Следуя навстречу своей судьбе даже туда, куда нет пути

Микки чувствует жуткую боль, а мысли в голове густые как кисель, будто он накануне закинулся огромной порцией спрайта вперемешку с микстурами от гриппа и не сразу понимает, что в палате не один и рядом с ним лежит никто иной, как Галлагер собственной персоной, обхватив его руками, защищая и успокаивая. — Привет, — с трудом произносит Микки, щурясь и пытаясь привыкнуть к яркому больничному освещению. — Привет, — вторит ему Йен, аккуратно прижимаясь подбородком к макушке. — Давно ты здесь? — пытаясь казаться как можно более равнодушным к внезапной близости парня, не будь он так сильно накачен лекарствами, Йена бы давно тут не было. — С прошлой ночи, — Йен слегка отстраняется, целуя в лоб, — я обязан был лично поблагодарить моего ангела-хранителя. — Твоего кого?! — Микки морщится от головной боли. Нет, стоит определенно просто расслабиться и будь, что будет. — Думаю, произошедшему есть какое-то объяснение. — Естественно, — тихо подтверждает Йен, нежно улыбаясь, — ты моя вторая половинка, Мик, и я люблю тебя. Микки вновь чуть дергается, сейчас он не готов к эмоциональным признаниям и всем этим пафосным речам о чувствах и прочей херне, завязанной на родственных душах. Йен определенно не понимает, в какую трясину они угодили и что их «дар», если так можно назвать внезапное предотвращение серьезной травмы одного и появление у второго, связанного с ним на генном, химическом, молекулярном, атомном и черт его знает каком еще уровне, человеке. Нет, это чертово проклятье, Микки еще более чем уверен, что жутко согрешил в прошлой жизни. Он никогда не думал, что подобное произойдет с ним. Слишком страшно поверить. Йен никогда бы не заметил его при других обстоятельствах и обманываться не стоит… Они слишком разные. Он мог бы найти себе кого-нибудь получше. Но после случившегося на матче, глупо игнорировать собственные чувства, ведь они могли бы… могли быть вместе. Навсегда. Просто плыть по течению и следовать туда, куда возможно нет пути. Вопреки всему, особенно собственным переживаниям. — Я еще никогда… — Йен просто светится от счастья, — никогда, Мик, никогда я не испытывал ничего подобного, как сейчас. — В таком случае нам стоит быть друг с другом честными, — Микки переводит дыхание, однако его организм действительно не готов к подобным нагрузкам. — Не представляю, что ты там успел на придумывать себе, но… — Просто заткнись, — шипит откуда-то со стороны Мэнди, бесцеремонно перебивая и только сейчас Микки замечает, что кресло в дальнем углу палаты не пустовало, — Йен единственный, кто спас меня прошлой ночью от преждевременной седины и спас миллионы моих нервных клеток, просто составив компанию и пытаясь всячески дождаться утра, и я не позволю… — Мэнди вздыхает. — Просто один раз не будь мудаком и не гони прочь от себя человека, которому не плевать, идет? — Какого черта? — Микки хмурится, но какая-то его часть внимательно прислушивается к сказанному, и не спешить сделать следующий шаг. — Я просто не хочу никого обманывать. Мне все это совершенно не нравится. — Тебе и не должно нравиться, — горячо шепчет Йен, опаляя своим дыхание щеку Микки, — все придет со временем, я просто хочу попробовать снова, ты можешь говорить мне смело о том, что хочешь… Потому что я… Пойми, ты не самый простой и открытый парень, я еще плохо понимаю тебя и причины твоих поступков. И ты не можешь снова изменять мне только из-за своих страхов. Я и так едва смог вынести присутствие Энди в команде. — Я… — Микки будто под гипнозом, а все эти дурацкие зеленые глаза с длинными рыжими ресницами Йена, которые так пристально смотрят на него, — я не вернусь к Энди. Обещаю. — Ну что, никаких романтических комедий и слезливых мелодрам? — уточнил Йен, ухмыляясь и крепче прижимая к себе Микки, пока его сестра делала вид, что занята информационными буклетами больницы, а не пыталась исподтишка запечатлеть на камеру мобильного этот момент. — Я не стану выбрасываться из окна, если услышу от тебя признание в любви, если ты об этом, — хмыкает Микки, безразлично пожимая плечами и разливаясь на подушке. — В любом случае у меня есть оправдание на этот счет, ведь из-за всех этих обезболивающих я все еще немного не в себе. — Так значит, я могу рассчитывать на то, что ты займешься со мной любовью? — больше играя на публику, спрашивает Йен, заставляя Мэнди закатить глаза и притворно прикрыть уши. — Это что, блядь, за вопрос? — беззлобно произносит Микки, слегка толкнув Йена в плечо. — Но ведь как мне иначе понять, что ты меня любишь? — рыжий забавно вытягивает губы, пытаясь изобразить, кислую мину. — То, что после случившегося и той адской боли, что я пережил, наш разговор все еще не закончен, лучшее тому подтверждение. Мэнди громко фыркает, смеясь, пока Йен начинает расцеловывать лицо Микки просто так, потому что хочет. — Не понимаю, почему ты всегда превращаешься в сучку, когда дело касается чувств и признания? Я ведь тебе с самого начала был интересен, разве не так? — как бы между делом произносит Галлагер. — Йен, — стонет Микки, пытаясь игнорировать поцелуи, особенно когда Йен спускается с подбородка на шею. — Я не собираюсь становиться звездой интернета, покалечив горячего парня, путем отрезания яиц в прямом эфире. — Но ты же их тоже любишь, — тянет Йен. — Хорошо, — нехотя произносит Микки, пытаясь придумать что-то противное, — ты получишь свое признание сразу после... что скажешь насчет риммига? — Звучит слишком грязно и развратно, и я даже не подозревала, что у тебя есть интерес к подобному, братец, — поддевает Мэнди, уже даже не скрывая, что записывает происходящее на камеру. — Мне не терпится показать эту запись моим будущим племянникам, объясняя, какими идиотами были их папаши. — Иди, знаешь куда?.. — Микки нервно облизывает губу. — Просто расслабься, — напоминает сам себе парень, возведя взгляд в потолок. — Этим все и должно было закончится, ведь происходящее мало похоже на кошмарный сон. — Ты в курсе, что разговоры с самим собой… — начинает Мэнди, но быстро останавливается, увидев, как родной братец буквально тает под напором Йена, который втягивает его в поцелуй, давая понять, что настоящее слишком хорошо и не стоит думать сейчас о чем-то большем.

Две с половиной недели спустя

— Ты же сам сказал, что я услышу от тебя признание, после римминга, — стонет Йен, а слова его звучат так, будто он не потерпит препирательств, ведь сейчас все его внимание переключено на маленькую дырочку, которая благодаря его стараниям уже достаточно скользкая из-за слюны. Язык парня проникает еще глубже, заставляя Микки мычать что-то невнятное от удовольствия и сильнее прогибаться в пояснице. Йен осторожно вводит палец внутрь, наслаждая горячей теснотой и близостью с парнем, которого так долго мечтал заполучить. Микки начинает сам насаживаться на палец, умоляя двигаться быстрее и чаще проходится по простате. — Ты охуеннен, Галлагер, — шипит от наслаждения Микки, прежде чем сжать в руках простынь и прикусить нижнюю губу в ту секунду, когда Йен находит правильный угол, доставляя максимальное удовольствие. — Я ожидаю услышать немного другое признание, — не без самодовольства говорит Йен, добавляя еще слюны и легко массируя узкие стенки, проверяя насколько Микки готов. Его самого давно трясло от нетерпения оказаться снова внутри и ощутить, как его член сожмут тугие мышцы. — Хорошо, ебать… — кричит Микки, прикрыв глаза, — я люблю тебя, пиздец насколько сильно и невьебенно, а теперь мы можем покончить с этой чертовой прелюдией и переключиться на следующую «передачу»? — Я тоже тебя люблю, — Йен улыбается и целует бледную ягодицу Микки, прежде чем заставить его перевернуться на спину, и как следует насладиться видом румянца на щеках любовника, приоткрытых красных от поцелуев губ, еще раз полюбоваться цветной меткой в виде пера на внутренней стороне бедра и медленно войти. Головка члена с легкостью скользит внутрь, заставляя Микки слегка дернуться. Йен никуда не собирается торопиться, давая возможность Микки привыкнуть и наглядно показать, чем именно отличается обычный ни к чему не обязывающий секс от занятия любовью.