Электро

Дневник был потрясающим. Твердая обложка, отделанная бархатом, плотные разлинованные листы, не белые, а словно слегка пожелтевшие от старости, и, конечно, длинная поздравительная надпись на обратной стороне обложки. Дневник был подарен Демьяну на тринадцатилетие его дядями, один из которых и оставил племяннику трогательное послание своим округлым почерком. "Тринадцать лет - особенный возраст в жизни каждого омеги. Я хорошо помню, как сам был в этом возрасте. Как много всего было тогда у меня в голове! Мечтания, идеи, терзания. Помещая их на бумагу, я чувствовал себя лучше, легче. Я желаю тебе найти друга настолько верного, чтобы ему можно было поведать всё, что лежит на сердце, но до тех пор можешь оставлять это внутри своего дневника. Возможно, когда-нибудь ты прочтешь его вновь и улыбнешься самому себе прошлому. А до тех пор я улыбнусь тебе. С любовью, твоя дядя Роман." Демьян не решался подступиться к дневнику больше недели. Тот укоризненно расположился на углу письменного стола, ежедневно напоминая об отсутствии в нём хотя бы одной записи. Мальчишка никогда не испытывал потребности записывать свои мысли и переживания, предпочитая проговаривать их, оставаясь наедине с собой в комнате, за запертой дверью, а ещё вернее - спрятавшись под одеяло. И поэтому к необходимости вести дневник (а такая необходимость была, ведь нельзя было просто оставить подарок пылиться на полке) он отнесся как к повинности, вроде очередной домашней работы. Впрочем, неделю спустя юный омега всё-таки решился. Был поздний вечер, а отца в очередной раз не было дома. За окном начиналась гроза - были отчетливо слышны звуки приближающегося грома, длинного и раскатистого, Демьян видел всполох за окном, но ни одна капля ещё не упала на землю - мальчик услышал бы, как дождь барабанит по навесу под его окном. Вечер был, словом, весьма располагающим. Усевшись поудобнее, мальчик раскрыл дневник на первой странице и приступил к написанию. "Здравствуй, дорогой дневник. Моё имя Демьян, - вывел он так аккуратно, словно собирался сдать дневник на подпись своей учительнице. Поставив точку, мальчик задумался, не имея представления, что ему следует написать. Немного поразмышляв над этим вопросом, он всё-таки продолжил. - Мне тринадцать лет. В моём возрасте Гарри Поттер уже дважды сразился с Волдемортом, а я не достиг ещё ровным счётом ничего. Три последних года я живу со своим отцом-альфой, и это отличает меня от большинства детей. Когда-то у меня была обычная семья. В том смысле, что после развода родителей я, как это обычно бывает, жил с отцом-омегой, но его не стало три года назад. Если этот дневник предназначен для тайн, то я открою одну. Она очень сильно меня мучает. Прежде я никому не решался о ней рассказать, но сейчас попробую. Три года назад мой папа, с которым мы жили до этого вдвоем, умер. Я очень любил его. Мы много времени бывали вместе, и он всё делал для меня. Мы почти каждый вечер занимались чем-нибудь вдвоем, он укладывал меня спать, провожал до школы, делал со мной уроки... Однако теперь я живу с другим своим отцом, альфой. Мы почти не общались раньше, он навещал меня трижды в год, звонил раз в месяц, хотя регулярно отправлял мне подарки. Он много работает, и бывает, что его до ночи нет дома, как сегодня. И всё же он потрясающий. Невероятно умный, добрый, щедрый. Невероятно веселый и интересный. Мне с ним очень хорошо. Я каждый день жду того момента, когда он найдет немного времени для меня. И... Я не знаю, сможет ли кто-нибудь понять меня. Но я не знаю, действительно ли я сожалею о смерти отца. Да, я любил его, и мне было грустно и больно в тот момент. Но... У меня как будто всегда был только один отец. Просто сперва один, а потом другой. И может это глупо, но я представил себе, что какое-то всесильное существо вернуло бы меня теперешнего в прошлое и сказало мне: "Выбирай, оставить всё, как было тогда, или так, как всё в итоге вышло" я бы... Чувствовал себя просто ужасно. Когда я с отцом, я ужасно счастлив. В этом мире нет никого лучше него. Но я чувствую себя виноватым, потому что иногда я думаю, что мы никогда не смогли бы так много общаться, если бы другой мой отец не умер. Я никогда не говорю ни с кем об этом, потому что мне стыдно. Даже своему отцу я не могу доверить эту тайну. В его глазах я лучше, чем есть на самом деле, и я очень боюсь, что однажды он поймет, какой я внутри. Я покинул этот дом когда мне было чуть больше трёх, а вернулся в десять. Моя комната была отремонтирована ещё до моего рождения, она стояла закрытой, дожидаясь меня. И папа меня как будто ждал. Мне хотелось бы знать, почему мои родители развелись, но когда я спрашивал об этом, никто так и не ответил мне нормально. А сейчас мне неловко спрашивать. Мне вообще неловко говорить об отце. Такие темы всегда расстраивают папу. Три года назад моя жизнь очень сильно изменилась. Я переехал в новый дом, перестал ходить в школу, стал реже гулять. У меня теперь мало друзей, в основном я общаюсь с ними в сети. Сперва это казалось мне странным, но сейчас я уже совершенно привык. Здесь всё другое - другая еда, другая атмосфера, другие звуки, запахи. И отец другой. Недавно я лежал в кровати и пытался вообразить себе, что было бы, если бы мои родители не развелись тогда, давно. И не смог. Я не могу представить своего отца в этом доме, своих родителей вместе. И это очень странно. Почему-то именно сейчас это начало волновать меня особенно сильно. Раньше я не очень задумывался о тех временах, которые совсем не помнил. Но в этом году что-то изменилось, и я чувствую, что ещё немало изменится совсем скоро. Мне тринадцать. Все говорят, что это особенный возраст для омеги. Время, когда я начну превращаться из мальчика в юношу. Сейчас меня очень волнует, как я узнаю, что это произошло, как буду себя чувствовать. Может, мне следует записывать всё, что происходит, чтобы понять это? Это ещё одна тема, на которую я не могу говорить с отцом. В этот раз на мой день рождения некоторые гости говорили об этом, называли меня женихом, упоминали, что я уже практически не ребенок. И я видел, что папа не был доволен их словами. А в какой-то момент он и вовсе попросил всех не торопить события и оставить мне детство. И если раньше я хотел, чтобы всё случилось поскорее, и я поскорее ощутил себя действительно взрослым, то сейчас я уже не хочу этого. Вот только хочу я или нет, ничего уже не изменишь. Мысли прыгают с одной на другую. Никогда не пытался их записывать. Надеюсь, придет с опытом." Дописав последнюю строчку, Демьян захлопнул дневник и отодвинул его на угол стола. Гроза уже обрушилась на дом дождём, и мальчик, подскочив с места, приблизился к окну. В темноте почти ничего не было видно, и он нервно обхватил себя руками, щурясь в эту мокрую темень. Неожиданно раздавшийся звонок заставил мальчика вздрогнуть. Звонил не телефон, а звонок над дверью, повешенный там, чтобы отцу и прислуге не приходилось каждый раз подниматься, чтобы позвать его. Но прислуге незачем было вызванивать его в столь поздний час, а значит это наконец вернулся отец. Отпрянув от окна, словно застигнутый за чем-то постыдным, мальчик поспешил покинуть комнату и по лестнице сбежать на первый этаж. - Здравствуй, - отец мальчика стоял возле дивана, просматривая один из своих вечных блокнотов, при появлении сына он поднял глаза и улыбнулся. От этой улыбки Демьян ощутил, как его сердцебиение стремительно ускоряется. - Я знаю, что поздно, были дела. Ты уже поел, но, может, выпьешь со мной чаю? А потом сразу спать.