидно? — Я все еще не могу поверить, что ты выбрал меня. Именно меня, — начинает Энди, выпив ровно столько, чтобы начать откровенничать и говорить о тех вещах, о которых непременно начнешь жалеть утром. — Несмотря на то, что я не ожидал, но это очень значит… Я, мне кажется, Йен Галлагер не понимает… мы нечто большее, мы… — Постой, — перебивает Микки, откидывая голову назад, опираясь на стенку и пытаясь сконцентрироваться, но «ватное состояние», сопровождающееся полным отсутствием мыслей в голове перестает быть преимуществом. — Мне нет дела до сплетен или того, о чем говорят. Я просто… Мне хватает этого. Энди нужна минута, прежде чем, выдохнуть и пробормотать: — Я понимаю. Никто не говорит… — он спотыкается, — чувства это не… Я скоро встречу «его», Мик, — их взгляды пересекаются на долю секунды, а после парни одновременно издают смешки, потому что прежде не обсуждали того, что последует за всем этим. Микки никогда не признается, однако услышав эту фразу, ему стало спокойно. Отсутствие сексуального влечения перестало казаться каким-то извращением, ведь они оба все еще вместе лишь только потому, что это стало привычкой, закоренилась где-то в подсознании и текло по венам. Вот перед ним хороший вполне симпатичный Энди, наедине в эту секунду, и он не испытывает никакого жара, прокатывающегося волнами по всему телу, не чувствует предвкушения, не чувствует дикого желания и не загорается лишь одного взгляда, чего нельзя сказать о Йене. Микки бы, наверное, возбудился бы даже от одного его чиха… — Ты невероятный, Мик, — шепчет Энди, положив руку на колено, — ты всегда так пахнешь, — тот присвистывает, — божественно и так, что мне кажется, я всегда буду помнить этот удивительный аромат. Микки предпочитает в очередной раз пропустить прелюдию, просто переведя взгляд на рот Энди, который создан для поцелуев, всех этих грязных вздохов… Целуя и впиваясь в рот, зарываясь руками в волосах, Микки не чувствует возбуждения и дрожи, как-то это все слишком механически. Прижимаясь ближе и ближе, наваливаясь и вдавливая в матрас тело Энди, ничего не происходит, проникая глубже и глубже в этот жаркий рот, позволяя Энди вести и уложить себя на спину, крепко ухватывая за бедра и вжимаясь, Микки в очередной раз пытается вспомнить чудные веснушки Галлагера, по которым так и хочется провести пальцами, прорисовывая удивительные узоры. Единственно верный способ срабатывает, услужливый внутренний голос в очередной раз подмечает, что подобный способ «дрочки» на Галлагера срабатывает, пока Микки обхватывает коленями бедра Энди, жмуря глаза и заставляя партнера навалиться на него; Микки почти верит в то, что шарит руками по действительно желанному телу спортсмена, пытаясь приласкать каждый сантиметр обнаженной коже. Энди уже тяжело дышит, а Микки уже вовсю представляет крышесностный аромат Йена, целуя ключицы Энди. — Трахни меня, — требует Микки, крепче сжимая коленями бёдра Энди. — Если ты не заметил, мы в процессе, — Энди пытается вовлечь его в поцелуй, но Мик дергается, до крови прокусывая его нижнюю губу. — Не так. Я же сказал, выеби меня… Это не просьба, не желание вытрахать из головы все, что связано с Йеном, а самоистязание… Руководствуясь каким-то своим кодексом, Микки просто в очередной раз сводит все к работе мышц, фрикциям, не позволяя себе получить истинное удовольствие и нормально кончить. Ведь Милковичи слеплены из другого теста. И им нет никакого дела до блядских чувств.