Nations

— А на личную машину не насосал? Тэн получает звонкий шлепок по заднице, а Джон пяткой по колену, но затолкать несносного тайца на заднее сидение родительского минивэна удаётся с оглушительным успехом (Джон громко хлопает дверью и не слышит возмущённого восклицания ударившегося головой о противоположную дверцу Тэна). У Джона есть ключи, рюкзак с пивом и один спальный мешок. — Ты вывезешь меня за город и утопишь в какой-нибудь ледяной речке? Тэн закидывает ноги на подголовник водительского сидения и у Джона не хватает выдержки не бросать короткие взгляды в зеркало заднего вида. Он поправляет зеркало под себя (чтобы было видно только дорогу), сообщает Тэну, что ехать минут сорок и предлагает просто расслабиться. Тэн включает на телефоне музыку и пинает водительское сидение. Джон дотягивается до очков, валяющихся за приборной панелью, и нацепляет их на нос, щурясь на по-летнему тёплое осеннее солнце. По трассе несутся редкие машины в город, Джон разгоняется на минивэне до допустимого предела и чувствует себя взволнованным. Это первая неделя Тэна на его территории: в Чикаго, где пыль оседает не только на зубах и модной укладке, но и где-то между четвертым и пятым ребром, на самом выдохе, без последующего вдоха. У Джона есть все основания полагать, что душный пёстрый Бангкок больше соответствует предпочтениям беспокойного как весенний ветер Читтапона. — Включи климат-контроль. Джон выворачивает руль на просёлочную дорогу, вдавливает кнопки кондиционера и выкручивает температуру. Тэну, наверняка, холодно. — И нахрена мы сюда приехали? — Чтобы ты спросил. С Тэном не получается нормально. Джон паркуется на пригорке, вытаскивает из рюкзака банку с пивом и щедро отпивает, отрезая возможность вернуться до завтра домой. Тэн отбирает открытую банку, ополовинивает и ставит на нагретый солнцем и мотором капот. Джон остаётся сидеть на траве, лениво задирая голову на мельтешащего Читтапона. — Есть интересные предложения? Джон качает головой, усаживаясь поудобнее, и улыбается. У него нет планов (это Тэн привык писать сценарии к своим видео и нести ахинею во влогах), а Читтапон его главный, генеральный план, утверждённый где-то в районе небесной канцелярии… ну или природной доёбчивости Джона. — А у меня есть… Джонни. Имя выходит у Тэна издевательски неправильно, с лишним придыханием и тайским акцентом. Конечно, у Джона перехватывает где-то в районе связок и сладко тянет в паху. Тэн ведь этого и добивается, губы растягивает в невинной улыбке, откидывает волосы со лба небрежным движением и садится на вытянутые ноги Джона, коленками упираясь в траву за чужой спиной — слишком близко. — Я в тебе не сомневался. Джон терпеливо лезет руками под плотную толстовку с чужого плеча (Джон не понаслышке знает, чьё это плечо и в каком магазине в Нью-Йорке куплен старый добрый эксклюзив), щиплет по подрагивающим бокам и не целует: ему нравится обиженное выражение на хорошо знакомом лице и протяжное «ну» не имеющего никакого представления о выдержке Тэна. Читтапону приходится целовать самому. — Ты плохой мальчик, Малыш Джонни. Беспокойные руки Тэна тянутся везде и сразу, дёргают молнию на ветровке, цепляются за растрёпанные волосы, в которых путается шпионящее за ними солнце, греют яремную вену и сонную артерию, коротко подрезанными ногтями оставляя красные царапины у седьмого позвонка. А Джон доказывает тайской заднице, что он давно уже не малыш, но очень-очень плохой. Выездной пикник превращается в пубертатную игру на опережение — всё в соответствии со строго намеченным планом. Джон не любит форсмажоры. — Джонни, подожди. Тэн задыхается, выворачивается, одёргивает вниз задранную до самых ключиц футболку (плотная толстовка уже валяется рядом на траве, собирая на себя грядущую утреннюю росу), убирает руки Джона и отодвигается. На живом лице Джон разбирает смятение, хотя не уверен, чему оно посвящено: окружающему их безлюдью или отсутствию более или менее удобной горизонтальной поверхности, на которой можно без проблем трахаться. Тэн неуклюже перекатывается на бок, укладывается в траву, подложив под голову кое-как скомканную кофту, и кусает зацелованные губы. Джон принимает любую неожиданность от Читтапона с присущим ему спокойствием и кладёт руку на оттянутую напряжённым членом ширинку узких плотных джинсов, которые ненавидит стягивать со стройных ног. — Ты предлагаешь мне делать всё самому? Тэн ловит ладонями чужую руку за запястье и приподнимает узкие бёдра, вжимаясь в чужую раскрытую ладонь членом и с тихим, тонущем в шелесте ещё совсем летней листвы, стоном прикрывая глаза. Джон улавливает порнографическую, издевательскую картинность происходящего, но подыгрывает Читтапону в очередном сумасшедшем скетче: запускает свободную руку в растрёпанные волосы и тянет несильно, вынуждая открыть беззащитную шею. Расстёгивает жёсткую стальную ширинку. Дело принимает совсем нежелательный для Джона поворот, но это Тэн и разве можно с ним что-то планировать? — Ёнхо. Тэн зовёт негромко, на выдохе, словно в глупом гротескном фильме для взрослых, но смеяться отчего-то совсем не хочется. Джону хватает ладони, чтобы полностью накрыть напряжённо багровеющий член вместе с яичками, а Тэн стонет неприлично громко и трётся о ласкающую руку. И Джон назвал бы его котом, да только в паху невыносимо тянет и иначе как мудаком Читтапона не назовёшь. Собственно это Джон и выдыхает в белую шею вместе с ощутимым поцелуем. Тэн же не думал, что уйдёт без повреждений? На траве холодно и солнце нещадно слепит глаза, но у Джона перед глазами и без того кружат чёрные точки, а кровь стучит в ушах, потому что Тэн сплошной гипертонический кризис вместе со своими тёплыми вечно сухими ладошками и очень широко открывающимся ртом. Джону очень-очень жарко. — Мы же не будем ставить палатку? Тэн, расхристанный, на высокой изумрудной траве и с перепачканным собственной спермой животом, кажется Джону уморительно милым. Он качает головой в ответ на претенциозный тон, застёгивая ширинку и одёргивая края свободной футболки, и обещает устроить что-нибудь вроде спального места в огромном багажнике родительского автомобиля. Тэн хвалит Джона за сообразительную предусмотрительность и раскидывается на холодной земле, лишь подтянув повыше белые боксёры. Джон пинает несильно Читтапона в бок носком ботинка и стягивает с капота банку с тёплым пивом, жадно из нее глотая. Ему нравится.