***
— Сонхва! Осторожнее! Сонхва едва понял, что же происходит, как почувствовал, что его придавили к асфальту. Он был в глубоком шоке, когда увидел, что на него свалился никто иной, как Чон Кисок. — Хён? Кисок поспешно поднялся. Если бы он по чистой случайности не вышел купить кофе, пока ждал возвращения Сонхвы, и не увидел приближающуюся машину, когда младший переходил дорогу, уткнувшись в телефон, могло бы произошли непоправимое. Он не мог даже вообразить. Кисок незаметно оглядел младшего на наличие повреждений, а когда удостоверился, что с ним всё в порядке, осторожно спросил: — Ты… Все хорошо? — А… да, спасибо, что спас меня, хён, — ответил Сонхва, неловко отряхиваясь. Он всё ещё не мог посмотреть старшему в глаза, так как из-за его неожиданной заботы сердце забилось часто-часто. — О… хорошо, раз ты в порядке. Да… пойдём обратно в студию, думаю, нам есть о чём поговорить. Кисок тут же заколебался, увидев смущённое лицо младшего, но постарался сохранять спокойствие. У него огромная проблема, и больше он не может быть трусом. По дороге в студию, даже в лифте они не произнесли ни слова. Повисла напряжённая атмосфера, и младшего слегка потрясывало от одной мысли о том, что Кисок хочет с ним поговорить. Решительный отказ? И что-то вроде «Я так сожалею, я совершил ошибку. Можем ли мы забыть обо всём и снова быть друзьями?»? В любом случае, отказ вполне ожидаем. Почти до крови впившись ногтями в ладони, он едва мог вздохнуть из-за страха, сковавшего сердце и лёгкие. Он был не готов к такой ужасной ситуации. Кисок видел неуверенность Сонхвы, и ему потребовались огромные усилия, чтобы не утянуть того в свои объятия. Может быть, он сделает это позже, просто надо немного подождать. — Итак, о чём хотел поговорить? — Сонхве потребовалось всё его мужество, чтобы задать этот вопрос, когда они зашли в студию и молча просидели с минуту. — Я… я… В голове Кисока был полнейший беспорядок. Всё, что он собирался сказать Сонхве, исчезло в ту же секунду, как он подумал об этом. Грусть в глазах младшего ещё больше сбивала с толку. — Сонхва, мне жаль… В тот день… Я… Я совершил ужасную ошибку… Приехали!.. — Погоди, хён… — Он неожиданно прервал старшего. — Я знаю, что ты скажешь. Хорошо, мы можем всё забыть и останемся друзьями, но ты же знаешь, что уже не будет так как прежде, верно? — Кисок изумлённо посмотрел на младшего. — Я знаю, хён, конечно же, я знаю, о чём ты скажешь дальше. Что сожалеешь о содеянном, о том поцелуе и затем спросишь, сможем ли мы забыть об этом и снова быть друзьями. Знаю, ты тоже дорожишь нашей дружбой, и мне ужасно жаль, что я разрушил её своим глупым признанием. Я тоже хочу забыть об этом всякий раз, когда у меня сердце на части разрывается, но всё, чего я хочу, — чтобы ты был счастлив. Так что давай забудем это и начнём… Слезящиеся глаза младшего для Кисока были подобны удару под дых. — Нет уж, Сонхва, остановись! Я совсем не это имел в виду! Это не то, о чём ты подумал! Младший замолчал, сбитый с толку его словами. — Посмотри мне в глаза и, пожалуйста, очень внимательно послушай всё, что я собираюсь тебе сказать. Старший мягко обхватил лицо Сонхвы и заглянул в его глаза. Расстояние между их лицами минимально сократилось, отчего сердце младшего буквально плавилось. — Я хотел сказать, что мне жаль. Да, той ночью я совершил ошибку… Но эта ошибка заключается лишь в том, что я убежал после того, что натворил, и оставил тебя одного. Мне жаль, что ты вынужден извиняться за правильные вещи, в то время как я — единственный, кто вёл себя как последнее дерьмо. Я прошу прощения, что был таким дураком. Жаль, что я раньше не понял самого себя. Мне жаль, что я причинил тебе боль, когда мог повести себя как мужчина и принять настоящие чувства к тебе, вместо того, что скрываться это под словом «дружба», как чёртов трус, который не может посмотреть правде в глаза. Чем больше Кисок говорил, тем чаще билось сердце Сонхвы. — Прости за то, что я делал всё это время. Я просто… Кисок остановился на мгновение, чтобы подобрать правильные слова, но, когда их глаза встретились, все мысли унеслись прочь. Всё, что он мог сделать, — действовать по наитию и сказать только три слова, которые на данный момент были в его голове. — Я люблю тебя. Прежде чем Сонхва мог бы ответить, Кисок мягко поцеловал его. В отличие от прошлого раза, этот поцелуй был полон эмоций и нежных чувств, глубоких, исходящих из самих их сердец. Из-под прикрытых век младшего скатилась слеза, и Кисок стёр её большим пальцем, в тот же самый момент, когда поклялся, что это последний раз, когда он заставил Сонхву плакать. Он чувствовал, как руки младшего обвили его шею, желая более глубокого поцелуя, и Кисок ответил, обнимая Сонхву за талию и плотнее прижимая к себе. Сонхва чувствовал на языке Кисока привкус недавно выпитого кофе. Какая-то часть него хотела вырваться и наворчать на старшего из-за того, что снова ужину он предпочёл чашку эспрессо, потому что знал, Кисок всегда так поступает, но другая часть говорила, что сейчас он даже не был пьян, так зачем волноваться. Он всегда во всём винил только кофе. Кисоку следует пить кофе каждый день, думал Сонхва, когда старший толкнул его на кровать. Прежде чем окончательно потерять контроль, они всё ещё могли услышать, как некто снаружи кричит что-то вроде «Боже, как вы, блять, посмели заниматься этим в моём офисе?!». Возможно, они знали, кто это был, но, кого вообще интересует подобное?***
Это был обычный пятничный вечер. Да, немногое поменялось. Кисок по-прежнему приходил домой к Сонхве, чтобы провести вместе вечер и поесть лапши, которую готовил младший, затем посмотреть «Дружба и никакого секса». Сонхва даже посуду не помыл — это можно сделать и завтра — он просто наслаждался химией между героями Дэниэла Редклиффа и Зои Казан, пристально смотрящих друг на друга на экране. — Думаешь, у этого фильма будет счастливый конец? — Неожиданно спросил Сонхва у Кисока после того, как отпил немного латте. Он повернулся после вопроса и немного удивился нежному взгляду старшего. — Да, уверен, что они в конечном итоге будут вместе. Своими глазами уже видел что-то подобное прежде — как всё началось нашей дружбой и переросло во что-то большее. Не дожидаясь реакции младшего на подкат, Кисок протянул руку и стёр кофейную пену с губ Сонхвы. Тот только закатил глаза, но всё ещё краснея, когда Кисок слизал пену с его пальца и соблазнительно подмигнул. Сонхва по-прежнему засыпал где-то под конец фильма, а отнести его в спальню до сих пор было заботой Кисока. Они выглядели как недавно обручившаяся супружеская парочка, когда Сонхва мирно спал в объятиях Кисока на своей огромной кровати, которую, старший знал, Сонхва купил именно для него. Одеялко было на удивление тёплым, а матрац — мягким. Сонхва пропах кофе и что-то неописуемое внутри Кисока яростно желало никогда не выпускать младшего из своих объятий. Кисок улыбался, вглядываясь в спящее напротив лицо, и поцеловал Сонхву в лоб. — Спокойной ночи, Сонхва. «Я люблю тебя». Он быстро заснул, совершенно не заметив улыбку на губах младшего. «Я тоже тебя люблю».