Огонь и лёд

      Я иду по темно-красному коридору, выполненного из мрамора и темной древесины, которая буквально впивается мне в кожу при каждом моём шаге. Я иду в неизвестном направлении, не зная, куда и зачем, без единого предположения, «а что меня может ждать там?» Я не ищу ответа на этот вопрос, ведь он очевиден. Все это время я пыталась разгадать загадки судьбы и узнать вопросы на свои проблемы, а искать было незачем. Я борюсь за жизнь, проходя этот коридор. Пара тысяч шагов за семь с хвостиком часов длятся вечно.       Я иду вперёд, потому что, однажды, один седой дед, который казался мне безумным, сказал: «Если враг не сдается — его уничтожают. Начал войну — доводи дело до конца. Не смей сдаваться, — это слабость.» Эти слова я считала не нужными, пока до меня и моей дурной головушки не дошло, что все его слова на вес золота для меня, даже сейчас, в этот момент.       Наверное, было бы глупо ни разу не задуматься о том, что вдруг, в конце не жизнь, а самый худший из вариантов — смерь! Ну и что? Я иду и буду идти к своей цели, пока не достигну желаемого. Смерть меня больше не пугает. С этим словом я породнилась. Слишком часто его слышу и ощущаю её. Смешно бояться очевидного.       Далеко-далеко от сюда, за несколько километров, я могу увидеть в конце темную, черную точку, — конец пути. Тут-то меня и подхватили опасения, которые виднелись в моей голове совсем не здоровыми. В голове мелькали разные картинки того, чего стоит ожидать: счастливая жизнь в раю, среди различных существ и прелестных зданий; продолжение моего пути на земле, и нескончаемые муки среди убийц и психопатов, считающих, что — убийство, вполне нормально; попадание в ад и его темные стороны, муки, работы, кажущиеся ужасными и бесконечными; я умру и т.д. «Умру? Серьёзно?» Проскользнуло в моей голове, от чего захотелось дико смеяться. Я прокручиваю про себя прежде сказанные слова, и не здоровая улыбка не сходит с моего лица.       Делаю глубокий вдох, и сжимая забинтованные ладони, ускоряюсь, переходя на бег. Ноги начинают гудеть от непривычной им нагрузки, ныть, будто кто-то усердно бьют меня по тыльной стороне коленки, приказывая упасть и согнуться. Колющая боль в боку ещё более противна и ужасна, чем боль в ногах. С каждым моим вздохом и толчком, кусок от левого бока будто прижигают раскаленной сковородкой или утюгом, либо поливают его горячим маслом. Я продолжаю дышать ровно в такт, как меня учила сестра, когда-то. Делаешь вдох и считаешь до трех, потом выдыхаешь и снова вдыхаешь. Это помогает переносить покалывание в боку и заставить нормально дышать, убирая отдышку.       Пока я бегу, вспоминаю, как хорошо окунуться в прошлое, ощутить вкус горького шоколада на языке, столь желанного и любимого, есть по утрам любимые бутерброды с молоком, видеть счастливую маму и её теплую, убаюкивающую улыбку, пожениться с мальчиком из класса, и думать, что это всерьез, наплести какую-нибудь чушь с умным видом про «Забытые сокровища», и пойти искать его во дворе с друзьями. Все это на столько сладко и затягивающе, что можно потеряться во времени. Я живу воспоминаниями и полностью отдаюсь им. Не понимаю тех, кто может отпустить все и забыть. Вы же не чтите тех людей кто был с вами в те годы. Вы хотите избавиться от всего, что составляло вашу жизнь. Это ничтожно. Вы ничтожны.       Нелепо тряся головой, тем самым откидывая дурные мысли, я продолжаю бежать, но расстояние слишком велико, и я приблизилась к цели максимум метров на пятьдесят. Как же тут хорошо. Кстати, не много расскажу вам о том месте, где я нахожусь. Это четыре длинные стены, длиной где-то в километров так сто, а может и больше. Стены сделаны из мрамора, ледяного словно первый снег, а пол из древа, который покрашен под тон стен, в красный. Местечко стремное и пугающие, но я уже привыкла. Здесь безумно тихо и страшно. И не смотря на то, что осветительных приборов здесь нет, то что-то освещает каждый куб этого подземелья или как его ещё назвать? В этом пустом здании раздается лишь мой топот, мой плач, мои крики и нервное дыхание. Сколько я не пыталась орать, толку ноль.       Синее платье, или скорее ночнушка, весела на мне, словно папина футболка. Отличное предположение! Молодец, Ким! Браво! Самый логичный человек, что тут сказать, а? Так же железные оковы повисшие на руках смотрелись как очень при очень большие и тяжелые браслеты. Не плохая бижутерия, хм…       Иногда мне казалось, за все эти часы проведенные тут, что стены сужаются и скоро меня совсем раздавят. Это чувство было вызвано игрой моего мозга, которые давал ошибочные факты и сбои в своей системе, ибо усталость так и давит на меня, не считая того, что я давно уже погибла. Да, я умерла, но знаете ли, я тоже чувствую. И у меня достаточно эмоций чтобы разнести к чертям собачьим одну из этих стен. Но ни к чему хорошему это не приведет.       Кстати, о чувствах: меня разбивают о скалы, я валяюсь множеством осколков на земле, но меня собирают, снова и снова, не хотят расставаться с игрушкой. Наверное я и сама не хочу. Огромный, глубокий океан заглатывает мою доброту и нежность, затягивая их все глубже на дно. Я боюсь, что скоро они совсем пропадут, и я стану черствой и бессердечной как они, но не смотря на это, я продолжаю стараться выжить. Хотя это тоже выходит у меня не очень. Так же куча не открытых шкатулок с пугающими, а может даже и интересными тайнами таиться к Кукловоду. Я испытываю к нему отвращение и ненавижу его, но все-таки, полезно знать по больше о человеке, которого в далеком будущем собираешься уничтожить. Главное не выдать эту тайну о своем плане. Нужно научиться быть фальшивой. Ещё одна проблема в моей жизни стала Зеро, из-за которой, собственно, я и попала сюда. Великий поклон тебе, мразь. С этой штучкой я когда-нибудь рассчитаюсь, хоть и не знаю как, даже не представляю. Наверное, это все просто безумие.       Я останавливаюсь. Пол безумно горячий, хотя, так мне кажется, потому-что я нереально замерзла, не смотря на часовую беготню. Заглатывая воздух всем ртом я издаю не менее противное чувству чем отдышка, хлюпанье. При этом я ещё умудряюсь чмокать, будто получаю новую порцию грудного молочка. По мимо отдышки и временной нехватки воздуха, меня достают ещё две проблемы: первая — моё тело всячески отказывается бежать и делать что-либо, заставляя погрузиться в сладкий сон; вторая — хоть я и умерла, но так же как и чувствую, я хочу есть и пить. Я просто ходячая проблема…       Мысли о теплом полу и блаженном, окутывающем меня сне заставили лечь на древесину и ощутить, что пол будто бы специально подогревают. Для меня. От него несет теплом, и на мгновение я почувствовала себя около обогревателя. Веки так и тяжелели, пока не заставили полностью закрыть глаза. А я вспоминаю красные стены, будто лужи крови. Все это вызывает воспоминание картинок с Великой Отечественной войны. Там было такое же красное месиво. На большинстве из них, конечно же.       Мой разум уже отключился, а вместе с ним и я. не хочется никуда идти, никого спасать и вытаскивать из этого скромненького местечка, искать выход, сражаться, быть сильной. Хочется просто поспать. И большего не надо…

***

      Шаг. Ещё один. Я около двери. Она совсем не яркая или необычная. Дверь как дверь. Коричневое «бревно» с золотистой ручкой. Ничего особенного или примечательного. Все как обычно. И где-то в голове сейчас сидит чертик, который четко и уверенно, но раздраженно пищит, — «И ради этого, черт его дери, мы перлись несколько часов?» Да, и вправду, это меня не впечатляет! Будто бы я ожидала проход-портал с цветными вставками, искринками, слабым, но красивым светом манящим меня.       Ещё раз оценивающе осмотрев вот эту вот вещь, я махнула рукой и схватившись за железную ручку, потянула её на себя. Нет, ну то, что там я увидела, это шок…       Когда я открыла дверь меня сразу охватили сильные порывы ветра, заглушив все остальное. Он медленно, но длительно пытался сдуть такое маленькое создание как я, и у него почти получалось, потому-что мои ноги скользили по древесине, получая новую порцию заноз. Но когда этот ветер оборвался, да, вот так резко, я смогла открыть глаза и взглянуть на «мир иной» своими глазами. Но ничего кроме тьмы и ещё раз Тьмы там не было. Черная дыра какая-то. И из вот этого уютного и теплого коридорчика я должна прыгнуть в черный пакет? Я сразу же сделала шаг назад от обрыва и сморщилась.       Мне безумно страшно. Но я должна быть сильной, должна. Я все смогу, сумею. И даже если там не будет «моего возвращения в привычный мир», я все-равно продолжу стараться и пытаться выжить. Обещаю. Я прыгаю. И мне теперь совсем не важно: останусь ли я в живых или умру. Я приняла свой выбор, это моя дорога.